Письмо cv

Сенека приветствует Луцилия!

(1) Я скажу, за чем тебе надобно следить, чтобы жить безопасней. А ты, полагаю, выслушаешь мои наставления так, словно я поучаю тебя, как сохра­нить здоровье на Ардеатинском поле! Посмотри сам, что подстрекает человека губить другого, — и ты увидишь надежду, зависть, ненависть, страх, пре­зренье. (2) Из всего названного самое легкое — это презренье: многие даже прятались в нем ради само­защиты. Кого презирают, того, конечно, топчут, но мимоходом. Никто не станет вредить презирае­мому усердно и с упорством. Даже в бою лежачего минуют, сражаются с тем, кто на ногах. (3) Для на­дежды ты не подашь бесчестным повода, если у тебя не будет ничего, способного распалить чужую бесче­стную алчность, ничего примечательного. Ведь жела­ют заполучить как раз примечательное и редкое, пусть оно и мало. Зависти ты избежишь, если не бу­дешь попадаться на глаза, не будешь похваляться сво­ими благами, научишься радоваться про себя. (4) Не­нависть порождается либо обидами, — но ее ты не навлечешь, если никого не будешь затрагивать, — либо родится беспричинно, — но от нес тебя убере­жет здравый смысл. Для многих ненависть бывала опасна: ведь иные вызывали ее, хотя и не имели вра­гов. Бояться тебя не будут, если твоя удачливость бу^ дет умеренной, а нрав кротким. Пусть же люди зна­ют, что тебя задеть не опасно и помириться с тобою можно наверняка и без труда. А если тебя боятся и до­ма, и вне его, и рабы, и свободные, — это тебе же са­мому плохо: ведь повредить под силу всякому. При­бавь еще одно: кого боятся, тот и сам боится, кто ужасен другим, тому неведома безопасность. (5) Ос­тается еще презренье; мера его — в твоей власти, ес­ли ты сам принял его на себя, если такова твоя воля, а не неизбежность. Избавиться от этой неприятнос­ти тебе помогут или свободные искусства, или друж­ба с людьми, имеющими власть и влияние у власть имущих. Впрочем, к ним нужно приближаться, но не

сближаться тесно, чтобы лекарство не обошлось нам дороже болезни.

(6) А самым полезным будет не суетиться и по­меньше разговаривать с другими, побольше с со­бою. Есть в беседе некая сладость, вкрадчивая и со­блазнительная, и она-то не иначе, чем любовь или опьянение, заставляет выдавать тайны. А кто услы­шит, тот не промолчит, кто не промолчит, тот скажет больше, чем слышал, да и о говорившем не умолчит. У всякого есть человек, которому доверяют столько же, сколько ему самому доверено. Пусть первый даже не даст воли своей болтливости, пусть довольству­ется одним слушателем, — их получится целый го­род, и то, что недавно было тайной, делается общим толком.

(7) Еще немалый залог безопасности — не посту­пать несправедливо. Кто над собою не властен, у тех жизнь полна смуты и тревоги, от которых они никог­да не свободны. Чем больше они навредят, тем боль­ше боятся; трепещут, сделав зло, и не могут ничего другого делать, удерживаемые совестью, принуждаю­щей их держать перед нею ответ. Кто ждет наказанья, тот наказан, а кто заслужил его, тот ждет непременно. (8) Когда совесть нечиста, можно остаться безнака­занным, а уверенным нельзя. Даже непойманный ду­мает, что его вот-вот поймают, он ворочается во сне, и, едва заговорят о каком-нибудь злодействе, вспо­минает о своем: оно кажется ему плохо скрытым, плохо запрятанным. Преступник может удачно схо­рониться, но полагаться на свою удачу не может. Будь здоров.