Философии 1 страница

ХРЕСТОМАТИЯ ПО ФИЛОСОФИИ

Gaudeamus igitur

Juvenes dum sumus!

Post jucundam juventutem,

Post molestam senectutem

Nos habebit humus

Ubi sunt qui ante nos

inmundofuere?

Transeans ad superos

Transeans ad inferos

Hos si vis videre!

Vita njstra brevis est,

Brevi finietur;

Venit mors velositer,

Rapit nos atrociter

Neminu parcetur!

Vivat academia!

Vivant professores!

Vivat memorum quodlibet?

Semper sint in f lore!

Под редакцией А. А. Радугина

Хрестоматия

По

философии

учебное пособие

Согласно Федеральному компоненту

Государственного комитета Российской Федерации

по высшему образованию

«Мудрое и глупое — это как пища,

полезная или вредная,

а слова, изысканные и простые, — это посуда,

городская и деревенская,

в которой можно подавать

и ту и другую пищу».

философии 1 страница - student2.ru

alma mater   Августин   Москва Издательство ЦЕНТР  



УДК 1 (076.1)

ББК87я73

Р15

Научный редактор и составитель

доктор философских наук, профессор,

академик Международной Академии высшей школы

А. А. Радугии

Авторский коллектив:

В. И. Авдеев И. М. Бочарова

Хрестоматия по философии:Учебное пособие / Отв. ред.
Р15 и сост. А. А. Радугин. — Москва: Центр, 2001.— 416с.

ISBN 5-88860-036-9

Книга представляет собой антологию тематически сгруп­пированных философских текстов — извлечений из трудов мыс­лителей разных эпох, включая и современность. Пособие подго­товлено в соответствии с «Государственными требованиями (Фе­деральный компонент) к общему минимуму содержания и уровню подготовки выпускников высшей школы по циклу «Общие гума­нитарные и социально-экономические дисциплины». Содержание дидактических единиц этих требований по философии раскрыва­ется на основе фрагментов произведений представителей основ­ных философских учений, школ, течений и направлений как в ис­торико-философском ключе, так и через фундаментальные фи­лософские проблемы.

Без объявления ББК87я73
ISBN 5-88860-036-9 ÓА.А. Радугин, 20001

Содержание

Предисловие

тема 1

Философия: ее смысл и предназначение

1.1. Что такое философия и каков основной круг ее проблем 15

Пифагор 15

Аристотель 15

Н. Кузанский 17

М. Монтень 18

Р. Декарт 19

И. В. Гете 21

Ф. Шлегелъ23

В. С. Соловьев 24

Б. Рассел 27

X. Ортега-и-Гассет 27

1.2. Философия и наука 34

Л. Фейербах 34

А. И. Герцен 35

Н.А. Бердяев 37

Г. Башляр 41

М. Хайдеггер 43

тема 2

Философский плюрализм:

истолкование философского творчества и

многообразия философских учений,

школ, течений и направлений

Ф. Шлегель 48

Г. В. Ф. Гегель 49

Л. Фейербах 54

А. И. Герцен 58

Ф. Энгельс 61

Н. А. Бердяев 62

Ж. Лакруа бЗ

тема 3

Античная философия

3.1. Раннегреческая натурфилософия 66

Фалес 66

Анаксимандр 66

Анаксимен 67

Гераклит Эфесский 67

Пифагор 67

Парменид68

Зенон 69

Анаксагор 69

Левкипп и Демокрит 70

3.2. Софисты: Протагор и Горгий 71

Протагор 71

Горгий 72

3.3. Платон и Аристотель — систематизаторы

древнегреческой философии 72

Платон 7 2

Аристотель 79

3 4. Эллинистическая философия:

эпикуреизм и стоицизм 82

Эпикур 82

Сенека 85

Марк Аврелий 86

тема 4

Средневековая христианская философия

4.1. Раннехристианская апологетика:

Афиногор, Ипполит, Ириней,

Климент Александрийский,

Тертуллиан 90

4.2. Основные принципы христианского

мышления и мировоззрения.

Познание как богоуподобление.

Мистика и схоластика 96

Августин 96

Иоанн Скот Эриугена 101

Пьер Абеляр 101

Фома Аквинский 104

тема 5

Философия

эпохи Возрождения

Н. Кузанский 106

Дж. Бруно 112

тема 6

Разработка метода научного исследования

в философии XVII века:

Ф. Бэкон, Р. Декарт, Б. Спиноза

Ф. Бэкон 115

Р. Декарт 120

Б. Спиноза 124

тема 7

Рационализм

эпохи Просвещения

и метафизический материализм XVIII века

Ф.М. А. Вольтер 129

Ж.-Ж. Руссо 130

П. А. Гольбах 130

Д. Дидро 131

Ж.О. де Ламетри 132

К. А. Гельвеций 133

тема 8

Эволюция британского эмпиризма

конца XVII — середины XVIII в.:

Д. Локк, Д. Беркли, Д. Юм

Д. Локк135

Д. Беркли 136

Д. Юм 137

тема 9

Немецкая классическая философия

И. Кант 141

И. Г. Фихте 145

Ф.В. Шеллинг 147

Г. В. Ф. Гегель 152

Л. Фейербах 156

К. Маркс и Ф. Энгельс 161

тема 10

Русская философия XIX-XX веков

В. Г. Белинский 173

Н. Г. Чернышевский 175

Н. А. Добролюбов 176

К. С. Аксаков 180

А.С. Хомяков 183

В.С. Соловьев 185

Л. И. Шестов 189

С. Н. Булгаков 189

П. А. Флоренский 191

С. Н. Трубецкой 193

С. Л. Франк 194

Н.А. Бердяев 194

тема 11

Человек во Вселенной.

Философская, религиозная

и научная картина мира

11.1. Концепция бытия — фундамент философской

картины мира 200

11.2. Понятие материи. Диалектико-материалистическая картина мироздания 205

11.3. Религиозно-идеалистическая картина мира: эволюционный космизм

П. Тейяра де Шардена 222

тема 12

Природа человека и смысл

его существования

12.1. Решение проблем специфики человеческого бытия в философской антропологии 229

Ф. Шлегелъ 229

Ф. Шеллинг 231

Л. Фейербах 232

Н. А. Бердяев 234

Ф. Ницше 235

М. Шелер 236

Э.Фромм 242

М.Хайдеггер247

12.2. Марксистское учение

о соотношении природного и социального в человеке.

Индивид и личность 24 9

К. Маркс и Ф. Энгельс 249

Н. А. Бердяев 255

12.3. Смысл и назначение человеческого бытия 259

М.Монтенъ259

Л. Фейербах 260

Л. Толстой 265

тема 13

Познание,

его возможности и средства

13.1. Постановка проблемы познания в классической немецкой философии 268

И. Кант 268

Ф. Шеллинг 271

М.Хайдеггер275

13.2. Диалектико-материалистическая теория познания 276

13.3. Позитивистская и персоналистская

концепции познания.

Знание и вера 292

Б. Рассел 292

Э. Мунье ЗОО

Ж. Лакруа 300

тема 14

Проблемы

научной рациональности в современной «философии науки»

14.1. Неокантианская интерпретация научного познания 302

П.Наторп302

Э. Кассирер 303

В.Виндельбанд305

Г. Риккерт 306

14.2. Проблемы методологии научного познания в позитивизме и неопозитивизме 307

О. Конт 307

Р. Карнап 308

Б. Рассел 310

М. Шлик 311

Н.З. Концепция науки в критическом рационализме 311

К. Поппер ЗП

Т. Кун 313

И. Лакатос 315

П. К. Фейерабенд 316

тема 15

Современный философский иррационализм:

решение проблем бытия,

познания,

человека и личности в различных школах и течениях

15.1. «Философия жизни» 318

А. Шопенгауэр 318

Ф. Ницше 320

В. Дильтей 324

Г.3иммель 325

А. Бергсон 326

15.2. Психоаналитическая

философия 327

З. Фрейд 327

К. Г. Юнг 335

Э. Фромм 337

15.3. Экзистенциализм 340

Э.Мунъе340

С. Кьеркегор 342

Ж.-П. Сартр 344

А. Камю 346

М.Хайдеггер 347

К. Ясперс 353

тема 16

Общество и культура

как предмет философского

анализа

16.1. Философия истории 355

Г. Ф. В. Гегель 355

К. Маркс 355

Л.Н. Гу милев 358

А. Дж. Тойнби 358

К. Ясперс З61

16.2. Культура и цивилизация 363

О. Шпенглер З6З

П. А. Сорокин 365

Д. С. Лихачев 366

Н.А. Бердяев 366

Н.С. Трубецкой 367

16.3. Запад и Восток в диалоге культур 369

П. Я. Чаадаев 369

Н.Я. Данилевский 372

Н. А. Бердяев 374

тема 17

Глобальные проблемы человечества

К. Лоренц 376

А. Печчеи 379

А. Швейцер 384

Я. Ф. Федоров 387

К. Э. Циолковский 389

Перечень имен

(Краткие сведения о философах, фрагменты из работ которых приведены в данной книге)

Предисловие

В современной системе высшего образования, нацеленной на раз­ностороннее развитие личности, значительную роль играет изуче­ние философии. Определенную роль в освоении философской про­блематики оказывают учебники и учебные пособия в виде курсов лекций, методических указаний и т. д. Однако все эти виды учеб­ных пособий дают представление о философии как бы из «вторых рук». Философские проблемы доходят до их читателей в интерпре­тации авторов данных пособий. Между тем, чтобы глубоко и разно­сторонне изучить философию, необходимо ощутить подлинный «вкус» философской проблематики, самому окунуться в мир фило­софской мысли, непосредственно познакомиться с многочисленными идеями и концепциями философов.

Самый верный способ в этом деле — прочитать первоисточники — работы классиков философской мысли. Однако для сту­дента неспециализированного вуза из-за недостатка времени, сложности текстов такая форма решения этой задачи может оказаться неприемлемой. Жанр учебного пособия в виде хрестоматии ; в какой-то мере решает проблему непосредственного ознакомления студента с классическими философскими текстами. Хрестоматия позволяет читателю получить эти тексты в специально ото­браженном концентрированном виде.

Основными документами, определившими тематику отбора фрагментов текстов, являются «Государственные требования (Федеральный компонент) к обязательному минимуму содержания и уровню подготовки выпускников высшей школы по циклу «Общие Гуманитарные и социально-экономические дисциплины». Дидак­тические единицы этих Требований по философии раскрываются как через изложение истории философии, так и через концентрированное освещение ряда важнейших философских проблем. Составители хрестоматии стремились к тому, чтобы представленные фрагменты отображали разнообразные подходы к предмету и назначению философии, к фундаментальным философским проблемам, чтобы они адекватно выражали взгляды соответствующих философов и при этом были доступными для понимания широкой читательской аудитории.

Двойственная нацеленность материалов данной хрестома­тии на историю и теорию философии определили и композицию глав. В историко-философских темах соблюдается принцип осве­щения исторического движения философской мысли. В «теорети­ческих» главах дается тематическая подборка материала, раскры-

вающая ту или иную философскую проблему. Для удобства чита­телей, там, где это возможно, составители стремились провести внутреннюю рубрикацию, чтобы было легче ориентироваться в об­ширном и довольно сложном материале.

Составители надеются, что представленный материал бу­дет использован не только для устного изучения тем, но и для на­писания докладов и рефератов, что позволит существенно рас­ширить кругозор по философии всей студенческой аудитории: группы, потока, курса.

В подготовке материалов принимали участие: проф. А. А. Раду-гин (темы 1—5,16,17); доц. В. И. Авдеев (темы 6—10,14,15); И. М. Боча­рова (темы 11—13).



 

Тема 1

Философия: ее смысл и предназначение

1.1. Что такое философия
и каков основной круг ее проблем

ПИФАГОР САМОССКИЙ

Диоген Лаэрций Х,10,1. Как говорит Гераклид Понтийский в сочи­нении «О бездыханной», Пифагор впервые назвал философию (любомудрие) этим именем и себя философом, разговаривая в Си-кионе с сикионским или филутским тираном Леонтом: по его сло­вам, никто не мудр, кроме Бога.

Диодор Сицилийский X, 10,1. Пифагор назвал свое учение любомудрием, а не мудростью. Упрекая семерых мудрецов (как их прозвали до него), он говорил, что никто не мудр, ибо человек по способности своей природы часто не в силах достичь всего, а тот, кто стремится к нраву и образу жизни мудрого существа, может подобающе назван любомудром (философом).

АРИСТОТЕЛЬ

...Следует рассмотреть те причины и начала, наука о которых есть мудрость. Если рассмотреть те мнения, какие мы имеем о мудром, то, быть может, достигнем здесь больше ясности. Во-первых, мы предполагаем, что мудрый, насколько это возможно, знает все, хо­тя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности. Во-вто­рых, мы считаем мудрым того, кто способен познать трудное и не­легко постижимое для человека (ведь воспринимание чувствами свойственно всем, а потому это легко и ничего мудрого в этом нет). В-третьих, мы считаем, что более мудр во всякой науке тот, кто бо­лее точен и более способен научить выявлению причин, и, [в-чет­вертых], что из наук в большей мере мудрость та, которая жела­тельна ради нее самой и для познания, нежели та, которая жела­тельна ради извлекаемой из нее пользы, а [в-пятых], та, которая главенствует, — в большей мере, чем вспомогательная, ибо мудрому надлежит не получать наставления, а наставлять, и не он должен повиноваться другому, а ему— тот, кто менее мудр.

Вот каковы мнения и вот сколько мы их имеем о мудрости и мудрых. Из указанного здесь знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некото-

ром смысле он знает все подпадающее под общее. Но, пожалуй, труднее всего для человека познать именно это, наиболее общее, ибо оно дальше всего от чувственных восприятий. А наиболее стро­ги те науки, которые больше всего занимаются первыми началами: ведь те, которые исходят из меньшего числа [предпосылок], более строги, нежели те, которые приобретаются на основе прибавления (например, арифметика более строга, чем геометрия). Но и научить более способна та наука, которая исследует причины, ибо научают те, кто указывает причины для каждой вещи. А знание и понима­ние ради самого знания и понимания более всего присущи науке о том, что наиболее достойно познания, ибо тот, кто предпочита­ет знание ради знания, больше всего предпочтет науку наиболее совершенную, а такова наука о наиболее достойном познания. А наиболее достойны познания первоначала и причины, ибо через них и на их основе познается все остальное, а не через то, что им подчинено. И наука, в наибольшей мере главенствующая и глав­нее вспомогательной, — та, которая познает цель, ради которой надлежит действовать в каждом отдельном случае; эта цель есть в каждом отдельном случае то или иное благо, а во всей природе вообще — наилучшее.

Итак, из всего сказанного следует, что имя [мудрости] необ­ходимо отнести к одной и той же науке: это должна быть наука, исследующая первые начала и причины: ведь и благо, и «то, ради чего» есть один из видов причин. А что это не искусство творения, объяснили уже первые философы. Ибо и теперь и прежде удив­ление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они за­давались вопросом о более значительном, например о смене поло­жения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселен­ной. Но недоумевающий и удивляющийся считает себя незнаю­щим (поэтому и тот, кто любит мифы, есть в некотором смысле философ, ибо миф создается на основе удивительного). Если, таким образом, начали философствовать, чтобы избавиться от незна­ния, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы. Сам ход вещей подтверждает это, а именно: когда оказалось в наличии почти все необходимое, рав­но как и то, что облегчает жизнь и доставляет удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение. Ясно поэтому, что мы не ищем его ни для какой другой надобности. И так же как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она • одна существует ради самой себя.

Аристотель. Метафизика // Сочинения: в 4-х т. Т. 1.-М., 1975. – С. 67-69.

НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ

...Когда заботы чрезмерны, они отчуждают от созерцания премуд­рости. Недаром написано, что философия противоположна плоти и умерщвляет ее. Между философами опять-таки обнаруживает­ся большое различие, и, главное, потому, что ум одного лучший охотник, потому что упражнялся, и логика ему послушнее, и он умело ею пользуется, и еще потому, что один лучше другого знает, в какой области желанную премудрость быстрее отыскать и как уловить. Поистине философы не что иное, как охотники за премуд­ростью, которую каждый по-своему прослеживает в свете при­рожденной ему логики.

Кузанский Н. Охота за мудростью //
Избранные произведения: в2-х т. Т.2. — М.,1980. — С. 34.

...Мыведь не знаем всего, что может быть познано человеком. Так, скажем, не стал грамматиком, ритором, логиком, философом, мате­матиком, теологом, механиком и так далее, однако, будучи человеком, можешь всем этим стать. Хотя возможность стать человеком ; актуально определилась в тебе именно таким вот образом, каков ты : есть, и эта определенность есть твоя сущность, однако возможность стать человеком в тебе никогда не завершена до полной определенности. Имея ввиду эту несовершенную неопределившуюся возможность стать, платоники, как передает Прокл, называли все составом из законченного, или определившегося и бесконечного, законченность относится к определившейся сущности, бесконечность к потенции и возможности стать.

Кузанский Н. Охота за мудростью //
Избранные произведения: в 2-х т. Т. 2. — М.,1980. — С. 393,394.

Вложенное в нас природное влечение побуждает нас искать не только знания, но и мудрости (sapientiam), то есть питательного знания (sapidam scientam).

Нашей интеллектуальной природе, поскольку она живет,
надо питаться, причем она не может подкрепляться ничем, кроме пищи духовной жизни, как и все живое кормится сообразной его жизни пищей; жизненный дух всегда движим влечением — этодвижение и зовется жизнью — и сила духа жизни без восстановления свойственным ему питанием иссякнется и прекратится.

Кузанский Н. Охота за мудростью //
Избранные произведения: в2-х т. Т.2. — М., 1980. —С. 347.

Дух премудрости нисходит в дух интеллекта как желанное к жаждующему, смотря по пылкости жажды, обращает к себе духовность интеллекта.

Кузанский Н. Охота за мудростью //

Избранные произведения: в 2-х т. Т. 2. — М., 1980. — С. 387.

М. МОНТЕНЬ

Цицерон говорит, что философствовать — это не что иное, как приуготовлять себя к смерти. И это тем более верно, ибо исследо­вание и размышление влекут нашу душу за пределы нашего брен­ного «я», отрывают ее от тела, и это и есть некое предвосхищение и подобие смерти; короче говоря, вся мудрость и все рассуждения в нашем мире сводятся, в конечном итоге, к тому, чтобы научить нас не бояться смерти. И всамом деле, либо наш разум смеется над на­ми, либо, если это не так, он должен стремиться только к одной единственной цели, а именно обеспечить нам удовлетворение на­ших желаний, и вся его деятельность должна быть направлена лишь на то, чтобы доставить нам возможность творить добро и жить в свое удовольствие, как сказано в Священном Писании. Все в этом мире твердо убеждены, что наша конечная цель — удоволь­ствие, и спор идет лишь о том, каким образом достигнуть его; про­тивоположное мнение было бы тотчас отвергнуто, ибо кто стал бы слушать человека, утверждающего, что цель наших усилий—наши бедствия и страдания?

Разногласия между философскими школами в этом случае — чисто словесные (Transcurramus sollertissimas nugas). Здесь больше упрямства и препирательств по мелочам, чем подобало бы людям такого возвышенного призвания. Впрочем, кого бы ни взял­ся играть человек, он всегда играет вместе с тем и себя самого. Чтобы ни говорили, но даже в самой добродетели конечная цель—наслаж­дение. Мне нравится дразнить этим словом слух тех, кому оно очень не по душе. И когда оно действительно обозначает высшую степень удовольствия и полнейшую удовлетворенность — подоб­ное наслаждение в большей мере зависит от добродетели, чем от чего-либо иного. Становясь более живым, острым, сильным и му­жественным, такое наслаждение делается от того лишь более мяг­ким, более милым и естественным словом «удовольствие», нежели словом «вожделение», как его часто именуют. Что до этого более низменного наслаждения, то если оно вообще заслуживает этого прекрасного названия, но разве что в порядке соперничества, а не по праву. Я нахожу, что этот вид наслаждения еще более, чем доб­родетель, сопряжен с неприятностями и лишениями всякого рода. Мало того, что оно мимолетно, зыбко и преходяще, ему также при­сущи и свои бдения, и свои посты, и свои тяготы, и пот, и кровь; сверх того, с ним сопряжены особые, крайне мучительные и самые разнообразные страдания, а затем — пресыщение, до такой степе­ни тягостное, что его можно приравнять к наказанию. Мы глубоко заблуждаемся, считая, что эти трудности и помехи обостряют та­кое наслаждение и придают ему особую пряность, подобно тому, как это происходит в природе, где противоположности, сталкива­ясь, вливают друг в друга новую жизнь; но в неменьшее заблужде-

ние мы впадаем тогда, когда, переходя к добродетели, говорим, что сопряженные с нею трудности и невзгоды превращают в бремя для нас, делают чем-то бесконечно суровым и недоступном, ибо тут гораздо больше, чем в сравнении с вышеназванным наслаждением, они облагораживают, обостряют и усиливают божественное и совершенное удовольствие, которое добродетель дарует нам. Поис­тине недостоин общения с добродетелью тот, кладет на чаши весов жертвы, которые она от нас требует, и приносимые ею плоды, срав­нивая их вес; такой человек не представляет себе ни благодеяний добродетели — дело мучительное и трудное и что лишь обладание ею приятно, что все равно как если бы он говорил, что она всегда не­приятна. Разве есть у человека такие средства, с помощью которых кто-нибудь хоть однажды достиг полного обладания ею?Наиболее совершенные среди нас почитали себя счастливыми и, когда ни вы­падала возможность добиваться ее, хоть немного приблизиться к ней, без надежды обладать ею? И одно из древнейших благодеяний ее — презрение к смерти; оно придает нашей жизни спокойствие и безмятежность, оно позволяет вкушать ее чистые и мирные радости; когда этого нет — отравлены и все прочие наслаждения. Вот почему все философские учения встречаются и сходятся в этой точке. И хотя они в один голос предписывают нам презирать страдания, ни­щету и другие невзгоды, которым подвержена жизнь человека все же не это должно быть первейшей нашей заботою, как потому что эти невзгоды не столь уже неизбежны (большая часть людей про­живает жизнь, не испытав нищеты, а некоторые — даже не зная, что такое физическое страдание и болезни, каков, например, му­зыкант Ксенофил, умерший в возрасте ста шести лет и пользовавшийся до смерти прекрасным здоровьем), так и потому, что на худой конец, когда мы того пожелаем, можно прибегнуть к помощи смерти, которая положит предел нашему земному существованию и прекратит наши мытарства.

Монтень М. Опыты (О том, что философствовать —это значит умирать). — М., 1991. С. 63—65.

Р. ДЕКАРТ

Прежде всего я хотел бы выяснить, что такое философия, сделав почин с наиболее обычного, с того, например, что слово «филосо­фия» обозначает занятие мудростью и что под мудростью понима­ется не только благоразумие в делах, но также и совершенное зна­ние всего того, что может познать человек; это же знание, которое направляет самую жизнь, служит сохранению здоровья, а также открытиям во всех науках. А чтобы философия стала такой, она не­обходимо должна быть выведена из первых причин так, якобы тот, кто старается овладеть ею (что и значит, собственно, философствовать), начинал с исследования этих первых причин, именуемых

началами. Для этих начал существует два требования. Во-первых, они должны быть столь ясны и самоочевидны, чтобы при внима­тельном рассмотрении человеческий ум не мог усомниться в их ис­тинности; во-вторых, познание всего остального должно зависеть от них так, что хотя начала и могли бы быть познаны помимо позна­ния прочих вещей, однако, обратно, эти последние не могли не быть познаны без знания начал. При этом необходимо понять, что здесь познание вещей из начал, от которых они зависят, выводится та­ким образом, что во всем ряду выводов нет ничего, что не было бы совершенно ясным. Вполне мудр в действительности один бог, ибо ему свойственно совершенное знание всего; но и люди могут быть названы более или менее мудрыми, сообразно тому, как много или как мало они знают истин о важнейших предметах. С этим, я полагаю, согласятся все сведущие люди.

Затем я предложил бы осудить полезность этой философии и вместе с тем доказал бы важность убеждения, что философия (поскольку она распространяется на все доступное для человечес­кого познания) одна только отличает нас от дикарей и варваров и что каждый народ тем более гражданственен и образован, чем луч­ше в нем философствуют; поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов. Сверх того, любому челове­ку важно не только пользоваться близостью тех, кто предан душою этой науке, но поистине много лучше самим посвящать себя ей же, подобно тому, как несомненно предпочтительнее при ходьбе поль­зоваться собственными глазами и благодаря им получать наслаж­дение от красок и цвета, нежели закрывать глаза и следовать на по­воду у других; однако и это все же лучше, чем, закрыв глаза, отка­зываться от всякого постороннего руководства. Действительно, те, кто проводит жизнь без изучения философии, совершенно замкну­ли глаза и не заботятся открыть их; между тем удовольствие, кото­рое мы получаем при созерцании вещей, видимых нашему глазу, отнюдь не сравнимо с тем удовольствием, какое доставляет нам по­знание того, что мы находим с помощью философии. К тому же для наших нравов и для жизненного уклада эта наука более необходи­ма, чем пользование глазами для направления наших шагов. Нера­зумные животные, которые должны заботиться только о своем теле, непрерывно и заняты лишь поисками пищи для него; для человека же, главною частью которого является ум, на первом месте должна стоять забота о снискании его истинной пищи — мудрости. Я твердо убежден, что очень многие не преминули бы это сделать, если бы только надеялись в том успеть и знали, как это осуществить. Нет такого самого последнего человека, который был бы так привязан к объектам чувств, что когда-нибудь не обратился бы от них к че­му-то лучшему, хотя бы часто и не знал, в чем последнее состоит. Те, к кому судьба благосклонна, кто в избытке обладает здоровьем, почетом и богатством, не более других свободны от такого желания;

Наши рекомендации