Подробнее см, классическую работу Л-А. Лунца "Денежное обязательст­во в Гражданском и коллизионном праве капиталистических стран"(М.,1948)

Фуко М. Слова и всши. С. 196.

Там же. С. 197.

быстро выявились многие факторы, искажающие и компроме­тирующие! теорию;.прежде всего рост цен. Вопрос о сущности денег оказался гораздо труднее, чем казалось, что дало Д. Юму основания охарактеризовать егокак "кабалистику, доступную разумению .немногих"'.

Если попытаться уловить субстанцию денег, мы можем за­метить, что деньги в отличие от любой другой вещи оказыва­ются подвержены воздействию времени (мы здесь отвлекаем­ся от проблемы износа и улучшения, которая, очевидно, не имеет отношения к делу) и оказываются заведомо не равны сами себе в разные моменты: они либо падают в ценности, либо "растут"², не меняя при этом своей вещественной при­роды. Таким образом, любое самое прочное завладение день­гами не обеспечивает господства над их сущностью, остаю­щейся до конца неподвластной ни владельцу, ни собственнику. Следовательно, утрачивается абсолютность самого права, оно оказывается зависимым от оборота, от общества в целом- По­скольку это обнаружилось уже применительно к металличе­ским деньгам, мы имеем возможность допускать иной источ­ник весьма трудных проблем, связанных с сущностью права на деньги³, кроме перехода к бумажным, а затем и к безна­личным деньгам.

В последующие десятилетия размышления меркантилистов над полезностью и иными свойствами денег привели их уже к противоположному выводу; "деньги заимствуют свою ценность не у вещества, из которого они состоят, но лишь у формы,

' См.: Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономикаи капитализм,XV—XVIII вв.Том. I: Структуры повседневности: возможное и невозможное. М.: Прогресс, 1986. С. 501.

¹ Упорное сопротивление ростовщичеству, свойственноевсем архаич­ным обществам, рациональнообъяснялось чаще всего именно неестествен­ностью, противностью этогоявления природе.

¹ См., напр.: СухановЕ.А.Заем и кредит. Финансирование подуступкуденежного требования- Банковский вклад.Банковский счет // Хозяйствои пра­во- 1996. № 7. С. 16;Рахмиловыч В. О правовой природе безналичных расчетов, корреспондентскихсчетов банков и их правна привлеченный капитал //Пра­во и экономика. 199б.№ i—2;Трофимов К. Безналичные деньги, есть ли они вприроде? //Хозяйство и право. 1997, № 3. С. 19.

Дискуссия, занимающая едва ли не центральное место в современном гражданском праве, разворачивается вокруг вопроса, является ли право на безналичные деньги правом собственности. Но обсуждению должно быть пред­послано то соображение, что деньги не являются обычными вещами, так как не совпадают со своей материальностью, потому и собственность на деньги в любом случае оказывается лишена свойств вещного права, поскольку эти свойства вытекают из самой веши.

являющейся образом или знаком Государя"'. Тем самым был сделан шаг от вещественности денег .в теории (который был спустя короткое время совершен и на практике). ;

Одновременно с возникновением этих взглядов в XVII— XVIII вв. бурно развивались кредит и вытекающие из него формы: банковские обязательства, векселя, складские запис­ки (cedole) и др.

Причем, как только в обороте не хватало денег, банков­ские билеты, векселя, расписки начинали играть роль платеж­ного средства² вместе с сохранением кредитных функций (дис­конт векселя и т.п.).

Завершение перехода к бумажным деньгам требовало толь­ко одного: открытия того факта, что банковское или казначей­ское обязательство может вообще не предъявляться к оплате³, т.е. утратить последние признаки обязательства, а служить лишь средством платежа и тем самым превратиться просто в деньги. С этих пор исчезает почва для юридического разграничения

¹ Высказывание Scipionde Grammon (XVII в.) цитируется по: Фуко М. Слова и вещи.С. 202—203. Там же приведеноаналогичное, но менее монархич-ное мнение Бугру: "Деньги — это частьвещества, которой общественныйав­торитет придал вес и определеннуюстоимость, чтобы служить ценой и урав­нивать в торговле неравенство всех вещей" (С. 204).Обнаруживаемая здесь аргументация, видимо, можетбыть возведена в юридическом плане к упот­реблению фикции. Это движение, сначала слабо(металлические деньги —фик­ция золота), затем сильнее (бумажные деньги —фикция металлических), за­темеще заметнее ("безналичныеденьги— это квазиналичные, фикция наличныхденег" (Ефимова Л.Правовые проблемы безналичных денег //Хозяйство и право. 1997. № 2, С. 47),конечно, создаетнапряжение, но в целомнаправленонасохранение существующей системы права. Критика уязвимых меступомяну­тых концепций не могла не привести к появлению таких взглядов, согласно которым "признание денегвещами являетсяпережившей свое время традици­ей"с неизбежно вытекающим из этого предложениемвыйти за пределы дихо­томиивещи—обязательства и создать "отдельныйобъект гражданского права — деньги" (Шкаричое И.А. Теория денег: проблемы,которые ждут решения // Жур­налроссийского права. 1997.№ 4. С. 116, 118).

Такой свежий подход, всегда сопровождающий любую сложную пробле­му, самоценность которой в какой-то момент может показаться увлеченному исследователю важнее целостности системы права, конечно, вызовет мно­жество новых трудностей, которые всегда порождаются ломкой системы и которые сначала трудно даже предвидеть.

¹ Ф. Бродель цитирует современника: "Что касается Парижа, то стоит заметить, что в 1647, 1648 и 1649 гг. деньги в торговле были столь редки, что для производства платежей только четвертую часть их давали наличными день­гами, а три четверти — билетами или векселями, подписанными на предъя­вителя, что служило для их перевода, но не способствовало порядку. Таким образом, купцы, негоцианты и банкиры завели между собой обыкновение расплачиваться друг с другом подобным способом" (см.: Бродель ф. Матери­альная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв. Т. I: Структуры повседневности: возможное и невозможное. С. 505).

³ Этому предшествовало постоянное увеличение срока займов, в течение которого обязательства обращались как деньги.

бумажных и металлических денег путем признания за бумаж­нымиденьгами свойств вещей.

Для нас важно проследить, какиз обязательственных от­ношений (главным образом кредитных) возникаюттакие веши как деньги.Но эти вещи остаются особыми вещами.Как гово­рит Шумпетер, "деньги, в свою очередь, суть, не чтоиное,как орудие кредита, право, которое дает нам доступ к единст­венным средствам окончательного платежа, а именно: потре­бительским товарам"'. Став вещью, деньги не приобрелини­каких качеств предмета природы (имея в виду и рукотворную природу), важного само по себе, а сохранили неразрывную связь с миром прав, точнее — кредитных прав².

Эта связь еще нагляднее проявляется в акции или иной цен­ной бумаге на предъявителя, в чем после обсуждения происхо­ждения денег можно убедиться без особого труда.

К вещам примыкает имущество — термин, очень широко применяемый законодателем. Однако в отношении имущества не существует единства взглядов и даже можно отметить до­вольно вялую, впрочем, дискуссию. Трудно не согласиться с Л. Эннекцерусом в том, что различное и^иное" употребление слова "имущество" "практически не мешает делу".

Распространенное суждение, что имущество — совокупность вещей, конечно, в наименьшей степени может найти обосно­вание в праве. Ведь любая совокупность вещей лишена какого-либо правового смысла, пока не определено, кому и на каком праве принадлежат эти вещи. Поэтомучаще под имуществом в строгом смысле понимают не вещи, а совокупность прав на вещи (например, когда имеются в виду только активы), а еще чаще — совокупность прав и обязанностей. Это последнее по­нятие наиболее употребительно, хотя и не освобождает от не­обходимости в каждом случае разбираться в объеме юридиче­ского содержания имущества.

В завершение следует указать известные нашему закону вещ­ные права. Подробное рассмотрение этой темы, конечно, нуж-

^\ Бродель Ф. Структуры повседневности. С. 507.

¹ Но эта связь не усилила, а ослабила вещественную, материальную при­роду денег. Именно на этой стадии возникло то положение, которое охарак­теризовано Н- Бердяевым так: "Деньги оторвались от всякой онтологической основы, в них нет подлинного бытия, они ведут фиктивное, призрачное существование" (Бердяев НА. Философия неравенства: Письма к недругам по социальной философии // Русская философия собственности. СПб., 1993. С. 300).

дается в специальном рассмотрении ине может осуществлять­ся в рамках иного исследования, в том» числе и-о собственно­сти, даи нужда в таком совмещении не'столь велика, если учесть, чтоуже имеются исследования этой проблемы'.

Определенных оговорок, требует, пожалуй, только вопрос о самом подходе к вещным правам. Мы вслед за законодателем обычно исходим из того, что вещное право следует понимать как право собственности, ограниченное определенным в зако­не способом. В таком понимании кроются некоторые в общем хорошо известные истины, например та, что собственность не может быть ограничена договором, а значит, и вещное право не может быть установлено договором и должно быть указано в законе.

Технически вещное право определяется как указание на те полномочия, которые остаются у собственника (остальные со­ответственно — у носителя вещного права). Этот весьма эф­фективный технический прием усиливает понимание вещного права как ослабленной, лишенной чего-то собственности. Од­нако исторический материал не позволяет столь же уверенно конструировать вещные права как дополнения и отражения соб­ственности и скорее заставляет признать их самостоятельное развитие, лишь на сравнительно поздних стадиях подвергшее­ся разного рода трансформациям, позволившим включить их в класс вещных прав. Само объединение вещных прав, в том числе собственности, дано Гаем с чисто эмпирических позиций, в рамках разграничения вещных и личных исков. Тем самым по­ставлена проблема поиска оснований такого объединения, если одни только соображения удобства не кажутся достаточными,

Для примера приведем некоторые суждения о генезисе та­кого вещного права, как сервитуты.

Более древние сельские сервитуты возникли, как считает­ся, из еще слабо расчлененных отношений коллективной (по-видимому, родовой) земельной собственности, хотя, по мне­нию Д. Диошди, родовая србственность на землю правовым институтом не являлась².

Р. Орестано по этому поводу пишет, что некоторые юриди­ческие отношения оказались отнесенными непосредственно к