Штильмарк Феликс Робертович

Феликс Робертович Штильмарк - современный российский деятель природоохраны и признанный историограф заповедного дела. Родился в семье писателя, закончил Московский пушно-меховой институт. Научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции РАН, доктор биологических наук, автор десятка книг и сотен статей в защиту заповедников и дикой природы. Организатор нескольких десятков заповедников и заказников в России и других странах СНГ.

Ф.Р. Штильмарк сделал существенный вклад в развитие этических основ заповедного дела. Ученый полагает, что первопричиной, первоосновой природоохраны являются идеалистические мотивации: "по сути-то, истинные корни природоохранного дела лежат в самых глубинных слоях общественной нравственности, в его религиозно-моральных основах" (Штильмарк, 1991). И дальше: "...человек, искренне любящий дикую природу, остается скорее язычником, чем христианином. Утром я, как правило, предпочитаю пойти в ближайший лес, а не стоять со свечой в храме, дыша чужим потом и ладаном. Вид старого дерева, живописной скалы или бурного моря восхищают меня более, чем икона" (Штильмарк, 1999а).

Ученый, описывая деятельность известного российского природоохранника Н.Ф. Реймерса, вводит такое новое понятие как "религиозный эколог": "в реальной жизни он истово боролся за охрану природы, за торжество экологии и верил, что делает дело "божеское". По Ф.Р. Штильмарку "религиозный эколог" более язычник или пантеизм, чем христианин, ибо "не идет в храм, но видит Божий рай в окружающей его природе, он благоговеет перед нею" (Штильмарк, 2001а).

Вслед за классиком заповедного дела Г.А. Кожевниковым, Ф.Р. Штильмарк является активным поборником принципа стремления к абсолютной заповедности. По его мнению, "заповедано все, что оставлено в неприкосновенности" (Штильмарк, 1981). Абсолютная заповедность - это когда дикой природе дозволено все. Как справедливо полагает ученый, по идее в заповедниках не должно быть не только браконьеров, но даже охранников и научных работников. Весь менеджмент заповедников должен быть направлен на достижение абсолютной заповедности.

"Главное же - оставить заповедник и всю его заповедную природу в покое, не беспокоиться о ней, не переживать, что там погибнут кабаны от перенаселенности или бескормицы, что вороны выклюют птенцов цапель, что расплодятся лоси, которые съедят лесной молодняк и что возникнет "эталон деградации"... Само собой - не рубить лес и пусть он зарастет, как ему вздумается, вот это и будет дикая заповедная природа, которую сейчас чаще можно найти вне территории официальных заповедников, чем в таковых. И это - быть может, главное богатство нашей страны" (Штильмарк, 1999а).

Естественно, у разных заповедников могут быть различные результаты. Но здесь важна не конечная цель - идеал, а постоянное стремление к ней. Как полагает ученый, этот идеал "чаще всего, не есть достижимая цель, а только направление движения" (Штильмарк, 1999а).

В статье "Абсолютная заповедность как высшая форма экологической этики" Штильмарк пишет: "Сама по себе мечта об абсолютной заповедности безусловно идеалистическая, как и учение о ноосфере ("сфере разума"). Но не пора ли нам, наконец, хотя бы понемногу отвыкать от советских стереотипов, когда только сугубо материалистические подходы рассматривались как положительные, а словом "идеалист" клеймили некие "буржуазные" представления (...). И экологическая этика, и понятие о подлинной заповедности опираются на высшие человеческие ценности, а не только на сугубо научные взгляды об эталонах природы, системах ООПТ и сохранения биоразнообразия. Умственность довлеет над чувствами, но все-таки именно они, чувства, лучше управляют людьми, определяя их поступки и поведение. Поэтому идеалисты, считающие, что спасти природу может только любовь, по нашему убеждению, более правы, чем те, кто призывает к разумному управлению биоценозами, регуляции численности животных, рациональному природопользованию и т.п." (Штильмарк, 2001б).

Литература

1. Борейко В.Е., 2001. Феликс Штильмарк как пионер гуманитарной экологии // Гуманитарный экологический журнал, т. 3, вып. 2, стр. 3-8.

2. Штильмарк Ф.Р., 1981. Принципы заповедности (теоретические, правовые и практические аспекты) // Географическое размещение заповедников РСФСР и организация их деятельности, М.: Главохота РСФСР.

3. Штильмарк Ф.Р., Носкова Н.К., 1982. Моральные аспекты охраны редких животных // Проблемы охраны фауны, ч. 2, М.: Изд-во МГУ, стр. 111-112.

4. Штильмарк Ф.Р., 1984. Что такое заповедность? // Организация заповедного дела, Алма-Ата.

5. Штильмарк Ф.Р., 1985. Определение и смысл заповедности // Организация заповедного дела, Алма-Ата.

6. Штильмарк Ф.Р., 1991. С другого берега. Послесловие // Д. Уинер. Экология в Советской России, М.: Прогресс, стр. 375-384.

7. Штильмарк Ф.Р., 1995. Историография заповедного дела, М.: Логата.

8. Штильмарк Ф.Р., сост., 1998. Поэтическая экология, Киев: Киевский эколого-культурный центр, 200 стр.

9. Штильмарк Ф.Р., 1999а. Таинство заповедания (к обсуждению идеологии заповедного дела) // Гуманитарный экологический журнал, т. 1, вып. 1, стр. 35-46.

10. Штильмарк Ф.Р., 1999б. Эволюция представлений об охране природы в советской литературе // Гуманитарный экологический журнал, т. 1, вып. 2, стр. 25-38.

11. Штильмарк Ф.Р., 2001а. Н.Ф. Реймерс как верующий эколог // Гуманитарный экологический журнал, т. 3, вып. 2, стр. 9-12.

12. Штильмарк Ф.Р., 2001б. Абсолютная заповедность как высшая форма экологической этики // Гуманитарный экологический журнал, т. 3, спецвыпуск, стр. 127-128.

13. Штильмарк Ф.Р., 2001в. Абсолютная заповедность - последний оплот реальной охраны дикой природы // Гуманитарный экологический журнал, т. 3, спецвыпуск, стр. 111-113.

Щербина Николай Федорович

Николай Федорович Щербина (1821-1869) - малоизвестный русский поэт, экофилософ. Родился 2 декабря 1821 года в небольшой дворянской семье под Таганрогом. После окончания таганрогской гимназии жил в Харькове, Одессе, Москве, Петербурге, служил в Министерстве народного просвещения, путешествовал по Германии, Франции, Италии, Швейцарии, Англии. Большое внимание в творчестве уделил теме природы, написав цикл "Песни о природе", хотя современники знали его как певца античного мира и автора сатирических эпиграмм.

В политическом плане в советское время поэт был признан "неблагонадежным", ибо критиковал разного толка радикалов вплоть до революционеров-демократов, подрывающих устои государства. Свою лепту внес известный критикант Д.Н. Писарев, заявивший: "Г.г. Фет, Полонский, Щербина, Греков и многие другие микроскопические поэтики забудутся так же скоро, как и те журнальные книжки, в которых они печатаются" (цит. по: Магина, 1966). А по сему стихи Н.Ф. Щербины долгое время не переиздавались и первое полное собрание сочинений появилось в СССР лишь в 1970 году.

Философские взгляды Щербины отличались от взглядов философ-современников. Он первым в отечественной культурной традиции подчеркнул духовное равноправие с природой, пытался заменить идею о владычестве человека на идею равенства всех природных созданий. В его взглядах много созвучного идеям святого Франциска Ассизского, Генри Торо, Ралфа Эмерсона и Альберта Швейцера одновременно. Недаром к одному из своих стихотворений, вошедших в "Песни о природе", он взял эпиграфом известное изречение Ж.-Ж. Руссо: "Все прекрасно, когда выходит из рук творца, все искажается в руках человека". В письме к своему товарищу он признался: "Мне 23 года. Я, как следует порядочному мальчику, предан пантеистическому учению" (цит. по: Магина, 1966).

Проповедуя холизм, любовь и сострадание ко всему живому и неживому, восхваляя красоту и свободу дикой природы, объявляя все существа своими братьями и друзьями и одновременно категорически отрицая власть человека над природой, он стоял на голову выше таких прославленных русских поэтов, известных своими натурфилософскими взглядами, как Федор Тютчев, Афанасий Фет и Яков Полонский.

Он считает всех в мире единым целым.
Тогда одним живущим существом
Я вижу мир перед собою,
И многое скрывается в одном,
И дышит общею душою
Щербина, 1970).

Отношения поэта с природой не мелочны, не своекорыстны, в них нет никакого прагматизма. Его любование природной красотой напоминает кантовскую концепцию "незаинтересованности", он оценивает эстетику природы ради ее самой. Поэт любит, радуется, восхищается красотой природы, не желая при этом обладать объектом любви и восхищения.

Будто в мире я весь погружен
В созерцанье безбрежной природы
И в какой-то магический сон,
Полный жизни, ума и свободы.
Здесь от речи отвыкли уста:
Только слухом живу я, да зреньем...
Красота, красота, красота!
Я одно лишь твержу с умиленьем
(Щербина, 1970).

Этическая концепция автора проста, и вместе с тем, гениальна. Ко всем существам он обращался, как к своим близким родственникам. А как следует обращаться с братом или сестрой? Их следует любить, уважать, заботиться о них, помогать, но никак не эксплуатировать. Ведь "всюду единая царствует мысль и душа обитает: В глыбах камней бездыханных, в радужных листьях растений" (Щербина, 1970).

Мне будут сестрою и братом
И роза, и ветер, и море:
Одна напоит ароматом
Другие умчат мое горе
(Щербина, 1970).

Все животные и растения для поэта "иль друзья, иль братья" - он не делит их на "полезных" и "вредных".

Грежу я, чувствую, мыслю и внемлю:
Всюду я радостно вижу иль друга, иль брата.
Птицы заснули на ветках древесных,
В сон погрузилась семья насекомых,
Много зажглося в пространствах небесных
Звезд, мне из раннего детства родных и знакомых. (...)

Чувством широким тогда обнимаю
Сродную жизнь и стремленье всех сущих,
Маленький мир их любви открываю
В сердце летающих, в крошечной груди ползущих
(Щербина, 1970).

За сто лет до великого гуманиста Альберта Швейцера, разработавшего этику благоговения перед жизнью, поэт объявил свое кредо в обращении с "братьями нашими меньшими":

Боюсь раздавить я ногою
Червя, что ползет под травою
Сияньем тепла наслаждаться;
Исполнен вниманьем
Для всякой летающей крошки,
И, груди сдержав колыханье,
В себя не втяну я дыханием
В лучах затерявшейся мошки
Щербина, 1970).

Оговорюсь, что такое благоговейное, почти религиозное отношение к другим живым существам было в диковину для русской поэзии. Нет, конечно, встречались поэты, которые высказывали свои добрые чувства к живым созданьям, но это больше походило на заботливое, бережное, так и хочется сказать "рациональное", отношение хозяина к своему добру (сравнить с С. Есениным, гордившимся тем, что зверей, как братьев наших меньших, он "никогда не бил по голове").

Не известно, знаком ли был Щербина с ахимсой (непричинением вреда живым существам) - популярным экологическим принципом многих восточных религий, но в его отношениях с природой много религиозного. Он пишет: в природе "Я чую прозревшей душою Повсюду живущего бога..." (Щербина, 1970).

Дикая природа для поэта, также как для американских философов-трансценденталистов Генри Торо, Ралфа Эмерсона, Джона Мюира, место гораздо лучшее, светлое и духовное, нежели мир людей.

Здесь меня обнимает природа,
И все тихо, покойно кругом...
Только слышишь: "Свобода, свобода!" -
Пролепечет листок с ветерком
(Щербина, 1970).

В другом стихотворении поэт высказывается конкретнее:

Мне душно в городе, мне больно меж людей:
Спешу я подышать на перстях у природы
Красою девственной нетоптанных полей
И воздухом незнаемой свободы
(Щербина, 1970).

Людям же обращает Н. Щербина свой упрек: "Единство царствует в природе бесконечной, - В одной твоей семье смятенье, человек! (Щербина, 1970).

Середина - конец XIX века - это время, когда в Российской империи с расцветом науки и ростом капитализма все прочнее утверждается христианско-картезианская концепция порабощения природы. С каждым годом появляется все больше Базаровых, видевших в природе не храм, а мастерскую.

Но тем и велика русская литература, что в ней всегда находились еретики и пророки, противящиеся вроде бы естественному ходу исторических событий. Устами своего поэта Николая Федоровича Щербины в 1854 году она провозгласила (стихотворение "Природе"), что

Моей душе и чувству непонятно,
Что человек - властитель над тобой...
Нет! Надо всем царишь ты всеобъятно
Чарующей своею красотой
(Щербина, 1970).

В другом своем пророческом произведении, названном "Дар Прометея", он мечтает:

Забыть людей, отвергнувших природу,
Природой брошенных в неведомую тьму,
Желавших покорить творенья свободу
Искусству слабому, болящему уму...
(Щербина, 1970).

Литература

1. Щербина Н.Ф., 1970. Избранные произведения, Л.: Советский писатель, Ленингр. отд., 220 стр.

2. Магина Р.Г., 1966. "Песни о природе" Н.Ф. Щербины // Ученые записки МГПИ, т. 248, М., стр. 101-117.

Эбби Эдвард

Эдвард Эбби (1927-1989) - известный американский писатель (автор 21 книги), видный философ, идеолог и практик радикальной природоохраны. Родился в штате Пенсильвания. В 1950-х годах учился в университете Нью-Мексико, в университете Эдинбурга, написал диссертацию по анархизму. Являлся профессором английского языка. В 1956-1971 годах работал в Службе национальных парков США, один из идеологов и организаторов известной радикальной экологической группы "Прежде Земля!". В 1970-1980-х годах стал одной из наиболее ярких фигур в американском природоохранном движении. Ревностный защитник дикой природы, Эбби не раз заявлял, что он скорее убьет человека, чем змею. Автор нашумевших книг "Отшельник пустыни", "Банда гаечного ключа", "Путешествие домой". В шутку или всерьез называл себя "пустынной крысой". На постсоветском пространстве не известен.

Эбби является одним из теоретиков экологического саботажа (экотажа), т.е. скрытого повреждения оборудования и техники, призванного сделать экологически вредные действия экономически невыгодными. В романе "Банда гаечного ключа" он рассказал о группе природоохранников, которые, желая спасти участки дикой природы от эксплуатации человеком, разрушали бульдозеры строителей, железные дороги, по которым перевозили уголь. "Традиционная христианская этика, - говорит Эбби, - должна расшириться до включения в нее других живых существ, которые разделяют с нами планету (цит. по: Nash, 1989). Эта этика должна распространяться на ручьи, озера, тучи, воздух, камни, животных, растения, болота - все то, что защищала "банда гаечного ключа".

Эбби полагал, что люди не имеют права использовать более, чем "некую часть" планеты; другая часть должна быть предоставлена в постоянное пользование дикой природе. Дикие места должны оставаться дикими. И делать это нужно не только в интересах людей, которые ценят такие места ради отдыха и восстановления сил, а потому, что "признание права неодушевленных объектов - например, камней или целой горы - означает оставаться им на своем месте" (цит. по Nash, 1989).

Он заявлял о желательности придания природе морального равноправия (если не приоритета) с людьми, которые "размножились до невероятности" и могут получить название - "человек-вредитель".

По мнению философа любовь к дикой природе - "это выражение благодарности земле, которая нас родила, вскормила и стала нашим домом, единственным нужным нам раем - если только мы можем это понять". По его мнению уничтожение дикой природы является грехом, "первородным грехом" (Abbey, 1968).

В романе "Отшельники пустыни" Э. Эбби отстаивает защиту дикой природы "по политическим причинам". Он полагает, что людям нужны дикие территории, чтобы они служили как возможное святилище, место защиты от давления правительственных структур.

Эбби предостерегал, что в современном мире могут произойти изменения, когда любой диктаторский режим потребует разрушить до основания дикую природу (вспомним хотя бы закрытие Сталиным в 1951 году почти 100 советских заповедников - В.Б.): возвести плотины на реках, высушить болота, вырубить леса, разрушить горы, оросить пустыни, вспахать степи, а национальные парки превратить в площадки для парковок (Abbey, 1968).

Эбби призывает людей защищать дикую природу еще и для того, чтобы сберечь свою свободу - "у человека не может быть свободы без дикой природы" (Abbey, 1977).

В другой известной книге "Путешествие домой", писатель сказал, что дикая природа - единственно ценная вещь, которую нам стоит спасать, и нужно научиться любить то, что является свободным, грубым, диким, неприрученным и нетронутым (Abbey, 1977). Он заявляет, что "идея дикой природы не требует защиты. Она требует только больше защитников" (Abby, 1977). Эбби полагает, что заповедные природные объекты также являются святыми местами, деже более священными, чем наши церкви.

По мнению Э. Эбби, экологическую этику следует рассматривать как притязание природы на свои права. Человеческие мышление развилось до степени защиты присущей ценности дикой природы, потому как дикая природа сама по себе не способна выразить свои интересы (цит. по: Nash, 1989).

"Неважно, как называется общество: капиталистическим или коммунистическим, - они делают одно и то же - уничтожают природу и себя. Я предсказываю, что военно-промышленные государства исчезнут с лица Земли в течение 50 лет. Вера в это лежит в основе моего оптимизма, является надеждой на предстоящее обновление цивилизации: человечество будет немногочисленным и жить охотой, рыбной ловлей, собирательством, мелким фермерством и скотоводством. Раз в году люди будут собираться на руины брошенных городов для празднования морального, духовного и интеллектуального обновления. Для них природа станет не местом развлечения, а домом" (Abbey, 1975).

В книге "Хаудук жив!" автор приводит "кодекс эковоина", особого борца за защиту дикой природы: "Эковоин не причиняет вреда никаким живым существам; в своей работе полагается на себя и небольшой круг проверенных друзей; героически предан своей работе; действует без надежды на славу, известность и моральное вознаграждение; он не носит формы, его не награждают медалями. Эковоин делает свою работу из-за любви к дикой природе, волнам, медведям, чистым ручьям, свободе. Эковоин силен, строен, крепок, вынослив, он не пьет непрерывно пиво и не курит непрерывно сигары. Эковоин не сражается с людьми, он сражается с вышедшей из-под контроля технологией, этой всепожирающей сущностью, которая питается людьми, всеми живыми существами, а также минералами, камнями, почвой, самой землей.

Лозунги эковоина:

- никаких компромиссов в защите Матери-Земли!
- дикая природа: любите ее или оставьте в покое!
- если дикая природа поставлена вне закона, только стоящие вне закона могут спасти дикую природу;
- будь экоцентричным, а не эгоцентричным;
- Больше лосей! Меньше коров!
- Да здравствует Земля! (Abbey, 1990).

Литература

1. Эбби Э., 2001. Враг // Гуманитарный экономический журнал, т. 3, вып. 1, стр. 93.

2. Abbey E., 1968. Desert solitaire: a season in the wilderness, New York: Avon Books.

3. Abbey E., 1970. Fire on the mountain.

4. Abbey E., 1975. The monkey wrench gang, New York: Henry Holt.

5. Abbey E., 1977. The jorney home: some words in defence of the american west, New York.

6. Abbey E., 1977 (a). Down the river.

7. Abbey E., 1979. Abbey's road, New York: E.P. Dutton.

8. Abbey E., 1980. The fool's progress.

9. Abbey E., 1988. One life at a time, New York: Harry Holt.

10. Abbey E., 1990. Hayduke lives, Boston: Little, Brown and Company, 308 p.

11. Nash R., 1989. The right of nature. A history of environmental ethics, The University of Wisconsin Press, Madison, 290 p.

Эмерсон Ралф

Ралф Эмерсон (1803-1882) - известный американский философ-трансценденталист. Оказал огромное влияние на развитие идеи дикой природы, природоохранной философии, учитель таких выдающихся идеологов американской природоохраны как Генри Торо и Джон Мюир. В среде постсоветских природоохранников мало известен.

Р. Эмерсон одним из первых в западной культуре стал ценить дикую природу за ее неэкономические, идеальные ценности. По его мнению, нравственное воздействие природы на любого человека измеряется правдой, которую она ему открыла. В отличие от своих современников, полагавших, что дикую природу нужно постоянно улучшать и украшать, философ учил, что свободную природу нельзя застигнуть неряшливой или полураздетой, она всегда прекрасна.

По Эмерсону, любое растение или животное имеет массу своих достоинств, и не может считаться "вредным" или "бесполезным". Что такое сорняк? Растение, достоинства которого пока еще не открыты. Вообще все растения, деревья - суть "незаконченные люди".

В своем эссе "Природа" философ писал: "В лесах скрывается непреходящая молодость. На плантациях господа царят благопристойность и святость, праздник длится здесь год, и гость, очутившийся на нем, не поверит, если ему скажут, что этот праздник утолит его - хотя бы через тысячу лет.

В лесах мы возвращаемся к разумности и вере (...). Я - влюбленный красоты, ни в чем определенно не сосредоточенной и бессмертной. Среди дикой природы я нахожу нечто более для себя дорогое и редкое, чем на городских и сельских улицах" (Эмерсон, 1986). Эти значимые слова заставили многих иначе взглянуть на дикую природу, считавшуюся до того местом ненужным, плохим и негодным.

Эмерсон учил ценить и безлюдность, пустынность дикой природы: "Любовь к природе возникает из лучшего, что в нас заключено. Мы любим ее как град божий, несмотря на то (а скорее как раз потому), что в этом граде нет жителей". И дальше: "Мы не можем перебраниваться с природой, поступать с нею так, как поступаем с себе подобными. Если сравнить наши и ее цели, мы сразу же ощущаем себя игрушкой неодолимой судьбы" (Эмерсон, 1986).

Литература

1. Эмерсон Р., 1986. Природа // Ралф Эмерсон. Эссе. Генри Торо. Уолден, или жизнь в лесу, М.: Худ. литература, стр. 23-66, 344-361.

2. Nash R., 1989. The rights of nature. A history of environmental ethics, The University of Wisconsin Press, Madison, 290 p.