Каков нравственный идеал Конфуция и Будды?
Назовите школы Сократа.
В начале IV века до н.э. некоторыми учениками Сократа были основаны новые философские школы, получившие наименование сократовских, или сократических.
Для всех школ авторитетной фигурой был Сократ, память о котором его последователи стремились зафиксировать в «сократических сочинениях», в основном это были диалоги. Главным персонажем этих сочинений неизменно был Сократ, а главной задачей – описание его характера. Такие сочинения писали возглавлявшие свои школы Антисфен, Федон, Аристипп и Платон (по существу, разработавший на основе традиционного собственный жанр философско-драматического диалога), а также Эсхин и Ксенофонт, не основавшие своих и не примкнувшие к другим сократическим школам.
1. Мегарская школа. Основана уроженцем Мегары, учеником и ревностным почитателем Сократа Евклидом. Мегарнская школа просуществовала до середины III в. до н. э. и имела, кроме Евклида, ряд последователей: Евбулида, Диодора и Стилпона. В основе учения магарской школы лежала мысль, будто предметом знания могут быть только «бестелесные виды» или общее, постигаемое посредством понятий. Общее совпадает с единым благом и неизменно по природе. Ни чувственный мир, ни удостоверяемые ощущениями возникновение, гибель, движение и изменение невозможны, и всякая попытка мыслить их ведет к противоположностям. Для обоснования этих положений мегарцы изобрели много доводов, в которых метафизически противопоставляли общее единичному и в результате пришли (Стилон) к софистическому отрицанию возможности относить общее понятие к единичным предметам.
Целью философов мегарской школы являлось доказательство истинности философии Парменида — что сущее едино и что множественности вещей не существует. О множественности нам говорят органы чувств, значит, дискредитация органов чувств — задача философов мегарской школы. Поэтому они доказывали, что чувственное знание не существует, а если существует, то оно ложно, обманывает нас и приводит к неразрешимым противоречиям. Их заключения по форме напоминали софизмы, а многие и были таковыми, хотя некоторые из заключений принимали форму парадоксов. Таким парадоксом был знаменитый парадокс «Лжец». Представим себе человека, который говорит «Я лгу». Что он на самом деле говорит? Если он действительно лжет, то фраза «Я лгу» выражает истину, если же мы ему поверим на слово и поверим ему, что он лжет, тогда эта фраза окажется неверной, т.е. он не лжет (по этому же принципу построена и фраза Сократа «Я знаю, что ничего не знаю»). Парадоксами — логическими, семантическими и другими — начали заниматься лишь в XIX в. Еще один софизм, более грубый — «Рогатый». Вопрос: «Потерял ли ты рога?» Как на него можно ответить, если у тебя их нет? Если потерял, значит, они у тебя были, ответишь «не терял», значит, они у тебя есть. На этот вопрос нельзя ответить «да» или «нет». Этот софизм показывает ошибочность многих наших рассуждений. Мы часто отвечаем «да» и «нет», хотя на некоторые вопросы нельзя так отвечать, что и показывает нам этот софизм.
Вывод, который делает мегарская школа, таков: показания органов чувств являются не истинными, правы Парменид и Зенон, бытие едино, множественности вещей не существует. Школа просуществовала не так долго, оказала большое влияние на возникновение в последующем школ скептического направления. Это отличало их от других школ, которые выдвигали свои положительные концепции.
2. Элидо-эретрийская школа. Эта школа была основана Федоном из Элиды; один из деятелей этой школы Менедем положил впоследствии начало эретрийской школе. Федон и Менедем были искусными спорщиками и учителями красноречия, однако школа их не прибавила оригинальных идей к учению мегарцев, с которыми ее представители разделяли взгляд на единство доблести и блага.
3. Киническая школа. Основателем кинической школы был Антисфен (вторая половина V – первая половина IVв. до н.э.), слушавший софистов, а затем примкнувший к Сократу. Антисфен резко выступал против учения Платона о бестелесных постигаемых умом «видах», или «идеях». Из учеников Антисфена выделился Диоген из Синопа (умер в 323 г. до н.э.), прославившийся невозмутимой последовательностью, с какой он осуществлял развитый им идеал этического поведения. Идеи кинической этики обнаруживают свою силу еще в III веке до н.э., но в дальнейшем киническая школа сливается со стоицизмом, выдвинув, однако, в первых двух веках нашей эры нескольких ярких представителей.
Чему же учил Антисфен? Основное теоретическое положение Антисфена - отрицание реальности общего. Существуют только единичные вещи. Понятие есть лишь слово, объясняющее то, чем вещь бывает или что она есть. Поэтому применение к одним предметам общих понятий невозможно: невозможно ни соединение различных понятий в единстве суждения, ни определение понятий, ни даже противоречие, так как о всякой вещи может быть высказано только суждение тождества, вроде: конь есть конь, стол есть стол.
По этике киников мудрость состоит не в доступном для человека теоретическом знании, но лишь в познании блага. Истинное благо может быть только достоянием каждого отдельного лица, а целью доброжелательной жизни может быть не богатство, не здоровье и даже не сама жизнь (все это блага, нам неподвластные), а лишь спокойствие, основанное на отрешении от всего, что делает человека зависимым: от имущества, от наслаждений, от искусственных и условных понятий, принятых среди людей. Отсюда мораль аскетизма («аскетизм – ограничение или подавление чувственных желаний, добровольное перенесение физической боли, одиночества и т.п. Целью аскетизма может быть достижение свободы от потребностей, сосредоточенности духа, мотивом, например, может быть отказ от пользования привилегиями в условиях общественного неравенства»)[15], идеал крайней простоты, граничащей с «докультурным» состоянием, презрением к большинству нужд и потребностей, кроме основных, без которых сама жизнь была бы невозможна, насмешка над всеми условностями, над религиозными предрассудками, проповедь безусловной естественности и безусловной личной свободы.
4. Киренская школа. Эта школа была основана уроженцем африканской Кирены Аристиппом и продолжена Аретой, Антипатром, а затем Феодором, Гегесием и Анникеридом (около 320 – 280 гг. до н. э.). Вместе с киниками Аристипп исходит из убеждения, что предметом знания может быть только практически достижимое благо. Так как орудием познания могут быть, по Аристиппу, только наши ощущения и так как в ощущениях постигаются будто бы не свойства самих вещей, а лишь наши собственные, совершенно индивидуальные состояния, то критерия блага может считаться только испытываемое нами при ощущении наслаждение или страдание. Наслаждение не может быть состоянием безразличного покоя, а лишь положительным удовольствием, простирающимся не на прошлое и не на будущее, а лишь на настоящее. Только отдельное, заполняющее данными миг удовольствие имеет цену и должно быть предметом стремлений. Так как ни прошлое, ни будущее нам не принадлежит, то ни раскаяние, ни надежда на будущее, ни страх перед будущим не имеют никакого смысла. Цель жизни – в наслаждении настоящим. Из всех возможных наслаждений наиболее желательны чувственные, так как они самые сильные. Однако средством к достижению счастья должна быть свобода, которая дала бы нам силу отказаться от недостижимого удовольствия, удовлетворение которого грозит причинить нам страдание. Поэтому философ должен быть одинаково готов как к тому, чтобы воспользоваться ими, если позволят обстоятельства, так и к тому, чтобы с легким и беспечальным сердцем от них отказаться.
5. Академия Платона. Платон является наиболее известным учеником Сократа, который основал свою Академию, история которой самостоятельна, хотя и связана с контекстом сократических школ. Как уже упоминалось ранее, одним из главных учений Платона – это учение о «идеях» («видах»).
В целом, учеников Сократа принято разделять на две группы: с одной стороны, это гениальный ученик Сократа Платон, который разработал свою собственную философскую систему, с другой — так называемые «сократические школы», менее известные, менее влиятельные, чем Академия Платона, но не менее интересные и заметные.
2 В чем заключается парадокс в античной этике?
Размышления Сократа начинаются с одного наблюдения: люди пользуются понятиями типа справедливости, прекрасного, мужества, но не могут их определить. Не знают, что это такое. Парадокс состоит в том, что эти понятия с их точки зрения выражают самые важные и ценные вещи в жизни. К ним люди апеллируют как к высшей инстанции, оправдывая свои мысли и действия. Речь идет о понятиях, образующих высший ценностный ряд и составляющих основу человеческой идентичности. Именно в них люди не могут дать себе отчет.
3 В чем заключается отличие взглядов Платона и Аристотеля от взглядов других античных мудрецов?
Платон и Аристотель отличается от своих предшественников постановки этических проблем, которые она рассматривает в качестве важнейшей части общего социального устройства (идеального государства у Платона или науки политики у Аристотеля). Этика приобретает социальный и политический масштаб. Задача этики, согласно Аристотелю, - счастье отдельного человека, которое возможно при условии всеобщего благополучия в государстве и поэтому цели этики совпадают с целями политики. Именно нравственные добродетели (мужество, умеренность, мудрость) являются основой социального разделения людей в утопии Платона, и такое деление объявляется им справедливым.
Задание 2
Каков нравственный идеал Конфуция и Будды?
Многие древние китайцы и индийцы восприняли учения Конфуция и Будды не потому, что поверили в их близость к Богу или боговдохновенность. Достаточно было убедиться в нравственных достоинствах учителей и верности их мыслей. Это не было похоже на слепую веру, подкрепленную авторитетом всемогущего существа и страхом наказания свыше. Конфуций, подобно Будде, обращался к разуму людей, уча их понимать не только смысл, но и логику жизни, стремиться к правде, чтя прежде всего ее. Об этом свидетельствует и его совет «исправлять имена».
2 В чем заключается особенность христианского нравственного идеала?
Христианская этика формулирует нравственные нормы, принципы, ценности, моральные добродетели и нравственный идеал христианства, черпая их содержание из вероучения.
Прежде всего, это ветхозаветный декалог , новозаветные евангельские "заповеди блаженства" и другие нравственные наставления , образующие нравственный кодекс христианства.
Наряду с этими словесными изложениями нравственного учения христианства здесь огромную роль играет сам облик Иисуса Христа, его жизнь, смерть и чудесное воскрешение, знаменующий новый, невиданный ранее нравственный идеал , позволяющий верующим следовать ему, даже не будучи основательно знакомы с содержанием учения христианства.
3 В чем величие и ограниченность заповеди Моисея?
Десяти Заповедей
Законы, которые пророк Моисей дал еврейскому народу, имели целью регулировать не только его религиозную, но и гражданскую жизнь. В новозаветное время большинство ветхозаветных обрядовых и гражданских законов утратили свое значение и были отменены апостолами (Смотри постановление Апостольского Собора в книге Деяний Святых Апостолов, 15-я гл.).Однако, Десять Заповедей и другие заповеди, определяющие моральное поведение человека, составляют вместе с новозаветным учением единый нравственный закон. О Десяти Заповедях надо сказать, что они содержат в себе самые основы нравственности, закладывают те фундаментальные принципы, без которых невозможно существование никакого человеческого общества. Поэтому, они являются как бы “конституцией” или “МаgnаChаrtа” человечества. Вероятно, по причине такой чрезвычайной важности и неприкосновенности Десять Заповедей, в отличие от других заповедей, были написаны не на бумаге или другом каком-либо тленном веществе, но на камне.
Как увидим, в Десяти Заповедях есть определенная последовательность. Так, в первых четырех заповедях говорится об обязанностях человека по отношению к Богу, следующие пять определяют взаимоотношения между людьми, последняя призывает к чистоте мыслей и желаний.
Несомненно, что есть некоторые общие черты между Десятью Заповедями и законами древних народов, населявших северо-западную часть Месопотамии. (Известны законы сумерского царя Ur-Nаmmu (2050 до Р.Х.), аморитского царя Bilаlаmа, сумеро-аккадского правителя Lipit-Ishtаr, вавилонского царя Hаmmurаbi (1800 до Р.Х.), ассирийские и хиттитские законы, составленные около полутора тысяч лет до Р.Х). Эти общие элементы и совпадения можно объяснить единством нравственного закона, заложенного Богом в душу человека. Если бы человеческая природа не была повреждена грехом, то, вероятно, одного голоса совести было бы достаточно, чтобы регулировать все человеческие взаимоотношения. В отличие от Десяти Заповедей в древних языческих законодательствах явно чувствуется нравственное несовершенство их составителей.
Выражены Десять Заповедей весьма кратко и ограничиваются самыми минимальными требованиями. В этом заключается их большое преимущество: они предоставляют человеку максимум свободы в устройстве своих житейских дел, отчетливо определяя лишь те границы, которые нельзя переступать, не поколебав основ общественной жизни.
Господь Иисус Христос в Своих беседах нередко ссылался на ветхозаветные Десять Заповедей и давал им более глубокое и совершенное понимание. Об этом мы будем говорить по мере изложения самих заповедей.
Таким образом, Десять Заповедей дают людям то основное нравственное руководство, которое необходимо для созидания, как частной, так и семейной и общественной жизни. Жизнь показывает, что, пока государство в своем законодательстве руководится этими моральными принципами и заботится о соблюдении их, жизнь в стране течет нормально. Когда же оно отступает от этих принципов и начинает попирать их, будь это тоталитарное или демократическое государство, жизнь в стране приходит в расстройство и катастрофа надвигается.
Господь Иисус Христос раскрыл глубокий смысл всех заповедей, объяснив, что по сути они сводятся к учению о любви к Богу и ближним: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всем разумом твоим, а ближнего своего (возлюби), как самого себя… На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки” (Мт. 22:37-40). В свете такого глубокого их понимания значение Десяти Заповедей заключается в том, что они ясно и точно определяют, в чем должна выражаться наша любовь, и что любви противоречит.
Чтобы заповеди Божии принесли нам пользу, необходимо их сделать своими, т.е. постараться, чтобы они не только руководили нашими поступками, но чтобы они стали нашим мировоззрением, проникли в наше подсознание, или, по образному выражению пророка, были написаны Богом на скрижалях нашего сердца. Тогда на личном опыте мы убедимся в их возрождающей силе, о чем писал праведный царь Давид: “Блажен человек, у которого воля в Законе Господа, и который размышляет о Законе Его день и ночь. Он будет, как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет, и все, что он ни делает, будет успешно”
Задание 3
1 Как соотносится принцип удовольствия и принцип счастья?
Соотношение удовольствия и счастья целиком зависит от того, в каком понимании берется счастье. Так, счастье в психологическом смысле является удовольствием, а именно наиболее интенсивным и экстенсивным. Счастье житейское (удачная судьба) и этическое (обладание благами) является причиной счастья, А счастье в смысле удовлетворенности жизнью является, наоборот, следствием полученных удовольствий. И само оно как удовлетворенность является удовольствием. Но не обязательно интенсивным: от удовольствий оно отличается не интенсивностью, а репрезентативностью, то есть показывает, что человек познал многие удовольствия. Это – как с книгой и ее названием: название состоит из слов, как и текст книги, но у них другое назначение: кратко передать содержание книги.
О счастье в собственном смысле слова, о котором здесь идет речь, свидетельствует положительный баланс жизни, если он ощущается положительно. Значит, оно вдвойне связано с удовольствиями, так как положительное ощущение является удовольствием, а жизнь с положительным балансом должна содержать удовольствия.
И, однако, связь удовольствий со счастьем не такая тесная, как это может показаться. Во-первых, ощущение положительного баланса жизни приятно, но многие люди редко подводят этот баланс, редко задумываются над своим счастьем. А во-вторых, положительный баланс жизни может складываться из большего или меньшего числа полученных удовольствий.
2 Какие добродетели выделяет Аристотель в качестве необходимых для счастья?
Добродетели являются прижизненными приобретениями человеческого индивида. Согласно Аристотелю, душевные движения, силы бывают троякого рода: а) страсти, движения чувств (гнев, страх, радость, зависть и т, д.) - все, чему сопутствует удовольствие и страдание: б) причина существования чувств, страстей; в) приобретенные свойства, устои души или то, в силу чего мы верно или дурно относимся к чувствам, страстям. Добродетели не подходят ни под понятие чувств, ни под понятие их причины, они суть приобретенные состояния души. "Добродетели существуют в нас не от природы и не вопреки природе" . Они не от природы, ибо зависят от правильных суждений, и не помимо природы, ибо имеют своим предметом природные склонности.Этическая добродетель слагается путем привычек, от них-то она и получила свое название (речь идет о том, что в древнегреческом языке слова "нрав" (ethos) и "привычка" (ethos) отличались друг от друга одной буквой, одинаковой в звучании и разной в написании: в первом случае это была седьмая буква алфавита - эта (?), во втором - пятая буква эпсилон (е). Она есть свойство и результат поведения, практического опыта общения. Люди становятся справедливыми, на деле действуя справедливо, мужественными, поступая мужественно. Устои души, ее приобретенные состояния зависят от различия деятельностей. Поэтому многое зависит от того, к чему люди с самого начала приучаются, какие привычки прививаются им с детства. Решающее значение имеют первые поступки и формируемые на их основе привычки.Так как добродетель является функцией практической деятельности, то она каждый раз индивидуализирована: "поступок связан с частным обстоятельством" . Добродетельность в каждом отдельном случае имеет свою собственную меру, определить которую невозможно без соответствующих навыков, привычки, без сформировавшегося в живом опыте общения такта. Для этого необходимо в страстях и действиях добиваться середины.Существуют каждый раз как бы три душевных состояния, два из которых порочны: одно - в силу избытка, другое - в силу недостатка. И только третье, расположенное между этими двумя крайними точками, является похвальным. "Как в страстях, так и в поступках пороки переступают должное либо в сторону избытка, либо в сторону недостатка, добродетель же умеет находить середину и ее избирает" (EN, II, 6, 1107 а). Мужество - середина по отношению к двум крайностям: трусости и безумной отваге; щедрость же соответственно находится между скупостью и расточительностью, мотовством и т.д. "Добродетель, следовательно, есть некое обладание серединой; во всяком случае, она существует постольку, поскольку ее достигает" .