Традиция против контр-инициации

Кризис современного мира, вскрытый Геноном во всем его ужасающем объеме, не является спонтанным феноменом. Он возник не сам по себе, а в результате сознательных или полусознательных действий определенных людей или, точнее, определенных сил, которые довели ситуацию до актуального состояния. Традиционалистский подход, учитывающий циклические особенности, не имеет ничего общего с философским «фатализмом», отрицающим фактор человеческого волеизъявления в процессе истории. Поэтому циклическая неизбежность Темного века, Кали-юги, не только не исключает участия некоторых сознательных сил, но, напротив, утверждает необходимость существования проводников тотального извращения, отождествивших тенденцию к деградации бытия со своей внутренней ориентацией. Таким образом, по логике вещей должны существовать тайные или полу-тайные организации, ответственные за кризис современного мира, подготовившие его и контролирующие ход его развития в соответствии со своей анти-традиционной и анти-духовной логикой. Существование таких организаций признают все традиции: Христианство именует их собирательным именем "Сын Погибели", Ислам же говорит об "авлии эш-шайтан", то есть о "святых Сатаны" и т. д. Конечно, такая концепция не тождественна общеизвестной "теории заговора" в ее вульгарном варианте. Но следует признать, что те, кто подозревает особую манипуляцию за кулисами современной истории, стоят гораздо ближе к истине, чем люди, полагающие, что все происходит само по себе, и тем самым отрицающие само существование причин у тех или иных событий, что является чисто логическим противоречием. Для адекватного обозначения этих "проводников беззакония" Генон предложил особый термин «контринициация», поскольку речь идет не только о чисто умственном или теоретическом отрицании традиции (как это имеет место в случае простого профанизма, атеизма, материализма и т. д.), но о полной пародии на духовность, о "духовности наоборот". Причем, термин «контр-инициация» указывает, что здесь участвуют реальные и действительные знания инициатического, то есть самого глубокого уровня, но только обращенные не к высшей цели чистого интеллекта и чистого Духа, чистого Единства Истины, но в прямо противоположном направлении. Однако силы, используемые контр-инициацией, относятся исключительно к психическому, тонкому уровню реальности, оставаясь всегда вне истинной духовности Неба, как усеченная пирамида, лишенная вершины. Религиозная доктрина совокупно обозначает этот принцип именем «Дьявола» или «Сатаны», а метафизика Веданты определяет его как безличное выражение нисходящей космической тенденции, как гуну «тамас», гуну тьмы и тяжести.

Вращаясь в оккультистских группах во время своих юношеских поисков, и позднее, сотрудничая в "Анти-масонской Франции" и вообще в течение всей своей жизни, Генон собирал информацию о различных тайных обществах, стараясь отделить подлинно инициатические структуры от подделок или даже от самих контр-инициатических организаций. И безусловно, он обладал достаточной информацией, чтобы составить ясное представление о реальном положении дел в этой сфере, так как подчас его информаторами были члены самих этих организаций, могущие сообщить то, что отсутствовало в письменных источниках. Так концепция контр-инициации приобрела очень конкретные черты, и почти во всех своих работах Генон так или иначе затрагивал эту тему, хотя ни разу не обобщил ее в каком-то одном труде. Самое полное ее изложение можно найти в книге "Царство количества и знаки времени", где контр-инициации, "духовности наоборот" и Антихристу посвящены несколько глав. Быть может, сам этот предмет является слишком тревожным, чтобы о нем говорить открыто, но как бы то ни было, без ясного понимания сущности контр-инициации невозможно осознать до конца функцию и миссию традиционализма в современном мире, так как интеллектуальная элита должна с необходимостью знать не только внешние формы того, против чего она борется, но и его сокровенную тайну.

История контр-инициации в общих чертах такова: в ходе циклического развития старые традиционные формы неизбежно сменяются новыми, применяющими принципы Единой Истины к новым условиям человеческой и космической среды. В том случае, когда новые традиционные формы являются ортодоксальными, то есть правомочными с точки зрения Примордиальной Традиции, сущностная сторона предшествующих форм интегрируется в новые, вбирается в них, сохраняется внутри новой оболочки. Но иногда определенные внешние аспекты этих предшествующих форм продолжают существовать в остаточном состоянии и сами по себе, отрываясь от своих высших принципов и не интегрируясь в новые формы. Такие «останки» становятся средой, в которой зреют зародыши контр-инициации. Иногда в мире традиции происходят и внутренние катаклизмы, наиболее ярким примером которых Генон считает так называемую "революцию кшатриев против брахманов", то есть восстание светской власти против власти духовной. Результатом такой «революции» часто становится появление извращенных и редуцированных, остаточных традиционных форм, также способных превратиться в контр-инициацию. И то и другое сохраняет определенную связь с традицией и засчет этого определенную оперативность по отношению к земной, социальной, и даже космической среде, но, будучи лишь останками, они являются духовно неполноценными, и в определенных условиях начинают выступать как чисто негативный, анти-традиционный, «дьявольский» фактор. Генон полагает, что история гибели Атлантиды также была инициатическим повествованием об исчезновении древней традиционной цивилизации, пришедшей в упадок, но он считает, что от этой цивилизации сохранились не только позитивные ортодоксальные следы в египетской, халдейской и семитской сакральности, но и определенные контр-инициатические «останки». Как бы то ни было, предыстория кризиса современного мира уходит в далекие тысячелетия, и именно там следует искать первые контр-инициатические зародыши актуального положения вещей.

Рассматривая более близкие к нашему времени периоды, Генон указывает на постепенное вырождение самой египетской традиции, которая была чрезвычайно развита в космологическом смысле, но не всегда сохраняла в неприкосновенности метафизическую чистоту. Такое горизонтальное развитие египетской традиции и явный приоритет сакральных наук по отношению к чисто метафизическим доктринам также привели к упадку этой традиции, чьи наиболее существенные элементы (герметизм) перешли позднее в эзотерические учения Иудаизма, Христианства и Ислама. Нижние же элементы отчасти обособились и превратились в «останки», чреватые контр-инициацией. И здесь важно заметить, что Египет и его сакральный центр, Фараон, и в Библии и в Коране являются символами Зла и Дьявола, что может относиться не к самой египетской традиции в целом, но к ее поздним деградировавшим формам. Нечто подобное произошло и с греческой традицией в конце первого тысячелетия до Р.Х. Здесь также метафизические принципы теряются из виду, и впервые в истории появляются признаки не только предельной деградации традиции, но и чистого, сугубо современного профанизма.

Все эти контр-инициатические тенденции постепенно концентрируются в определенные тайные общества, люцеферические или сатанистские секретные организации. Разоблачение «сатанистских» тайных обществ было довольно популярно среди консервативных религиозных кругов после Французской революции, но поверхностный подход к этому вопросу со стороны не очень квалифицированных авторов, а также сознательная дискредитация «прогрессивной» пропагандой анти-масонских исследований, привели к тому, что теория "мирового заговора" сама приобрела гротескные и несколько пародийные черты. Поэтому одной из важнейших задач Генона в этой области было освобождение представлений о «сатанинских» обществах от фантазийных и мифологических элементов, но вместе с тем и утверждение, что контр-инициация и "святые Сатаны" суть чистая реальность, причем, тем более действенная и вездесущая, чем меньше о них подозревают и чем больше подвергают осмеянию саму возможность их существования. В этом вопросе Генон проводил глубокие исследования, внимательно разбирая, в частности, аргументы большинства противников масонерии, утверждавших, что за кулисами обычной масонерии стоит так называемая "люциферианская масонерия", «паладизм». Вместе с Клареном де ла Ривом, известным анти-масоном, вплотную занимавшимся "аферой Лео Таксиля" (Таксиль создал множество несостоятельных и вымышленных анти-масонских мифов), Генон изучал секретную информацию по этому делу, и совокупность полученных им данных придала теоретической концепции о контр-инициации зримые исторические и социальные черты. Кроме того, много информации предоставил Генону некто Свами Нарад Мани, — настоящее имя Хиран Сингх, — индус, прекрасно знающий мир тайных обществ Востока и их западных филиалов. Тот же Нарад Мани снабдил Генона необходимыми сведениями для разоблачения анти-традиционной сущности теософизма Елены Блаватской и Анни Безан. Как бы то ни было, существование «люциферианских» сект, играющих важную роль в истории современного мира, — так как изначально именно от них исходило «внушение», столь сильно изменившее структуру западного мышления (о чем Генон говорит и в "Кризисе современного мира"), — для Генона являлось установленным фактом, и ему удалось проследить линии этой организации в течение последних веков с полной достоверностью и определенностью, хотя сам тревожный характер этой информации делал подобное расследование делом крайне тонким. И самое главное состояло не в разоблачениях, но в освещении метафизической подоплеки контр-инициации и в демонстрации логики ее механизмов и ее функционирования. Если попытаться выразить сущность контр-инициации символическим языком, то можно сказать, что она подобна "усеченной пирамиде", неполному и несовершенному сакральному знанию, противопоставленному знанию полному и абсолютному. Такая оценка сразу же лишает вопрос «сатанизма» всех моралистических и сентиментальных аспектов, так как сужение метафизической картины и ее противопоставление полной метафизике совершенно не обязательно должно сопровождаться кровавыми ритуалами, половыми извращениями, актами прямого богохульства, черными мессами, убийствами, пожиранием младенцев и т. д. Но от этого анти-метафизические тенденции не становятся меньшим Злом, и, напротив, сам ритуальный сатанизм есть не что иное, как упрощенное и примитивизированное, «популистское» следствие анти-метафизического импульса. Поэтому такой сатанизм, несмотря на его внешние эффекты, не является самой страшной формой метафизического Зла, то есть чистого отрицания Истины.

Здесь следует остановиться на вопросе о роли масонства в контексте контр-инициации. Генон и здесь дал предельно четкое и свободное от всяких предрассудков определение. Масонство в его изначальной форме, в форме оперативного масонства, не имело никакого отношения к контр-инициации, которая являлась совершенно особой реальностью. Но в процессе вырождения этой западной чисто инициатической организации определенные «агенты» контр-инициатических центров проникли в масонство, равно как и в другие западные духовные структуры, извратив некоторые его аспекты, точно так же, как это произошло и с самой Католической Церквью, хотя, естественно, степень анти-традиционных влияний в каждом отдельном случае следует рассматривать особо. Эту позицию с предельной ясностью Генон изложил в серии статей, опубликованных в "Анти-масонской Франции" либо анонимно, либо под псевдонимом «Сфинкс». С масонством, согласно Генону, произошло то же самое, что и с древними деградировавшими традициями, «останки» которых стали питательной средой для контр-инициации. Особенно это относится к так называемым иррегулярным ветвям масонерии и к политизированным, демократическим и атеистическим ее формам. Исток же контр-инициации следует искать в других местах. Тесно связанный с этим вопрос о роли Иудаизма в упадке Запада также был однозначно разобран Геноном. Он категорически отметает отождествление Иудаизма с контр-инициацией, как это делали многие защитники западного Христианства. Такое отождествление является неприемлимым, по меньшей мере, в отношении иудейской ортодоксии и иудейского эзотеризма, известного под именем «каббала». Но в то же время Генон не раз указывал на особую роль иудеев в современном мире, на сугубо «западное», атлантическое происхождение их традиции и на специфическую негативность и опасность извращенных форм Иудаизма. В частности, Генон указывает, что огромное число иудеев и лиц иудейского происхождения среди наиболее видных деятелей современного мира, выполняющих самые зловещие функции по его извращению и по интенсификации негативных процессов, соответствует вырождению "иудейского кочевничества" в последние времена, когда иудеи диаспоры становятся носителями разрушительных и анти-традиционных принципов, причем постоянные миграции иудеев делают их разрушительное влияние действительно универсальным и повсеместным. Кроме того, подчеркнутый партикуляризм Иудаизма и креационизм, столь акцентируемый иудейской религией, также представляют собой крайне благоприятную почву для контр-инициатических сил, чья фундаментальная задача состоит как раз в противопоставлении частного целому и в стремлении оборвать живую связь между причиной и следствием (а именно так трактуют креационизм — идею одноразового Творения — многие талмудические иудейские теологи). В рамках Иудаизма и иудейства существуют также совершенно особые психологические и даже психо-физиологические законы, не свойственные другим традициям и другим народам. Эта особость иудеев — в частности, только к этому народу может относиться идея "переселения душ", «гилгул», как подчеркивает Генон в книге "Заблуждения спиритов" — делает их положение в истории загадочным и наделенным особой миссией, которая в последние времена легко может приобрести чисто негативный характер. К этому следует добавить и цитируемое Геноном в книге "Традиционные формы и космические циклы" пророчество относительно того, что Антихрист, сын погибели, должен быть иудеем по происхождению, из колена Данова. Но как бы то ни было, контр-инициацию и центр "Святых Сатаны" нельзя отождествить прямо ни с масонерий в целом, ни с Иудаизмом, хотя определенная связь между ними все же существует. Так, несмотря на однозначное подтверждение Геноном наличия этих связей, среди его последователей были и до сих пор есть как члены масонских лож, так и ортодоксальные иудейские эзотерики, которые, если, конечно, они честно следуют линии Генона, должны бороться с контр-инициацией и ее влияниями наравне с другими традиционалистами, и в первую очередь, в лоне самих тех организаций, членами которых они являются.

Следует привести и более конкретные указания Генона в отношении центров контр-инициации. В частности, Традиция знает о существовании Семи башен Сатаны, которые являются географическими полюсами дьявольских воздействий на современный мир. Можно привести отрывок из письма Генона, написанного из Каира, одному их его корреспондентов, где ясно освещается этот вопрос:

"Они [т. е. башни Сатаны — А.Д.] расположены в форме дуги, обводящей Европу на некотором расстоянии: одна находится в районе Нигера, о котором уже во времена древних египтян говорили, что оттуда приходят самые страшные колдуны; вторая — в Судане, в горном районе, населенном «ликантропами» [людьми, могущими превращаться в волков — А.Д.] в количестве около 2О ООО человек (я знал здесь очевидцев этого явления); третья и четвертая находятся в Малой Азии — одна в Сирии, другая в Месопотамии [к востоку от иракского города Моссул — А.Д.]; пятая — в Туркестане; а две последних должны быть расположены еще севернее, ближе к Уралу или в западной части Сибири, но я должен признаться, что к настоящему времени мне не удалось выяснить их точного географического месторасположения".

Здесь важно также отметить впервые вскрытое Абдуль-Каимом, одним из современных последователей Генона, соответствие расположения Семи башен Сатаны положению серпа на советском гербе, которое точно совпадает с информацией Генона, и заставляет нас задуматься о роли Советской России в процессе кризиса современного мира на символическом уровне, так как советский серп является как бы контр-инициатическим элементом, дополняющим усеченную пирамиду на гербе США. И для понимания этой миссии России также важно то обстоятельство, что на ее территории расположено целых 3 Башни Сатаны — в Туркестане, на Урале, в Западной Сибири. В любом случае, члены потенциальной духовной элиты, стремящейся возродить Традицию, должны обязательно учитывать это важнейшее инициатическое указание Генона.

Итак, если против нео-спиритуализма можно выдвинуть четкие рациональные принципы, защищающие традиционалиста от возможных заблуждений и соблазнов этого крайне опасного и подозрительного движения, то в вопросе контр-инициации дело обстоит намного сложнее, так как в этом случае задействованнные силы являются несравнимо более глубинными, оперативными и скрытыми. Контр-инициатическое влияние не ограничивается узурпацией деградировавших традиционных форм, различных гетеродоксальных и еретических сект и нео-спиритуалистических движений. Самые ортодоксальные духовные институты могут подвергаться их смертоносному воздействию и допускать в свои структуры «агентов» контр-инициации. И этот риск тем более возрастает, что даже в случае сознательного противостояния «еретическим» веяниям со стороны хранителей традиционной ортодоксии, чаще всего они способны различить только внешние проявления, связанные с ритуальными и догматическими изъянами, в то время, как более тонкие и более глубокие формы «прелести» и «соблазна» могут остаться ими не замеченными в силу ограниченности их эзотерической компетенции и отсутствия понимания истинных корней анти-традиционной деятельности. И именно при столкновении с контр-инициацией сильнее всего проявляется необходимость чисто духовного, эзотерического и инициатического знания, которое только и может разоблачить и распознать "духов зла". Поэтому тезис "традиция п р о т и в контр-инициации" является, быть может, самым трудно реализуемым для защитников традиции, поскольку такое противостояние предполагает полноту метафизических представлений и, одновременно, довольно значительную степень практического личного опыта чисто инициатического характера, который сделал бы все эти вещи не просто объектами, пусть правильного, но лишь абстрактного знания, а конкретной реальностью прямого усвоения через процесс духовной «трансформации» всего человеческого существа. И неслучайно христианская практика "различения духов", о которой упоминал Генон на последних страницах "Кризиса современного мира", является сугубо инициатической и эзотерической, крайне труднодоступной и труднопостигаемой для обычных экзотериков, лишенных метафизических и «внутренних» знаний и необходимой квалификации.

Традиция и политика

Многие критики Генона, пытавшиеся всячески принизить масштаб его послания, нередко старались приписать ему какие-то «пар-тийные» интересы, обвиняя его то в работе "на Папский прес-тол", то на политические исламские организации, и даже на пра-вые европейские партии. До сих пор в определенных кругах бытует максима, высказанная журналистом Луи Повельсом в сенса-ционной, хотя и не очень глубокой книге "Утро магов": "Фашизм — это генонизм плюс танковые дивизии ". На самом же деле, в отношении политики и различных политических движений сам Генон занимал строго определенную позицию, которую он не раз излагал в своих работах. Истинная традиция по определению должна быть всеобъемлющей и захватывать все стороны человеческого бытия, поэтому даже малейшие вопросы общественной жизни должны ре-шаться, исходя из высших принципов. Но между различными аспек-тами социальной сферы существуют иерархические взаимоотноше-ния, в соответствии с которыми тем или иным вопросам придается разное значение. В случае нормальной традиционной цивилизации высшей инстанцией является чисто духовная власть, в компетен-ции которой находится сохранение метафизического знания и вся умозрительная сфера приципов по ту сторону всякой человеческой и даже космической ограниченности. Ниже следуют уровни светс-кой власти, применяющие высшие принципы к конкретным социаль-ным условиям. Еще ниже идут уровни хозяйственного устройства, складывающегося на применении тех же принципов, только на сей раз к еще более узкой и обусловленной сфере. Сам Генон наи-большее значение уделял именно сфере высших интеллектуальных принципов, и поэтому он был прежде всего метафизиком, причем в традиционном и инициатическом смысле этого слова, то есть су-ществом, совершившим метафизическую реализацию и усвоившим Принципы как нечто внутреннее и эссенциальное. Генон был, в первую очередь, человеком брахманической, умозрительной ориентации, и уже поэтому он не мог находиться в зависимости ни от каких партийных или политических интересов, касающихся проблем светского характера. Являясь членом восточной эзотерической элиты, причем, занимая в ней статус максимально близкий к той точке, в которой эта восточная элита смыкается с самой изначальной и универсальной элитой Примордиальной Традиции, Генон стоял высоко над всеми внешними политическими и общественными структурами, и попытки перевернуть в данном вопросе все пропорции с ног на голову свидетельствуют лишь о характерной черте современного мира объяснять высшее при помощи низшего, что неправомочно не только в случае Генона, но и вообще во всех случаях и при всех обстоятельствах.

Но при этом занимаемая Геноном позиция в отношении политики и его возвышение над сферой социальных конфликтов и дискуссий, отнюдь не свидетельствует о его отказе от рассмотрения актуальных проблем политического уровня, коль скоро речь идет о применении метафизических принципов ко вторичным и относительным вещам. Поэтому и в сферу политики Генон привнес определенные принципы, которые полнее всего выражены в книгах "Духовная власть и светская власть", "Восток и Запад" и "Кризис современного мира". Политическое проявление традиционалистских идей нельзя заведомо исключить, так как основная проблема состоит не в уровне применения принципов, а в соблюдении нормальных иерархических отношений между чистой метафизикой, которая всегда должна главенствовать, и сферой действия, которая должна всегда подчиняться этой метафизике. Если пропорции выдерживаются, то и политическая сфера может стать областью традиционалистской реставрации в полном соответствии с принципами традиции. Именно поэтому определенные труды Генона, и в первую очередь, "Кризис современного мира", оказали значительное влияние на политическую реальность Франции и Италии. В Италии же — заметим по ходу дела — переводчиком "Кризиса современного мира" на итальянский был сам барон Юлиус Эвола, уникальная личность в контексте 2О-го века, человек, предпринявший колоссальные усилия в деле применения метафизических принципов к сфере политики и конкретного действия и бывший учеником и другом Генона, несмотря на то, что его личная внутренняя природа была природой кшатрия, воина, и это, естественно, не могло не сказаться на специфике его метафизической и политической позиции. Как бы то ни было, труды Генона сильно повлияли на политических консерваторов, хотя радикальность воззрений Генона и откровенная критика определенных консервативных концепций (как в случае с Анри Массисом) всегда устанавливали определенную дистанцию между этими политиками и истинным традиционализмом, так как необходимые трансформации сознания для принятия подлинно традиционного подхода к политике были слишком серьезны и требовали от людей слишком больших усилий, которых не хотели, а порой и просто не могли произвести над собой многие идеологи консерватизма.

И кроме того, последовательное и полноценное применение традиционных принципов к политике, для того чтобы быть адекватным, предполагает наличие чисто метафизической и интеллектуальной элиты, которая смогла бы прямо или косвенно контролировать процесс политического развития на более обусловленных уровнях, обеспечивая тем самым соблюдение надлежащих пропорций, а такой элиты на Западе ни во времена Генона, ни до сих пор так окончательно и не сформировалось. Поэтому вопрос о политическом аспекте реставрации традиции должен быть поставлен строго на второе место, а главным и основным вопросом должен быть вопрос о формировании интеллектуальной и духовной элиты. Причем, если встает проблема выбора: куда в первую очередь следует направить усилия, то для адекватного традиционалиста ответ является совершенно однозначным — начинать надо с принципов, с наиболее высокого и наиболее внутреннего, так как в противном случае даже позитивный результат будет чисто иллюзорным. Любопытно, что и сам Юлиус Эвола, всю жизнь пытающийся соединить вопрос о формировании интеллектуальной элиты с политической реализацией, в конце жизни пришел к тезису "традиция против политики", убедившись в невозможности что-либо изменить с помощью даже самых позитивных, но все же внешних средств. Однако этот тезис Эволы свидетельствует о его персональном разочаровании во внешней форме деятельности, и, стараясь быть как можно ближе к концепции Генона, мы вынуждены настаивать на тезисе "традиция и политика", при особом акценте существующих между этими понятиями иерархических соотношений, то есть на тезисе "вначале элита, а потом политика". И несмотря на то, что исторически в 2О-ом веке сочетание этих элементов в нормальных пропорциях пока еще ни разу не удавалось, это еще не означает, что оно вообще невозможно, и в самом благоприятном случае формирование интеллектуальной элиты может проходить параллельно и одновременно с проявлением принципов традиции на политическом уровне. Если это вряд ли может произойти на Западе, то не исключено, что это случится на Востоке, и кто знает, может быть, и в России, хотя пока даже малейшие признаки подобного процесса отсутствуют. Теоретически же такую возможность, на наш взгляд, отрицать все же преждевременно. В любом случае, идеи Генона являются идеальной базой для тех, кто сегодня противостоит или пытается противостоять кризису современного мира и не испытывает никаких иллюзий в отношении чудовищных результатов всех типов «демократии», "экономизма", "западной модели развития", «либерализма» и т. д., которые являются чистейшими примерами анти-традиционного духа, выраженного на политическом уровне, так как основополагающая концепция, стоящая за всеми этими формами, является уже в самой себе глубоко ложной, порочной, противоречивой и анти-духовной, а значит, и в ней так или иначе можно обнаружить прямые влияния контр-инициации, темные энергии, контролируемые "святыми Сатаны", "авлии эш-шайтан". Здесь тезис "традиция и политика" приобретает полную определенность и может быть сформулирован как "традиция против современной политики" или "традиция против демократии", поскольку и в западном мире, и в России политическая идея «демократии» является наиболее открытым и агрессивным проявлением отрицания иерархии во всех сферах, а принцип иерархии является не только основой всякой традиционной социальной модели в нормальных цивилизациях, но и одним из главных законов метафизики и космологии. Отрицание иерархии есть отрицание Истины, а так как демократия является сегодня наиболее тотальным явлением, то мы вынуждены признать, что наступление демократии однозначно тождественно наступлению царства Лжи.

Поэтому концепция Генона может оказаться чрезвычайно полезной тем, кто стремится противостоять злу социальному и политическому, хотя наиболее желательным было бы не ограничиваться чисто прагматическим аспектом его трудов, но сделать определенные шаги по углублению сугубо умозрительных и метафизических принципов, так как в любом случае, без формирования адекватной элиты, даже успешное противодействие демократии окажется тщетным и иллюзорным, тем паче, что псевдо — альтернативой в данном случае может явиться возврат к другой не менее порочной форме анти-традиционного и анти-духовного порядка, который получил широкое распространение на Востоке под именем «коммунизма» или «социализма».

Традиция и эзотеризм

Для адекватного понимания идей Генона необходимо четко сознавать сущность деления традиции на эзотерическую, внутреннюю, и экзотерическую, внешнюю, стороны. Этот вопрос, особенно в наше время и в нашем контексте, является, быть может, и самым важ-ным и одновременно самым сложным. Дело в том, что сегодня прочно устоялось отношение к «эзотеризму» как к форме «нео-спиритуализма», и узурпация этого имени многими нео-спи-ритуалистическими организациями и течениями, не имеющими вооб-ще никакого сходства с истинным и ортодоксальным эзотеризмом, дает, к сожалению, для этого определенные, чисто внешние, ос-нования. Поэтому никогда не лишне настаивать на абсолютной ложности такого отождествления, вопреки всем трудностям, кото-рые возникают в этом вопросе. Чтобы сделать этот вопрос более понятным, можно привести несколько примеров из другой сферы, где речь идет о чисто экзотерических явлениях, которые можно взять в качестве образца. Так, если обратиться к католику или православному христианину и попросить его ответить на вопрос: "являются ли представители секты хлыстов или скопцов нормаль-ными и полноценными христианами?", то очевидность отрицатель-ного ответа и даже негодования по поводу самой постановки вопроса ни у кого не вызовет ни малейшего сомнения. Почти точно так же не вызовет сомнений и то, что протестантские секты, отрицающие все догматы и ритуалы Христианства, не могут быть рассмотрены как полноценные представители христианской тради-ции, на основании которых можно было бы судить об этой тради-ции в целом. То же самое можно было бы сказать и в отношении секты «кришнаитов», "сознание Кришны", которая для нормального индуиста является грубой пародией на индуистскую традицию, ос-новывающейся на полном и абсолютном отрицании всех норм и всех основ индуизма, уже хотя бы потому, что индуизм неразрывно связан с системой каст, и стать индуистом, не родившись им, просто нельзя (причем это является принципиальным отличием ин-дуизма от многих других традиций, и в частности, от буддизма). И все же полным невеждам в вопросе религиозных вероисповеданий со стороны может показаться, что претензии сектантов и шарла-танов действительно оправданы, и именно на их основании и сле-дует судить о христианской доктрине или о индуистской тради-ции. В отношении подлинного «эзотеризма» и псевдо-эзотеризма нео-спиритуалистов дела обстоят приблизительно так же, только различие между оригиналом и пародией является несравнимо более глубоким и абсолютным, так как сфера «ересей» имеет отношение к экзотерическому плану, и поэтому, отклоняясь от центральной и ортодоксальной линии традиции, «ереси» все же остаются на том же уровне, что и внешние аспекты этих традиций, переходя от его центра к периферии. В отношении эзотеризма и псев-до-эзотеризма дела обстоят иначе, так как эзотеризм вертикален по отношению ко всему внешнему уровню традиции, он является внутреннейшим истоком этой традиции, тогда как псевдо — эзоте-ризм представляет собой чисто профаническое явление, если, ко-нечно, речь не идет непосредственно о контр-инициации, которая также выходит за рамки внешней традиции, но только снизу, на-ходясь за ее наиболее внешним пределом, в регионах того, что Евангелие называет "тьмой внешней" ("тьмой кромешной" — от слова «кромка», "край", "внешняя граница").

Эзотеризм является правомочной составляющей ортодоксальной традиции, и как таковой он логически должен не только признаваться экзотеризмом, но в нормальном случае ему придается верховный статус и высший авторитет. Именно на эзотерическом уровне данные традиции перестают быть внешними и ограничительными догмами, и становятся внутренним и единственным содержанием духовного опыта. В эзотерической сфере все то, что на внешнем уровне остается объектом веры, становится объектом непосредственного и прямого знания. Сфера эзотеризма располагается как бы между внешними формами традиции и их тайным истоком, и являясь "узким путем" по преимуществу, эта сфера с необходимостью открыта только избранным, только исключительным существам, способным реализовать всю полноту духа, отождествить этот дух со своим собственным высшим «Я». Если сфера экзотеризма и религии открыта всем без исключения, то эзотеризм является с необходимостью уделом исключительных личностей. И этот факт лишний раз доказывает, как абсурдны претензии нео-спиритуалистов сделать "эзотерические знания" достоянием всех, что является абсолютным противоречием уже в самой своей идее, не говоря уже о полной невозможности осуществления чего — либо подобного на практике.

Укажем те движения, которые в рамках различных традиций можно с полным правом назвать подлинно эзотерическими. В китайской традиции эзотеризмом является даосизм. В индуистской — брахманизм и духовная йога, а также различные формы тантризма. В Иудаизме — это каббала. В Исламе — суфизм. В Буддизме — ваджраяна. В Католичестве — христианский герметизм и определенные духовные и рыцарские ордена. И наконец, в Православии — самым ярким примером эзотеризма может являться инициатическая традиция исихазма и старчества. Почти все эти эзотерические формы в тот или иной момент становились объектами нападок со стороны представителей внешних экзотерических структур традиции, и уже в этом можно было увидеть первые признаки анти-традиционного духа, так как отрыв внешней стороны традиции от ее внутреннего зерна с необходимостью должен был привести (и привел!) к упадку и деградации самой внешней ее стороны. В этом проявились первые признаки анти-традиционного и анти-метафизического процесса, связанного с восстанием против правомочной иерархии сакрального устройства реальности, и блюстители ортодоксии, вопреки видимой стороне дел, в подобных случаях объективно — сознательно или бессознательно — выступали как проводники анти-ортодоксальных и анти-традиционных влияний, играя на руку самим контр-инициатическим силам. Конечно, в разных случаях степень анти-эзотерических процессов была различна, и эзотерическая сторона не была окончательно уничтожена ни в одной из этих традиций, а если бы это произошло, то эти традиции фактически прекратили бы свое существование. Но все равно это привело к сокрытию эзотерических доктрин и эзотерических центров, постепенно ставших все менее и менее доступными. В настоящий момент эта закрытость является предельной.

Важно подчеркнуть и еще одну особенность: эзотерические стороны разных традиций, как неоднократно подчеркивал Генон, гораздо ближе стоят друг к другу, нежели экзотерические стороны. Такое положение точно соответствует логике вещей, так как именно ортодоксальный эзотеризм является тем звеном, которое соединяет конкретную традицию с Традицией Примордиальной и Единой. Если на внешнем уровне догматы Ислама, Христианства и Иудаизма полны неснимаемых противоречий по отношению друг к другу, то на уровне зэотерических доктрин всех трех авраамических форм традиции, мы видим сущностную близость, которая проявляется хотя бы в предельно близких инициатических практиках "призывания Божественного Имени", «теургии», сопровождающихся удивительно схожими правилами дыхания и в суфизме ордена Накшбандийя, и в определенных каббалистически