От Эллады эстафету принимает Византия.

Прокл Константинопольский (434—446/447), ученик Иоанна Златоуста, был мастером проповеди – гомеотелевты у него похожи на многоступенчатый каскад: «Енох благоугодности ради поминается; Мельхиседек образа ради Божия возве­щается; Авраам веры ради прославляется; Исаак преобра­зования ради похваляется; Иаков борения ради ублажается; Иосиф целомудрия ради почитается; Иов терпения ради блаженным нарицается; Моисей законодательства ради вос­певается; Самсон как сообщник Божий ублажается».

Святая Русь усваивает от Византии поэтику гомеотелевта – митрополит Иларион Киевский (умер ок. 1055) так обращается к почившему князю Владимиру: «Виждь церкви цветущи, виждь христианство растуще, виждь град иконами святыих освещаем, блистающеся, и тимианом обухаем, и хвалами и божественами пении святыими огла­шаем».

Гомеотелевты строятся на аффиксах – рифмы заходят вглубь слова.

Первые – преимущественно – для риторики: расцвечивают речь интеллектуалов; вторые – исключительно – для поэзии: зачинаются в гуще народного языка.

Буквально кишат рифмами русские прибаутки. Иногда они – панторимы: созвучия пронизывают их вдоль и поперёк. Вот впечатляющий пример:

Гуси в гусли,
Утки в дудки,
Чечетки в трещотки,
Перепёлки в сапёлки,
Чайки в балалайки,
Свиристели в свирели.
Синицы в скрипицы,
Кукушки в свистушки,
Скворцы в бубенцы.

Праоснова провансальской рифмы – тоже народная; причём здесь переслаиваются два пласта – романский и арабский. Как это возможно? Такие разные языки! И всё другое: вероисповедания – менталитеты – традиции.

Тем не менее кажущийся невероятным синтез произошёл. Это имело колоссальные последствия для культуры.

Мы подходим к главной линии нашего сюжета: влияние Андалусии на Провансаль – живая, прямая, непосредственная преемственность между их поэтическими школами.

Трубадур наследует шаиру.

Впереди будет сказано о том, что такое харджа – поначалу процитируем её:

Vayse meu corachón de mib.
Ya Rab, ¿si me tornarád?
¡Tan mal meu doler li-l-habib!
Enfermo yed, ¿cuánd sanarád?

Не нужно быть полиглотом, чтобы почувствовать – и на слух, и на глаз: тут смешаны арабские и романские слова. Причём они рифмуются – и ведь очень органично.

Потрясающий билингвизм!

Это уникальная особенность мусульманской Испании: диффузия – сращение – слияние двух резко разнородных этносов. Один автохтонный – другой пришлый. Завоевание? Покорение? Если и да, то история не знает более мягкой и доброжелательной агрессии, чем нашествие мавров, вытеснивших вестготов и расковавших – окрыливших – Андалусию. Есть ли более яркий пример цветения культуры, чем Испания времён Омейядов?

Духоносная Альгамбра!

Где найдёте более утонченную красоту?

Иногда мне кажется, что στέφανοσ взял от неё свою ажурность – лёгкие арки и колоннады сквозят, просвечивают.

Это не арабская и не испанская – это арабо-испанская архитектура. Как и в хардже, в ней можно увидеть нечто двойственное – гибридное.

Не будем бояться биологических понятий. Разве социальные организмы абсолютно изолированы от природы? Конечно же, нет! Поэтому дерзнём увидеть в Андалусии VII – XII веков мощнейшее проявление гетерозиса. Так генетики называют небывалое увеличение жизнеспособности у гибридов, полученных от разнородных линий – в нашем случае скрещивание весьма далёких друг от друга культур привело к беспрецедентному всплеску креативности.

Во главе Кордовского халифата стояли Омейяды. Их предыстория трагична. По сути это были эмигранты. На родине династия удерживала власть почти сто лет – с 661 по 750 гг.

Потом – борьба.

Почти полное истребление.

Случайно уцелевший Абд ар-Рахман I добрался до Испании в 756 г. И там восстановил могущество рода.

Испания находилась под арабами с 711 г.

Что нового принёс с собой Абд ар-Рахман I? Блеск дамасского двора! Окончательно преодолев провинциализм региона, он сделал Андалусию – этим топонимом мы обязаны ему – передовой страной Европы. Закономерно, что в Аль-Мунькере, к востоку от Малаги, где эмир сделал высадку, ему поставлен великолепный памятник.

Толерантность – и широта духовных интересов: эти качества Абр ар-Рахман I унаследовал от своего предка Муавии I.

Вот замечательный факт из жизни основателя династии.

Сирия, 658 г.

Идёт ожесточённый спор яковитов и маронитов.

Кто арбитр?

Муавия I!