Политические идеи Ж. Кальвина и их практическое применение в Женеве.
Жан Кальвин (1509 - 1564 гг.) – видный деятель движения Реформации, имевший французское происхождение. Кальвин получил юридическое, гуманитарное и теологическое образование, но знаменательным является то обстоятельство, что прозелитскую деятельность он начал с 18 лет. В 23 года совершает сознательный выбор в пользу Протестантства (лавка купца Делафорже), после написания речи о «О христианской философии» для ректора Копа бежит из Франции в Базель, откуда позже случайным образом попадает в Женеву (1535 г.). Кальвин, как и многие видные реформаторы, принимает участие в переводе Библии на национальный язык (французский). В 1536 г. печатается «Наставления в христианской вере», произведение, которое позже будет неоднократно пересмотрено собственным создателем, что является подтверждением гибкости и лабильности философско-политических взглядов реформатора. Первое издание касалось лишь вопросов религиозной догматики, вопрос теократического идеала отсутствует как таковой; единственным конъюнктурным местом в работе является обсуждение вопроса безапелляционного повиновения власти, имеющей светское начало.
Приоткрыв дверь в последовательный мир кальвинистской аргументации, остановимся на социально-культурных и политических условиях, детерминировавших деятельность Кальвина на территории швейцарского кантона. Р. Виппер определяет наличие трех основных лидирующих сил в женевской политической реалии второй трети XVI века: граф Савойи (теоретически, используя модель системы разделения властей, можно окрестить графа представителем исполнительной власти), епископ, которому было дозволено формировать Совет (данному органу подчинялся городской суд), и магистрат, наполненный деятельной «олигархией». Исследователь определяет магистрат в качестве проводника не (!) стихийной Реформации (характерно для Швейцарии того времени). Стоит отметить, что Женева во времена Кальвина представлял собой крупный торговый центр, очаг иммиграции, город, стоящий на переднем краю технологического прогресса (банковское дело, типографии). Еще одно необходимое замечание заключается в том, что женевский пастор Фарель, который пролоббирует вовлечение будущего французского реформатора в дела указанного швейцарского города, лишь только в 1535 г. декларирует победу протестантских идей над католическими, что наводит на мысль об относительной свободе в выборе вектора развития властных институтов, которой обладал Кальвин.
В 1538 г. выборы в Совет и магистрат приводят к тому, что противники реформации занимают большинство мест в данных органах, провоцируя волну реакции по отношению к протестантской деятельности Кальвина и Фареля, которых подвергают практике средневекового остракизма. Последовавшая за данными событиями череда казней и преследований лишь накалила обстановку, но никоим образом не восстановило растраченный капитал католической церкви в данном регионе. Более того, подобные действия сторонников контрреформационных процессов лишь облегчат дальнейшее установление в Женеве прототипа теократического государства.
В 1541 г. протестантские пасторы Женевы объединяются в конгрегацию, а магистрат уступает право регулировать деятельность общины верующих в городе специальному органу – консистории. Виппер усматривает в такой смене курса влияние идей Кальвина. В 1543 происходит переработка «Наставлений», насыщающихся концептами устройства церкви, которые имеют целью (как считает вслед за Виппером Виноградов) возвеличить церковный сан и сделать его независимым от светской власти (тенденция, противоположная лютеровской). Например, пасторы должны избираться посредством волеизъявления народа, а не назначением магистрата (попрание заветов другого реформатора – Цвингли). Но подобные конструкты не исключают светскую власть как таковую, лишь атомизируют два Царства, формирующих дуализм власти, смягчающийся авторитетом Кальвина и пасторов в светских учреждениях. Таким образом, уже на данном уровне анализа можно утверждать, что политико-философские взгляды Жана Кальвина имеют практико-прикладной характер, они подвержены изменению и чувствительны к изменению конъюнктуры.
О.В. Булыгина выделяет инструменты трех уровней политической аргументации Кальвина, в которой велика роль обычного права, и которая используется для создания утопического проекта теократической республики:
1). Категории Священного писания: предопределение (Виппер ставит под сомнение данную идею в качестве основы идеала теократии, очерчивая её как фаталистическую), теория двух Царств, свобода воли и первородный грех. Совокупность данных категорий обосновывает наличие государства как такового.
2). Понятия «законности», «свободы» и «суверенитета»; Кальвин выступает предтечей Гуго Гроция и традиции Нового времени.
3). Модели организации власти в государстве (компиляция античного опыта, выраженная в обращении к трем формам правления: монархии, аристократии и народовластию, их описанию и сравнению). Данный аспект его учения тоже подвергался эволюционным изменениям: предпочтение – от аристократии через малую городскую республику к централизованной власти; негативное отношение к народовластию; географический детерминизм.
Кроме того, фундаментальным для реформатора является критерий справедливости правления (Божий промысел или произвол).
Рациональным кажется то, что, интегрировав проблемы организации светской власти в рассуждения теологического толка, Кальвин не проводит их принудительного отождествления.
Утопичность проекта находит отражение в том, что Виппер зовет «ригоризмом»: аппарат карательных мер (монопольное право консистории на отчуждении от лона Церкви, система доносов, кары, слежка). Именно недовольство жителей города подобными практиками приводит к обострению внутриполитической борьбы: на соответствующей арене появляется партия «либертинов» во главе с Перреном. Данная группа недовольных придерживалась уже упомянутого Цвинглианского курса в делах государственных. Крах «либертинов» связан с тем, что их консервативная позиция противоречила тенденциям времени, к 1560-ым Женева превращается в столицу романского протестантизма и становится «Священным городом». Успешно преодолев политических кризис 1555 года, связанный с наплывом иммигрантов из Франции, режим Кальвина укрепляется и окончательно поражается репрессивным недугом. Кроме того, консистория, освободившись от влияния магистрата, начинает вмешиваться в дела светской власти, что рушит идею дуализма, развенчивая утопизм данной конструкции.
Возможно, извращенная интерпретация взглядов Кальвина может иметь отношение к зарождению концепта строгого разграничения светской и духовной властей.
Подводя итоги, можно отметить сложность и неоднородность политической теории Жана Кальвина, её уникальность, основанную на принципе взаимной ответственности (выводится из критерия справедливости, например), степень оказанного на последующую философскую традицию Нового Времени.