Классификация наук н.и.кареевым. особенности исторического метода. роль личности в истории.

Построение собственной философии истории Н.И.Кареев начинает с классификации наук, обращая главное внимание на общественные дисциплины. Все науки исследователь делит на два рода – феноменологические, имеющие дело с данными феноменами, и номологические, имеющие дело с известными категориями законов».

Самое разделение наук на конкретные и абстрактные (феноменоло-

гические и номологические, по терминологии историка) заимство-

вано им у О.Конта. Заслуги последнего в классификации наук Каре-

ев неоднократно подчеркивал. Однако принцип, лежавший в ос-

новеконтовского деления наук, был несколько иным. Конт располо-

жил науки по степени абстрактности в порядке их координации. Со-

циология и естественные науки шли у него в одном ряду.

Позиция Кареева была более сложной. Формально в основу

классификации наук исследователь положил теоретико-познаватель-

ный признак – деление по познавательному интересу отдельных

наук.

Однако наряду с теоретико-познавательным принципом раз-

деления наук у Кареева фактически можно обнаружить и другой –

по наличию этического отношения к предмету исследования.

Здесь четко выделяются две группы наук: 1) науки об обществе, и 2) науки о природе. Историк прямо писал, что науки делятся на «ес-

тественные, имеющие своим предметом природу и человека, как

часть природы, и на науки гуманитарные, изучающие мир челове-

ка, взятого с духовной и общественной сторон человеческого бы-

тия. История, конечно, относится к наукам гуманитарным».128 Оба

критерия в известной степени сближают Кареева с неокантианца-

ми.

Классифицируя социальные науки с теоретико-познавательной

точки зрения, Кареев выделяет феноменологическую науку исто-

рию и номологические науки – социологию и психологию в каче-

стве основных наук, а кроме того, философию истории. Последнюю,

в отличие от многих современников, ученый рассматривал как са-

мостоятельную науку в одном ряду с историей и социологией.

В работах 10-х г. ХХ в. он разделил философию

истории на теорию исторического знания и историологию или тео-

рию исторического процесса.

Философия истории рассматривается Кареевым как дис-

циплина, занимающая промежуточное положение между социоло-

гией и историей. Именно она, по убеждению исследователя, нуж-

дается в идее прогресса, носящей по своей сути оценочныйхарак-

тер.

Собственно история, по Карееву, наука феноменологическая,

Конкретная. Она занимается как раз «тем в предмете, что отли-

чает его от других подобных предметов, фактов, явлений, т.е. не-

существенным с точки зрения классификации, статистики, номо-

логии, и имеет в виду не общее, а единичное с собственнымиме-

нем, с обозначением места и времени и других обстоятельств; ее

интересует все индивидуальное – личность, народ, событие, про-

цесс, – отмеченное собственным именем, топографическим и хро-

нологическим указанием».

Феноменологическую направленность исторической науки Ка-

реев подкрепляет спецификой предмета ее изучения, указывая, что

исторические факты сами по себе не повторяются, «они вполне ин-

дивидуальны» и, по сути, представляют для исследователя особое

«этическое» значение.

Что же касается всемирной истории как какого-

то целого в теории, то в ней историк не видит разумности, плано-

мерности и целесообразности. Ход истории разных народов, пишет

он, до того не схож, что нет никакой возможности найти общий

закон перемен в их жизни, а в их судьбах больше различий, чем

сходства.158 Всемирная история, вынужден он в итоге констатиро-

вать, есть не что иное как «хаотическое сцепление случайностей,

происходящее во времени».159 Исторические факты в своейинди-

видуальности никогда не повторяются, между ними отсутствуют

постоянные и неизменные отношения, в своей совокупности они

даны нам лишь один раз, поэтому исследователь приходит к выво-

ду о невозможности существования каких-то исторических зако-

нов, типа тех, что действуют в мире природы.160 Но это вовсе не

означает, что он не признает постоянных отношений и повторяю-

щихся элементов в рамках отдельных общественных явлений и

процессов, выделяемых в результате разложения фактов и подле-

жащих изучению номологическими науками.161

Увязывая задачи истории и номологических наук об обществе,

исследователь допускал известнуюпсихологизацию истории. Зна-

чение психологии для истории определяется Кареевым действием

в историческом процессе человеческого фактора.

Таким образом, своей классификацией наук Н.И.Кареевзна-

чительно расширил и углубил позитивистское понимание места и

задач истории среди других наук. Его классификация учитывает

как теоретико-познавательные цели наук, так и отличия в объекте

их исследования. Позиция отечественного ученого, имея внешнее

сходство с критической философией истории, исключает противо-

поставление общественного и естественнонаучного познания, при-

сущего неокантианству и «философии жизни», как и сомнение в

познавательных возможностях истории.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ

Личность - исходный и ключевой субъект социальной жизни, стремящийся переработать своей мыслью и деятельностью целое в соответствии со своими потребностями. Очевидна близость Кареева к взглядам П. Л. Лаврова, тем не менее, нужно видеть и их существенное отличие. У Лаврова (в «Исторических письмах»), подчеркивал Кареев, на первом плане «вопрос о том, как должна идти история, как должны вести себя отдельные личности, тогда как для нас особую цену имело бы исследование того, как совершается история и какую в ней роль играют эти личности».

В социологическом плане значительный интерес представляет анализ Кареевым роли личности в культурной истории. Проблема заключается в следующем: «производятся ли культурные перемены людьми, которые передают новые формы другим, или они происходят сами собою и притом более или менее одновременно для всех людей?» Или, короче: «творчество или саморазвитие?». Личности не только носители культуры, но и её творцы; организация не только среда для них, по и великое орудие социальных изменений. Если бы человек зависел только от среды, люди никогда не смогли бы выбиться из заколдованного круга раз установившихся привычек и тра-диций.

Значительное внимание в этом контексте Кареев уделяет анализу противоречивого взаимодействия личности и группы (коллективностей), в частности таких его форм, как содействие и противодействие, солидарность и борьба. Социальная борьба, например, представляет собой форму массовых социальных действий. Возникая закономерно в силу столкновения интересов групп, борьба, тем не менее, считает Кареев, есть факт антисоциальный, говорящий о незрелости общества. Социальной же нормой является солидарность, кооперация, а потому недопустимо рассматривать социальную эволюцию, только как историю борьбы, скажем, классовой.

Проблема конкретизируется Кареевым посредством анализа роли выдающейся личности в истории, отношений между нею и массами. Кареев считает единственно научным синтетический подход к проблеме. Нет роли личности вообще, нет никакой границы, по одну сторону которой стояли бы «герои», а по другую - толпа. В прагматической истории можно выявить в контексте внутренних и внешних причин градацию, лестницу влияния одних людей на других. Преимущественно двигают общество личности, которые создают и распространяют новые идеи и комбинируют силы общества для движения, выражая назревшие потребности.

Гениальность, величие крупной личности в том и состоит, чтобы понять, как комбинировать социальные элементы, создать силу, двигающую общество в определённом направлении. Но при этом «научная историология должна возвратить великих людей человеческой массе», ибо масса и состоит из личностей, великих и малых, а не есть нечто безлико.  

КАРЕЕВ

Николай Иванович Кареев (1858—1931). Он был убежденным защитником связи истории и социологии как двух взаимодополняющих наук. Законы общества как социального организма, считал он, определяют движение человеческой истории и находятся в компетенции социологии — вот почему социология является составной частью научной философии истории. Воссоздание хода истории с учетом ее законов спасает историческое знание от религиозно-мистического провиденциализма и от схоластики логического конструирования.

В силу того, что исторические построения осуществляются на основе социологической «формулы прогресса», отражающей наши представления об общественном идеале, они предполагают известный домысел. Это с необходимостью, считал Кареев, обращает нас к философской рефлексии по поводу того, как возможно познание истории. У Кареева мы впервые в отечественной философии истории находим специальное изложение вопросов исторической эпис-темологии, правда, с общесоциологических позиций.

Философия истории, считал он, играет ту же роль по отношению к истории, какую натурфилософия играет по отношению к природе: она домысливает недостающие связи, исходя из своих представлений о должном, основанных на знании общих законов развития. В силу этого философия истории, заключает Кареев, предполагает субъективное отношение исследователя к истории. «Философия истории есть изображение истории с точки зрения гипотезы, что у жизни человечества должна быть только одна разумная цель, одна разумная последовательность в ее достижении, одна общая всем людям основа этой последовательности» .

Таким образом, формула прогресса, с которой у Кареева связан необходимый исследователю «философский домысел», есть «мерка», которую он «прикладывает» к действительной истории, имея в виду возможности развития общества и личности. Это нечто вроде «одеяния», скроенного из опыта, которое он примеряет, чтобы понять связь прошлого, настоящего и будущего. Но именно «мерка», а не план, заданный априори. «Формула прогресса» — это только «гипотетическое построение законов, основанное на внесении в научное исследование духовной и общественной эволюции — объединяющего принципа разумной цели, к которой должна стремиться эта эволюция» .

Предваряя возможные обвинения в субъективизме, Кареев писал: «Законный субъективизм, чуждый всякого пристрастия и всякой односторонности, сводится к субъективному отношению историка, как человеческой личности, к человечеству, как совокупности таких личностей» . Субъективизм, таким образом, означал для него необходимость встать на общечеловеческую точку зрения. Ученый должен оставить за порогом исследования свои идеалы как человека определенной профессии, вероисповедания, национальности, но Должен постоянно чувствовать свою принадлежность к человечеству. Это та граница, дальше которой освободиться от субъективного момента в историческом познании невозможно, да и не нужно Личность может сбросить с себя груз принадлежности к тому или иному союзу, сообществу индивидов, освободиться от давления той социальной роли, которую она играет в обществе, но она не может освободиться от груза принадлежности к человеческому роду, и, как говорится, слава Богу, поскольку именно поэтому возможно познание человеком истории. Защищая такой субъективизм, Кареев выступал, с одной стороны, против «эмпирического объективизма» историков, а с другой стороны, против переноса на историю объективизма естествоиспытателей.