Постмодернизм как духовное состояние, образ жизни и философия.

В социальной сфере постмодернизм соответствует обществу потребления и масс-медиа (средств массовой коммуникации и информации), основные характеристики которого выглядят аморфными, размытыми и неопределенными. В нем нет четко выраженной социально-классовой структуры. Уровень потреб­ления — главным образом материального — выступает основ­ным критерием деления на социальные слои. Это общество всеобщего конформизма и компромисса. К нему все труднее применять понятие «народ», поскольку последний все больше превращается в безликий «электорат», в аморфную массу «по­требителей» и «клиентов». В еще большей степени это касается интеллигенции, которая уступила место интеллектуалам, пред­ставляющим собой просто лиц умственного труда. Число таких лиц возросло многократно, однако их социально-политическая и духовная роль в жизни общества стала почти незаметной.

Можно сказать, что интеллектуалы наилучшим образом во­площают состояние постмодерна, поскольку их положение в об­ществе изменилось наиболее радикально. В эпоху модерна ин­теллектуалы занимали ведущие позиции в культуре, искусстве, идеологии и политике. Постмодерн лишил их прежних привиле­гий.

В постмодерном обществе весьма типичной и распростра­ненной фигурой выступает яппи, что в буквальном смысле оз­начает «молодой горожанин-профессионал». Это преуспеваю­щий представитель среднего слоя, лишенный каких-либо «ин­теллигентских комплексов», целиком принимающий удобства современной цивилизации, умеющий наслаждаться жизнью, хотя и не совсем уверенный в своем благополучии. Он вопло­щает собой определенное решение идущего от Ж. Ж. Руссо спора между городом и деревней относительно того, какой об­раз жизни следует считать нравственным и чистым. Яппи отда­ет явное предпочтение городу.

Еще более распространенной фигурой является зомби, представляющий собой запрограммированное существо, ли­шенное личностных свойств, неспособное к самостоятельному мышлению. Это в полном смысле слова массовый человек, его нередко сравнивают с магнитофоном, подключенным к телеви­зору, без которого он теряет жизнеспособность.

Постмодерный человек отказывается от самоограничения и тем более аскетизма, столь почитаемых когда-то протестант­ской этикой. Он склонен жить одним днем, не слишком заду­мываясь о дне завтрашнем и тем более о далеком будущем. Главным стимулом для него становится профессиональный и финансовый успех. Причем этот успех должен прийти не в конце жизни, а как можно раньше. Ради этого постмодерный человек готов поступиться любыми принципами. Происшед­шую в этом плане эволюцию можно проиллюстрировать сле­дующим образом. М. Лютер в свое время (XVI в.) заявил: «На том стою и не могу иначе». Как бы полемизируя с ним, С. Кьеркегор спустя три столетия ответил: «На том я стою: на голове или на ногах — не знаю». Позиция постмодерниста яв­ляется примерно такой: «Стою на том, но могу где угодно и как угодно».

Мировоззрение постмодерного человека лишено достаточно прочной опоры, потому что все формы идеологии выглядят размытыми и неопределенными. Они как бы поражены неким внутренним безволием. Такую идеологию иногда называют софт-идеологией, т. е. мягкой и нежной. Она уже не является ни левой, ни правой, в ней мирно уживается то, что раньше считалось несовместимым.

Такое положение во многом объясняется тем, что постмо­дернистское мировоззрение лишено вполне устойчивого внут­реннего ядра. В античности таковым выступала мифология, в Средние века — религия, в эпоху модерна — сначала филосо­фия, а затем наука. Постмодернизм развенчал престиж и авто­ритет науки, но не предложил ничего взамен, усложнив челове­ку проблему ориентации в мире.

В целом мироощущение постмодерного человека можно оп­ределить как неофатализм. Его особенность состоит в том, что человек уже не воспринимает себя в качестве хозяина своей судьбы, который во всем полагается на самого себя, всем обя­зан самому себе. Конечно, яппи выглядит весьма активным, деятельным и даже самоуверенным человеком. Однако даже к нему с трудом применима идущая от Возрождения знаменитая формула: «Человек, сделавший сам себя». Он вполне понимает, что слишком многое в его жизни зависит от игры случая, удачи и везения. Он уже не может сказать, что начинал с нуля и всего достиг сам. Видимо, поэтому получили такое широкое распро­странение всякого рода лотереи.

Постмодерное общество теряет интерес к целям — не только великим и возвышенным, но и более скромным. Цель переста­ет быть важной ценностью. Как отмечает французский фило­соф П. Рикёр, в наши дни наблюдается «гипертрофия средств и атрофия целей». Причиной тому служит опять же разочарова­ние в идеалах и ценностях, исчезновение будущего, которое оказалось как бы украденным. Все это ведет к усилению ниги­лизма и цинизма. Если И. Кант в свое время создал «Критику чистого разума», то его соотечественник П. Слотердайк в связи с двухсотлетним юбилеем кантовского труда издает «Критику цинического разума» (1983), считая, что нынешний цинизм вы­зван разочарованием в идеалах Просвещения. Цинизм постмо­дерна проявляется в отказе от многих прежних нравственных норм и ценностей. Этика в постмодерном обществе уступает место эстетике, принимающей форму гедонизма, где на первый план выходит культ чувственных и физических наслаждений.

В культурной сфере господствующее положение занимает массовая культура, а в ней — мода и реклама. Некоторые за­падные авторы считают моду определяющим ядром не только культуры, но и всей постмодерной жизни.

Важную черту постмодерна составляет театрализация. Она также охватывает многие области жизни. Практически все сколько-нибудь существенные события принимают форму яр­кого и эффектного спектакля или шоу. Театрализация прони­зывает политическую жизнь. Политика при этом перестает быть местом активной и серьезной деятельности человека-гра­жданина, но все больше превращается в шумное зрелище, ста­новится местом эмоциональной разрядки. Политические бата­лии постмодерна не ведут к революции, поскольку для этого у них нет должной глубины, необходимой остроты противоре­чий, достаточной энергии и страстности. В политике постмодерна уже не встает вопрос о жизни или смерти. Она все больше наполняется игровым началом, спортивным азартом, хотя ее роль в жизни общества не уменьшается и даже возрастает. В некотором смысле политика становится религией постмодер-ного человека.

Отмеченные черты и особенности постмодернизма находят свое проявление и в духовной культуре — религии, науке, ис­кусстве и философии.

Философия постмодернизма противопоставляет себя прежде всего Гегелю, видя в нем высшую точку рационализма и логоцентризма. В этом смысле ее можно определить как антиге­гельянство. Гегелевская философия, как известно, покоится на таких категориях, как бытие, единое, целое, универсальное, аб­солютное, истина, разум и т. д. Постмодернистская философия подвергает все это резкой критике, выступая с позиций реляти­визма.

Непосредственными предшественниками постмодернистской философии являются Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Первый из них отверг системный способ мышления Гегеля, противопос­тавив ему мышление в форме небольших фрагментов, афоризмов, максим и сентенций. Он выступил с идеей радикальной переоценки ценностей и отказа от фундаментальных понятий классической философии, сделав это с позиций крайнего нигилизма, с утратой веры в разум, человека и гуманизм. Он также отверг существование истин, назвав их «неопровержимыми заблуждениями». Ницше нарисо­вал конкретный образ постмодернистской философии, назвав ее «утренней» или «дополуденной». Она ему виделась как фило­софствование или духовное состояние человека, выздоравли­вающего после тяжелой болезни, испытывающего умиротворе­ние и наслаждение от факта продолжающейся жизни. Хайдеггер продолжил линию Ницше, сосредоточив свое внимание на кри­тике разума. Разум, по его мнению, став инструментальным и прагматическим, выродился в рассудок, «исчисляющее мышле­ние», высшей формой и воплощением которого стала техника. Последняя не оставляет места для гуманизма. На горизонте гуманизма, как полагает Хайдеггер, неизменно появляется вар­варство, в котором «множатся вызванные техникой пустыни».

Эти и другие идеи Ницше и Хайдеггера находят дальнейшее развитие у философов-постмодернистов. Наиболее известными среди них являются французские философы Ж. Деррида, Ж. Ф. Лиотар и М. Фуко (постструктуралисты в постмодерниз­ме), итальянский философ Дж. Ваттимо (герменевтический ва­риант постмодернизма) и американский философ Р. Рорти (прагматистска

Социальной онтологией постмодернизма является постиндустриальное или информационное общество. Содержательная сторона постмодернистских взглядов обусловлена культурной атмосферой конца 20-го века, хорошо выраженного творчеством С. Хантингтона и Ф. Фукуямы. Диалогизм, культурная полифоничность, плюрализм и либерализм современного западного общества создали предпосылки для выработки радикальной по отношению к проекту модерн методологии понимания истории и общества. В рамках этой методологии сформулировано основное требование постмодернизма к истории: у нее нет единого основания, и потому единичное довлеет над универсальным, всеобщим.

Историография начала 20-го века основана на представлении о том, что история – это процесс закономерной смены эпох. Постмодернизм апеллируя к наступившей эпохе «гиперконформизма», уничтожает все законы, принципы и априорные схемы истории. На их месте оказывается «общество спектакля»; ткань истории, как и социальные связи, наполняются языковыми играми, «олитературивая » историю. История предстает как мягкая, несубстанциональная, межструктурная реальность (время думать о прошлом, а не исследовать его) с доминированием коммуникативного фактора. Рост поверхностного уровня, нарциссизм настоящего, одновременность разновременного создает ощущения «конца истории» (Фуко), «конца социальности» (Бодрийяр). Новая эпоха ничего не должна предыдущей и ничего не передаст последующей, поскольку основана на радикальной прерывности. В свою очередь подобная прерывность содержит в своем центре «личность-текст», свободно конструирующий ритм чередования образов и архетипов; создающий характеристики морально-этической системы и в конечном итоге - структурирующий общество. В постмодернистском дискурсе истории, кроме ритма языка (рассказа), ничего более содержательного нет. Важны не факты, а связи между ними; «океан» сюжета воссоздается по одной капле воды (по личности рассказчика). И, таким образом, сколько рассказчиков, столько и «историй». История и реальность разъединяются, история растворяется в информационных потоках, бесконечно плюрализуясь в отражениях виртуальной реальности.

Прогресс объявлен постмодернизмом рутиной, а вера в него «местечковой», европоцентристкой. Постмодернизм критикует прогресс за техногенность, эмансипацию – за совмещение индивидуальной свободы и общественного порядка, демократию – за императив совести. Вместо привычных ценностей постмодернизм создает поверхностную горизонтальную модель общества, свободную от утопий будущего и мифов прошлого и ориентированную на технологии права и компромисса.

Хаотизация истории в постмодернистской литературе не могла не отразиться на представлениях о современном обществе и его перспективах. Социальная доктрина постмодернизма основана на следующих тезисах:

1. общество являет собой не кинофильм а «моментальный снимок»; противостоит «сфере принципиальной координации», (целостности);

2. в обществе где возможны проекты и проектирование, отсутствует по сути, целеполагание; общество теряет интерес не только к высоким, но и к скромным целям, наступает «гипертрофия средств и атрофия целей» (П. Рикер);

3. общество утратило системность и целостность; репродуктивный порядок сменил продуктивный;

4. в информационном обществе изменилась сущность социализации: девиации (отклонения) важнее, чем классическая «спокойная» социальность. Отсюда постоянный акцент на маргинальности (М. Фуко), на «черных дырах социальности» - аморфных деструктурированных массах (Ж. Бодрийяр), на философии повседневности.

Дополнительные вопросы