Модели взаимодействий цивилизаций различных типов
Поиски нового типа цивилизационного развития активно ведутся во всех странах, особенно в западном мире, серьёзно озабоченном кризисными явлениями, которые породила техногенная цивилизация. Кризис приобретает глобальный характер и охватывает все сферы человеческого бытия: экономику, политику, культуру, экологию, антропогенные характеристики индивида и т.д. Разрабатываются сценарии выхода из этого кризиса. Если оставить в стороне откровенно апокалипсические прогнозы по поводу неизбежного "конца света", то предметом рассмотрения могут стать две модели, или версии, сценария взаимодействия цивилизаций.
Конфронтационная модель
Первая модель исходит из факта резкого обострения борьбы между странами за ресурсы планеты в ситуации их катастрофического истощения. Неизбежным результатом этой борьбы будет образование в планетарном масштабе групп государств, принципиально отличающихся друг от друга качеством жизни. В центре окажутся страны нынешней "семёрки", в которую стремится войти Китай и динамично развивающиеся страны Азиатского региона ("тигры", "золотые драконы"). Затем следует пояс стран со всё более понижающимся качеством жизни, которые служат источником дешёвой рабочей силы, природных ресурсов и размещения добывающих производств.
Вариантом этого сценария является концепция "золотого миллиарда", которая исходит из тезиса, что при глобальном истощении ресурсов возможности развивающихся стран достигнуть уровня экономически развитых стран и их качества жизни становятся всё меньшими. И соответственно уменьшаются их возможности войти в стадию постиндустриального развития.
Становление мирового порядка, реализующего эту модель, предполагает доминирование развитых стран над всеми остальными. На первых порах он может сопровождаться внедрением в различные страны внешних форм западной демократии и массовой культуры. Реальным результатом этого процесса может стать нивелирование культурных традиций и вырождение многообразия социально-исторических общностей, что, в свою очередь, обернётся вырождением самой демократии. Доминирование одних стран над другими способно реанимировать практику "двойных стандартов" и выхолащивание демократии внутри самих развитых стран. Демократические формы и институты вполне могут стать прикрытием для возрождения авторитарных способов правления. При этом не обязательно, чтобы авторитаризм был персонизирован, он может предстать в форме анонимной "теневой власти", выражающей интересы узких социальных групп, кланов, олигархий и манипулирующей общественным сознанием (современные информационные средства открывают для этого широкое поле возможностей).
Американский социолог Самуэль Хантингтон считает, что "принципиальный конфликт в глобальной политике будет происходить между нациями и группами различных цивилизаций. Столкновение цивилизаций будет доминировать в мировой политике. Следующая мировая война, если она состоится, будет войной цивилизаций".
Хантингтон утверждает, что с окончанием холодной войны цивилизации как субъекты мировой политики приходят на смену нациям-государствам. Цивилизации определяются им как культурные сообщества, отличающиеся друг от друга историей, языком, традициями, но более всего религией. Он выделяет восемь основных цивилизаций: западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, славяно-православная, латиноамериканская и, возможно, африканская. Взаимоотношения цивилизаций потенциально конфликтны, поскольку в основе их различий – ценности и убеждения, которые примирить сложнее, чем экономические и политические интересы. В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: "На чьей ты стороне?" – и люди могли выбирать стороны и переходили с одной стороны на другую. В конфликте цивилизаций вопрос состоит в том "кто ты?". Это дано раз и навсегда и не подлежит изменению.
Кроме стремления к защите собственных ценностей и убеждений, цивилизации стремятся к приобретению власти. Власть – способ стать сильнее и, следовательно, лучше защитить свои интересы и ценности. Субъекты мировой политики действуют в условиях анархии, и не существует ничего, что сдерживало бы их стремления к власти и господству. По мнению Хантингтона, через международные экономические институты "Запад защищает свои экономические интересы и навязывает другим нациям ту экономическую политику, которая кажется ему правильной". Что касается международных институтов безопасности, то они существуют для осуществления Западом политического господства, чтобы управлять миром, защищая западные интересы и политические ценности.
Столкновение цивилизаций, согласно Хантингтону, происходит на макро- и микроуровнях. Макроуровень подразумевает международный уровень борьбы, столкновение цивилизаций на микроуровне означает угрозу внутренней стабильности государства в тех случаях, когда линия цивилизационных разломов проходит по их территории. Угрозу международной стабильности представляют конфликты в Европе между западным христианством и православием; повсеместно происходящие конфликты западной и исламской цивилизаций; конфликты православных и мусульман в Европе и Евразии; мусульман и индусов в Азии; конфликты Китая и Америки, Японии и США и т.д. Угрозу внутренней стабильности конфликт цивилизаций представляет для Турции, Мексики, России, поскольку эти три страны имеют особо высокий уровень культурной гетерогенности. Впрочем, опасность имеется и для США.
Модель диалога
Модель диалога, осознавая угрозу существованию человечества в обострении глобальных проблем, пытается наметить пути перехода к новому цивилизационному развитию. Современная эпоха рассматривается как становление новой цивилизации, решившей или эффективно решающей глобальные проблемы. Поиск контуров новой цивилизации и уяснение путей и факторов, способствующих их становлению, ведется в разных направлениях.
Выдвигается идея корректировки общей стратегии мирового развития: вместо безудержного расходования энергетического потенциала планеты ставка делается на энергосберегающие технологии; вместо эксплуатации естественной среды и ресурсов – минимизация технико-технологического вмешательства в природный процесс; вместо расширения производства и всевластия экономики – ориентация на культуру и сохранение природы.
Надежда на становление в планетарном масштабе постиндустриального и информационного общества связывается с постепенным и неуклонным уменьшением вещественно-энергетического и увеличением информационного потребления. Будущее представляется как возникновение цивилизации «постматериалистических ценностей», которое якобы придёт на смену техногенному обществу. Кризис техногенного общества лежит не в противоречии между цивилизацией и культурой, экономикой и политикой и т.п. Причины кризиса – в глубинной философии самого цивилизационного устройства мира. Современное человечество пожинает плоды изначального нарушения равновесия между инструментальным (технико-технологическим) и организмическим отношением человека к миру и самому себе как его субъекту.
Основу техногенной цивилизации составляет сугубо инструментальное отношение к миру, т.е. превращение всего сущего в средство для индивидуального выживания ("господства"). Подчинение окружающего мира своим единичным особенностям и частным интересам в ущерб всему остальному живому миру – таков принцип техногенного жизнеустройства.
Техногенное общество рассматривается В. С. Степиным как общество, постоянно изменяющее свои основания. Отказ от основ техногенного отношения к миру, выработка нового типа рациональности, новых ценностей открывают новые перспективы для человечества. «Новый способ жизни в этом мире обязательно будет включать в себя стратегию ненасилия, – развивает свою мысль Степин. – Когда я работаю с объектом, в который я сам включен, то насильственное, грубое его переделывание может вызвать катастрофические последствия для меня самого, ибо, трансформируя объект, я изменяю свои собственные связи и функции. В этом случае неизбежны определенные ограничения моей деятельности, ориентированные на выбор только таких возможных сценариев изменения мира, в котором обеспечиваются стратегии выживания»[12]. Ни одна из пагубных тенденций (рост нищеты, дестабилизация условий жизни человека, увеличение неравенства), по мысли Степина, не является неотвратимой. При наличии политической воли и поддержке мирового сообщества эти тенденции можно обратить вспять.
Таким образом, речь идёт не о корректировке, а о пересмотре самого типа цивилизационного развития. В современной ситуации взаимодействие техногенной цивилизации с другими типами цивилизаций не может идти по пути приобщения их к ценностям и глубинной философии самой техногенной цивилизации.
Американский исследователь И. Валлерстайн выделяет два типа анализа современности. С одной стороны, анализ продолжающихся негативных, кризисных процессов, с другой – исследование реалий перехода к новой исторической системе. Если говорить о «продолжающейся реальности», то будет почти невозможно повлиять на нее посредством политических действий. Однако с точки зрения перехода к «иной реальности» Валлерстайн делает другой вывод: «именно потому, что исход непредсказуем, именно потому, что флуктуации становятся столь бурными, следует предположить, что даже самое слабое политическое действие приведет к серьезным последствиям. Мне хочется думать об этом, как о таком историческом моменте в историческом времени, когда свободная воля по-настоящему вступает в игру»[13]. Этот длинный переходный период к новой цивилизации представляется в качестве грандиозной политической борьбы между сторонниками существующей системы и теми, кто хотел бы увидеть создание новой исторической системы.
Две изложенные концепции отличаются друг от друга своими посылками: одна исходит из убеждения в возможности обратимости негативных тенденций, а другая – из «непредсказуемости» реализации этой возможности. Но обе концепции отдают дань политическому действию общественных движений как потенциальному фактору изменения нынешней траектории развития к лучшему будущему.
Вопросы к семинарскому занятию
1. В чем суть локально-исторического подхода к описанию исторического процесса?
2. Какие варианты историко-стадиального подхода вам известны? Охарактеризуйте формационный поход к истории.
3. В чем особенность всемирно-исторического подхода к историческому процессу? Изложите концепцию истории К. Ясперса.
4. По каким параметрам можно сравнивать традиционное общество с техногенной цивилизацией? Сравните эти два типа общества.
5. Чем отличается человек традиционного общества от человека техногенного общества?
6. Что такое модернизация? Какова специфика модернизационных процессов в современном мире?
7. Какие модели взаимодействия цивилизаций различных типов вам известны? Проанализируйте их.
8. Каковы причины и пути решения глобальных проблем современности?
Литература
1. Введение в философию. – М.,1989. Т. 2.
2. Введение в философию: Учеб. Пособие для вузов./ Авт. колл.: Фролов И. Т. и др.– М.: Республика, 2002.
3. Философия: Учебник для вузов./ Под ред. Проф. В. Н. Лавриненко, проф. В. П. Ратникова. – М.:ЮНИТИ, 2000.
4. Философия: Учебник для вузов. – Ростов н/Д. 1995.
5. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. – М., 1991.
6. Тойнби А. Дж. Постижение истории. – М., 1991.
7. Шпенглер О. Закат Европы. – М., 1993.
8. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – М., 1991.
9. Ясперс К. Смысл и назначение истории. – М., 1991.
10. "Столкновение цивилизаций”: перспективы и альтернативы. //Общественные науки и современность. 1995. №4.
11. Фукуяма Ф. Конец истории? //Вопросы философии. 1990. №3.
ОСНОВЫ ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
Человек и природа
Термин «природа» многозначен. В широком смысле слова под природой понимается все сущее или, как говорили в России, мир божий. В узком смысле – природа – то, что породило и окружает человека, служит для него объектом познания и преобразования, естественная среда обитания человека. В соответствии с различением смысла термина «природа» проблема взаимоотношения человека и природы имеет два измерения: 1) человек и Природа (в широком смысле), Космос, Вселенная; 2) человек и естественная среда обитания человека (философское осмысление экологической проблемы). В данной лекции сконцентрируем внимания на первом измерении проблемы.
Фундаментальный вопрос философии – вопрос начала, основы бытия. Основной вопрос философии, сформулированный в рамках марксизма, предполагает три возможных ответа: постулирование первичности или материи, или духа (разума), или плюрализм.
Декарт, Кант, Гегель решали эту проблему в духе своего времени и рассматривали дух и материю как альтернативы одного другому. При этом приоритет отдавался духовному началу, или тому, что они понимали под богом. К идее бога эти философы приходили вполне осознанно, в результате глубокой теоретической работы мысли. Это тем более впечатляет, что предпосылок для полученного ими данного вывода было совсем немного. Философов можно было бы понять, если бы было доподлинно известно, что мир конечен (так как, если мир бесконечен, то он никем твориться не может: богу нечего делать там, где правит бесконечность). Но проблема бесконечности туманна и сегодня. Их можно было бы понять, если бы в их время были эмпирические свидетельства того, что мир эволюционирует (откуда следует, что он мог быть когда-то и кем-то создан). Но и этого знания не имелось. Возможно, что самым сильным доводом в пользу божественного происхождения Вселенной для них послужил факт закономерности ее существования.
Противоположная позиция – материалистическая – на место божественного, идеального, духовного ставит материю, и рассматривает факт появления сознания, разума как в большей степени случайное событие в непрерывном процессе движения (изменения) материи.
Указанные точки зрения находили более или менее адекватное подтверждение в данных, которые предоставляла классическая наука. Имеет смысл предпринять попытку вновь вернуться к старой проблеме и осмыслить ее с учетом достижений неклассической и постнеклассической науки.
В 1927 году Н. Бором был сформулирован принцип дополнительности (комплиментарности), согласно которому несовместимые (с точки зрения классической физики) свойства элементарных частиц не исключают, а дополняют друг друга (например, волновые и корпускулярные свойства электрона). Это следовало понимать так, что элементарные частицы характеризуются свойствами, которые лишь кажутся взаимоисключающими, тогда как, согласно Бору, эти свойства представляют собой не реализуемые друг без друга стороны единой ''медали''. Там, где раньше видели противоположности, Бор нашел компромисс, вне которого не способно состояться никакое атомное явление. Выводы Бора можно попытаться расширить и использовать для решения нашей фундаментальной проблемы.
Постнеклассическая наука выдвинула антропный принцип, согласно которому ритмы Вселенной и человека, а также размерность функционирования этих систем близки или совпадают. Вселенная как бы устроена для того, чтобы человек мог ее осмыслить и освоить. Вселенная устроена так, а не иначе, для того чтобы на известной ступени ее эволюции в ней появился наблюдатель – мыслящая субстанция. Об этом же говорит и синергетика: человек рассматривается как мощный фактор эволюции Вселенной, где нарастают процессы нестабильности (И. Пригожин).
Попытаемся усилить антропный принцип следующей гипотезой: существование человека (разума) комплементарно бытию Вселенной именно в смысле их взаимной необходимости. Т.е. человек и природа находятся в гораздо более сложных отношениях: разум есть не только порождение ''неразумной'' природы, но, в свою очередь сам становится ее творцом. Иными словами, предполагается, что наличие высокоорганизованной материи столь же необходимо для существования материи неодушевленной, как и очевидное противоположное их соотношение.
Жизнь во Вселенной.
Поиск грани, отделяющей живое от неживого, неизбежно приводит к выводу, что нет никакого особого свойства, присущего органике, которое не имело бы аналога в неодушевленной природе, кроме одного – способности к самовоспроизведению.
Но одной этой способности явно недостаточно для определения специфики живых систем. В соответствии с принципом эквивалентности массы и энергии в одном грамме любого вещества содержится такое количество энергии, какое достаточно, чтобы вскипятить триста тысяч тонн воды. Однако данная способность вещества может обернуться реальностью только при наличии особых условий. Органика же не «дожидается милостей от неорганической природы», она ищет и находит их сама. Живые системы реализуют свои способности к самовоспроизведению и саморазвитию с величайшей последовательностью. Надо отдать должное молекуле нуклеиновой кислоты (НК), вдохновительнице и движущей силе жизни. Именно она положила конец «зависимому положению» органических соединений и взяла свою судьбу в свои руки. Первое, о чем ей следовало позаботиться, так это о самосохранении и защите от превратностей, поджидающих ее на каждом шагу. Она нашла блестящее решение – создала предохраняющую оболочку, для чего использовала близкую ей по структуре, но не обладающую «волей к жизни» молекулу белка. Она научалась поглощать энергию извне и заодно избавляться от отходов ее переработки. Она изобрела механизм метаболизма. Она нашла ключ к бессмертию, открыв процесс копирования самой себя в своих потомках. В целях уменьшения вероятности сбоев и ошибок, возникающих при самокопировании, молекула НК продублировала себя, образовав двойную спираль – ДНК.
Спустя некоторое время ее перестали удовлетворять темпы расширения своей экологической ниши. Она вновь нашла достойный выход, осуществив разделение труда в клетке и между клетками, тем самым, породив организмы со специализированными органами функционирования и самовоспроизведения. Вместе с тем, чтобы организмы могли создавать для НК все новые формы обитания, включая космическое пространство, она обрекла свои творения на смертность, гарантирующую ей самой бессмертие.
Разумеется, принцип дополнительности реализуется в организме иначе, чем в физико-химических системах. Вся индивидуальность организмов представляет собой убедительную иллюстрацию принципа дополнительности: ни одна из частей, составляющих животное, не может существовать без совокупности всех прочих; мужские и женские особи могут исполнять свой «священный» долг перед жизнью, только сообразуясь с принципом дополнительности. Жизнь и смерть также находятся между собой в отношениях дополнительности. Бессмертная молекула НК «изобрела» смерть для организмов с целью ускорить эволюционный процесс и создавать все новые, болеет сложно организованные формы жизни, вплоть до появления разумного человека. Если развитие жизни в целом понимать как прогресс, то следует признать, что без смерти нет и прогресса.
Большинство биологов разделяют мнение, что видоизменение происходит благодаря триаде: наследственности, изменчивости и естественному отбору. Серьезным возражением против такой трактовки механизма к эволюции все еще остается интерпретация источников изменчивости. Дискуссия по поводу направленности или ненаправленности мутаций, порождающих новые виды организмов, далека до завершения. Однако появление и стремительное (по геологическим меркам) развитие жизни на Земле не могло стимулироваться только лишь случайными факторами.
Многообразие организмов и эволюционное развитие по пути усложнения структур обязано исключительно принципу дополнительности, определяющего соотношение случайного и закономерного в длинном ряду последовательных смен поколений живых систем. Только лишь закономерность (необходимость) ни в какое обозримое время не смогла бы произвести наблюдаемый спектр видов животных и растений, в том числе и исчезнувших. Случайность же сама по себе не смогла бы породить даже одной-единственной жизнеспособной клетки.
Феномен человека.
Большинство современных космологов считает, что теория Большого Взрыва адекватно воспроизводит механизмы, управляющие развитием Вселенной. Особенность теории состоит в том, что природа рассматривается как феномен, единожды рожденный и имеющий возможность развиваться (существовать) ограниченный отрезок времени. Возможно, что на нынешний день эта теория является лучшим модельным приближением к действительному физико-химическому миру.
Теория Большого Взрыва, как и любая научная теория, опирается на ряд допущений и идеализаций. Первое допущение относится к понятию «естественного»: современное естествознание относит к естественному лишь то, что происходит или делается без участия и воли человека. Второе допущение – Вселенная рассматривается как принципиально единичное и невоспроизводимое явление. Но всякое действительно уникальное и неповторимое явление, как нечто противоположное закономерному, следует относить к области мистического или потустороннего, если мы не хотим быть обвиненными в отсутствия логики. Остается признать, что:
– никакая теория образования и эволюции Вселенной не отвечает критерию естественного, если она не включает в себя человеческий фактор;
– понятие «естественного» необходимо расширить с учетом этого последнего.
Научное описание природных процессов макро- и мегамира придерживается ряда идеализаций, принципов, которые принимаются как очевидные:
1) явления природы достаточно автономны и их можно рассматривать изолированно друг от друга (например, оптические эффекты допустимо изучать вполне самостоятельно и независимо от, скажем, термодинамических явлений);
2) в процессе исследований наблюдатель не влияет на ход естественных событий (например, не проходится сомневаться, что сила тока в проводнике не зависит от самочувствия экспериментатора);
З) сумма выводов, полученных в ходе исследования различных явлений, образует полную, связанную и достоверную информацию о мироздании в целом.
Первые два принципа более-менее работают, а вот с третьим связаны существенные трудности. Арифметическая сумма идеализированных (и тем самым неизбежно искаженных) представлений об отдельных, расчлененных сторонах действительного не тождественна полноценному знанию об этом действительном, которое в своем естественном состояний всегда многомерно, многолико и внутренне едино. Пренебрежение этим фактом не представляет большой беды, если вопрос касается сравнительно простых явлений (например, описание состояния реальных газов, близких к идеальным, или кристаллических твердых тел). Иное дело, когда речь заходит об анализе целостной совокупности сложных явлений.
Например, имеем ли мы основание верить, что раскрыли феномен элементарной единицы жизни – клетки, выявив структуру и отдельные функции ее органелл (составляющих)? Имеем ли мы основание верить, что постигли феномен человека, досконально изучив его анатомическое строение и имея сведения о его физиологии, психологии, интеллектуальной деятельности, о его социальной сущности в настоящем и прошлом? Отрицательный ответ на оба вопроса очевиден. В этой связи можно только восхищаться смелостью космологов, убедивших самих себя в том, что им по силам разобраться в феномене Природы, ограничившись изучением эволюции наиболее простых форм вещества-излучения и не принимая в расчет тот гигантский и сложный мир, который олицетворяет собой человек.
Есть принципиальная, фундаментальная разница между Вселенной теоретика-космолога и реальной Вселенной. Теоретик думает, что человек в состоянии влиять на события только локально, в пределах Солнечной системы. Но если распространить опыт энтузиастов-одиночёк всего за две-три сотни лет профессиональных занятий научной и технической деятельностью, на будущие тысячи и миллионы лет, то можно прийти к выводу: эта микроскопически малая частица Природы, – человек, – потенциально самое могущественное, что в ней есть. Кроме того, закономерность эволюции Природы приводит к недвусмысленному заключению: без вмешательства высокоорганизованной и разумной материи – человека – Вселенная ни возникнуть, ни существовать не может.
Но каким же образом человек может влиять на процессы, происходившие за много миллиардов лет до его появления «на свет»? Следуя принципу дополнительности можно утверждать, что мир устроен сложно не только на микро- и макроуровнях, но и на космическом уровне. Это означает, что наблюдаемая нестационарная звездная система (Метагалактика) представляет собой только один фрагмент бесконечной и не исчисляемой мозаики других элементарных фрагментов, составляющих стационарную Большую Вселенную. Эволюция каждой Метагалактики состоит из двух фаз – ''естественной» и синтетической (антропогенной). Первая фаза начинается с простейшего состояния вещества-излучения, с «сингулярности» и завершается, появлением в ней мыслящей субстанции – человека (разума) в широком смысле. Вторая фаза протекает под знаком усилий человека, направленных на создание условий, необходимых для рождения последующей «потомковой» Вселенной на «месте» предшествующей ей «родительской» Метагалактики.
Передача эстафеты жизни таким способом фактически означает гибель собственной Вселенной. Должна ли нас шокировать такая перспектива? Человек примирился с мыслью о собственной индивидуальной смертности, с ограниченностью срока существования Солнца и всей звездной системы. Нет ничего противоестественного и в том, что гибель нашей Вселенной будет подготовлена нашими собственными руками, ведь мы исчезаем с тем, чтобы дать жизненное пространство новой Вселенной, новому человеку и тем самым не прервать нить жизни Природы в целом.
Таким образом, распространение принципа дополнительности на взаимоотношения Метагалактик и Большой Вселенной, Природы и человека позволяет сделать два вывода:
1. Необратимость (стационарность, вечность, бесконечность и безграничность) Большой Вселенной, Природы достигается благодаря обратимости (нестационарности, ограниченности во времени и пространстве) Метагалактик, и, наоборот, последние могут рождаться и эволюционировать благодаря наличию первой.
2. Человек есть не только произведение природы, но и сам, в свою очередь, определяет ее бытие. Он также необходим ей, как она ему. Одно без другого не существует. Иначе говоря, для существования Природы наличие мыслящей субстанции (Разума) является столь же необходимым условием, как и наличие неодушевленной материи для существования разума (человека).