Л.И. Мечников о глобальном единстве и перспективах земной истории человечества

«Природа внушает населению одно из двух: смерть или солидарность»

(Л.И. Мечников)

Задумав социологический труд, посвященный истории всей цивили­зации, Л.И. Мечниковуспел написать только его первую часть. Через год после его смерти книга была подготовлена к изданию его другом - из­вестным французским географом Э. Реклю и вышла в свет в Париже с его предисловием. Это была основная, хотя и незавершенная, работа Л.И. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современного общества». Первый русский перевод ее появился в 1898 году, а более полный лишь в 1924 году. Многие положе­ния теории Л.И. Мечникова можно найти в других его работах: «Доазбучная цивилизация» (1877), «Вопросы общественности и нравст­венности» (1879), «Школа борьбы в социологии» (1884), «Географическая теория развития исторических народов» (1889) и других, вышедших в том числе под псевдонимами.

Одной из последних, вышедших посмертно, работ Л.И. Мечникова была «Географическая теория развития исторических народов». Приме­чательна оценка, данная этой книге Г.В. Плехановым: «Французская ли­тература далеко не бедна серьезными сочинениями по истории и геогра­фии, а между тем и в ней книга нашего покойного соотечественника явля­ется важным приобретением. В русской литературе она заняла бы, разу-

135 меется, еще более выдающееся место, бесконечно превосходя по своей со­держательности все произведения наших «субъективных мыслителей» [308, с. 28 ]. И далее: «Но, кажется, оно запрещено в России. Мы думаем так потому, что те экземпляры его, которые Элизе Реклю послал в редак­ции русских журналов, все без исключения были возвращены отправите­лю. Экземпляр же, посланный в Комитет цензуры иностранной литерату­ры, возвратился, весь испещренный отметками, указывающими на вред­ный характер содержания книги» [ 308, с. 28 ].

Многие из свободолюбивых россиян в то время преподавали в за­падноевропейских университетах, учились там же, печатались, получали ученые степени. Это был исход за рубежи родины в вынужденную эмиг­рацию, это было своего рода бегство от царско-полицейского пресса: об­винений в сумасшествии, ссылок, тюрем, увольнений, запрещения препо­давать или печататься. Таковы вехи биографий многих русских мыслите­лей, не был исключением в этом отношении и Л.И. Мечников. Именно по этой причине российский читатель смог ознакомиться с его посмертной книгой лишь спустя десять лет после его смерти. Глубоко был прав Л.И. Мечников, говоривший: «чтобы воспользоваться правом говорить, мне нужно было оставить родину». Недосказанное на родине приходилось договаривать, доисследовать за границей.

В основе философских взглядов Л.И. Мечникова лежит достаточно последовательное материалистическое понимание истории. Природа, по Мечникову, материальна, в ней, подчеркивал он, управляют не боги, а исключительно естественные силы, законы и существа. Он признавал су­ществование материи вне нашего сознания и независимо от него, а также адекватное отражение внешнего мира в нашем сознании с помощью ор­ганов чувств.

Мечников выстраивает иерархическую систему объектов и явлений, выделяя в ней три области: 1) область неорганическую, исчерпываемую физическими и химическими процессами, для объяснения которых доста-

136 точно закона всемирного тяготения Ньютона; это мир геометрических,

неподвижных форм; 2) область биологическую, включающую весь мир пищевых и половых интересов, мир растительных и животных индивиду­альностей, состязающихся и изменяющихся в неустанной борьбе за суще­ствование; 3) область социологическую, мир коллективностей, интересов, выходящих за пределы одиночного биологического существования; мир кооперации, т.е. сочетания не противодействующих, а содействующих достижению единой общей цели, сил [ 259, с. 251 ]. Здесь биологический эгоизм сменяется альтруизмом, отношениями взаимопомощи, дружбы, любви, товарищества, которые, несмотря на присущие человеческой ис­тории борьбу и войны, постепенно завоевывают господствующее поло­жение.

Общество у Мечникова модельно представлено выделенными фак­торами и иерархиями устройства; оно нацелено на сохранение или изме­нение сложившегося социального порядка и, соответственно, на опреде­ленный способ и средства его преобразования; в нем определен статус личности и всех общественных институтов. Данные имманентные харак­теристики общества оценивались Мечниковым в качестве набора соци­альных ценностей. Только общество, по Мечникову, отличается нарас­тающей в истории солидарностью [ 259, с. 238 ]. В этом состоит развитие общественности, в этом - его эволюционность. Исторически низшее каче­ство социальности основано на преобладании подневольного союзниче­ства, где господствуют принуждение и устрашение, в том числе внешняя сила; переходное качество связано с наличием подчинения союзам и группировкам; высшее качество характеризуется наличием добровольных союзов и групп [ 259, с. 258-259 ].

Соответственно, весьма своеобразны воззрения Л.И. Мечникова на социологию, которая, по его мнению, находится в состоянии «детства»; эта наука не накопила еще достаточно эмпирического материала, чтобы сформулировать важнейшие законы общественного развития. Меж тем

137 Л.И. Мечников придавал социологии большое значение, считая ее важ­нейшим научным знанием об обществе, роль которого будет все больше возрастать. Предметом социологии должны быть исключительно явления общественного, причем солидарного порядка.

Л.И. Мечников специально анализирует позитивистские попытки построить социальное знание подобно естественнонаучному, в частности, с использованием идей теории эволюции Дарвина и принципа борьбы за существование. Мечников критически анализирует распространившееся в XIX веке уподобление общественной жизни биологическому выживанию, он называет воинственные отношения биологическими, а товарищеские -общественными. Кроме того, Мечников не считал социологию О. Конта и Г. Спенсера последним достижением общественной науки, не признавая их создателями современной науки об обществе вследствие абстрактно­сти их воззрений и биологизации общественной теории. Он считал, что аналогия организмов общественных с биологическими ненаучна. Широ­ко признанное дарвиновское учение привело в те годы к появлению соци­ал-дарвинизма, для которого характерен механический перенос открыто­го Дарвином закона борьбы за существование на человеческое общество. Л.И. Мечников считал, что основать социологию на дарвиновском зако­не борьбы за существование равносильно упразднить саму социологию.

В социальной теории конца XIX века продолжались поиски по двум направлениям: природно-стихийных сил и факторов развития собственно общества. Сторонники природных истоков исторического процесса рас­ценивали общество как часть природы, подчиняющуюся ее всеобщим за­конам. Таковы социал-дарвинизм, географический детерминизм и т.п. Л.И. Мечников сделал попытку выйти за рамки этих учений на уровень осознания роли обширной комбинации факторов общественного разви­тия. Из наиболее значимых природных процессов, влияющих на развитие человеческого общества, Л.И. Мечников выделяет астрономические («история идет вслед за Солнцем») [ 259, с. 276] ), физические (геосфера,

«mm

138 гидросфера, атмосфера) [259, с. 277], влияние флоры и фауны [259, с. 280],

и, наконец, антропологические влияния (наследственность) [259, с. 284], способность приспособить среду к своим потребностям [259, с. 282], об­мен культурными достижениями и ценностями [259, с. 284]. Согласно воз­зрениям Л.И. Мечникова, внешняя среда играет большую роль, однако «сама раса как фактор прогресса значительно превосходит в этом отно­шении влияние среды» [259, с. 291]. Итак, какой же фактор весомее - гео­графический или антропологический ? Мечников уточняет, что геогра­фический фактор выполняет в истории человеческой цивилизации стар­товую, пусковую и катализирующую роль. Именно он позволяет рекон­струировать и прогнозировать человеческую историю [259, с. 323], вы­членять в ней «великие повороты».

Л.И. Мечников разделял некоторые идеи геосоциологии. Ведущей формулой географических детерминистов является утверждение о том, что географическая среда определяет психический склад людей, который, в свою очередь, выступает в качестве двигателя истории. Но не ограничи­ваясь этим, Мечников пытался раскрыть механизм взаимодействия между природой и обществом в прямом и обратном направлениях, меру и глу­бину их взаимовлияния. Будучи сторонником эволюционной теории, Л.И. Мечников полагал, что человек не сотворен Богом и не существует как нечто «готовое, данное природой», а представляет собою «продукт трудного и исполненного драматических эпизодов процесса преемствен­ного совершенствования» [Цит.по: 109, с. 68]. Вступая в отношения со средой на начальных стадиях человек из-за низкого уровня развития соз­нания, а также потому, что у него мал опыт, состоит по отношению к природе в жалком положении раба. Но отношение человека к миру изме­няется тогда, когда человек понемногу научается управлять по крайней мере некоторыми из наилучше знакомых ему явлений природы.

ч

IS*

139

Социальное наследие Льва Мечникова интересно поисками глубин­ных факторов, обусловивших развитие общества. Так, отстаивая идеи географического детерминизма, он предупреждал об опасности его трансформации в географический фатализм, об опасности механического перенесения свойств среды на облик ее обитателей. Сам Мечников свою исследовательскую задачу формулирует методологически тонко; он гово­рит о своем стремлении к обобщению «культурно-исторических значений географической среды во всем их разнообразии», о желании «поработать над открытием формулы, охватывающей в общих чертах те скрытые от­ношения, которые сближают и, так сказать, связывают каждую фазу со­циальной эволюции, каждый период истории человечества с определен­ным состоянием географической среды» [259, с. 81]. Такую формулу Л.И. Мечников выводит из единства водного фактора в виде больших водных бассейнов (великих рек, морских и океанических акваторий), а также ши­ротных зон и необходимости постоянного, напряженного труда как усло­вия прогресса общества.

Избегая «географического фатализма», Мечников стремился найти действительные связи человеческого общества с природой, меру влияния физико-географической среды на развитие цивилизации, реальную связь между природной средой и социальной эволюцией, ее темпами, для этого он разделил географические условия Земли на три зоны; околополярную, умеренную и жаркую. Все три зоны имеют различную естественную цен­ность для трудовой деятельности и, следовательно, для возникновения и развития цивилизаций. Условия околополярной и жаркой зоны «делают невозможным развитие могущественных общественных организаций в их области», так как первая зона имеет слишком суровый климат, а жители третьей получают все необходимое от природы и по этой причине «лишены единственного стимула к труду, к изучению окружающего мира и к солидарной деятельности» [Цит. по: 109, с. 67].

140 Наиболее пригодна для развития цивилизации умеренная зона [259,

с. 274]. Основное условие для зарождения и прогресса цивилизации, по Мечникову, - необходимость в постоянном напряженном труде, которой нет в жарком климате, где природа как бы «ведет человека на помочах как ребенка» [259, с. 273]. Суровая и бедная природа околополярной зо­ны требовала от человека слишком больших усилий для сохранения соб­ственной жизни и оказала отрицательное влияние на эволюцию человече­ских сообществ на ранних ступенях общественного развития. Поэтому древнейшие цивилизации - Египетская, Китайская, Индийская, Вавилон­ская - закономерно возникли именно в умеренно-теплом поясе. Таким об­разом, Л.И. Мечников значительно обогатил идеи Монтескье и Бокля, выдвинув положение о том, что географическая среда не является абсо­лютной детерминантой развития общественной жизни [259, с. 261].

В понимании общественной жизни Мечников усматривал общую поступательность движения к свободе и равенству и решительно отвергал теории исторического круговорота, равно отвергал и линейные представ­ления о ней. История - не хаос и не нагромождение событий и эпизодов. Все происходящее в истории подчинено законам, но законы социологии несводимы к законам природы. Мечников был против абсолютизации борьбы за существование не только в обществе, но и в природе. Он пола­гал, что солидарность - ведущий фактор эволюции всего органического мира и двигатель общественного прогрессивного развития. В природе возрастает действие закона сосуществования и солидарности. Его кон­цепция солидарности базируется на признании прежде всего коллектив­ного начала в человеке. Л.И. Мечников понимал, что способы проявле­ния солидарности у животных и человека различны, но видел и некото­рые элементы сходства [259, с. 251]. Толчком для противопоставления со­лидарности борьбе за существование послужил дарвинизм, но идеи Меч­никова были направлены не против него, а против нелепостей социал-дарвинистов. Мечников признавал общество, как и природу, эволюцио-

141 нирующим и делал вывод: природа внушает населению одно из двух:

смерть или солидарность.

Понять историческое развитие народов оказывается настолько трудно, настолько запутаны основания или критерии, объясняющие сам прогресс человечества. Мнение, разделяющее все народы на две группы -исторических (культурных) и варварских (диких) народов, - поверхностно и неубедительно. По Мечникову, доказательства прогресса состоят в на­личии технических усовершенствований и в укреплении социальной связи («более несомненное доказательство») и нарастании общечеловеческой солидарности [259, с. 235]. Выше всех законов и обобщений, которым древние и современные авторы пытались подчинить историческое движе­ние, Л.И. Мечников ставил «великий» закон прогресса [259, с. 239].

При общем признании прогресса общества каждый мыслитель вкладывал в этот термин свое понимание существа, механизмов и резуль­татов прогресса. Мечников, исподволь подходя к обоснованию своего главного принципа - о роли водных бассейнов, в том числе и великих рек, в истории, - включается в полемику. Для него не важно, откуда исходит и какими путями проявляется в истории прогресс. Важнее, в чем он состоит, по какому точно фиксированному признаку можно констатировать его наличие в истории, не впадая в субъективный произвол. Прогресс, по Мечникову, не просто движение вперед, а достижение общего блага [259, с. 239]. В общественном прогрессе он различает его потоки: 1) сознатель­ные, разумные действия, осуществляемые в русле прогресса, 2) движение спонтанное, в соответствии с общими обстоятельствами и 3) столкнове­ние противоположных интересов, страстей и поступков [259, с. 239]. По­следнее возможно на основе развивающейся дифференциации - разделе­ния и специализации труда, а также свободы и самосознания.

Итак, согласно Л.И. Мечникову, среди всех прочих географических естественных условий наибольшую роль играет водная среда, жизнь ци­вилизации как бы «вращается» вокруг связующих ее акваторий. Почему

142 решающее значение в появлении цивилизации Мечников придавал гид­росфере ? Водные пути - реки, моря и океаны - больше, чем другие эле-менты географической среды (климат, почвы и т.п.) содействуют разви­тию общества и распространению цивилизации. Рекам он отвел исключи­тельную роль по сравнению с другими географическими условиями в силу того, что «река во всякой стране как бы является выражением живого синтеза всей совокупности физико-географических условий и климата, и почвы, и рельефа земной поверхности, и геологического строения данной области» [Цит. по: 109, с. 68].

По мнению Л.И. Мечникова, цивилизации первоначально образу­ются на берегах великих «исторических» рек, потом постепенно распро­страняются, концентрируются вокруг Средиземноморья и, наконец, за­хватывают океанические побережья. Четыре древнейших великих культу­ры развились и расцвели в великих речных странах: на берегах Хуанхэ и Янцзы зародилась и выросла китайская культура, в бассейне Инда и Ган­га, - индийская культура, в междуречье Тигра и Евфрата возникла ассиро-вавилонская культура, а древний Египет, как это утверждал еще Геродот, был «даром Нила». Исторические реки сыграли в жизни цивилизации особую роль, и дело здесь не в их протяженности, не в массе приносимой ими воды [259, с. 356]. Река - коварная и грозная среда: «Все они обра­щают орошаемые ими страны то в плодородные житницы, питающие миллионы людей за труд нескольких дней, то в чумные болота, усыпан­ные трупами бесчисленных жертв» [Цит. по: 109, с. 68]. Секрет «исторических» рек в том, что их природа «принуждает» людей прибегать к солидарному труду, чтобы избежать смерти. Нужны совместные усилия прибрежного населения, обычно пестрого по расовой принадлежности, языку, обычаям. Для успешного земледелия необходимы сложные ирри­гационные сооружения, нужна совместная деятельность многих тысяч людей. Так возникают первые государства, наука, культура; чтобы не по­гибнуть, необходимо подчинить реку - научиться предвидеть ее разливы и

143 управлять ими, для чего нужны разносторонние знания и строгая органи­зация труда, построенная на жесткой дисциплине, то есть деспотия.

Два фактора - географическая среда и «способность людей к при­способлению через организацию коллективного труда» являются основой первых цивилизаций [259, с. 262]. Мечников считал важным, что «элементы, влияющие на развитие общества», являются изменчивыми, из чего неизбежно вытекают исторические судьбы народов, которые долж­ны также постоянно меняться [Цит. по: 109, с. 68].

Историю человечества Л.И. Мечников подразделил на три периода в соответствии со своей идеей о преобладании роли гидросферы в воз­никновении цивилизации [259, с. 330].

Речной период приходится на древние века, включает в себя исто­рию древнейших цивилизаций Египта, Индии, Месопотамии, Китая. Все эти цивилизации возникли в бассейнах «исторических» рек. Это время подневольных объединений и группировок, а также рабских деспотий.

Средиземноморский период приходится на античность и средние века, включает отрезок времени от основания Карфагена до начала прав­ления Карла Великого. Это время группировок и союзов, основанных на подчинении и феодальной зависимости.

Океанический период от открытия Америки и до наших дней харак­теризуется выходом цивилизации на побережья океанов, Атлантического и Индийского, а с XIX века - Тихого. Это период относительно свобод­ных и добровольных союзов и группировок, скрепленных буржуазными идеями свободы (отсутствия принуждения), равенства (отсутствия приви­легий и несправедливостей), братства (солидарного соединения индиви­дуальных сил) [259, с. 271].

Анализ данной периодизации показывает, что Мечников признает прогрессивное развитие, показывает его направленность и основные эта­пы и последовательности, он осмысляет историю как единый процесс, в котором сочленены прошлое, настоящее и будущее. У Мечникова в об-

т

144 щем историческом творчестве на равных участвуют различные народы,

хотя в одни и те же отрезки времени они могут иметь разный характер

развития. Но угнетение постепенно заменяется все большей свободой, а

солидарность, вынужденная обстоятельствами, заменяется добровольной

и сознательной. Соответственно историческим периодам Л.И. Мечников

выделяет типичные формы социальной и политической жизни, которые, в

свою очередь, определяются способами труда:

1) речные цивилизации - рабство - деспотии;

2) морские цивилизации - крепостничество -олигархия;

3) океанические цивилизации - наемный труд - буржуазная демокра­тия.

Таким образом, ключевым моментом в социологии Л.И. Мечнико­ва стала идея прогресса. Он критиковал имевшиеся в социологии того времени точки зрения Конта и Спенсера - за линеарность понимания хода истории, Лаврова и Ткачева - за идеализм в истолковании его причин. Неудовлетворенность прежними решениями проблемы прогресса заста­вила Л.И. Мечникова поставить ее в центр своей философии.

Историческая наука, излагающая «факты и деяния» народов в по­рядке хронологии, может доставлять необходимый фактический матери­ал для обоснования теории прогресса, но сама теория прогресса относит­ся к компетенции более абстрактных наук - философии истории или со­циологии. «Существенной задачей для нас, - пишет Л.И. Мечников, - яв­ляется определить, в чем состоит прогресс и по какому точно определен­ному признаку можно констатировать его участие в истории, не употреб­ляя в дело ни субъективного произвола, ни предвзятого мнения» [Цит. по: 109, с. 28].

По Л.И. Мечникову, прогресс объективен, ничего общего он не имеет ни с «личным взглядом исследователя» (П.Л. Лавров), ни со «стремлением человека к идеалу, выставленному христианством» (СМ. Соловьев). Источником прогресса, по Мечникову, является географиче-

145 ская среда, она может содействовать прогрессу или тормозить его. Но в

условия среды Л.И. Мечников включает еще и средства организации со­лидарно-кооперативного труда: насильственные, принудительные и доб­ровольные. В качестве критерия прогресса Л.И. Мечников выделяет «свободу» и «технические усовершенствования» как показатели гигант­ского роста власти человека над силами природы, временем и простран­ством. Мечников считает, что природа в самом начале принуждает людей к общественной жизни, затем смягчает ее формы посредством дифферен­циации, а потом снимает всякое принуждение и подчинение. «Уже в об­ласти биологических явлений степень свободы обобществленных единиц может служить мерилом прогресса» [259, с. 24].

По Мечникову, социальная эволюция повсюду подчинена неорга­нической и органической необходимости, и те влияют на строй коопера­ции, направляя группы к цели, интересующей всю группу, поэтому и ха­рактерной чертой цивилизации выступает степень не только личной, но и групповой и общественной свободы. В этом ядро концепции Л.И. Меч­никова. Деспотизм, по его мнению, всегда возникает только от неспособ­ности человека сознательно проявить ту сумму кооперативной солидар­ности, которой требует природа.

Гидросфера, таким образом, - оживляющий элемент не только при­роды, но и двигательная сила истории. Река, море, океан - в сущности жизненный синтез условий, климата, почвы, ландшафта, быта, культуры. Именно гидросфера не сама по себе автоматически влияет на историю, а тем, что это изменчивая среда, особо коварная и опасная для человека, прожить в условиях которой возможно только развив способность к при­способлению, наилучшей формой которого будет последовательная со­лидарность.

Итак, все свое внимание Л.И. Мечников как естествоиспытатель со­средоточивает на событиях на Земле и стремится охватить своим исследо­ванием явления и процессы, поддающиеся точному описанию и анализу.

146 Поэтому его труды и идеи непосредственно предшествуют формирова­нию глобально-экологического, общепланетарного мышления. Термина «экология» у Л.И. Мечникова нет, да и быть не могло. Но глубочайшая связь истории человечества с условиями его существования прослежена предельно убедительно, так же, как и обратное воздействие человеческой деятельности на среду обитания.

Отличительная особенность творчества Л.И. Мечникова состоит в том, что он корректно, но вместе с тем принципиально точно отмежевы­вается от целого ряда влиятельных в его время научных концепций и са­мостоятельно продвигается к созданию общей теории социологии, избрав для этого отчетливые методологические ориентиры: материализм и объ­ективизм, диалектику и историзм. В связи с этими методологическими принципами ему удается отказаться от модного европоцентризма в поль­зу евро-азийско-североафриканского и далее планетарного варианта в интерпретации истории. Отход от биологизаторства и социал-дарвинизма он осуществляет через свой вариант понимания эволюции общества к оригинальной социологии. Очевиден его отход от позитивиз­ма к естественнонаучному материализму. Его понимание опасностей, таящихся в методологии «географического детерминизма» и «географического фатализма» побуждают Л.И. Мечникова установить синтетическое значение географических и социальных факторов. Л.И. Мечникову удалось разработать всеохватную социологическую теорию общественного прогресса, выделить его критерии и движущие силы. В триаде «природа - человек - общество» основное внимание Л.И. Мечни­ков уделяет взаимосвязи «природа - общество» и анализирует фундамен­тальные условия успешности жизни человека и человечества.

Значение трудов Л.И. Мечникова в отечественной научной тради­ции явно преуменьшено, его имя редко встречается в научной литературе, и, возможно, если бы не внимание к его трудам со стороны Л.Н. Гумиле­ва, творчество его и поныне оставалось бы в забвении на его историче-

147 ской родине. Меж тем, социально-философские воззрения Л.И. Мечнико­ва являются не только ярчайшей страницей отечественной и мировой школы географического детерминизма, но и должны иметь широкий ре­зонанс и влияние как оригинальные социальные воззрения на прогресс общества и его будущность.

Итак, Л.И. Мечников выделяет три главные области реального ми­ра: неорганическую, биологическую и социологическую. Каждая из по­следовательно сменяющих друг друга областей в своей эволюции накап­ливает факторы, условия для своего развития. Наиболее богаты предпо­сылки для развития общества, ведь оно использует в качестве факторов природные (астрономические и физические) условия, антропологические, а также преобразованные в ходе истории географические и биологиче­ские предпосылки. Л.И. Мечников выделяет также и веер социальных факторов, а именно уровень развития науки, культуры и техники. Глав­ным фактором для развития общества, согласно Л.И. Мечникову, являет­ся географический. Среди всех географических условий Л.И. Мечников отдает приоритет умеренной климатической зоне и из всех географиче­ских сред - гидросфере, а еще точнее - великим рекам. Эти естественные факторы социализированы; согласно Л.И. Мечникову, они обусловлены самой природой, но сами обусловливают необходимость напряженного труда и солидарных отношений между людьми. Первые цивилизации складывались, таким образом, в акваториях великих рек, затем - в бас­сейне Средиземного моря, наконец, будущее видится Л.И. Мечникову как пространственное завоевание мирового океана - всей гидросферы плане­ты. Соответственно, всемирная история есть смена этапов - речного, сре­диземноморского, океанического, - которые есть не что иное, как после­довательные шаги по овладению Землей до общепланетных масштабов. )/' Таким образом, Л.И. Мечников одним из первых мыслителей вплотную подошел к уровню глобально-экологического мышления, тем самым су­щественно опередив своих современников.

148 4.2. А.В. Сухово-Кобылин, Н.Ф. Федоров и К.Э. Циолковский: разработка представлений о космической векторе будущего человечества

«Всемир есть жилище одного и того же человечества»

(А.В. Сухово-Кобылин) «Порожденный крошечною землею, зритель безмерного пространства, зритель миров этого пространства должен сделаться их обитателем и правителем».

(Н.Ф. Федоров) «Я хочу привести вас в восторг от созерцания Вселен­ной, от ожидающей всех судьбы, от чудесной истории прошедшего и будущего...»

(К.Э. Циолковский)

Многими парадоксами заполнены долгие 86 лет жизни А.В. Сухово-Кобылина; светские увлечения и скрупулезные интеллектуальные занятия, любовные победы и трагедии, два кратких тюремных заключения и семи-летнее следствие по обвинению в убийстве своей гражданской жены Луи­зы Симон-Деманш, блистательная драматургия и упорная, почти сорока­летняя, борьба за выход ее на русскую сцену, успехи в предприниматель­стве и более чем двадцатилетний период аскетической жизни в родовом имении в селе Кобылинка.

Будучи гордым аристократом и убежденным крепостником, писа­тель А.В. Сухово-Кобылин умел самым ядовитым образом обличать глу-бокие язвы России, прежде всего бюрократизм и чиновничество. Однако главным делом своей жизни Александр Васильевич считал философию. Особенно сильное влияние на него оказала диалектика Гегеля, и почти сорок лет он переводил труды Гегеля на русский язык и параллельно раз­рабатывал собственную систему, которую именовал «неогегелизмом», или учением Всемира. Однако плоды этой титанической работы до со-

149 временников дошли частично, а до наших дней - лишь во фрагментах: 19

декабря 1899 года во время пожара в родовом имении сгорели все его пе­реводы и половина его оригинального труда. К счастью, другая половина была вывезена во Францию и сохранилась в Центральном государствен­ном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ) [395, с. 294].

Очевидно, что последовательного, законченного изложения фило­
софии Всемира не было, но сохранились отдельные разработки,
«приступы», фрагменты, наброски, варианты, , которые Сухо-

во-Кобылин намеревался объединить в одно целое произведение. Воз­можно, что задержка с написанием этого произведения произошла от то­го, что основные силы Александр Васильевич отдавал «подстрочному», «тщательно верному» переводу основных произведений Гегеля, переводу, в котором было множество примечаний и толкований.

Гегелевскую идею противоречия, раздвоения на противоположно­сти или «экстремы», и идею «эналакса», или перехода этих противопо­ложностей, А.В.Сухово-Кобылин считал основоположением своей ду­ховной идеи, посредством чего только и возможно истинное постижение «поступания» мира. За эти идеи он необычайно, как философских куми­ров, почитал Гераклита и Гегеля, даже свою личную противоречивость он также воспринимал как живое доказательство диалектического един­ства крайностей, противоположностей, «экстремов». Очевидно, по этой причине А.В. Сухово-Кобылина относят к социал-дарвинистам, ибо он переносил на общество идеи борьбы за существование и селекции Ч. Дар­вина. Ознакомившись с дарвинизмом, Сухово-Кобылин улавливает под­спудную, прямо самим Дарвином не выраженную, тенденцию восходяще­го характера эволюции жизни вообще.

При всей преданности «великому немецкому гению», не упрекая то­го в недостаточном понимании будущего человечества и его задач, рус­ский философ разрабатывает собственную идею, которая представляла собой уже новую ступень развития учения Гегеля. Мечтая о прекрасном

150 звездном будущем бессмертного и духовного человечества, он предлагает

оригинальное учение о Всемире.

Основу мира у Сухово-Кобылина, как у Гегеля, составляет Абсо­лютная идея. Тело Всемира - «бесконечная Вселенная», центр его - Бог, радиус - человечество, которое проходит три органических ступени. Уни­версальный закон, которому подчинен и благодаря которому развивается Всемир - раздвоение на противоположности, «экстремы». Всемир пред­ставлен эналаксами - переходами противоположностей от логического к физическому, а от него - к духовно-человеческому, то есть идеальному.

В истории человека есть две «экстремы» - крайности - его исходное, «дикое», «стадное», и его божье, высшее, состояние. В состоянии «предчеловечества» люди представляли собой «человеческое стадо», «орду», дикую толпу. На этой «починной», низшей, ступени человек был «непосредственным, чувственным человеком-зверем, антропофагом, по­жирателем самого себя, человеком-дьяволом», «дьявольским человеком» [348, с. 53], «только что исшедшим из формы бессознательного организ­ма, т.е. скота» [348, с. 54]. Это «примордиальный» - первичный-человек [348, с. 54]. Человеческий самостоятельный организм с его мозговым ап­паратом, очевидно, есть высочайший из теллурических организмов.

Что же делает «человеческую орду» человечеством, способным к «всемирному общественному процессу», к «поступанию», «процессованию в истории»? А.В. Сухово-Кобылин полагает, что если низшие организмы недвижны как растения или ползают по суше, преодо­левая два пространственных измерения, то такие организмы, как насеко­мые и птицы, вследствие легкости и наличия крыльев способны преодо­левать все три пространственных измерения, и этим самым «летанием» демонстрируют способность к самодвижению - автокинии. «Ангелы, т.е. идеальные божественные люди, имеют своим отличием от остальной низшей массы людей символ свободы - крылья. Эти крылатые люди суть высшие, совершенные люди. А высочайший всемирный человек есть уже

151

бесконечная абсолютная легкость», его абсолютная «победа над про­странством и протяженностью». Это одновременно есть «нуль простран­ства, точка, точечность, дух» [348 , с. 53].

Однако в нынешнем - теллурическом - состоянии человек еще слиш­ком телесен, чувствен, тяжел, чтобы летать, преодолевать все три измере­ния пространства. Автор полагал, что «легкие человека могли бы легко свой объем удвоить, наполнить всю грудь и большую половину брюха, тем самым увеличить легость человека и, следовательно, учинить его спо­собным при малом усилии держаться на воздухе. К этому, надо надеяться, присоединится техника» [348, с. 55]. Размышляя о пути физического со­вершенствования человека, А.В. Сухово-Кобылин весьма восторженно писал об эффективности вегетарианства, уповал на «продуктивность ра­зума» при продолжительной и здоровой старости и т.п. Таким образом, все перечисленные средства совершенствуют умение человека преодоле­вать пространство и делают его собственно человеком, - единственным на Земле свободным и способным к духовности существом.

А.В. Сухово-Кобылин выделяет триаду, три этапа в разворачиваю­щейся истории человечества, которую он называет «поступанием», "процессованием» : 1) момент, или этап, теллурического, «земного чело­вечества, заключенного в тесных границах нами обитаемого земного ша­ра»; 2) момент, или этап, солярного человечества, которое будет собой представлять некую «всекупоту обитателей нашей Солнечной системы»; 3) момент, или этап, сидерического, или всемирного, человечества, когда «вся тотальность миров, обитаемых человечеством во всей бесконечности Вселенной», образует Всемир [348, с. 52]. Таким был его прогноз на бу­дущее.

Если теллургическое состояние есть почин в истории человечества, то ее конец есть высочайшая ступень превращения в «Божью общину», «Град Божий» (Августин), «Абсолютный Дух» (Гегель). Лишь на третьем этапе истории человечества возможна абсолютная и свободная человече-

152 ская личность. Это одновременно и цель и «сключение» - соединение,

сближение с Богом, достижение Царства Божия [348, с. 52]. «Это универ­сальное единение и единство всемирного человечества и есть его, челове­чества, безграничная будущность, и само оно есть его цель и, следова­тельно, есть самоцель, энтелехия, с самим собой соключенно-бытие и вы­сочайшее единство» [348, с. 56].

Опираясь на открытия электричества и спектрального анализа, А.В. Сухово-Кобылин говорит об