Госпожа Блаватская согласно описанию фрейлины г-жи Смирновой

Эта моя биография представляет собой дословную копию с оригинала, сочиненного фрейлиной [!]^[390] Смирновой в назидание г-же Глинке. Предлагаю вашему вниманию только его конспект, то есть опускаю совсем уж нелепые высказывания.

Ее отец ... [известно]^[391].

Ее мать ... [то же самое].

Ее дед, генерал Фадеев, так же как и его сын, генерал Фадеев II, имел на Кавказе довольно-таки незавидную репутацию... [и т. д.]

Ее сестра вышла замуж за г-на Желиховского, человека воистину благородного, который лишился рассудка из-за ее мерзкого поведения. После смерти супруга она переехала в Одессу, где продолжала вести беспорядочный образ жизни. [!!!]

Г-жа Блаватская вступила в брак с г-ном Блаватским еще в весьма юном возрасте и имела от него нескольких детей, которые все умерли во младенчестве. [???] После кончины мужа у г-жи Блаватской было еще много детей от других мужчин... [и т. д.]

В то время князь Дондуков был адъютантом князя Воронцова, который тоже весело проводил время с этой женщиной. [?? О бедный князь!]

Несчастный Блаватский долго страдал и наконец помер. [А ведь он до сих пор жив!]

Теперь перехожу к серьезной части сочинения.

В конце концов во время своего романа с князем Воронцовым г-жа Блаватская зашла так далеко, что попыталась разжиться деньгами; она не ограничилась тем, что вытягивала их из любовников, но не брезговала всяческими бесчестными, низменными и противозаконными способами, включая мошенничество. За эти преступления тифлисская полиция намеревалась арестовать ее, но она сбежала к своей сестре в Одессу. [!!?] Тифлисская полиция уведомила об этом одесскую, и мошеннице снова пришлось спасаться бегством. Затем она снова вернулась к своей сестре в Одессу, после чего тайно приехала в Тифлис, где якшалась с подонками общества, предаваясь разврату, пьянствовала и совращала юных девушек [!!], зазывая их в гаремы [вот как выражаются фрейлины!!]и добывая деньги самым грязным и отвратительным способом... [и т. д.]. В полицию стали поступать жалобы от обманутых и обобранных ею людей. Прослышав об этом, г-жа Блаватская в очередной раз сбежала в Одессу... [и т. д.]

Подведем итог: на Кавказе эта дама снискала себе печальную известность своим мошенничеством, кражами и недостойным поведением. Вот почему она более тридцати лет не осмеливается показаться на Кавказе: ведь она хорошо понимает, что ей грозит немедленный арест, заключение и отправка по этапу в Сибирь, так как ее там хорошо знают и на нее заведено дело — уголовное дело!

[Под всем вышеизложенным стоит подпись: «О.Смирнова»]

Прошу вас, дорогой князь, обратить внимание именно на эту последнюю фразу, на эту торжествующую низость. Вы — главнокомандующий. Для вас не составит особого труда провести расследование. Пусть тифлисская полиция даст ответ: выдвигалось ли против меня в суде хоть одно обвинение, уголовное или какое-либо иное.

Много было про меня всяких сплетен и измышлений, но до такой низкой клеветы не додумывались даже мои злейшие враги! Такое могло прийти в голову только увядшей старой деве, которая страдает истерией и галлюцинациями! Пусть мне приписывают самые разнузданные амурные похождения и называют «царем Соломоном в юбке» и сравнивают с «царем Давидом, который при всей своей мягкости убивал мужей своих любовниц». Но придумывать такую клевету — это уж слишком, и если сия особа не угомонится и не извинится, то, клянусь, я потащу ее в суд за оскорбление личности и клевету.

Никогда в жизни меня еще не называли воровкой и мошенницей! Когда это я тайно приезжала в Тифлис? И что это еще за сестра в Одессе, если в 1849 году, когда я уехала с паспортом Блаватской, моей сестре Вере было 14 лет? Сестра моя в то время жила у нашего дедушки, а никакой другой сестры у меня не было. С тех пор я постоянно жила за границей и вообще на других континентах. В Тифлис я возвратилась в 1861 году; тогда я помирилась с Блаватским и еще целый год мы прожили под одной крышей, пока мое терпение не лопнуло, и я снова уехала от этого дурака. Затем я три месяца прожила у тетки в Одессе, а потом, после встречи с вами, уехала из России и больше никогда не возвращалась. Умоляю вас, дорогой князь, ради Бога, пришлите мне официальный документ из полиции. Я ничего не боюсь. Пусть говорят про меня все, что знают. Это действительно ужасно. Неужели на этом свете действительно нет ни правды, ни справедливости? А все, что эта карга сочиняет про Веру... И ведь все это написала fllle d'honneurl^[392]

Прошение Е.П.Блаватской

Его Сиятельству

генерал-губернатору Кавказа,

князю Александру Михайловичу Дондукову-Корсакову

от Елены Блаватской, супруги статского советника.

ПРОШЕНИЕ^[393]

Отвечая на ложные слухи и наветы, которые стали распускать злонамеренные люди, утверждающие, будто я в течение тридцати лет не осмеливалась вернуться на Кавказ из-за того, что против меня возбуждено уголовное дело по обвинению в воровстве, вымогательстве и мошенничестве, честь имею обратиться к Вашему Сиятельству с нижайшею просьбою выдать мне официальное свидетельство полицейского управления Вашей губернии и направить означенный документ мне лично, в Париж, по следующему адресу: Нотр-Дам-де-Шан, 46, с просьбой передать через графа Гастона д'Адемара, замок Кронсак, Ангьен, близ Парижа.

Дабы облегчить полиции поиск необходимых доказательств, с вашего позволения я хотела бы упомянуть следующее.

Я вышла замуж 6 июля 1848 года в селении Джелалоглы Эриваньского уезда. Тогда мне было 17 лет. В следующем году я уехала из Эривани в Тифлис, и, прожив там два года, я с паспортом, который выписал мне г-н Блаватский, отправилась сначала в Одессу, а оттуда — за границу. Во второй раз я приехала в Тифлис в 1860 году, чтобы погостить у своего родственника, тайного советника Андрея Михайловича Фадеева^[394], и прожила у него около года вместе с моим супругом г-ном Блаватским (который в то время был статским советником) в доме г-на Добржанского на Головинском проспекте. После этого, в 1863 году, я посетила Зугдиди и Кутаиси и вернулась в Тифлис. У моего дяди я прожила почти год. В 1865 году я выехала в Италию и на Кавказ больше никогда не возвращалась. За все это время на меня не подавали никаких жалоб и не привлекали к суду. Против меня не только никогда не возбуждали никаких уголовных дел, но даже не предъявляли простейших гражданских исков. Теперь я должна смиренно просить Вас подтвердить, что все вышеизложенное соответствует действительности.

Е. Блаватская

Письмо князю

А.М.Дондукову-Корсакову от г-жи Глинки^[395]

3/15 января 1884 г.

Париж, 1-я улица Линкольна (Елисейские Поля)

Ваше Сиятельство!

Позвольте мне обратиться к Вам по одному вопросу, в решении которого мы заинтересованы как русские люди. Вы, должно быть, осведомлены о распространяемых измышлениях и нападках, которым подвергается и продолжает подвергаться г-жа Блаватская.

Я лично с г-жой Блаватской не знакома, однако у меня вызывает огромный интерес ее книга «Разоблаченная Изида». Блестящий ум, эрудиция и энергия этой женщины, которым нет равных, позволяют ей, на мой взгляд, занять весьма высокое место в ряду творческих гениев.

И это не единственный случай проявления ее дарований! Осознавая все это и будучи ее соотечественницей, я хотела бы опровергнуть ту грубую ложь, которой возмущена и против которой собираюсь выступить. Так, вчера одна женщина пыталась меня убедить в том, что уголовный суд Тифлиса якобы предъявил г-же Блаватской обвинение в воровстве, мошенничестве и шарлатанстве. Образ этой женщины, сложившийся в моем представлении благодаря чтению ее работ, не позволяет мне поверить в подобные росказни. И пусть не ждут от меня иного ответа! Возможно ли, Ваше сиятельство, получить официальные разъяснения от тифлисского суда? Говорят, что происходило все это около 1860 года. Если, как я надеюсь, мы имеем дело с гнусной клеветой, то в данной ситуации самое лучшее — это получить от тифлисского суда официальное опровержение.

Если бы жертва подобных наветов находилась сейчас в России, то это было бы не так страшно, ибо вынуждена признать к нашему стыду, что самым сильным (после англичан) нападкам г-жа Блаватская подвергается со стороны русских женщин! Воистину стоит лишь подняться над посредственностью, как всякие мерзавцы начинают забрасывать вас грязью.

В полной уверенности, Ваше сиятельство, что Вы по возможности окажете мне помощь в защите нашей соотечественницы, заканчиваю я эти строки и прошу принять искреннее выражение моих самых теплых чувств.

Юстина Глинка