Цены и неценовая конкуренция

А

V
			(ML HL
ЛЛЛЛЛ\ 1	\
		\		N> t

Q Q'

Однако, так как взаимоотношения внутри картеля представляют собой пример неоклас­сической или даже отношенческой контрактации, то есть, имеет место неполный контракт, дей­ствующее формальное правило не может структурировать взаимоотношения агентов в будущем. Поэтому, участники картельного соглашения, не нарушая формального предписания, запре­щающего ценовую конкуренцию, скорее всего вступят в конкуренцию неценовую. Иными сло­вами, в данном случае речь идет о расширении формальных правил неформальными.

Неценовая конкуренция приведет к росту предельных издержек с уровня МС до уровня М'С = Р₂, а кривая спроса переместится вправо, в положение dd'. Потребительский излишек при этом станет равен площади фигуры ADP₂, которая хоть и меньше величины первоначально­го потребительского излишка АСРь но превышает АВР₂ — величину потребительского излишка при отсутствии как ценовой, так и неценовой конкуренции.

Возвращаясь к теме широких и узких распределительных коалиций, мы можем заключить, что рентоориентированное поведение тем привлекательнее для группы, чем более эффективно эта группа способна поддерживать неполную -неоклассическую или отношенческую - внутреннюю контрактацию. Очевидно, что рассмотренный пример - еще один аргумент, в пользу того, что привлека­тельность рентоориентированных стратегий (то есть максимизации богатства членов группы за счет богатства всего общества в целом) при прочих равных условиях, увеличивается обратно пропорционально размеру группы. Иными словами, для узких распределительных коалиций поиск ренты является гораздо более привлекательной целью, чем для больших латентных групп.

Как подсказывает простой здравый смысл (и это подтверждается экономиче­скими исследованиями), распространение рентоориентированного поведения самым неблагоприятным образом отражается на основных макроэкономических показателях: серьезно замедляет экономический рост, способствует развитию

стагнации и может привести к возникновению ситуации "плохого" равновесия, то есть к фактической консервации экономической системы на низком уровне развития. Существуют как минимум две основные причины того, почему поиск ренты так дорого обходится обществу¹¹⁷.

Во-первых, технологии поиска ренты часто характеризуются возрастающей от­дачей. Связано это, в частности, с тем, что для извлечения ренты часто необхо­димы только фиксированные первоначальные издержки, а последующее непо­средственное присвоение ренты не сопряжено со значительными затратами. Именно такое положение складывается, когда для извлечения ренты необходи­мо только изменение действующего законодательства.

Другая причина возрастающей отдачи от рентоориентированного поведения связана с самовоспроизводством такого поведения: когда конкуренты какой-нибудь организации добиваются успеха, благодаря инвестициям в поиск ренты, этой организации, чтобы не уступить в конкурентной борьбе и не покинуть ры­нок приходится делать такие же инвестиции. В результате общественный ущерб от рентоориентированного поведения возрастает экспоненциально.

Наконец, чем больше людей и организаций вовлечены в поиск ренты, тем меньше для каждого из них вероятность того, что они так или иначе понесут на­казание за эту деятельность. Отсюда появляется дополнительный стимул для инвестиций в поиск ренты у тех, кто раньше этим не занимался, опасаясь нака­зания.

Из наличия возрастающей отдачи от инвестиций в поиск ренты следуют два возможных состояния устойчивого равновесие в экономической системе. Во-первых, такое равновесие возможно при отсутствии или незначительном уровне инвестиций в поиск ренты («хорошее» равновесие), во-вторых, устойчивое рав­новесие может быть достигнуто при большом объеме таких инвестиций («пло­хое» равновесие). Именно в ситуации «плохого» равновесия происходит оста­новка экономического развития и консервация экономической системы на отно­сительно низком уровне этого развития.

Вторая причина, по которой рентоориентированное поведение так неблагопри­ятно отражается на экономическом развитии - это воздействие, которое поиск ренты оказывает на стимулы экономических агентов к осуществлению иннова­ций. Во-первых, в обществе, где наиболее прибыльным видом экономической деятельности является поиск ренты, для осуществления инновации предприни­матели вынуждены нести дополнительные расходы, связанные с необходимо­стью получения всякого рода санкций и разрешений у коррумпированной госу­дарственной власти (а без широкомасштабного распространения коррупции, как одного из видов рентоориентированного поведения, «плохого» равновесия не бывает).

Во-вторых, в рентоориентированном обществе предпринимателю дороже обой­дется кредит, необходимый для осуществления нововведения.

В-третьих, инновационные проекты как правило предполагают долгосрочные инвестиции, а при слабой спецификации и защите прав собственности, которая

¹¹⁷ См.: Murphy, Kevin M., Shleifer Andrei, and Vishny, Robert V. (1993), Why Is Rent-Seeking So Costly to Growth?, 83 American Economic Review, 409-414.

является необходимым элементом рентоориентированной системы, такие инве­стиции теряют свою привлекательность.

Таким образом, успех стратегий, направленных на создание формальных пра­вил, имеющих целью перераспределение богатства в пользу тех, кто финанси­рует эти новые правила, отражается на общественном благосостоянии самым неблагоприятным образом.

О

граничения монопольной власти правителя.Выше было за­мечено, что абсолютно вертикальный и абсолютно горизонтальный со­циальные контракты представляют собой научную абстракцию и неосу­ществимы в реальной жизни (так же как, кстати, неосуществимы совершенно вертикальные или горизонтальные трансакции). Главной причиной неосущест­вимости таких идеальных форм общественной контрактаци является огран и-ченность монопольной власти тех, кому она формально принадлежит.

Для демократического общества такая ограниченность связана, в первую оче­редь, с описанной выше проблемой безбилетника, которая в данном случае вы­ражается, в частности, в рациональной неосведомленности индивидов в вопро­сах политики. Эта рациональная неосведомленность способствует возникнове­нию информационной асимметрии между обществом, являющемся в данном случае принципалом, и органами государственной власти, конкретными чинов­никами, которые таким образом получают возможность преследовать собствен­ные интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами принципала.

Как для авторитарной, так и для демократической власти ограниченность может быть связана с деятельностью распределительных коалиций, ориентированных на поиск ренты. Успех такого рода коалиций бывает связан с наличием у них значительной переговорной силы, обусловленной количеством ресурсов, кото­рыми располагает коалиция.

Еще одно ограничение монопольной власти связано с функционированием го­сударственного аппарата и возможностью появления коррупции, которая пони­мается здесь как извлечение государственными чиновниками частных доходов из государственной собственности. Чиновники различных уровней исполни­тельной власти очень часто имеют возможность так или иначе влиять на алло­кацию ресурсов. Во многих случаях чиновники могут использовать эту возмож­ность не для увеличения благосостояния своего нанимателя, то есть, государст­ва (в данном случае неважно кто скрывается за этим словом: избранный ли на­родом парламент, диктатор, или просто вышестоящий начальник нашего чинов­ника), а для максимизации собственного богатства, в ущерб интересам принци­пала.

Частичным решением проблемы (так как окончательное решение проблемы агентских отношений невозможно даже для небольшой фирмы, не говоря уже о такой большой организации, как государственный аппарат) могут стать:

1. Дополнительные инвестиции в мониторинг, увеличивающие вероятность на­
казания чиновника и сокращающие у него, таким образом, стимулы к оппор­
тунистическому поведению.

2. Ужесточение наказания для чиновника за преследование собственных инте­
ресов, противоречащих интересам принципала.

3. Различные варианты более сложной системы настройки стимулов, основан­
ные на принципах эффективной заработной платы, самоотбора и т.д.

4. Развитие институтов голосования, то есть передача части прав принятия ре­
шений подданным в обмен на увеличение доходов правителя.

5. В ряде случаев правитель может сам быть заинтересован в перераспределе­
нии власти в пользу отдельных групп своих агентов. Ответ на вопрос, поче­
му это происходит, дает теория институциональной коррупции.

Институционализация коррупции, то есть сращивание административной кор­рупции с политической, становится возможной потому, что центральная власть не в состоянии самостоятельно полноценно контролировать все сферы эконо­мической жизни. Опираясь на рассмотренную выше модель оседлого бандита Олсона - МакГира, они анализируют факторы, влияющие на оптимальный раз­мер «команды», группировки оседлого бандита. С одной стороны, рост числен­ности группировки увеличивает ее преимущества в осуществлении насилия, с другой стороны, увеличение числа членов «команды» оседлого бандита увели­чивает для него издержки мониторинга, которые необходимы для того, чтобы успешно противостоять попыткам «дворцовых переворотов». Кроме того, уве­личение численности группировки сокращает вероятность того, что как неудач­ные, так и удачные попытки «дворцовых переворотов» тем или иным образом отразятся на положении рядовых членов группы, поэтому у них не только со­кращаются возможности для самостоятельного мониторинга, но и ослабевают стимулы к его проведению. Таким образом, с увеличением размеров группиров­ки вероятность успешной попытки «дворцового переворота» увеличивается.

Однако, оптимальное количество подданных, которое может эффективно кон­тролировать оседлый бандит, определяется его потенциалом насилия. Послед­ний зависит, в том числе, от числа членов «команды» оседлого бандита. В том случае, когда число подданных превышает это оптимальное количество у осед­лого бандита появляются стимулы к тому, чтобы передать контроль над частью подданных другой организации, также обладающей сравнительными преиму­ществами в осуществлении насилия, но потенциал насилия которой меньше чем у самого оседлого бандита. Фактически, подобная ситуация напоминает практи­ку откупа налогов, характерную для античного мира и средневековой Европы.

В случае институционализации коррупции, однако, на откуп отдаются не терри­тории, а скорее, отдельные сферы предпринимательской деятельности, отдель­ные виды экономической активности индивидов. Так как, зачастую эти сферы пересекаются друг с другом, а вся система перераспределения доходов в пользу чиновников поддерживается с помощью, главным образом, неформальных кон­трактов, практически повсеместно возникают ситуации, когда предприниматель вынужден так или иначе делиться своими доходами не с одной, а с несколькими чиновничьими группировками. Естественно, такая практика не может не оказы­вать дестимулирующего воздействия на экономическую активность индивидов.

Выделяются два типа институциональной коррупции: институциональная кор­рупция, предполагающая нарушение формальных правил и не предполагающая такого нарушения.

В первом случае речь идет об установлении таких правил, регулирующих те или иные сферы предпринимательской деятельности, выполнение которых связано для предпринимателей с запретительно высокими издержками. Такие правила фактически вынуждают предпринимателей давать взятки чиновникам.

Другой тип институциональной коррупции, сопровождающейся нарушением формальных предписаний характеризуется тем, что формальные правила, регу­лирующие тот или иной вид экономической активности отличаются недоста­точной конкретностью и, таким образом, оставляют регулирующим органам широкие возможности для их расширительной трактовки. Выполнение таких правил в трактовке чиновников опять же связано для предпринимателей с за­претительно высокими издержками, их опять-таки, фактически вынуждают да­вать взятки.

Важно отметить, что институциональная коррупция, предполагающая наруше­ние формальных правил - это эффективный механизм обеспечения лояльности чиновников к политической власти. С одной стороны, коррупционные доходы могут быть достаточно высоки, зачастую они не сопоставимы с официальной заработной платой чиновников (это пряник). С другой стороны, нарушение чи­новниками формальных предписаний упрощает их наказание в случае недоста­точной лояльности (это кнут).

Институциональная коррупция не сопровождающаяся нарушением формальных правил предполагает вполне законное перераспределение средств в пользу тех

1 1 О

или иных чиновничьих структур .

С проблемой отношений типа «поручитель - исполнитель» тесно связано и еще одно ограничение монопольной власти государства - издержки измерения нало­говой базы и определения оптимальной величины налогообложения. Проблема в том, что информация, необходимая для определения оптимального для прави­теля уровня налогообложения и оптимальных расходов на поддержание порядка в большинстве случаев поступает к нему не из независимых источников, а от его агентов, которые, во-первых, обладают недоступной правителю информаци­ей, а во-вторых, заинтересованы в расширении своего влияния и в увеличении собственных доходов. Эти цели достигаются через увеличение размеров агент­ских структур, что приводит к размыванию ренты правителя. Экономические последствия такого поведения исполнителей рассматриваются в модели Финдли - Уилсона, которая, в модифицированном виде представлена на рис. 5.10.

Здесь собранные правителем налоги и расходы на производство общественных благ, связанных со спецификацией и защитой прав собственности рассматриваются как функции за­трат труда на поддержание порядка (Т = T(Lg), G = G(Lg)). При отсутствии информационной асимметрии и оппортунистического поведения агентов, присваиваемая единоличным правите­лем (автократом) рента будет равна максимальной разности между G(Lg) и Т(Ц), что соответст­вует длине отрезка АВ на рис. 10. При этом затраты труда на поддержание порядка (количество чиновников) равны Ьд*. В случае же необоснованного, с точки зрения интересов правителя, раздувания государственного аппарата кривая расходов на производство общественных благ смещается вправо, в положение G'(Lg), затраты труда на поддержание порядка возрастают до L_A', а присваиваемая автократом рента сокращается до нуля. Ситуация еще более усугубляется в случае, если у агентов правителя появляется возможность производства общественных квазиб­лаг (разного рода справок, разрешений и т.д., за которые подданные автократа вынуждены пла­тить и которые обеспечивают перераспределение доходов от независимых экономических аген­тов непосредственно к чиновникам государственного аппарата, минуя оседлого бандита), что характерно в случае распространения институциональной коррупции. Такая ситуация, естест-

¹¹⁸ Вообще говоря, коррупция в узком смысле (а именно такое понимание коррупции имеет ме­сто здесь), предполагает в качестве обязательного условия нарушение формальных правил. Од­нако, можно говорить об институциональной коррупции без нарушения формальных правил в том смысле, что установленные коррумпированными органами власти формальные правила мо­гут вступать в противоречие с формальными правилами более высокого порядка, например, с конституционными правилами.

венно, сокращает производимый в обществе доход и, соответственно, общую сумму налогов, собираемую правителем (кривая T(Lg) смещается вниз, в положение T'(Lg)).

Рисунок 5.10. Размывание ренты правителя

T,G

Источником ограничения монопольной власти государства являются также его прямые конкуренты, как внутри страны, так и за рубежом. В первом случае ос­новным конкурентом государственной власти, структурой, претендующей на выполнение по крайней мере части функций этой власти и, соответственно, на присвоение части ее доходов является организованная преступность. Основные функции организованной преступности - это спецификация и защита прав соб­ственности и обеспечение выполнения контрактов в нелегальной сфере, а также содействие монополизации рынков и создание барьеров входа для аутсайдеров.

Появление и устойчивое существование организованной преступности обуслов­лено тремя главными факторами. Во-первых, недостаточные государственные инвестиции в военные технологии создают условия для относительно более равномерного распределения насилия в обществе и, таким образом, открывают возможности для появления альтернативных государству структур, обладающих сравнительными преимуществами в осуществлении насилия. Во-вторых, источ­ником организованной преступности является государственный запрет на заня­тие теми или иными видами коммерческой деятельности. Фактически, мафия берет на себя функции спецификации и защиты прав собственности в тех сфе­рах предпринимательской деятельности, которые не разрешены государством, и в которых, поэтому, государство не может выполнять эти функции. В-третьих, государственное регулирование отдельных видов предпринимательской дея­тельности увеличивает трансакционные издержки, связанные с легальным заня­тием такого рода деятельностью, и предприниматели могут счесть для себя вы­годным покинуть легальный рынок и перейти в нелегальную сферу. В этом слу­чае для сокращения трансакционных издержек им также необходима внешняя

структура, предоставляющая гарантии исполнения их нелегальных контрактов. Такой структурой как раз и оказывается организованная преступность.

Конкурентами правителя за рубежом являются, соответственно, правительства других государств. Они могут оказывать влияние на монопольную власть пра­вителя не только непосредственно - путем военного, политического или эконо­мического давления - но и опосредованно, через эмиграцию, «голосование но­гами» подданных авторитарного правителя, либо посредством оттока капитала в те страны, где права собственности лучше специфицированы и защищены.

П

ерераспределительные функции государства и синтетиче­ская модель государства.В условиях ограниченности монопольной власти правителя, независимо от того является ли этим правителем мак­симизирующий свое богатство автократ, или весь народ страны, модели совер­шенно горизонтального и совершенно вертикального социальных контрактов оказываются нереалистичными. В таких условиях гораздо ближе к реальному положению вещей оказывается синтетическая теория государства, в рамках ко­торой социальный контракт объединяет черты как горизонтального так и верти­кального контрактов. Одним из первых экономистов, рассматривающих госу­дарство как совокупность противоречивых целей и не совпадающих интересов был Норт¹¹⁹. Особенностями его подхода стали: во-первых, понимание государ­ства как агентства, оказывающего услуги обороны и правосудия; во-вторых, го­сударство в модели Норта рассматривается как дискриминирующий монопо­лист, который разбивает подданных на группы, для каждой из которых права собственности специфицируются и защищаются по-своему, целью такой дис­криминации является максимизация выгод правителя (не обязательно едино­личного); в-третьих, Норт подчеркивает ограниченность монопольной власти правителя.

Близка к подходу Норта формализованная модель распределительной демокра­тии, предложенная Олсоном и МакГиром и являющаяся закономерным продол-

" " 120

жением их моделей автократического правления и консенсуснои демократии .

Под распределительной демократией Олсон и МакГир понимают такое государственное устройство, при котором власть посредством демократических процедур достается определен­ной группе людей (причем необязательно эта группа должна включать большинство членов об­щества). У этой властной группы имеется два основных источника доходов: первый — собствен­ная коммерческая деятельность участников группы; второй — перераспределение, с помощью налогообложения, доходов общества от аутсайдеров (индивидов, не входящих во властную группу) к носителям власти.

Иными словами, властная группа, с одной стороны, заинтересована в увеличении ре­альных доходов общества (I(t)), и, следовательно, в сокращении ставки налога t, а с другой сто­роны, носители власти получают часть своих доходов в результате перераспределения, поэтому они заинтересованы в увеличении ставки налога t

Чтобы понять, каким образом властной группе удастся максимизировать свой доход при таких противоречивых целях, Олсон и МакГир вводят в свою модель еще две переменных. Пусть f — часть совокупного дохода общества, производимая и присваиваемая властной группой (0 < f < 1), то есть если f = 0, это означает, что общество управляется максимизирующим свое богатство оседлым бандитом, при f = 1 общество существует в условиях консенсуснои демокра­тии.

¹¹⁹ North, Douglass С. (1981), Structure and change in economic history, N. Y.: WW Norton.

¹²⁰ McGuire, Martin С and Olson, Mancur Jr. (1996), The Economics of Autocracy and Majority Rule:
The Invisible Hand and the Use of Force, 34 Journal of Economic Literature, 72-96.

Другая вводимая переменная — s — это та часть совокупного дохода общества, которая в итоге достается властной группе, как благодаря собственным усилиям членов группы, так и по­средством перераспределения в пользу ее членов части дохода аутсайдеров:

Математически, задача, стоящая перед членами властной группы выглядит следующим образом:

mn(l - t)r{t)jY{G)+ [tr{t)Y{G)- G]

Здесь первое слагаемое — это доходы, которые участники властной группы получают от собственной производительной деятельности; второе слагаемое — доходы власти от перераспре­деления богатства. При этом, для того, чтобы второе слагаемое в данном уравнении было поло­жительным (то есть, для того, чтобы властная группа могла получить некий доход от перерас­пределения богатства в свою пользу), необходимо выполнение следующего условия:

G<tr(t)Y(G)

Заметим, что так же как и в случае автократической власти оптимальная для руководя­щей группы ставка налогообложения не зависит от расходов на производство общественных благ G. Поэтому задача оптимизации решается властью так же, как и оседлым бандитом: снача­ла определяется оптимальная ставка налога t*, а затем уже из этого параметра выводятся опти­мальные расходы на производство общественных благ G*.

Дифференцируя целевую функцию властной группы по t получаем следующее условие уравнение:

Здесь первое слагаемое - это предельные издержки властной группы от налогообложе­ния (так как увеличение ставки налога t сокращает реальный доход общества I), второе слагае­мое — предельные выгоды власти от перераспределения доходов. Определим из этого уравнения зависимость части совокупного дохода общества, производимой и присваиваемой индивидами, входящими во властную группу f от ставки налогообложения t и от доли реального обществен­ного дохода в потенциальном г:

/ = "

С увеличением ставки налогообложения t R(t) сокращается, так как увеличиваются об­щественные потери от мертвого груза, то есть власть будет увеличивать t до тех пор, пока f не сравняется с R(t). Дальнейшее увеличение налогового бремени невыгодно властной группе, так как ее потери от сокращения реального дохода общества будут больше выгод от перераспреде­ления этого общественного дохода. Отсюда получаем оптимальную ставку налогообложения в условиях распределительной демократии:

Следовательно, чем больше доля властной группы в реальных доходах общества (f), тем меньше оптимальная ставка налога. Заметим также, что так как i/(l-f) > О, налоговое бремя в обществе распределительной демократии будет меньше, чем при автократической системе правления (где оптимальная ставка налога определяется как: t_A* = -r(t_A*)/r'(tA*))-

Далее, дифференцируя целевую функцию власти по G, получаем условие производства оптимального количества общественных благ в системе распределительной демократии:

Здесь параметр sr(t)Y'(G) — предельный доход властной группы от производства обще­ственных благ, а 1 — предельные издержки, то есть себестоимость единицы общественных благ.

Далее, из двух условий максимизации дохода властной группы получим уравнения по­тенциального и реального предельных общественных доходов:

T(G) = -

{\-f)tr{t)

/ + (!-/>"*"

Здесь MSQ-* — общественные издержки предоставления дополнительной единицы об­щественных благ при оптимальной ставке налогообложения t_R*.

Выбор властной группой оптимальной ставки налога и распределение общественных благ между участниками властной группы и аутсайдерами представлен на рис. 11. Здесь власть выбирает такой уровень налогообложения, который максимизирует ее суммарные доходы от перераспределения ((l-f)tr(t)) и от собственной производительной деятельности (fr(t)). Обратим внимание, что оседлый бандит, максимизирующий свою долю потенциального дохода (tr(t) = (1-f)tr(t) при f = 0) выберет более высокую, по сравнению с властной группой в условиях распреде­лительной демократии, ставку налогообложения (tA* > 1т*).

Доля общественных благ, которая достанется власти в обществе распределительной де­мократии равна отношению длин отрезков АВ и AD на рис. 5.11.

Рисунок 5.11. Оптимальная ставка налогообложения и распределение

общественных благ в обществе распределительной демократии

fi-H(l-f)tr

г

В целом же, все параметры равновесия такой системы общественного устройства пред­ставлены на рис. 5.12. Здесь во втором квадранте отражен выбор оптимальной для властной группы ставки налога t_R* и соответствующий этой ставке уровень предельных общественных издержек производства общественных благ (MSC_R*), который определяет равновесный пре­дельный реальный доход общества (I_R' в квадранте I) и, таким образом, оптимальный, с точки зрения руководящей группы, объем производства общественных благ G_R*. В четвертом квад­ранте рис. 5.12 отражается распределение доходов между властью и аутсайдерами: весь общест­венный доход, равный длине отрезка OG, распадается на две части. Первая часть, равная длине отрезка ОЕ — это совокупный объем собираемых налогов, часть которого, равная отрезку OD

121

Ibid., 88.

тратится властью на производство общественных благ, другая его часть (отрезок DE) — это вы­игрыш властной группы от перераспределения общественного дохода. Длина отрезка EF на рис. 5.12 соответствует чистому доходу участников властной группы от собственной производитель­ной деятельности, а отрезок FG определяет величину чистого дохода остальных членов общест­ва, не входящих во властную группу.

Как демонстрирует представленная модель, в условиях, когда власть в обществе принадлежит той или иной группе специальных интересов (или нескольким та­ким группам), внутренняя экономическая политика этой группы будет опреде­ляться двумя вещами: во-первых, заинтересованностью членов группы в пере­распределении общественного богатства в свою пользу (то есть, тем, насколько они заинтересованы увеличении своей доли общественного пирога), во-вторых, заинтересованностью членов группы в увеличение своих производительных до­ходов, величина которых обратно пропорциональна объему перераспределения (то есть, тем, насколько они заинтересованы также в увеличении всего общест­венного пирога). Причем, по мере увеличения части совокупного дохода обще­ства, производимой и присваиваемой властной группой, влияние первого фак­тора на благосостояние властной группы сокращается, а второго, наоборот, воз­растает.

Вернемся назад и рассмотрим еще раз два из приведенных выше уравнений:

Из первого из этих уравнений следует, что по мере увеличения f оптимальная ставка налогообложения будет сокращаться. Второе уравнение показывает, что по мере роста f (и, со­ответственно, s) равновесный предельный общественный доход сокращается, а оптимальное, для властной группы, количество общественных благ (G_R*), соответственно, увеличивается. Иными словами, по мере увеличения f (обратим внимание, что f изменяется, при прочих равных условиях, прямо пропорционально изменению количества членов властной группы) неизбежно возникнет такая ситуация, в которой:

А значит перераспределение общественного дохода в свою пользу перестанет быть вы­годным участникам властной группы и все собранные налоги будут направлены на производст­во общественных благ, то есть распределительная демократия в этом случае фактически пре­вращается в консенсусную демократию.

На протяжении всего XX столетия объем средств, перераспределяемых государ­ственными структурами в развитых странах рос опережающими по отношению к ВВП темпами. Так, например, объем государственных расходов США состав­лял в 1929 году приблизительно 10% ВВП, а к 1987 году увеличился почти в 3,5

1 00

раза - до 34,8% ВВП . Многие исследователи объясняют столь буйный рост государственного влияния на экономику хищнической политикой групп специ­альных интересов, находящихся у власти: они заинтересованы в максимальном перераспределении доходов, так как от объема этого перераспределения зависит их благосостояние. Однако, принимая во внимание рассмотренную модель рас­пределительной демократии МакГира - Олсона, такое объяснение данной про­блемы представляется слишком поверхностным и даже ошибочным. Так что же

¹²² Kau, James В. and Rubin, Paul H. (2000), The Growth Government: Sources and Limits, Depart­ment of Economics Emory University Working Paper Series, 1.

стало причиной столь бурного роста объема производства общественных в прошлом веке?

Ответ на этот вопрос можно найти в работах Дугласа Норта .

Рисунок 12. Равновесие в модели распределительной демократии .

¹²³ См., в частности: North, Douglass С. (1981), Structure and change in economic history, N. Y.:
WW Norton; North, Douglass C. and Wallis, John Joseph (1982), American Government Expenditures:
A Historical Perspective, 72 American Economic Review, 336-340.

¹²⁴ McGuire, Martin С and Olson, Mancur Jr. (1996), The Economics of Autocracy and Majority Rule:
The Invisible Hand and the Use of Force, 34 Journal of Economic Literature, 89.

Основной причиной очень быстрого, по сравнению со всеми предыдущими пе­риодами мировой истории, экономического роста, продолжающегося уже более двух столетий по общему признанию стало расширение специализации и разде­ления труда между индивидами. Возросшая специализация, с одной стороны, привела к сокращению трансформационных издержек обмена, в частности, за счет сокращения транспортных расходов, а с другой стороны, увеличение спе­циализации способствовало росту трансакционных издержек обмена.

Во-первых, персонализированный обмен, которому свойственны повторяющие­ся взаимодействия и который, таким образом, обеспечивает каждой из участ­вующих в обмене сторон надежную гарантию от оппортунистического поведе­ния контрагентов, был вытеснен обменом обезличенным. Издержки, связанные так или иначе с оппортунистическим поведением участников сделки, при такой форме обмена значительно увеличиваются. Поэтому обе стороны вынуждены расходовать значительные средства на спецификацию и поддержание контрак­та. С другой стороны, общественное производство этого блага позволяет до­биться значительной экономии на масштабе и снизить, таким образом, трансак-ционные издержки обезличенного обмена.

Во-вторых, так как в новых условиях значительно возросло расстояние, в про­странстве и во времени, между актом покупки блага, платежом за это благо и его поставкой, увеличилась связанная со сделками неопределенность, а следова­тельно и потребность общества в страховании сделок. Наиболее эффективным способом предоставления этих услуг в целом ряде случаев является их общест­венное производство.

В-третьих, расширение специализации увеличивает информационную асиммет­рию между продавцами и покупателями. Общественные расходы на преодоле­ние этой асимметрии также в ряде случаев оказываются наиболее эффективным способом призводства этого блага.

Иными словами, по мнению Норта, производство общественных благ в XX веке резко увеличилось в связи с ростом трансакционных издержек обмена и, соот­ветствующим ростом общественной потребности в такого рода благах:

«Сила принуждения дает возможность правительству играть главную роль в спецификации и поддержании контрактов. Способность решить проблему безбилетника позволяет правительству организовать производство таких то­варов и услуг, производство которых не может быть прибыльным в частном секторе... Аналогично, правительство может исключить ряд проблем, связан­ных с ухудшающим отбором в страховании здоровья, пенсионном страховании и страховании по безработице»¹² .

З

аключение.В конце этой главы вернемся еще раз к определению госу­дарства Д. Норта, приведенному в ее начале. Как мы уже отмечали, основ­ной функцией государства является производство общественных благ. Бо­лее того, властная группа, обладающая сравнительными преимуществами в

¹²⁵ North, Douglass С. and Wallis, John Joseph (1982), American Government Expenditures: A His­torical Perspective, 72 American Economic Review, 340.

осуществлении насилия, но не обеспечивающая, по каким-то своим, внутренним причинам, предоставления общественных благ на более или менее приемлемом для своего общества уровне оказывается в долгосрочном аспекте нежизнеспо­собной: потенциальные конкуренты такой властной группы внутри страны и/ или за рубежом станут ее явными конкурентами и, через какое-то время, вытес­нят такую властную группу. Человеческая история знает немало примеров тако­го рода. Поэтому, в окончательном виде, принимаемое нами определение госу­дарства в новой институциональной экономической теории будет выглядеть следующим образом:

государство- это организация со сравнительными преимуществами в осу­ществлении насилия, распространяющимися на географический район, границы которого устанавливаются его способностью облагать налогом подданных, использующая эти преимущества для предоставления общест­венных благ

Основные понятия главы

• Общественные блага

• Коллективные блага

• Проблема безбилетника

• Селективные стимулы

• Спонтанный экономический порядок

• «Естественное состояние» общества

• Социальный контракт

• Бандит-гастролер

• Оседлый бандит

• Консенсусная демократия

• Рентоориентированное поведения

• Институциональная коррупция

• Размывание ренты правителя

• Распределительная демократия

• Синтетическая модель государства

Вопросы для повторения

1. Верно или нет следующее утверждение: государство тем эффективнее, чем
больше насилия оно применяет?

2. Что такое общественное благо и каковы его отличительные черты?

3. Чем по Олсону определяется оптимальное для индивида количество совме­
стно производимых благ?

4. Что такое гетерогенность интересов участников группы, и какое влияние, по
Олсону, она оказывает на эффективность совместного предоставления благ?

5. Что такое рациональная неосведомленность?

6. Что такое социальные избирательные стимулы?

7. Должно ли государство во всех случаях самостоятельно производить обще­
ственные блага?

8. Возможно ли предоставление блага «защита формальных правил» частным
порядком?

9. Что такое «естественное состояние» общества в понимании Гоббса и Руссо,
чем оно отличается от «естественного состояния» общества в трактовке Лок-
ка?

10. Что такое анархическое состояние общества?

11. Назовите необходимые условия стабильности анархической структуры по
Хиршлейферу?

12. Чем различаются подходы Гоббса и Локка к пониманию социального кон­
тракта?

13. Верно ли следующее утверждение: общественный договор - историческая
предпосылка возникновения государства?

14. Чем система стимулов бандита-гастролера отличается от системы стимулов
оседлого бандита и почему?

15. Почему реальные автократы не всегда ведут себя так, как они должны это
делать по модели МакГира - Олсона?

16. В чем заключается экономический аргумент Олсона в оправдание монархии?

17. Почему по словам Олсона «у членов «малых групп» непропорционально
большая организационная власть для организации коллективных действий»?

18. Возможен ли поиск ренты, не вступающий в конфликт с формальными пра­
вилами?

19. Назовите формы, в которых проявляется экономический ущерб от рентоори-
ентированного поведения.

20. Почему технологии поиска ренты часто характеризуются возрастающей от­
дачей?

21. С чем, в первую очередь, связана ограниченность монопольной власти пра­
вительства в демократическом обществе?

22. Что такое институционализация коррупции?

23. Что такое распределительная демократия в понимании МакГира - Олсона?

24. В соответствии с выводами МакГира - Олсона, более высокая ставка нало­
гообложения будет свойственна автократическому режиму или распредели­
тельной демократии?

25. Во всех ли случаях перераспределение общественного дохода в свою пользу
будет выгодно для властной группы в условиях распределительной демокра­
тии?

26. С чем, по мнению Норта, связан ускоренный рост производства обществен­
ных благ в XX веке?

Вопросы для размышления

1. Является ли, на Ваш взгляд, доверие жителей страны к институтам и органи­
зациям ее финансового рынка общественным благом? Поясните свой ответ.

2. Прокомментируйте следующее утверждение: «Присутствие государства в
экономике должно быть минимальным».

3. Почему, на Ваш взгляд, несмотря на выделенные Олсоном преимущества
преемственной, монархической власти, практически все наиболее развитые
современные государства являются государствами демократическими, власть
в которых регулярно переходит от одной политической партии к другой?

4. Может ли успешный поиск ренты одной из действующих в обществе рас­
пределительных коалиций привести к росту общественного благосостояния?
Поясните свой ответ.

Литература

Основная

Олсон М. (1995), Логика коллективных действий. Общественные блага и тео­рия групп, М.: Издательство ФЭИ.

McGuire, Martin С. and Olson, Mancur Jr. (1996), The Economics of Autocracy and Majority Rule: The Invisible Hand and the Use of Force, 34 Journal of Economic Lit­erature, 72-96.

North, Douglass C. (1981), Structure and Change in Economic History, N. Y.: WW Norton.

Дополнительная

Бьюкенен Дж.М. (1997), Границы свободы. Между анархией и Левиафаном// Нобелевские лауреаты по экономике. Джеймс Бьюкенен, М.: Таурус-Альфа.

Норт Д. (1997), Институты, институциональные изменения и функционирова­ние экономики, М.: Начала.

Олсон М. (1998), Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфля­ция, социальный склероз, Новосибирск: ЭКОР.

Эггертссон Т. (2001), Экономическое поведение и институты, М: Дело, гл. 8-10.

Hirshleifer, Jack (1995), Anarchy and its Breakdown, 103Journal of Political Econ­omy, 26-52.