Небольшое отступление про церковь... 4 страница
Надо, надо, надо нам, ребята, жизнь красивую прожить...
- пел отряд хором, и как только допел строку – у Гусева сорвалось: "Эх, ма!"
Вожатый сделал замечание и отряд продолжил:
Надо, надо, надо нам, ребята, что-то в жизни совершить!
- Эх, ма! – снова выкрикнул Гусев!
- Так, Гусев, если ты будешь нам песню портить, я тебя за дверь выставлю, понял!
- Понял, Павел Иванович, я нечаянно... оно само как-то...
- Хорошо, повторим снова... Дальше пошло, всё как у Дениски Кораблёва (который, наверно, ещё и не был написан тогда): Едва хор допевал строку, как уже не только Гусев, но и все мы вместе кричали: "Эх, ма!". Вожатый сам смеялся до слёз и махнул на нас рукой: "Только на слёте уж пойте нормально!" – "Конечно, Павел Иванович!" Но на слёте, как-то не сговариваясь, мы врезали это самое "Эх, ма!" и самое удивительное – никто и не заметил...
Вот какой человек был этот Валерка Гусев.
Ну вот...
Ещё одна история была с другой песней. Отрядная наша, любимая:
Заправлены в планшеты космические карты
И штурман проверяет в последний раз маршрут...
Давайте-ка ребята, присядем перед стартом –
У нас ещё в запасе четырнадцать минут!
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчатся вперёд от звезды до звезды!
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы!
А дело в том, что особо любимые песни делались предметом нашего детского творчества и перекочёвывали в раздел дворового фольклора... Это не от испорченности вовсе, а такова природа творчества. Так самые любимые герои кино – Чапаев, а позже Штирлиц (потом и Чебурашка с Геной) сделаются героями анекдотов. Так, например, песенка из кинофильма "Кавказкая пленница" стала хоккейной (не один Высоцкий откликнулся на успех нашей сборной):
Где-то на белом свете чемпионат идёт...
....................................................................
Мимо бегут канадцы, режут коньками лёд.
А на воротах Зингер семечки жуёт...
Пели мы и старые дворовые песни: "В один английский порт ворвался теплоход!", "Когда я был мальчишкой, носил я брюки клёш..." или там "В нашу гавань заходили корабли, корабли..." Но особой популярностью пользовались песни переделанные из новых:
А нам не страшен, ни вал девятый,
Ни "Волга" с синей полосой!
..................................................
И вот в тот год любимой стала эта, космическая:
Заправлены в планшеты ножи и пистолеты
И банда намечает в последний раз маршрут...
Давайте-ка, ребята, закурим перед стартом –
У нас ещё в запасе четырнадцать минут.
Я верю, друзья, что милиция спит,
Что сторож давно колотушкой прибит...
На пыльных витринах больших магазинов
Останутся наши следы!
Никто в нашем отряде и курить-то не курил. Однако, это "закурим" вместо "присядем" так привязалось, что перекочевало в официальный текст. Мы так и пели на слёте, но не сами, ни вожатые – никто не обращал внимания. Органично.
Кто всё это сочинял – не знаю, но как здорово получалось! Жажда творчества так и кипела во всех нас...
Разные стишки.
Вдохновляли меня не только двор и пионерский лагерь, но и мои ярославские дяди и тёти... Тут в Питере, в гостях... я вроде и не замечал ничего, а приехал к ним – ух, ты! – стихи так и сыплются. Вот тётя Ася идёт с работы: "Ох, - говорит, - на одной руке – сетка, на другой – Светка, на плече пьяный Иван, а впереди – Госплан!" Дядя Ваня – он вообще как скоморох на сёстриной свадьбе час, наверно, стихами без умолку говорил...
Первую частушку, что я в Ярославле услышал и теперь помню:
Мине милый разлюбил –
Вниз по лестнице спустил:
Ух ты, ах ты! –
Все мы космонавты!
А тут ещё тема "Космоса" вширь пошла – в газетах про инопланетян пишут, про тарелки... я и сочинил на свой манер:
Мине милый разлюбил –
В лоб тарелкой запустил:
Ух ты, ой ты! –
Все мы гуманоиды!
..................................
Моим приятелям пришлось по вкусу... Они распевали хором во дворе:
Ух ты, ой ты! –
Все мы гуманоиды!
- ну и пошло, поехало...
Осенью, придя в школу, я открыл для себя ещё один фольклорный жанр, который видно, ещё только зарождался тогда – "страшилки".
Кажется, первая страшилка была ещё двустрочной, как поговорка: "Маленький мальчик нашел пулемёт. Больше в деревне никто не живёт". Мне так понравилось, что я тут же стал сочинять многочисленные варианты: "Маленький мальчик нашел динамит – наша деревня по небу летит!"... Потом появились страшилки в четыре строки (это ближе к частушке) и я продолжил своё творчество про маленького мальчика:
Маленький мальчик летел в самолёте,
Вдруг террорист объявился в полёте...
Маленький мальчик дернул стоп-кран... -
Пол самолёта попало в Иран.
Масштабы деятельности мальчика всё увеличивались...
Маленький мальчик на физике в классе
Что-то узнал о критической массе…
Он по помойкам надыбал уран...
Вымерло пять окружающих стран.
Я никогда ничего подобного не записывал и, конечно, забыл массу текстов. Это было подлинное фольклорное творчество. Но сочинить вещь, которая уйдёт в народ – как я тогда (классе уже в пятом или шестом) понял – чрезвычайно не просто. Восхитила меня и фраза о старушке в проводах, к которой я приделал ряд продолжений. Лет через тридцать прочёл некоторые свои в сборнике страшилок:
Недолго мучалась старушка
В высоковольтных проводах.
Её обугленную тушку
Нашли тимуровцы в кустах. И т. п.
Вообще-то не ловко во всём этом признаваться... покаюсь уж до конца: я даже несколько "антисоветских" стишков сочинил. Хотя антисоветчиком никогда не был, но... такова уж словесная игра:
Жил на свете Бармалей
Маленького роста.
И попал он в Мавзолей
Чрезвычайно просто...
Да-да и это творчество, наряду с Пушкиным и Лермонтовым оставило след в наших душах... В качестве реабилитации сейчас припомню и "правильный" стишок. Вот как отмечен был приход к власти Картера:
В учебном процессе наступит затор –
Гляжу на всемирную карту:
Английский не выучу только за то,
Что им разговаривал Картер...
Меня всегда восхищало народное творчество в этой области. Потом, впрочем, много инородного будет приписано народу... Так в перестроечном "Огоньке" печаталась подборка за подборкой якобы народных частушек:
Самолёт через границу
С Солженицыным летит.
Вот-те нате: хрен в томате –
Бёль встречая, говорит.
Полагаю, что подобное "народное" творчество сочинялось где-нибудь на радиостанции "Свобода" за определённую плату. Не только что кто такой Бёль... а и Солженицыным народ наш отнюдь не интересовался.
Действительно народное творчество существовало без поддержки печати и радио. Вот широко известное о 1953-м годе:
Лаврентий Палыч Берия
Не оправдал доверия.
А товарищ Маленков
Надавал ему пинков...
А вот ещё несколько стишков, каковые я сам слышал в толпе. Совершенно виртуозный и глубокий по содержанию стих о войне в Анголе:
Был бы ум бы у Лулумбы –
Был бы Чомбе не при чем бы!
А вот Индо-Пакистанский инцидент:
Жуй ананасы, рябчиков ешь!
День твой последний пришел Бангладеш!
Или вот про фашистский переворот в Чили:
Просыпаюсь утром рано –
Нет Луиса Корвалана...
- ну, и так далее...
Надо думать, что жанр этот (затрудняюсь, как и назвать его) древний. Во всяком случае, вторая моя бабушка (Мария Владиславовна) рассказывала, что ещё до революции у них в школе ходили политические стишки. Вот один стих-каламбур, видимо, производства 1812 года:
- Что делал слон,
Когда пришел на поле он?
- Ел траву? – гадает ответчик...
- Когда пришел Наполеон,
Поля кипели соловьями.
(т. е. - Поляки пели соловьями)
С годами жанр пришел к упадку: несколько стишков возникло на моих глазах. Так, много позже – во время путча 1991 года:
Забил заряд я в тушку Пуго...
Оригинально, конечно, но не справедливо... убили человека... и плакат (стишок несли на плакате) – не уместен.
Уж сколько воды утекло, а у меня иной раз как-то как в детстве само собой и выскочит. Я, вестимо, нигде не публикую, но скажешь на людях... слово-то не воробей. Вот, например, перестроечное, конца восьмидесятых:
- Куда несёшься ты Русь-тройка?
- В типик с названьем «Перестройка»...
Или вот, совсем недавно, после урагана "Катрин" в Америке такое сорвалось:
Полетели яблони да груши,
Понеслись домишки в океан.
Выходила на берег Катюша...
И снесла их Новый Орлеан...
Оно быть может и не этично, но с другой стороны – не кара ли Господня за бомбёжки!
Пробовал я сочинять и анекдоты...
Ну, ладно – кончаю, кончаю и со стишками и с анекдотами... Хватит.
А тем временем, к середине семидесятых я уже серьёзные стихи писать начал...
Не то что я до этого серьезной поэзии не понимал – любил и знал наизусть пропасть всего, но... В один из дней, собрали нас всех (седьмой класс и выше. Я-то в седьмом тогда учился...) в актовом зале. Пришли двое – лектор и "артист". Лектор прочитал лекцию о русской поэзии: интересно, но ничего особенного... Потом "артист" стал читать. Читал, наверно, час. Многие стихи из тех я уж знал, но... как он читал! Оказывается вот как можно... Вот... Сказать, что у меня мороз по коже пробегал – ничего не сказать... Словом – "Хладный ужас вдохновенья власы подъемлет на челе..."
Как их звали-величали, чтецов этих – не вем... Но поклон им низкий – спаси Бог! Вот, кажется, с тех пор и стал этот упоительный хладный ужас наведываться... И Бога молю, что бы не оставлял до смерти...
Мне вообще-то лет в семь голос был (внутренний такой, неслышный) – мол, будешь ты поэтом... А я к седьмому классу только расписался всерьёз... Да и оправдал ли после доверие?.. Ну, это уже – ТАМ разберутся...
А последней песней детства, а может быть первой песней юности, стал для меня классический романс...
Но я ещё о радио забыл рассказать. О романсе... подождите, пожалуйста...
О радио... О, радио!
В городе радио не так слышно – оно по квартирам, по кухонкам. Дело другое в сельской местности... "Это лето, это дача, шестьдесяткакой-то год", воспоминания о бабушке и дедушке. Вот идёшь вечерним посёлком. Тихо. Уж люди отпилились, отколотились, отругались... отшумели – садятся пить чай. Собаки и те – притихли и лишь изредка перебрёхиваются. Ветер и тот угомонился: лишь где-нигде качнёт чуть листом... Вот уже и домик наш виднеется... И вот поплыли над вечерней землёй позывные "Маяка": "Бом-бом-бом бом-бом бом-бом-бом бом-бом..." – тихий, родной напев "Подмосковных вечеров". Как эхом отзывается радио в домах той стороны улицы... – и там – за рекой и... по всей, поди, России... Божественные звуки.
Наш сосед – изувеченный герой Отечественной войны, уверял по пьяному делу, что "Подмосковные вечера" он сочинил, - и назывались они тогда "Алтайские вечера", - и за два, мол, пол-литра продал напев Соловьёву-Седому. Нет, на аккордеоне он играл, конечно, виртуозно, но... Выдумки всё это – уж больно нравилась мелодия! Бронька Пупков, короче.
А вот ещё какая завораживающая фраза всплывает: "В Москве три часа дня, в …. Иркутске - девять, во Владивостоке, - десять, в Магадане - одинадцать, в Петропавловске-Камчатском – полночь." Обыденным таким голосом говорилось… Но торжество! Планетарная страна, космическая! Что тут ещё скажешь!
Да... радио... а славные были тогда передачи...
Радио-няня, радио-няня,
Есть такая передача.
Радио-няня, радио-няня,
У неё одна задача:
Чтоб все мальчишки, чтоб все девчонки –
Подружились с ней.
Чтоб всем ребятам, всем трулялятам
Стало веселей!
А потом по воскресеньям – "Клуб капитанов", а после "По странам и континентам", ну и "Пионерская зорька", конечно.
А наше питерское радио – по третьей кнопке... Ах, не травите душу, братцы...
Сколько лет радио не слушал (оно как-то непрерывно у всех вещало – вот как включили в войну, так и не выключали до семидесятых...) – и вот решил "Маяк" поймать. Поймал... а там какие-то Трахтенберги и прочие люди с неприличными фамилиями такое несут! По плану Даллеса работают, ребятки... И доколе!
Ну, ладно-хорошо...
То есть плохо.
Кстати, а чего я Маяк-то искать стал? – а вот чего: "Православное радио" лишили эфира. Гласность, однако...
Теперь о классике.
Ведь это, пожалуй, самый главный разговор. Классика понятие обширное... Вот, например: "Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу..." – и это тоже классика... детская. Да, разумеется, школьная программа была. Да, читали кое-что и сверх программы, а кое-что невмоготу было прочесть: Достоевский в девятом классе – это рановато... Но не это важно...
И вот, подводя итоги, я думаю: бесплатное образование (то есть совсем бесплатное), обязательное среднее (ведь этого нигде в мире ещё не было!), а главное – замечательная программа литературной классики... Нигде, ни в одной стране мира действительно подлинное, великое искусство не делалось ещё предметом государственной пропаганды.
Вспоминается старый лозунг: "За детство счастливое наше – спасибо, родная страна!" Кому-то в трудную историческую минуту по малодушию показалось, что... Знаю, знаю – многие будут кривить рот! А всё же – спасибо, поклон земной – уберегла, укрыла, как заботливая мать - наша советская Родина от всей мерзости и лжи и собственной нашей и забугорной... И образование наше классическое тоже ведь есть проявление державного неоклассицизма.
Это именно и было главным фундаментом всех наших успехов.
Что бы теперь не говорили о стране советов, какой грязью не обливали, это уже не перечеркнет весь тот свет и добро, что были посеяны в наших душах… Мы приходили в школу, открывали тетради, с обложек которых смотрел на нас Пушкин. С каждой тетрадки встречая нас своими бессмертными строками:
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
А как же, как же иначе жить возможно, если не посвящая всю душу Отчизне!
Но... как бы объясниться... Всё то разумное, доброе, вечное, что было посеяно – когда ещё! – от Гомера, от автора "Слова о полку" до наших современников – очень уж оно по-разному взошло в нас в восьмидесятые!
И детство, и юность, да и зрелые годы мои – всё это было в Стране Советов... Но тут - мне придётся забежать вперёд - в теперешнее время: очень уж удивительно широко (по мировоззрению, по деяниям) расплескалось наше поколение. Как-то уж больно неожиданно разрушилась любимая держава, со всей её культурой и даже историей – ибо и историю переписали... Почему так! Почему вот мы, например, были и остались патриотами... Я не знаю... мне просто физически плохо, если я не на Родине... даже если только помыслю, представлю – что вот, - ехать надо. Пусть и не надолго... Ну, как же без России! А другие... – не одним ли молоком мы были вскормлены, не одним ли воздухом дышали! – а другим тут невмоготу. Разбежались... А кто не разбежался – тот тут рвёт и корёжит. Что же, уж мы ли сумасшедшие или они – вот не ощущают, не чуют нутром русского духа ("ошибка географии" как Бродский вякнул)? Ну да, я – Высоцкого слушал, тюремные песни пел, а они от Битлов балдели... ну, ладно... но ведь одного Пушкина читали, одного и того же Лермонтова, Есенина, наконец... Одни сочинения про Павку Корчагина писали, одними словами и вот... Как же так? Чем же им Русь-матушка не мила стала?
Не от того ль нерушимая такая держава покачнулась? Ведь не внешними происками только (хотя и их хватало, конечно...)?
Тут недавно опубликовали дневник польского офицера из воинства Стефана Батория, который осаждал Псков. (Долго они осаждали, но так и не взяли). Он пишет: "Какой красивый и чистый город Псков. Он намного красивее и больше Парижа..." А уж Новгород!
Вот как! А мы-то думали до Петра было сонное боярское царство, тьма, невежество и грязь... Или вот гражданская война: то, понимаешь, "комиссары в пыльных шлемах" героями были... А вдруг выходит, что ироды они и душегубцы, а беляки – славные ребята! Ну-ну... Кто кого больше на столбах перевешал, теперь уж не проверишь, но кто победил, за кем народ пошел – это известно. И то, к чему привела эта победа – ну, тут мнения разные... Хотя – умирать буду – уверен, что ко благу. Да, вот ещё новость упала: вторую мировую американцы выиграли! Впрочем, ну её, политику, - меня Пушкин интересует.
Вот вычислила меня через интернет одна старая знакомая, и давай из-за бугра поучать: мол, вы там такие и сякие, а тут благодать космополитическая... толерантность... - и Пушкин, мол, ещё говорил: "ч... меня дёрнул родиться в России с умом и талантом..." Ну, и так далее... и про Лермонтова помянула – "Люблю Отчизну я, но странною любовью...", а там и Достоевский и Тургенев в ход пошли... Все они, выходит, Россию не любили. Во как! Надо же! - неужели и сама верит?
А о чём это Пушкин писал: трудно в России – да! Всегда трудно. Вообще, Россия не для слабонервных, но... душеспасительно. Ну, а потом-то, дальше – на ответ всем этим Чаадаевым:«Клянусь честью, что ни за что на свете я не захотел бы переменить отечества, ни иметь другой истории, кроме истории наших предков, такую, какую нам Бог послал…»
А наш дворовый Пушкин ещё проще пропел: "Не волнуйтесь – я не уехал! И не надейтесь – я не уеду!"
Чего ж ещё!
А Лермонтов? "Странною любовью..." – странною для всех Чаадаевых или Нессельроде, для всех кто вообще не понимает, что такое любовь к Родине. И вот как любовь свою Лермонтов запечатлел:
Люблю Отчизну я, но странную любовью!
Не победит её рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни тёмной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Но я люблю – за что, не знаю сам –
Её степей холодное молчанье,
Её лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек её, подобные морям;
Просёлочным путём люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.
Люблю дымок спалённой жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берёз.
С отрадой, многим не знакомой,
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужиков.
Как не процитировать до конца!.. "До конца, до смертного креста..." - это Рубцов уже. И предсказал и предостерёг, и молитвенно к нам обратился:
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Гляди: опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они –
Иных времён татары и монголы...
Нет, ребята-демократы, разного мы всё-таки Пушкина читали. Вернее, это мы читали, а вы из-под полы почитывали диссидентов да слушали всякие западные рок-группы. Посмеивались над Павлом Корчагиным и Зоинькой Космодемьянской. (Она для меня всегда была и будет Зоинькой – ненаглядной и любимой!) А Пушкин? Что вам Пушкин – могли ли вы и любить его, если не любили Россию! А подул ветер перемен, и полезли швыдко-прытко из всех щелей...
Прости, Господи... и ведали что творили, а что уж тут – прости...
Конец страны советов.
Наконец, сказать надо и о конце советской власти. В 1987 году Горбачёв произносил ещё такие речи, что заслушаешься: и лицом к человеку, дескать, повернёмся и великие державные идеи при том были ещё в ходу... И вот – повернулись... Оборотились, то есть...
Демографы отметили подъём рождаемости (чуть не поверил народ-то!) в 1986 – 87 гг. Потом начался невиданный для тысячелетней истории России спад. А смертность стала расти. В 1991 году эти графики пересеклись, поставив крест на России, началась катастрофа – депопуляция или по-русски – вымирание. Случайно ли совпадение дат: предательский беловежский сговор и начало депопуляции?! (Вымирание на мой взгляд связано именно с национальным самосознанием и никак не с экономикой, а потому я сделал ещё одно предположение: а не началась ли в 1991 году и деакселерация? О чем и спросил знакомого врача. Тот обещал проследить и... в последствии, к его удивлению, я оказался прав. Но это – между строк... Это – государственная тайна.) Дальше всё известно: Держава, которую наши предки строили со времён Вещего Олега, рухнула в одночасье, полилась кровь... По сути это не было открытой гражданской войной – таковая, и это всем очевидно, была бы проиграна, провозгласи сторонники "рыночной экономики" те принципы, ради которых кровь полилась... Процесс, надо думать, ещё не завершен (как видно из последних событий на грузинском фронте) – и крови прольётся ещё не мало. Но предшествовали этому события 1988-89 годов – когда была развалена мировая советская система – рухнула ее военная мощь (Варшавский договор) и мощь экономическая (СЭВ). Происходило это просто удивительно... Вот, например "объединение" Германии. Если б, скажем, одновременно с выводом наших войск из ГДР и американские войска вышли из ФРГ, если б было создано коалиционное правительство... это ещё как-то выглядело "объединением". В действительности всё происходило так: едва наши части покидали (чуть ли не бросая танки и знамёна) военные городки, как, наступая им на пятки, туда входили американские войска. По отходящим нашим частям стреляли снайперы – а у наших, разумеется, был приказ "не отвечать на провокации". В полку, где служил мой товарищ, убили четверых... Ну, а потом начались аресты руководителей партии, госбезопасности и т. д. Вообще-то это называется не объединение, а оккупация. Наш плохиш Мишка получил за то бобелевскую премию. Потом по абсолютно одинаковым сценариям произошли (с большей или меньшей кровью) перевороты во всех европейских соцстранах: Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии... Не удалось в Югославии... И тогда... Югославия была наказана за строптивость расчленением, бомбёжками, резнёй... и тоже – оккупирована. Интересно отметить, что ни в одной азиатской стране соцлагеря ничего подобного не произошло. Китай, Монголия, Камбоджа, Корея, Вьетнам... (а это – треть человечества почти) сохранили советскую власть, провели действительно прогрессивные реформы и вырвались вперёд не только экономически, но и демографически. Где их вчерашняя отсталость, разруха (в Корее и во Вьетнаме американцы уничтожили по десять миллионов человек!)? Но, главное, - сохранена и развивается национальная культура.
Итак, американский сценарий в азиатских странах не сработал. Да и с сербами осечка вышла (другая ментальность – не европейцы они всё-таки, а... - славяне!). А Россия?
Что же послужило поворотной точкой в политике "Горби"? - Отсутствие державного самосознание и реакция на американский блеф. Блеф заключался в том, что якобы советская экономика порочна и обречена на полную деградацию и другого выхода кроме шокового перехода к "рынку" просто нет. Сначала в Кремле поверили в блеф космических войн и испугались... Но никакого космического оружия у американцев не было, да и нет до сих пор... А, испугавшись, поверили и в блеф о якобы бесперспективности социализма, и собственными руками развалили свою экономику. До сих пор не только что "демократы", но и патриоты продолжают склонять на все лады мысль (никем не доказанную), что иного пути не было и ужасаются при том разрушительных перспектив вхождения России в мировой экономический рынок. Кролик перед удавом... Но это же, братцы, просто детский сад... Испугались, поверили в страшилки... Не по-русски как-то.
Теперь мы стоим перед простым фактом – буржуазная революция в России провалилась – "средний класс" не состоялся (те, кто мог бы его потенциально составить – давно уехали или самоликвидировались...). Дальнейшее "вхождение" России в "мировой рынок" превратит страну в тундру с выкаченной нефтью. Сейчас, по разным подсчётам, ежегодно от 12 до 14 процентов своего валового дохода государство безвозвратно вывозит из страны и вкладывает в американскую экономику... В Золотую орду мы вывозили только десять процентов и то... вышли-таки на Куликово поле для подведения баланса...
Но... что касается колоссальных экономических потерь и даже потерь людских – Россия переживала и более страшные разрушения... Другое дело национальная культура – такого пепелища мы ещё не видали. Народ не безмолвствует, он совершенно чётко отвечает на культурную экспансию – отвечает вымиранием...
Я о политике не хотел и не стал бы вовсе, но то - наглядный пример: про "интеграцию" в западную культуру (растленную, постхристианскую культуру). Тот, кто "интегрировался" в неё – оккупирован и подлежит вымервщлению, как Тэтчер открытым текстом нам и обещала.
Повышают, гады, МРОТ, -
А народ всё мрёт и мрёт...
Так что, вот вам, хорошие мои, сказка про советскую власть – будь она даже в сто раз грешнее, чем была на самом деле, но... стоило бы её рушить во исполнение планов Даллесов и Тэтчер...
Каковы же итоги этих семидесяти лет? Что ж – они не столь печальны... Напротив. Была такая попытка построения справедливого общества – и попытка более чем удачная. Февраль 1917 года – это была глобальная катастрофа для России и Октябрь по-хорошему ли, по-плохому (можно по-разному смотреть), но был выходом из тупика. Затем Россия могла быть уничтожена и во время интервенции 1918 – 1922 годов и в 1941 году... Однако, устояла, доказав право на свой путь...
Чем же плох западный "цивилизационный" (рыночный или капиталистический – это уж как угодно) путь развития? Рекомендую прочитать "Капитал" Карла Маркса. А кому это не по нутру – то прочтите просто "Незнайку на Луне" Николай Николаича Носова. Вполне достаточно. Какая экономическая модель эффективнее – не это, в общем-то, важно: в разное время, в разных условиях... может сложиться по-всякому. Важно – какая безнравственнее.
Колоссальнейшие усилия были затрачены, что бы обрушить Страну Советов после сорок пятого... Но нет, - снова не вышло. И не холодная война подорвала державу, а внутренний ход событий...
Главные причины катастрофы (но на самом деле не катастрофа это, а Промысел Божий!) оказались нравственные: смысл жизни и, в частности, - смысл труда – вот что подверглось обрушению. Советская система воспитывала достойное отношение к труду – на фасадах домов трехаршинными буквами значилась единственная в ту пору "реклама" – "Труд есть дело чести и совести..." И действительно, подневольный труд, ради хлеба насущного, быстро превращает человека в "социальное животное". Вот этот-то удар – лишение бытия человеческого смыслов и оказался для глубоко религиозного российского самосознания самым тяжелым...
То есть не смена экономических формаций была страшна России (это вторично), а подмена философской, а вернее – богословской концепции человека – вот действительная причина трагедии...