Глава xlviii. доходы и их источники

Капитал - процент; земельная собственность, частная соб­ственность на землю, и именно современная, соответствующая капиталистическому способу производства, - рента; наемный труд - заработная плата. Итак, в этой форме должна заклю­чаться связь между источниками дохода. Как капитал, так и наемный труд и земельная собственность есть исторически определенные общественные формы, одна - труда, другая - монополизированной земли, и к тому же обе есть формы, соответствующие капиталу и принадлежащие одной и той же экономической общественной формации.

Первое, что бросается в глаза в этой формуле, заключается в том, что рядом с капиталом, рядом с этой формой одного эле­мента производства, принадлежащей определенному способу производства, определенной исторической структуре общест­венного процесса производства, рядом с элементом произ­водства, слившимся с определенной общественной формой и представляемым в ней, непосредственно ставятся: земля - с одной стороны, труд - с другой, два элемента реального процесса труда, которые в этой вещественной форме являются общими для всех способов производства, являются веществен­ными элементами всякого процесса производства и не имеют никакого отношения к его общественной форме.

Во-вторых, в формуле: «капитал - процент, земля - земельная рента, труд - заработная плата» капитал, земля, труд соответственно выступают как источники процента (вместо прибыли), земельной ренты и заработной платы, являющихся их продуктами, плодами; первые - основание, вторые - след­ствие, первые - причина, вторые - результат; причем каж­дый отдельный источник относится к своему продукту, как к чему-то выделенному и произведенному им. Все три вида доходов, процент (вместо прибыли), рента, заработная плата, есть три части стоимости продукта, следовательно, вообще части стоимости, или, в денежном выражении, известные денежные части, части цены. Хотя формула капитал - процент есть самая бессодержательная формула капитала, но тем не менее это - его формула. Но каким образом земля может создать стоимость, то есть общественно определенное количество труда да еще именно ту особую часть стоимости ее собственных про­дуктов, которая образует ренту? Земля служит фактором произ­водства известной потребительной стоимости, известного мате­риального продукта, например пшеницы. Но она не имеет никакого отношения к производству стоимости пшеницы. Поскольку в пшенице представлена стоимость, пшеница рас­сматривается лишь как определенное количество овеществлен­ного общественного труда, совершенно независимо от особого вещества, в котором представлен этот труд, или от особой потре­бительной стоимости этого вещества. Это не противоречит тому, что 1) при прочих равных условиях дешевизна или дорого­визна пшеницы зависит от производительности земли. Произ­водительность земледельческого труда связана с природными условиями, и в зависимости от производительности последних одно и то же количество труда бывает представлено в большем или меньшем количестве продуктов, потребительных стои­мостей. Как велико количество труда, представленное в одном шеффеле, это зависит от того, какое количество шеффелей доставляется данным количеством труда. От производительности земли здесь зависит, в каких количествах продукта представ­лена стоимость; но эта стоимость дана независимо от такого распределения. Стоимость представлена в потребительной стоимости; а потребительная стоимость есть условие созида­ния стоимости; но глупо делать противопоставление там, где на одной стороне стоит потребительная стоимость, земля, а на другой стороне - стоимость, и притом еще особая часть стои­мости. Вульгарная политическая экономия в действительности не делает ничего иного, как только доктринерски истолковывает, систематизирует и оправдывает представления агентов буржуазного производства, захваченных отношениями этого производства. Поэтому нас не может удивлять то обстоятельство, что как раз имея дело с отчужденной формой проявления экономических отношений, в которой они prima facie принимают нелепый характер и полны противоречий, - а если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня, - что именно здесь вульгарная политическая экономия чувствует себя совсем как дома и что эти отношения представляются ей тем более само собой разумеющимися, чем более скрыта в них внутренняя связь, хотя для обыденного представления они кажутся привычными. Поэтому она нисколько не понимает, что триединство, из которого она исходит: земля - рента, капитал - процент, труд - заработная плата или цена труда, три невозможных компонента. Прежде всего перед нами потребительная стоимость, земля, которая не имеет стоимости, и меновая стоимость, рента: таким образом общественное отношение, взятое как вещь, поставлено в отношение пропорциональности к природе; то есть выходит, что в известное отноше­ние друг к другу ставятся две несоизмеримые величины. Затем капитал - процент. Если под капиталом понимается определенная сумма стоимости, самостоятельно представленная в день­гах, то является бессмыслицей то, что стоимость есть большая стоимость, чем она стоит. Как раз в формуле «ка­питал - процент» отпадает всякое опосредствованно, и капитал сводится к своей самой общей, но потому и не объяснимой из себя самой и абсурдной формуле. Именно потому вульгарный экономист и предпочитает формулу «капитал - процент», с таинственным свойством стоимости быть неравной себе самой, формуле «капитал - прибыль», что последняя уже ближе под­ходит к действительному капиталистическому отношению. А потом, сознавая, что 4 не есть 5 и потому 100 талеров не могут быть 110 талерами, вульгарный экономист ищет спасения от капитала как стоимости в вещественной субстанции капи­тала, в его потребительной стоимости как условии производ­ства, в машинах, сыром материале и т. д. Таким образом, вместо непонятного первого отношения, при котором 4 = 5, опять выводят совершенно несообразное отношение между потребительной стоимостью, вещью, с одной стороны, и опре­деленным общественным производственным отношением, при­бавочной стоимостью, с другой стороны, как и в случае с земель­ной собственностью. Как только вульгарный экономист доходит до этих несообразностей, ему все становится ясным, он уже не чувствует потребности раздумывать дальше. Ибо он дошел как раз до «рационального» в буржуазном представлении. Наконец, труд - заработная плата, цена труда, как пока­зано в «Капитале», кн. I, есть выражение, которое противоречит понятию стоимости, равно как и понятию цены, которая вообще сама есть лишь определенное выражение стоимости; «цена труда» столь же иррациональна, как и «желтый логарифм». Но как раз этим-то больше всего и удов­летворяется вульгарный экономист, потому что он тут дошел до глубокого воззрения буржуа, который находит, что он платит деньги за труд, и так как именно противоречие формулы поня­тию стоимости снимает с него обязанность понять последнюю.

Цитир.по: К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения. Изд.второе. Т.23, с.17-22, 770-773; Т.25, ч.II, с.382-385.

Стенли У. Джевонс (1835-1882)