Предпосылки иракской операции

Предпосылки для вторжения в Ирак в 2003 году начали складываться со времени первого вторжения американцев в Ирак, более известном как операция под названием «Буря в пустыне». Необходимо отметить, что до 1990-х гг. отношения Ирака и США были достаточно позитивными, ведь после победы исламской революции в Иране в 1979 году американцы рассматривали суннитский режим С.Хусейна как противовес шиитскому Тегерану. Есть даже документальные хроники, зафиксировавшие давнее дружеское рукопожатие С.Хусейна и Д.Рамсфельда, министра обороны США (совсем недавно покинувшего свой пост), при котором и было проведено вторжение в Ирак и свержение режима Хусейна. Таким образом, когда-то США не смущали преступления саддамовского режима.

Однако времена меняются. В 1991 году С.Хусейн нападает на Кувейт, результатом чего стали «Буря в пустыне» и крупное поражение режима С.Хусейна. С этих пор Ирак из фаворита американской внешней политики превратился в «государство-изгой». Тому было несколько оснований. С одной стороны, ярко выраженный экстремистский компонент в политике Ирана после смерти аятоллы Хомейни стал сходить на нет, и Ирак уже не представлял такой значимости в качестве противовеса Тегерану. С другой, стороны, в самих США после серии терактов в мусульманских странах, направленных против американских граждан, стала расти неприязнь к исламу, и тем более к Саддаму Хусейну — безжалостному диктатору, напавшему на крохотный беззащитный Кувейт с его нефтяными богатствами.

Необходимо также отметить, что начало 1990-х годов — это время распада социалистической системы, конец биполярного мира. США, победившие в конечном итоге в «холодной войне», вдруг оказываются единственной сверхдержавой, чья экономическая и военная мощь превосходит мощь любой другой страны. Это естественно создает предпосылки для становления США в роли «мирового жандарма». Очевидно, что США много раз подумали бы, вторгаться ли им в Ирак в 1991 году, если бы это происходило в разгар «холодной войны», скажем в начале 1960-х гг. Но в 1991 году США оказались доминирующей силой во всем мире и уже тогда могли бы сокрушить режим С.Хусейна, но не стали этого делать, решив, что ослабленный как экономически, так и политически режим сам по себе придет в скором времени в упадок. Этого, однако, не произошло, и с тех пор багдадский диктатор стал больным местом Вашингтона, так как был одним из немногих, кто нарушал идиллию американской гегемонии.

Крах биполярного мира в какой-то мере предопределил и рост исламского экстремизма, который, в конечном итоге, вылился в теракты 11 сентября 2001 года в США. Рост неприязни к Западу в исламском мире начался после создания государства Израиль после второй мировой войны, ещё более эта неприязнь усилилась в 1970-х гг., после арабо-израильских войн и поражения Египта и Сирии. Однако весь период между окончанием второй мировой войны и 1991 годом был пронизан напряжением «холодной войны», которое сказывалось и на Ближнем Востоке. Все процессы в этом регионе (как и в любом другом) были подчинены противостоянию двух сверхдержав, США и СССР. Однако после окончания «холодной войны» на Ближнем Востоке образовался своеобразный вакуум, связанный с тем, что в арабском мире разочаровались как в западной демократической модели, так и в марксизме. И этот вакуум стал заполняться (и по сей день заполняется) религиозной идеологией — исламской, утверждающей, что путь к благополучию арабского мира лежит в самом исламе, в возвращении к его истокам. Эта идеология, помноженная на низкий уровень жизни населения, а также неприятие западной культуры как развращающей истинные ценности ислама, привела к росту экстремистских настроений в арабских странах и появлению движений, обвинявших Запад, и США в частности, во всех бедах мусульманского мира.

Несмотря на предпосылки для американского вторжения в Ирак и свержения режима С.Хусейна, в период правления президента-демократа Б.Клинтона США не прибегли к силовому решению иракской проблемы. Все изменилось с приходом к власти республиканца Дж.Буша-мл. и после печально известных событий 11 сентября 2001 года.

В этой связи следует сказать, что Демократическая партия в США вообще более склонна расширять социальные расходы государства и сокращать военные. Это так, потому что большая часть электората демократов — это безработные, студенты, малоимущие семьи. В годы правления Клинтона военные расходы, в том числе в связи с окончанием «холодной войны», были сокращены, и это стало одной из причин того, что последние три года президентства Клинтона бюджет сводился с профицитом, что, несомненно, было крупным успехом для США и в экономическом, и в социальном плане.

Что касается республиканцев, то их электорат — это во многом военнослужащие и военные пенсионеры, поэтому в годы правления республиканцев расходы на оборону неизменно увеличиваются. Таким образом, приход к власти республиканца Дж.Буша-мл. и его администрации, состоящей преимущественно из «ястребов» и представляющих интересы крупных корпораций ВПК и нефтяных компаний, означал, что США безусловно не оставят без ответа теракты 11 сентября.

Трагедия 11 сентября и последующая борьба с международным терроризмом определили всю внешнюю политику США последних лет. Однако, помимо этого мощного катализатора, сама американская нация осознала, что является доминирующей в современном мире. Она оказалась готова нести «ценности западной демократии» всему остальному миру, даже «огнем и мечом» (и одной из стран «образцовой» демократии как раз должен был стать Ирак). В то же время, удачная иракская операция должна была подтвердить претензии США на мировую гегемонию. Росту таких настроений не только в политической элите, но и в рядах обычных граждан, способствовало, в том числе, наличие в США политически влиятельной и весьма значительной по численности общины евангелистов фундаменталистского толка, проповедующей миф о чуть ли не богоизбранности и мессианском назначении США¹.

После терактов 11 сентября США ринулись на борьбу с исламским экстремизмом. Первой их мишенью стал Афганистан, затем Ирак. Очевидно, что Афганистан действительно был базой террористов, в том числе и «Аль-Каиды». Однако результаты афганской операции США весьма противоречивы. С одной стороны, США сохраняют видимость контроля над страной (хотя, по признаниям самих американских солдат, они передвигаются даже по Кабулу исключительно в БМП). Кроме того, в Афганистане нет гражданской войны, подобной той, что идёт сейчас в Ираке. Но если подойти к афганской операции с точки зрения изначальной цели — ликвидации террористической сети, то успех кампании представляется сомнительным: в Афганистане была уничтожена лишь малая часть всемирной террористической сети. «Аль-Каида» по-прежнему существует, ее лидер — Усама Бен Ладен жив, а после окончания афганской операции был совершён еще не один теракт, унесший жизни ни в чем не повинных людей. Более того, операция в Афганистане имела одно очень неприятное последствие — резкое увеличение объемов разведения опиумного мака — основы для производства героина. Хотя следует сказать, что и до этого Афганистан был одним из мировых центров по производству наркотиков — экономическая ситуация в стране такова, что афганским крестьянам выгоднее выращивать мак, чем пшеницу. Тем не менее, программа по борьбе c производством наркотиков, проводившаяся правительством талибов (чей режим был свергнут войсками НАТО под предводительством американцев) в последние годы своего правления имела значительный успех: в 2001 году производство опиумного мака в Афганистане по сравнению с 2000 годом снизилось на 94%! Теперь же ситуация кардинально изменилась: по предварительным оценкам, годовое производство опиума в 2006 году выросло по сравнению с 2001 годом в 33 раза! При этом розничная стоимость героина, произведенного из афганского опиума в 2006 году, по оценкам ООН составляет 125-195 млрд. долларов США, Но, по оценкам той же ООН, из указанной суммы в Афганистан поступит лишь порядка 2,7 млрд. долларов². В связи с этим возникает законный вопрос: кто получает остальную часть этой суммы, и почему США закрывают глаза на цветущий наркобизнес в Афганистане, который ежегодно уносит многие жизни, в том числе и в России?

Что касается операции в Ираке 2003 г., то она не получила безоговорочной поддержки мирового сообщества, как афганская: ООН и три державы — Россия, Франция и Германия — были против силового решения иракской проблемы. Как уже упоминалось, оружие массового поражения так и не было найдено в Ираке ни до, ни после операции. Резонно спросить: неужели С.Хусейн настолько мешал американцам, неужели он действительно после поражения 1991 года мог представлять реальную угрозу хотя бы в регионе Ближнего Востока, не говоря уже о США? Неужели на то, чтобы устранить «багдадского диктатора», США готовы потратить миллиарды долларов? Ведь затраты на иракскую операцию, призванную принести свободу и демократию в эту страну, несоизмеримо больше, чем спонсирование какой-нибудь «цветной революции» в Средней Азии с аналогичными целями. Нация, добившаяся столь огромных успехов в экономическом развитии, просто не может так неразумно транжирить свои богатства.

Роль нефти

Как правило, любое историческое событие имеет определенную экономическую подоплеку. Ярким примером этого могут служить Крестовые походы. В любом учебнике по истории можно прочитать, что целью этих походов было освобождение Святой Земли от мусульман, обеспечение доступа паломников к Гробу Господню и другим христианским святыням. В действительности же, целью Крестовых походов являлось установление контроля над торговыми маршрутами из Азии в Европу, принадлежавшими в то время арабам, которые и вели невероятно выгодный товарообмен (прежде всего пряностями). Война с террором, и иракская операция в частности, которую сейчас ведут США, очень напоминает новый Крестовый поход. Возможно, именно поэтому США выгодно подогревать и так имеющие место антимусульманские настроения на Западе, ведь это служит идеологическим оправданием ведения войны (хотя подобная политика имеет и свои негативные последствия: увеличивается неприязнь и к самим США в мусульманском мире, что ведет, в том числе, и к росту террористической активности).

Однако, что в начале XXI века может иметь такую же ценность, как пряности в Средневековье? Что является основой любой современной экономики? Ответ очевиден: энергетические ресурсы, а конкретно — нефть и природный газ. Стратегический контроль над месторождениями этих ресурсов дает очень выгодную «козырную карту» при решении практически любых вопросов в условиях глобализации (помимо, конечно, обеспечения стабильности поставок).

По имеющимся оценкам в мусульманских странах сосредоточено от 66 до 76% всех мировых запасов нефти, а в странах Запада — только от 4 до 16,5%. Такой разброс в цифрах возникает из-за различий в оценках нефтяных запасов Канады. На ее территории имеются значительные объемы нефтеносных песков, однако их разработка и добыча нефти сопряжены как с большими технологическими трудностями, так с высокими издержками³. Логично предположить, что единственная оставшаяся в мире сверхдержава будет стремиться контролировать основные источники стратегических энергоресурсов с тем, чтобы обеспечивать их стабильную поставку на Запад. Но при этом правомерно задать вопрос: почему же США начали проводить столь активную внешнюю политику контроля над энергоресурсами именно теперь?

С одной стороны, США — единственная сверхдержава, и это обстоятельство в определенной степени развязывает американцам руки в проведении практически любой внешней политики, без оглядки на другие страны и международные организации (как это было в случае с Ираком). С другой стороны, если посмотреть на проблему исторически, то можно сказать, что США не завоевывают контроль над Ближним Востоком, где сосредоточено большинство запасов нефти и газа всего мусульманского мира, а лишь возвращают себе этот контроль. Ведь со времени начала промышленного использования нефти (т.е. с середины XIX века) и примерно до середины XX века весь нефтяной рынок контролировался США или Великобританией. Сначала вся добыча и переработка нефти были сосредоточены в США. Затем, после открытия месторождений на Ближнем Востоке, Великобритания попросту выкачивала нефть из своих колоний, потом, начиная с 1930-х гг., рынок ближневосточной нефти стал контролироваться небезызвестным картелем «Семь сестер» (7 наиболее влиятельных мировых нефтяных компаний, 5 из которых были американскими).

По мере ослабления и распада колониальной системы ситуация стала меняться: в 1960 году была создана ОПЕК. В последующее десятилетие нефтяная промышленность стран, входивших в ОПЕК (а это, в основном, как раз богатые нефтью ближневосточные страны), была национализирована, что означало конец эпохи «Семи сестер». А в 1973 году мир столкнулся с крупнейшим в истории нефтяным кризисом: цены на «черное золото» в результате введения арабскими странами эмбарго в отношении стран, поддерживавших Израиль в войне с Египтом и Сирией, подскочили в разы.

Итак, к 1970-м гг. США утратили контроль над Ближним Востоком. Сложно сказать, почему это произошло. Скорее всего, здесь сыграл свою роль целый комплекс причин, среди которых и противостояние с Советским Союзом, и отвлечение значительных ресурсов США на войну во Вьетнаме. Конечно, большинство стран, например, Саудовская Аравия, остались в сфере американского влияния и поддерживали политику США, хотя и держали торговлю нефтью в своих руках. Но в 1979 году произошла исламская революция в Иране, что сделала эту страну одним из главных врагов США, а с 1991 года и Ирак стал противником Америки.

Очевидно, что в начале XXI века США стремятся восстановить тотальный контроль над Ближним Востоком и его нефтью. С точки зрения национальных интересов США подобные действия американцев представляются логичными еще и потому, что становится ясно: по крайней мере, до середины XXI века нефть, наряду с природным газом, останется основным энергоресурсом Земли.

Альтернативные источники энергии всё еще недостаточно развиты и довольно дороги, расчеты на массовое использование атомной энергии также не оправдались. С другой стороны, несостоятельными оказались и прогнозы скептиков о том, что к началу XXI века нефть на Земле закончится. До конца нынешнего столетия человечество, скорее всего, будет обеспечено нефтью, более того, многие страны-экспортеры склонны занижать объемы своих разведанных запасов, чтобы не оказывать понижающего воздействия на нефтяные цены.

При этом растет и потребление нефти. Несмотря на развитие энергосберегающих технологий после «нефтяных шоков» 1970-х гг. и снижения темпов потребления первичных энергоресурсов (ПЭР), среди которых главные, конечно, нефть и газ, ожидается, что в тех же США ежегодный рост потребления ПЭР в 2001-2010 гг. составит 1,3%, а в 2011-2020 гг. — 1%. Таким образом, ежегодное потребление ПЭР в США с 2000 по 2020 гг. вырастет на 28,5% (в том числе нефти — на 21,5%, природного газа — на 64%) , причем на долю нефти и газа будет приходиться 66% ежегодного потребления ПЭР⁴. То есть даже в США (не говоря уже о развивающихся странах) потребление нефти будет возрастать, хотя и меньшими темпами, чем рост ВВП. Следует отметить, что в США ежегодно наблюдается падающая добыча: c 1995 по 2005 гг. она сократилась почти на 19%. Зависимость США от зарубежных поставок налицо: в 2006 году импорт нефти составил 70,5% от потребления⁵. Эта зависимость будет скорее всего расти, поэтому вопрос о стабильности поставок (не только для самих США, но и для их западноевропейских союзников и Японии) по-прежнему остается одним из ключевых. В связи с этим в США раздаются призывы сокращать потребление нефти внутри страны, расконсервировать часть месторождений на Аляске и в национальных заповедниках, а также диверсифицировать источники поставок энергоресурсов, в том числе, — за счет поставок из России.

Вместе с тем очевидно, что Ближний Восток останется одним из ключевых поставщиков нефти для США, так как концентрация мировых запасов «черного золота» в этом регионе составляет почти 62%. Конечно, сегодня Ближний Восток дает лишь 17,5% американского нефтяного импорта, и при желании США могут увеличить импорт из Канады, Латинской Америки (в основном из Венесуэлы и Мексики) и Западной Африки⁶, чтобы ликвидировать перебои с ближневосточными поставками. Однако, для США очень важно установить надежный контроль над Ближним Востоком, тем более, что бурно развивающиеся экономики Индии и Китая в силу растущего спроса на нефть также заинтересованы в установлении контроля над нефтяными месторождениями.

Итак, американская операция в Ираке обусловлена стремлением установить контроль над местной нефтью (9,6% мировых запасов, третье место на Ближнем Востоке после Саудовской Аравии и Ирана)⁷. С другой стороны, военная кампания США якобы призвана принести в Ирак демократию и рыночную экономику. А что такое рыночная экономика по-американски для ближневосточных государств?

В качестве ответа уместно привести слова вице-президента США Д.Чейни, произнесенные им еще в 1999 году: «По некоторым оценкам, в последующие годы мировой спрос на нефть будет ежегодно увеличиваться в среднем на 2%, тогда как естественное сокращение добычи из существующих запасов будет составлять, по крайней мере, 3%. Это значит, что к 2010 году нам будет не хватать дополнительно 50 млн. баррелей в день. Так откуда же возьмется нефть? Правительства и национальные нефтяные компании, очевидно, контролируют около 90% запасов. Нефть, по существу, остается делом правительств. В то время как во многих регионах мира имеются большие нефтяные возможности, Ближний Восток с его двумя третями мировых запасов и самой низкой ценой — по-прежнему то место, где, в конечном счете, находится приз. Даже если компании сильно озабочены доступом к этим ресурсам, прогресс остается у них небольшим»⁸. Итак, США озабочены тем, что «нефть остается делом правительств». Следуя логике США, необходимо передать разработку, производство и продажу нефти в руки частных компаний. Очевидно, что этими компаниями должны стать англо-американские нефтяные гиганты: Shell, BP, Halliburton, Exxon, ChevronTexaco. Для этого объявляется война, свергается неугодный режим под лозунгами борьбы с терроризмом и исламским экстремизмом. Таким образом, США выгодно, чтобы ислам выставляли в максимально невыгодном свете, ибо это служит идеологическим обоснованием военных кампаний в Ираке и Афганистане. После смены правительства и установления западных демократических ценностей эти страны должны благополучно зажить в условиях рыночной экономики, что на деле означает господство крупных западных ТНК.

Амбиции Вашингтона подкрепляются и концентрацией военных сил США на Ближнем Востоке: помимо 140 тыс. американских солдат, находящихся в Ираке, США располагают сетью военных и военно-воздушных баз на территории Кувейта, Бахрейна, Катара, Омана, Джибути и Саудовской Аравии. Не стоит забывать об американских войсках в Афганистане и о военно-воздушных базах в Турции и Киргизии. Мощную силу представляет также базирующийся в Персидском заливе 5-й американский флот во главе с авианосцем «Дуайт Эйзенхауэр». Более того, совсем недавно стало известно, что по распоряжению президента Буша в ближайшее время в Залив прибудет авианосец «Джон Стеннис» с более чем 6,5 тыс. моряков и морских пехотинцев⁹.

27 февраля 2007 года Кабинет министров Ирака принял закон, по которому иракским провинциям будет дана большая самостоятельность в распределении контрактов на добычу нефти между частными компаниями, причем месторождения будут отдаваться в эксклюзивное пользование на 35 лет¹⁰. Это отчасти похоже на соглашения о разделе продукции, которые Россия заключила по проектам «Сахалин-1» и «Сахалин-2»). Будет объявлен тендер среди добывающих компаний, и нет никакого сомнения в том, кто выиграет этот тендер. Это и называется демократией по-американски и рыночной экономикой для Ирака.

Будущее Ирака

Основным вопросом для Ирака является вопрос о стабильности. Заинтересованы ли США в этой стабильности? С одной стороны, они, возможно, были бы рады использовать известный принцип «разделяй и властвуй», то есть разделить Ирак на несколько конфликтующих друг с другом независимых, фактически марионеточных государств, каждое из которых будет зависимо от США. Довод о том, что США нужна стабильность в Ираке во что бы то ни стало, так как это позволит восстановить довоенный уровень добычи и удержать нефтяные цены, не выглядит бесспорным: даже в условиях нестабильности в 2005 году добыча в Ираке составила почти 90% от уровня 2002 года¹¹. Кроме того, уже сейчас рынок нефти «оправился» от воздействия иракской операции на цены, которые уже не получают так называемой «военной премии». Весьма существенным является вопрос о том, как мог бы быть разделен Ирак. Произойти это может только по конфессиально-этническому признаку, значит, вместо одного Ирака возникнут три независимых государства (или конфедерация): Свободный Курдистан на севере, Шиитский Ирак на юге и Суннитский Ирак в центре, Багдад же станет свободным городом. Однако в этой ситуации сунниты останутся отрезанными от главных месторождений нефти, что приведёт к обострению конфликтов с шиитами и курдами. Но, как уже упоминалось, в Ираке идет гражданская война между суннитами, которые составляли элиту общества при С.Хусейне, и шиитами, которые пришли к власти сейчас. Разделение Ирака, которое лишит суннитов доступа к нефти, еще более обострит противостояние. В связи с этим нужно отметить, что разделение Ирака, если оно и было в планах американцев, по крайней мере в среднесрочной перспективе, представляется неправдоподобным. Ведь помимо всего прочего, американцам рано или поздно надо будет уходить из Ирака, но уйти они смогут, только ощутив, что принесли иракскому народу свободу и демократию, искоренили там исламский терроризм, иначе иракская кампания грозит стать вторым Вьетнамом. Таким образом, США все же, скорее, заинтересованы в относительной стабильности Ирака, при собственном иракском правительстве, боеспособной армии и полиции, которые будут в состоянии самостоятельно противостоять экстремистам (хотя не стоит забывать и о мощном военном лобби в США, которому, несомненно, выгодно затягивание иракской кампании с увеличением военных расходов). О намерении США добиться стабильности в Ираке говорит и вышеупомянутый закон о нефти: доходы от экспорта «чёрного золота» будут распределяться пропорционально населению каждой провинции, независимо от запасов на территории этой провинции — это должно помочь в разрешении противоречий между суннитами, шиитами и курдами, ведь, по большому счету, порядок в Ираке могут навести только сами иракцы (подобно тому, как в Чечне — чеченцы).

Наряду с этим очевидно, что в ближайшие годы американцы ощутят уменьшение своего влияния на Ближнем Востоке, причем влияния, скорее, не экономического и военного, а политического, т.е. столкнутся с потерей авторитета. В начале 1990-х гг. США были фактически полными хозяевами Ближнего Востока, однако оказались неспособными решить палестино-израильский конфликт; они проводили чересчур агрессивную политику по установлению тотального контроля. Это вылилось в конечном итоге в иракскую операцию, которая должна была лишний раз подтвердить глобальное превосходство США, но по сути стала концом короткой «американской» эпохи на Ближнем Востоке, показала неспособность США быть мировым лидером.

Действия американцев в Ираке, несомненно, вызвали рост антиамериканизма в арабском мире и усилению экстремистских течений. Более того, операция «Шок и трепет» породила опасения у других государств (например, у Ирана) о том, что американцы могут точно так же осуществить силовое вмешательство в дела их страны. Это, вероятно, будет способствовать установлению более радикальных режимов в некоторых странах региона. Иран уже проводит резко антиамериканскую политику, демонстрируя «ядерные» амбиции и претендуя на господство в ближневосточном регионе. Кроме того, большую потенциальную опасность таит в себе Саудовская Аравия, ведь не случайно большинство террористов-смертников, осуществивших теракты 11 сентября, были выходцами из этой страны. В Саудовской Аравии очень сильны экстремистские, джихадистские настроения, однако до сих пор правящей династии, которая не скупится на расходование «нефтедолларов», удавалось сдерживать радикалов. Страшно даже подумать, что может произойти в случае переворота в Саудовской Аравии с ценами нефть, резкое повышение которых может повлечь за собой полномасштабный мировой экономический кризис. Ведь Саудовская Аравия — первая скрипка ОПЕК, крупнейший производитель нефти в мире (2005 год — 526,7 млн.т нефти, 13,5% мирового производства, причем на экспорт идёт 83,5% внутреннего производства¹²), истинная энергетическая сверхдержава, настоящий нефтяной price-maker. Поэтому противостояние экстремизму на всех уровнях и во всех проявлениях останется одной из главных задач США.

Судя по уровню террористической активности в Ираке, одной из целей террористов, в частности, «Аль-Каиды», имеющей тесные связи с суннитскими боевиками, заключается в срыве любых планов США по созданию в Ираке относительно стабильного государства с применением англосаксонских демократических ценностей. Ведь в случае успеха американцев окажется, что США были правы, начиная интервенцию в Ирак, они действительно помогли иракскому народу, освободив его от саддамовского режима и дав взамен идеалы западной демократии. Окажется, что ненавидимая всеми Америка, в сущности, принесла благо Ираку. Такого международный терроризм просто не может допустить. Кроме того, стоит сказать и о связях Ирана с международным терроризмом, которому объективно выгодно, чтобы американцы как можно глубже увязли в Ираке, направляя туда большое количество, как военных, так и финансовых ресурсов. Террористическая активность в Ираке, в том числе подрыв нефтепроводов, выгодна и другим крупным экспортерам нефти (той же Саудовской Аравии), ведь полностью восстановившийся, стабильный Ирак несомненно захочет повысить свои нефтяные доходы, потребовав увеличения своей квоты в ОПЕК.

В свете этого можно предположить, что в ближайшем будущем ситуация в Ираке останется по-прежнему напряженной и нестабильной. Многое зависит от решений, которые будут исходить из Белого Дома, и успехов по претворению их в жизнь.