Экономический фундамент империй

Одной из примечательных черт древней истории, представляв­шей особый интерес как для анналистов, фиксировавших ход со­бытий, так и для последующих историков, является возникнове­ние и падение империй. От возвышения первой великой мировой

империи Саргона Аккадского (около 2350 — 2300 гг. до н. э.) до падения Западной Римской империи (традиционной датой счита­ется 476 г. н. э.), история изобилует названиями империй и име­нами их правителей: Вавилония, Ассирия, хетты, персы, Алек­сандр Великий и его наследники — вот лишь некоторые примеры. (Аналогичные процессы были характерны и для периода европей­ского Средневековья, когда в VII в. и на протяжении последую­щих столетий появлялись и исчезали различные исламские импе­рии, когда терпела неудачи древняя Византийская империя, в конце концов поглощенная Османской империей в 1453 г.) Гораз­до меньше внимания было уделено экономическим основам этих империй. Каков был экономический фундамент их завоеваний и политической мощи? Какой вклад они внесли в материальный прогресс цивилизации? Какими были ежедневное существование и уровень жизни простых людей? Исторические источники, осве­щающие эти вопросы, еще недостаточно исследованы, однако с помощью косвенных (главным образом археологических) свиде­тельств, а также здравых предположений и дедукции можно сформулировать, по крайней мере, предварительные ответы.

До появления- первых великих городских цивилизаций соци­альная структура неолитических земледельческих деревень, по всей видимости, была относительно простой и однообразной. Обычаи и традиции, интерпретацией которых ведал совет старей­шин, регулировали отношения между членами общины. Представ­ления о собственности были, в лучшем случае, размытыми. Без сомнения, существовала частная собственность на орудия труда, оружие и украшения, но земля и скот находились, вероятно, в коллективной собственности. (С экономической точки зрения земля не являлась редким ресурсом, а потому не приносила рент­ных доходов.) Хотя некоторые члены общины могли иметь осо­бый статус благодаря своей мудрости, силе, мужеству или другим лидерским качествам, нет оснований говорить, что существовали какие-либо привилегированные или праздные классы. Специфика как используемой технологии, так и наличных ресурсов делали всеобщий труд необходимостью.

Напротив, в ранних храмовых городах Шумера социальная структура была определенно иерархической. Массы крестьян и неквалифицированных рабочих, составлявшие, возможно, до 90% населения, жили в состоянии личной зависимости, если не полно­го рабства; они не имели прав, собственности и т.д. Земля при­надлежала храму (или его божеству) и управлялась представите­лями божества — жрецами. Несколько позднее (но не позже на­чала III тысячелетия до н. э.) класс воинов, под предводительст­вом вождей или царей, разделил власть со жрецами или одержал верх над ними. К сожалению, подробности этого перехода от от­носительно однородного общества к стратифицированному неиз­вестны. В соответствии с марксистской теорией, это явилось ре­зультатом возникновения института частной собственности, заме-

нившего общую собственность, благодаря чему одна часть общест­ва стала жить за счет труда другой, т.е. за счет «эксплуатации че­ловека человеком». Хотя жрецы и воины, действительно, не уча­ствовали в экономической деятельности (за исключением выпол­нения функций управления и контроля), и в этом смысле эксплу­атировали крестьян и рабочих, сомнительно, что институт частной собственности был тесно связан с этим феноменом. Отношения собственности значительно варьировались от одного региона к другому или в одном и том же регионе в течение времени; однако ни в одной древней цивилизации частная собственность в совре­менном понимании этого слова не составляла подлинного фунда­мента общества или государства. В целом преобладали те или иные формы коллективной или государственной собственности на землю. Некоторая часть земли или ее продуктов часто выделялись для снабжения служащих или воинов; кроме того, несомненно, при­знавалось частное владение орудиями, оружием и другими пред­метами. Но право частной собственности не было абсолютным.

Более правдоподобным является предположение, что корни классовой дифференциации и политической организации следует искать в этнических или племенных различиях. Знаменательно, что шумерский язык, первый из письменных языков, не был свя­зан ни с одним из соседних семитических языков; фактически, он не связан ни с одним из известных языков. Возможно, создатели ранних шумерских городов-государств были завоевателями-при­шельцами, утвердившими свою власть над местным неолитичес­ким населением. В любом случае, из последующего развития ста­новится ясным, что богатства этих городов периодически побуж­дали их соседей, населявших соседние холмы и пустыни и стояв­ших на более низких ступенях развития, к вторжениям с целью завоевания и грабежа шумерских городов. В некоторых случаях они грабили и уходили, в других случаях они уничтожали или подчиняли себе местных правителей и устанавливали свое господ­ство над зависимым населением. Многочисленные упоминания в древней мифологии конфликтов между богами, возможно, отра­жали борьбу за господство между враждующими племенами, у каждого из которых было свое почитаемое божество. Такие смены правящих классов мало затрагивали крестьянское население, за исключением случаев, когда оно случайно становилось жертвой насилия или когда одна группа правителей более эффективно и жестоко, чем другая, собирала подати и налоги.

С развитием соседствующих друг с другом городов-государств споры о границах и воде становились дополнительными источни­ками конфликтов и войн. Самые ранние письменные шумерские источники III тысячелетия до н. э. содержат многочисленные упо­минания о смене династий, правивших в различных городах. Эко­номические соображения не были, конечно, единственной причи­ной этих столкновений. Жажда власти, господства и величия скоро заступила место чисто экономических мотивов. Саргон Ве-

ликий не только утвердил единое централизованное управление всеми городами Шумера и Аккада, но и распространил свои за­воевания на Иран, северную Месопотамию и Сирию, т.е. факти­чески установил контроль над всем цивилизованным миром того времени, за исключением Египта. Такие же амбиции двигали дру­гими завоевателями, включая персидского царя Кира, Александра Македонского, Юлия Цезаря и его последователей — римских императоров. Однако, каковы бы ни были мотивы завоеваний, экономический фундамент древних империй составляли грабеж, а также сбор дани и налогов с побежденных и крестьянских масс.

При таком грабительском характере древних империй можно ли говорить, что они внесли какой-либо позитивный вклад в эко­номическое развитие? В отношении технологического развития этот вклад крайне невелик. Почти все главные элементы техноло­гии, на которую опирались древние цивилизации — одомашнен­ные растения и животные, текстильное и керамическое производ­ство, металлургия, монументальная архитектура, колесо, парус­ные суда и т.д., — были изобретены или открыты в эпоху, пред­шествующую появлению письменной истории. Наиболее значи­тельным технологическим достижением II тыс. (около 1400 — 1200 гг. до н. э.) было открытие выплавки железа, авторство ко­торого, возможно, принадлежит варварским или полу варварским племенам Анатолии или Кавказа. Знаменательно, что основное применение железо в Древнем мире нашло в изготовлении ору­жия, а не орудий труда. Другие нововведения, такие как колесни­цы и специализированные военные суда, были даже в еще боль­шей степени связаны с искусством войны и завоевания.

Хотя существенные прорывы в области технологии были не­многочисленными, было сделано большое число частных техноло­гических улучшений, особенно в сельском хозяйстве, но они редко были результатом сознательной политики правительства. В течение эллинистического периода и в период Римской империи было написано множество научных трудов по различным аспектам сельского хозяйства и смежных областей (в знаменитой Александ­рийской библиотеке хранилось 50 рукописей, посвященных толь­ко искусству выпечки хлеба!), информирующих богатых земле­владельцев и их управляющих о том, как увеличить доходы с имений. Особенности климата, топографии и почв в бассейне Сре­диземного моря определяли оптимальные сельскохозяйственные методы, которые постепенно, в течение многих столетий, развива­лись путем проб и ошибок. Богатство великих речных цивилиза­ций основывалось на ирригационном земледелии, требовавшем высокой степени организации и дисциплины рабочей силы. В не­которых регионах (например, в Северной Африке и южной Испа­нии) ирригация иногда служила дополнением к другим сельскохо­зяйственным методам, однако ее распространение было по боль­шей части неэкономичным, если вообще возможным. Вместо этого развивалась техника «сухого земледелия» (как ее стали называть

в Америке XIX в.). При высокой интенсивности солнечного света, бедности почв и продолжительном, засушливом лете, которые ха­рактеризовали большую часть региона, землю необходимо было часто, но неглубоко вспахивать, чтобы сохранить и использовать влагу, накопленную в течение дождливого зимнего сезона. Для поддержания плодородия почвы без искусственных удобрений и при нехватке навоза поля возделывались лишь каждый второй год (двухгодичный севооборот); более того, чтобы уменьшить нежела­тельный рост сорняков, которые лишали оставленные под паром земли питательных веществ, их также приходилось вспахивать, обычно 3 или 4 раза, оптимально — до 9 раз в год. Появилось много различных вариаций этой технологии, особенно в регионах развитого садоводства, лесоводства и виноградарства. В целом, однако, соответствующие технологии были трудоемкими, т.е. тре­бовали использования значительного количества труда в расчете на единицу земельной площади. Это существенно ограничивало размеры участков, которые могли обрабатывать независимые вла­дельцы или отдельные работники, и соответственно оставляло мало возможностей налогообложения дохода. С другой стороны, там, где почвы были подходящими и имелось адекватное предло­жение рабочей силы, большие имения, использовавшие организо­ванный дешевый труд зависимых рабочих (сельского пролетариа­та) или труд рабов, могли быть доходными с точки зрения и вла­дельцев, и правительства. Вплоть до падения Римской империи эта система росла за счет предыдущей, особенно в наиболее пло­дородных регионах.

Несмотря на почти неизменную технологию, экономические до­стижения древних империй были значительны. Организованные экспедиции, отправлявшиеся с торговыми или завоевательными це­лями, более активно распространяли элементы существующей тех­нологии и вводили в сферу хозяйственного использования новые ресурсы. Кодификация гражданского права, даже если ее целью было обслуживание личных интересов просвещенных правителей или правящих классов, способствовала более стабильному функци­онированию экономики и общества. Возможно, самым важным ре­зультатом существования империй было установление порядка и единообразного законодательства на все больших территориях, что благоприятствовало росту торговли и тем самым способствовало ре­гиональной специализации и разделению труда. Выдающимся при­мером такой тенденции является Римская империя.