Россия отказалась спасать нефтяной бизнес арабских шейхов

31 августа 2015 года Организация стран — экспортеров нефти (The Organization of the Petroleum Exporting Countries, OPEC) предложила РФ членство в картеле.

Казалось бы, отличное предложение и России следует его немедленно принять. Почему же тогда глава «Роснефти» Игорь Сечин в ходе конференции FT Commodities в Сингапуре заявил, что Москва не намерена соглашаться и остается в статусе наблюдателя?

( Collapse )

Дипломатическим языком

Сечин обосновал отказ различиями в условиях добычи и формах собственности. И то и другое — сущая правда. В 1960 году Саудовская Аравия, Венесуэла, Кувейт, Иран и Катар создали международный картель для борьбы с экономическим и политическим засильем семи транснациональных корпораций, контролировавших в то время глобальный рынок нефти, поэтому госмонополия на добычу являлась одним из обязательных условий. В России сейчас вся добыча ведется исключительно частными компаниями, что прямо противоречит уставу ОПЕК.

Кроме того, так уж получилось, что месторождения на Ближнем Востоке дают больше легкой (светлой) нефти и расположены относительно близко к побережью, что сокращает расходы на транспортировку от скважины до танкера, тем самым обеспечивая общую себестоимость барреля не выше $6–9. В РФ же, несмотря на месторождения на шельфе Сахалина, 57% общей добычи приходится на Уральский и еще 23% на Приволжский федеральные округа, то есть 80% нефти к конечному потребителю идет по весьма длинным трубопроводам, что в сумме дает минимальную средневзвешенную себестоимость на уровне $9–14 за баррель. То есть мы находимся в неравных условиях, и то, что удобно аравийским сателлитам, может быть невыгодно России.

Формально это достаточные основания. Однако самое время вспомнить слова, приписываемые Уинстону Черчиллю: говорите правду, только правду, и ничего, кроме правды, но упаси вас Бог сказать всю правду!

О чем Россия не сказала

Чтобы понять причину отказа, необходимо задуматься, почему вообще ОПЕК сделала нам это предложение? РФ является страной-наблюдателем с 1998 года, и все это время картель подобное положение вещей более чем устраивало. Что изменилось?

Будучи «продуктом» официального картельного сговора, ОПЕК достаточно быстро заняла одно из ведущих мест в объеме мировой добычи и вскоре ее политика стала прямо определять уровень цен на нефть.

Этому в значительной степени способствовало как расширение числа стран-участниц, так и нефтяной кризис 1973 года, когда в результате арабо-израильской войны ближневосточные добытчики объявили эмбарго на поставку нефти в Европу и США. В результате картель сумел поднять среднюю цену за баррель с $1,5–2 (в ценах 2008 года – $12,5) в начале 1950-х до $3 в середине 1960-х, а в октябре 1973-го за одну сладкую для кого-то ночь цена подскочила до $5,11! В январе 1974-го она на несколько дней взлетела еще выше, дойдя на пике до $11,65, и мир признал ведущую роль ОПЕК.

Как известно, картель — это форма монополистического объединения или соглашения. Хотя все его участники сохраняют полную финансовую и производственную самостоятельность, они могут серьезно влиять на рынок, если совместно контролируют значительную его долю. Страны ОПЕК тогда ее контролировали. Взятые вместе, они обеспечивали 60% глобальной добычи, владели 80% всех разведанных мировых запасов и обеспечивали 90% экспорта в несоциалистические страны.

Это позволило картелю на протяжении тридцати лет фактически управлять жизнью и экономикой планеты. Принято считать, что США обвалили экономику СССР, договорившись с ОПЕК вдвое снизить нефтяные цены. Организация пошла на это якобы практически себе в убыток; при этом не упоминается, что цены действительно рухнули с $40 (1979 год) до $20 (1986), но совсем недавно, в 1974-м, и $11 за баррель давали хорошую прибыль!

К настоящему моменту положение вещей существенно изменилось. Технологию нефтедобычи освоило множество стран, а геологоразведка нашла значительные запасы углеводородов за пределами территорий государств ОПЕК. Сегодня добыча ведется в 90 странах мира, включая Литву, Грецию и даже Грузию, хотя в серьезных объемах (свыше 1 млн баррелей в сутки) нефть добывают лишь 19 государств, а лидерами в абсолютных цифрах добычи являются: РФ — 10,1 млн барр./сут. (14,5%); Саудовская Аравия — 9,73 млн барр. (13,09%); США — 9,73 млн барр. (12,23%); Китай — 4,18 млн барр. (5,15%); Канада — 3,6 млн барр. (4,54%); Ирак — 3,36 млн барр. (4,45%); Иран — 3,11 млн барр. (4,14%). Примерно по 3–3,5% добычи приходится на Арабские Эмираты, Кувейт, Мексику, Венесуэлу, Нигерию и Бразилию. Получается, что, во-первых, совокупная доля добычи стран ОПЕК снизилась до трети от глобальной, во-вторых, семь лидеров обеспечивают 58,11% мирового производства нефти, но 2/3 этого объема приходится на страны, в организацию не входящие.

О разнице между образом и фактом

Таким образом, следует признать, что уровень реального влияния ОПЕК сегодня невелик. Договорившись с США продавать нефть только за американскую валюту, картель, с одной стороны, получил гарантии защиты нефтяных доходов от колебаний взаимных курсов мировых валют, но, с другой, в начале 1980-х был вынужден согласиться на фьючерсную биржевую торговлю, что и послужило началом конца его могущества.

Если в 1983 году на Нью-Йоркской товарно-сырьевой бирже было открыто фьючерсов на 1 млрд баррелей, то в 2011 году этот показатель достиг 365 млрд баррелей, что в 12 раз превосходило весь объем нефтедобычи мира за 2010 год. А ведь кроме Нью-Йорка, обеспечивающего 2/3 объема, фьючерсами на нефть торгуют на международной нефтяной бирже в Лондоне и на аналогичных площадках в Сингапуре, Японии и Венесуэле.

Как результат, сегодня масштаб торговли «бумажной», то есть не существующей в природе нефтью уже в 18–19 раз превосходит размеры ее реальной добычи. К тому же, помимо фьючерсов, на нефть еще существуют деривативы... тоже в десятки раз большие, чем все извлекаемые на планете объемы.

Поэтому картель с каждым годом утрачивает возможность влиять на нефтяные цены, и не исключено, что он потерял ее окончательно. На протяжении четырех последних лет все усилия ОПЕК по корректировке цен либо не давали желаемых результатов, либо приводили к прямо противоположным. Впрочем, с 2005–2007 годов организация не столько устанавливала цены на рынке, сколько обозначала целевые значения, которых желала бы достичь, что получалось далеко не всегда.

Да и на клуб чопорных джентльменов, строго соблюдающих все достигнутые договоренности, картель с каждым годом похож все меньше. Наиболее наглядно это проявилось во время нынешнего кризиса.

Машина времени не работает

Считается, что проблемы начались с новой попытки США через резкое снижение цен на нефть обрушить нашу экономику. Однако реальный анализ характера и размеров потерь разных стран от начатой ценовой войны рисует несколько иную картину. Может быть, сначала подобные идеи насчет России в Вашингтоне и имелись, но главной целью боевых действий все же оказались прочие конкуренты ближневосточных производителей.

В первую очередь — сами США. Америка, конечно, вовсе не невинная жертва нападения. Она сама на протяжении шести лет пыталась запустить «сланцевую революцию», в случае успеха обещавшую превратить Штаты в крупнейшего экспортера нефти, способного если не выкинуть арабских шейхов с ключевых рынков, то значительно их там потеснить. Снижение цен на нефть сделало сланцевую добычу нерентабельной.

Не менее важным для Саудовской Аравии, ОАЭ и Катара является разорение корпораций, ведущих добычу в нефтяных песках Канады, на месторождениях Santos и Campos глубоководного шельфа Бразилии, в акватории Мексиканского залива, в Северном море. Необходимо было также остановить предстоящую разработку месторождений в Южно-Китайском море, российские «сахалинские» проекты и, конечно же, начало нефтедобычи в Арктике. На меньшее, чем разорение операторов и закрытие проектов, в ОПЕК не согласны: они делают все, чтобы вернуть общую рыночную ситуацию к положению середины 1970-х с безоговорочным доминированием ОПЕК в мире, а Саудовской Аравии — в самой ОПЕК.

Однако международный экономический расклад сегодня уже далеко не тот, каким он был во времена начала атаки на СССР. По общему объему добычи РФ в прошлом году превзошла Саудовскую Аравию и вышла на первое место в мире. По разведанным запасам нефти мы теоретически на планете восьмые — 60 млрд баррелей подтвержденных запасов против 262,6 млрд у саудитов или 137 млрд в Иране. Однако за прошедшие 20 лет в этих странах не было найдено ни одного значительного месторождения. Оценки запасов США на протяжении последних двух лет дважды корректировались в сторону понижения. А в России, напротив, рост: только на Сахалине геологоразведка нашла залежи объемом 3,2 млрд баррелей, а всего после 2000 года в РФ обнаружено почти 10 млрд баррелей извлекаемых запасов, и это без арктических «закромов». Поэтому очень даже может быть, что в реальности Россия способна претендовать в плане запасов на место в лидирующей пятерке.

В поисках России

Помимо прямой себестоимости добычи, которая у нас весьма высока, есть еще такое понятие, как точка безубыточности, ведь в разных странах в структуру расходов входят весьма различные по составу и смыслу статьи. В той же Саудовской Аравии, с одной стороны, себестоимость бочки вместе с логистикой не выше $9, но и налогов граждане страны не платят, а расходная часть бюджета велика, что требует продавать нефть не дешевле $29, причем даже в таком случае баланс будет сводиться с серьезным дефицитом. А в России, стране жесткого налогового регулирования, точка безубыточности составляет $27,1. Это не значит, что мы можем позволить себе безбедно жить при этой цене: бюджет будет иметь существенный дефицит, покрытие которого лет за десять «скушает» все наши заначки на черный день. Но при значительно большем масштабе «финансовых подушек» их зависимость от нефти кратно больше нашей. Диверсифицировать экономику короли и шейхи в большинстве своем даже не пытались.

Именно потому ОПЕК и сделала России предложение: у картеля нет собственных сил, позволяющих задавить нашу нефтедобывающую промышленность. Не способна ОПЕК и воевать против остального мира — как экономически, так и политически. Обострение ситуации в Йемене, а также заявления лидеров «Исламского государства» о наличии некоторой «неправильности» в религиозных и политических взглядах руководства Саудовской Аравии наглядно показывают, что США потеряли далеко не все рычаги влияния и просто так сдаваться не намерены.

А вот если ОПЕК удастся каким-либо образом объединить свои масштабы с нашими, то ее доля в мировой добыче достигнет почти 50%, что гарантированно вернет организации лидирующие позиции.

В поисках утраченного времени

Итак, зачем ближневосточным монархиям Россия, понятно. А что могла бы выиграть от сделки Москва и чем ей пришлось бы заплатить за выигрыш?

Сначала считаем профит. Российское членство в ОПЕК увеличило бы нашу способность влиять на нефтяные цены... если бы Россия смогла играть там серьезную роль. Но внутри организации джентльменской дисциплины не наблюдается: ради собственной выгоды та же Саудовская Аравия не поддержала мольбы других членов картеля о сокращении добычи для сохранения высоких цен. Наоборот, она попыталась воспользоваться ситуацией для расчистки рынка с целью сохранения и расширения размеров своей доли.

Так будут ли саудиты активнее прислушиваться к нам, если мы станем членами ОПЕК? Наоборот. Мы им нужны для галочки, для восполнения общего веса на рынке, но никак не в качестве равноправного капитана на мостике общего корабля. Картель, если кто забыл, это соглашение полностью самостоятельных участников. В ущерб себе саудиты ни на что соглашаться не намерены: не для того организация создавалась.

Да и геополитически у нас с Ближним Востоком весьма непростые отношения. Мы поддерживаем Иран и Сирию, а они являются региональными противниками Саудовской Аравии и Катара. Это не значит, что мы что-то имеем против Катара или саудитов, однако поддерживать позицию Москвы Эр-Рияд будет ровно до тех пор, пока поддержка будет приносить ему выгоду.

Следовательно, никаких ощутимых преимуществ вступление в ОПЕК не принесет. Картель ничего не собирается менять в системе торговли, то есть долларовая привязка нефти сохраняется. Это прямо противоречит нашим планам по дедолларизации мировой торговли вообще и торговли сырьем в частности. Картельные соглашения как бы не имеют статуса закона, но на политическом уровне создают возможности определенного давления за их неисполнение.

И получается, что прибытка от вступления в ОПЕК никакого, а расходов, проблем, обязательств и головной боли возникает предостаточно. Стало быть, Сечин в Сингапуре озвучил совершенно правильное решение: за предложение спасибо, конечно, тронуты, польщены, но есть слишком большие различия в условиях добычи и собственности. Все добывающие компании у нас — частные. Повлиять на них государство не может никак, что не позволит России исполнять какие-либо обязательства как полноправному члену картеля. Рады бы, но увы. Пусть все остается, как есть. В устах руководителя госкорпорации это было, конечно, откровенным лукавством, но формально все условности соблюдены: ничего, кроме правды, но не вся правда.

Специально для РУССКАЯ ПЛАНЕТА