Эволюция, ноосфера, католицизм и будущее человечества
По вопросу о перспективе человеческого развития Т. де Шарден и прот. А. Мень полностью единодушны. В предисловии к книге Тейяра о. Александр пишет: «С возникновением человека наряду с биосферой появляется ноосфера. По мнению Тейяра, она не может остановиться в своем развитии, ибо она есть часть эволюции» [99, с. ХХ]. Прот. А. Мень сочувственно поясняет: «Подобно тому, как слияние одноклеточных животных в организм было началом дальнейшего прогресса, так и духовное объединение человечества ведет его к Сверхжизни и Сверхчеловечеству... Тейяр верит в то, что все развитие науки, техники, социальных систем ведет к этой высшей духовной точке» [99, с. ХХ-ХХI].
Сам Тейяр пишет с увлечением: «В прошлом во главе животной жизни стоял человеческий индивид, обладавший высочайшей сложностью и превосходной центральностью своей нервной системы. А в будущем во главе гоминизированной жизни скажется ожидаемое образование высшего сообщества (неизвестного еще на Земле типа), в котором все человеческие индивиды окажутся одновременно завершенными и обобщенными» [165, с. 186].
«Человеческий прогресс и Царство Божие не только, я бы сказал, не противоречат друг другу – эти две притягательные силы могут взаимно выравниваться, не повреждая друг друга, – но их иерархизированное совпадениевот-вот станет источником христианского возрождения, биологический час которого, по-видимому, уже пробил» [165, с. 192].
Прот. А. Мень высказывается об этом так: «Эволюция человека как биологического вида кончилась... Началась эволюция духовная.Она идет мучительно и трудно, как и всякая эволюция. И святые, великие герои духа, – являясь теми, опять-таки духовными мутантами,– составляют духовный авангард человечества» [100, с. 235].
Выражение «духовный мутант» следует рассматривать в устах о. Александра как высокую похвалу (хорошая заготовка для акафиста в честь самого прот. А. Меня – «Радуйся, духовный мутанте, составляющий авангард человечества!»).
Нет никакой возможности признать все эти шарденовско-меневские мысли хоть в какой-то степени близкими к православному преданию Святых Отцов. Мiр идет не к Царству Небесному, но к апокалиптическому концу. Не на ноосферу, а на Страшный Суд указывает нам Священное Писание. Прогресс ведет человечество стремительными темпами не в Царство Христово, а в царство антихристово.
Отметим еще одну примечательную особенность. Чтобы так писать о ноосфере, прогрессе и эволюционном вхождении в Царство Небесное, надо быть либо как Тейяр де Шарден – католиком, либо как прот. Александр Мень – филокатоликом. Дело в том, что Православная Церковь никогда не претендовала на мобилизованную организацию человечества для всеобщего спасения. Такой прогрессистский подход к жизни давно стал характерной чертой Запада. И вот Тейяр оказывает своей поместной церкви чрезвычайно высокое почтение:
«Вне католицизма многие отдельные лица, несомненно, знают и любят Христа... Но эти отдельные личности не объединены в единое, наделенное разумом тело, жизненно отзывающееся как организованное целое на совместное воздействие Христа и человечества... Не только по праву, но и на делелишь в католицизме продолжают зарождаться новые учения – и вообще возникать новые взгляды, которые благодаря непрекращающемуся синтезу старой веры и вновь возникающих в человеческом сознании идей, подготавливают вокруг нас приход христианского гуманизма... Если христианство действительно предназначено, согласно его исповеданию и чувствам, стать религией завтрашнего дня, то лишьвключившись в живую и организованную направленность римского католицизмаоно может надеяться померяться силами с великими современными гуманитарными учениями и вобрать их в себя» [165, с. 212–213].
Видимо, для пантеиста-эволюциониста большое счастье представляется в том, чтобы выуживать в мире новые «гуманитарные учения», «вбирать их в себя» и приносить к ногам римского папы, готовя таким образом скорейший приход «христианского гуманизма». Человеку православному этой прелести не понять...
В этой связи становится довольно значимым одно признание прот. Александра Меня, могущее объяснить его известную благосклонность к католицизму и гуманизму: «Уйти из Церкви Тейяр не мог хотя бы потому, что в самом его мiропонимании она была центральным стволом эволюции ноосферы» [99, с. ХI]. Здесь под «Церковью», разумеется, следует понимать римский католицизм.
Что ж, как говорил все тот же прот. А. Мень, «идет духовная эволюция, а всякая эволюция есть борьба, борьба за существование, но только уже за духовное существование» [100, с. 235].
Христос эволюции»
Тейяр де Шарден предлагает неслыханное богословское учение, в котором провозглашается «обновленная Христология, где Искупление спасающим действием Слова отойдет на второй план»[165, с. 190]: «Уже не искупление сначала, а в довершение восстановление, – но сначала создание (или воссоздание), и ради него (неизбежно, но попутно) борьба со злом и плата за него» [165, с. 190].
К апостольской православной вере подобное извращение евангельского подвига Господа Иисуса Христа не имеет никакого отношения. Тейяр производит диавольскую подмену, когда заявляет: «Христос Искупитель... завершается в динамической полноте ХРИСТА ЭВОЛЮЦИИ» [165, с. 191] На самом деле, Христос Искупитель в тейярдизме не «завершается», а упраздняется и подменяется бесплодной и безблагодатной диавольской игрой ума. Мысль кощунственна и возмутительна.
А вот еще одна сентенция «нового богословия»: «Логически завершенные научные перспективы гуманизации предопределяют существование на вершине антропогенезапоследнего центра и очага личности и сознания, необходимого для направления и синтезирования исторического становления Духа. А не является ли эта «точка Омега» (как я ее назвал) идеальным местом, откуда и надлежит сиять Христу?» [165, с. 187–188]. Про точку Омега поясняет прот. А. Мень: «Омега представляет, с одной стороны, то, что православные называют “соборностью”, – единение без смешения, слияние без поглощения. С другой стороны, Омега – это нечто и в то же время некто, действовавший с самого начала эволюции» [99, с. ХХI]. Здесь важно заметить, что эволюционизм не предусматривает учения о Конце Света, глухим молчанием обходит вероучительное положение христианства о воскресении мертвых. К «вершине антропогенеза» тейярдизм подводит человечество спокойно и без потрясений, точка Омега, «откуда надлежит сиять Христу» ждет нас... «Точка Омега науки и Христос откровения совпадаютматериально в своей природе “универсальных центров”» [165, с. 188].
Тейяр несомненно осознает, что его «Христос эволюции» ничего общего не имеет с Христом евангельским, иначе он не написал бы следующих строк: «С одной стороны, специфическая функция Омеги – стягивать к Себе сознательные частицы Вселенной для их сверх-синтеза. С другой стороны, Христова функция (традиционно) состоит главным образом в возвышении, искуплении, спасении человека от бездны. Здесь – спасение посредством полученного прощения. Там – завершение путем состоявшегося творения. Здесь – выкуп. Там – становление. Наложимы ли друг на друга эти два воззрения для мысли и действия? Иными словами, можно ли без искажения христианской позицииперейти от понятия “гуманизация путем искупления”к понятию “гуманизация путем эволюции”?» [165, с. 188, выделено автором].
Тейяр этот вопрос решает положительно. Собственно, в этом его ответе и заключается суть и смысл его богословия. В этом ответе – полная измена Христу. В этом ответе – полный отказ от святоотеческого богословского наследия. Подумать только – предлагается «без искажения христианской позиции» отречься от признания Христова искупления ради эволюции! Без искажения православной традиции, без очередного христоубийства и оклеветания Господа «христианский эволюционизм» состояться не может.
Тейяр выбрал антихристову теорию эволюции с ее отказом от искупительной жертвы Христа: «Соединив в себе энергии неба и Земли («неба» – с малой буквы, а «Земли» – с большой! – свящ. К. Б.), Искупитель, в согласии с нашей верой (с Вашей – да, но – не с нашей православной – свящ. К. Б. ) сверхприродно помещается в тот самый очаг, куда в согласии с нашей наукой (с Вашей, но не с нашей – свящ. К. Б.) естественным образом сходятся лучи эволюции» [165, с. 192].
Следующая мысль Тейяра кощунственна и безумна. «Если бы некий Всемирный Христос не проявил Себя положительно и конкретно в ходе эволюции, как ее понимает в настоящее время современная мысль, то эта эволюция осталась бы туманной и неопределенной, и у нас не было бы стимула безоговорочно предаться ее устремлениям и требованиям. Можно сказать, что эволюция спасает Христа(делая Его возможным), и в то же время Христос спасает эволюцию(делая ее конкретной и желанной)» [165, с. 201].
До какой же хулы удалось договориться Тейяру де Шардену! Он решил посредством своей недоказанной научной теории эволюции спастиХриста Спасителя!.. Никто, кажется, еще не объявлял себя спасителем Спасителя.
Вовсе непозволительно также говорить, будто «Христос спасает эволюцию». Никакую не эволюцию пришел спасти Сын Человеческий, но верующих в Него как в Сына Божия.
Вера Тейяра с точки зрения православного христианина помрачительна, представляет собой извращение святоотеческого наследия: «Я не думаю, что ошибусь, – пророчествует он – если скажу, что медленно, но верно происходит духовная трансформация, в ходе которой страждущий Христос... все более и более будет становиться для верующих “Тем, Кто несет и поддерживает бремя эволюционирующего мiра”» [165, с. 208]. «В наших глазах, в наших сердцах, я уверен, Христос-искупитель завершается и уясняется в образе Христа эволюции» [165, с. 208].
Избави нас, Господи, от такой «духовной трансформации»! Сохрани нам, Господи, неискаженный образ Христа Твоего!
В заключении отметим, что в предисловии к книге, из которой были выписаны все последние приведенные нами цитаты Тейяра, прот. А. Мень не сделал ни малейшего критического замечания по поводу странной и, мягко говоря, не традиционной «христологии» тейярдизма. Напротив, он отметил: «В этих словах выражено упование, на котором зиждется вера Библии, ибо для нее смысл истории заключен в движении к Царству, где Бог будет всем и во всем» [99, с. ХХIII].
Отвечая на вопрос, «что же дает учение Тейяра де Шардена современному христианскому сознанию», прот. Александр выделил три момента.
«1. ...Он указывает на любовь к Богу как на ведущую силу эволюции ноосферы.
2. Тейяр со своим научным синтезом помогает возникающему диалогу между христианами и нехристианами. Для многих марксистов христианство понятно и даже приемлемов форме тейярдизма.
3. Синтез Тейяра вносит свою лепту в построение целостного христианского мiросозерцания» [99, с. ХХIV].
Согласиться с оценкой прот. А. Меня мы можем лишь в том, что тейярдизм вполне понятен нехристианам (в том числе марксистам) – потому что приземленный и примитивный тейярдизм, в отличие от апостольского православного учения, не представляет собой иудеем убо соблазн, еллином же безумие (1 Кор. 1, 23).
Все остальное в словах прот. А. Меня видится несправедливым. По нашему мнению понятия «Бог» и «ноосфера» в одном предложении употреблять не следует. Экуменический «диалог» на базе эволюционизма между «христианами» и нехристианами для первых является грехом, а для вторых – бедой. Никакого же «христианского мiросозерцания», тем более «целостного», в учении Тейяра де Шардена мы признать не можем.
Что касается высказываний о Христе и эволюции самого прот. Александра Меня, то его мысли не могут не показаться также весьма странными: «Христос не ожил, а изменился, поэтому святой апостол Павел говорит, что мы все изменимся. Это трансформация, мутация, новая ступень Эволюции» [100, с. 163]. Итак, всем новым богословам предлагается крепко-накрепко усвоить, что Христос Воскресший, оказывается, представляет собой новую очередную ступень эволюции от амебы до человека разумного – и дальше до ноосферы! Для тех, кто не понял, о. Александр готов повторить: «Явление Мессии в мiре поворачивает тайные рычаги эволюции человечества и мiроздания,человек идет к новой, последней фазе своего развития» [100, с. 304].
Заключение
Подводя итог сказанному, отметим, что практически по всем догматическим вопросам – о творении, грехопадении, антропологии, христологии, учении о воскресении мертвых и Страшном Суде, о Церкви и другим – «христианский эволюционизм» коренным образом расходится с традиционным святоотеческим учением и представляет собой конгломерат еретических, вполне антицерковных представлений.
Что касается Тейяра де Шардена, это не удивительно, поскольку вся его жизнь и все его творчество проходило вне традиции Православной Церкви. Кроме редких единичных упоминаний имени блаженного Августина, он практически вовсе не приводит в своих трудах мнений Святых Отцов. Так, едва ли не единственный раз во всей книге Тейяр упоминает (и то со знаком вопроса!) о «том поучении, в котором св. Григорий Назианзин (или Нисский?) объясняет изгнание из рая как падение в более “плотную” форму жизни» [165, с. 223]. Такое отношение пантеиста Тейяра к православной традиции понятно, поскольку он постоянно противопоставляет свои модернистские идеи соборному суждению Церкви.
Вопрос о православии прот. Александра Меня оказывается более тонким и не таким простым. Даже в критическом сборнике, составленном с целью обличения его богословских заблуждений (авторы – Ф. Карелин, прот. Сергий Антиминсов, диакон Андрей Кураев) в предисловии говорится весьма дипломатично: «Никогда Церковь не смотрела на покойного отца Александра Меня как на человека отверженного и ей чуждого, каковыми являются еретики. Таковые подлежат отлучению церковному и с ними нет никакого общения. А об упокоении души отца Александра молится Церковь и многие люди» [108, с. 3]. Такая позиция представляется нам не совсем верной и требующей уточнения.
Эволюционистские идеи прот. А. Меня, его манихейское учение о происхождении мiра, его представление о Церкви, его отрицание Страшного Суда и чаяние эволюционным путем человечеству достигать ноосферы как Царства Божьего, равно как другие догматические искажения православного вероучения, не затронутые нами, но рассмотренные в книгах [124, 108] – все это заставляет ставитьперед Русской Православной Церковью, в которой проходил священническое служение о. Александр, назревший вопросо принципиальной богословской оценкеего духовного наследия и признания его эволюционистского богословия не православным.
ПОКЛОНЕНИЕ СМЕРТИ – ЗАКОНОМЕРНЫЙ
ПЛОД ЭВОЛЮЦИОНИСТСКОГО
БОГОСЛОВИЯ ПРОТОИЕРЕЯ
АЛЕКСАНДРА МЕНЯ