Видеть вещи такими, какие они есть.

О. Шпенглер

ВСТУПЛЕНИЕ

Наверное, самым удивительным достижением наших западофилов является их непоколебимая убежденность в том, что Украина представляет собой подлинно европейское государство, а украинцы — истинных европейцев. Благодаря этому эпохаль­ному открытию конца XX века, на свет появилась в тяжелых му­ках творчества идея «европейского выбора», реализация кото­рой, по глубокому убеждению наиболее прогрессивных укра­инских интеллектуалов, позволит вернуть Украину в лоно Европы, откуда она была безжалостно вырвана русским цариз­мом и советским тоталитаризмом.

Мысль о том, что Украина является составной частью за­падной цивилизации, настолько глубоко впечатлила нашу по­литическую элиту, что она фактически в полном составе (за редким исключением) восприняла ее почти с религиозным тре­петом, устроив настоящие соревнования в плане того, кто яв­ляется наиболее подлинным и последовательным сторонни­ком «продвижения Украины в Европу». Вот уже более десяти лет с высоких трибун раздаются пламенные заверения в том, что Украина достигнет «великой цели» —станет членом Евро­пейского союза и Североатлантического альянса. И их можно сравнить лишь с теми пламенными клятвами верности «делу коммунизма», которому советские трудящиеся были преданы до 1991 года. Здесь тот же стиль, даже та же логическая струк­тура лозунгов и официальных речей, приспособленных к но­вым условиям.

Все это можно понять. Любой народ должен иметь Вели­кую Цель (Идею), ради которой он живет. Во времена Россий­ской империи, в соответствии с идеологическим каноном, ее православные народы были носителями истинной веры, представляя собой единый народ-богоносец, который через осуществление своего исторического пути, через некий кол­лективный духовный акт, самопожертвование должен был указать человечеству единственно верную дорогу к спасению. Как писал Федор Михайлович Достоевский: «Вера в то, что

хочешь и можешь сказать последнее слово миру, что обно­вишь наконец его избытком живой силы своей, вера в свя­тость своих идеалов, вера в силу своей любви и жажды слу­жения человечеству, — нет, такая вера есть залог самой выс­шей жизни нации...»¹

Во времена Советского Союза Великой Целью стала не ме­нее мессианская задача — построение коммунизма, справедли­вого общества, в котором человек сможет подняться на прин­ципиально новый уровень развития и, реализовав себя, обрес­ти свою действительную человеческую природу. Эта Идея несла в себе такую духовную мощь, что стала реальной альтернативой господствующим на Западе ценностям, наполнив смыслом души миллионов людей, строивших и защищавших свой Но­вый Мир.

Когда Украина обрела независимость, ее элита также сфор­мулировала Великую Цель для своего народа — вступление в ЕС (где, как ему пояснили, «очень высокий уровень жизни»). Надо признать, что звучит она примерно так же, как призыв к походу в соседний гастроном за водкой и колбасой. Безуслов­но, такой масштаб мысли и духа не может ни поражать.

«Ни одного величественного момента, ничего воодушевля­ющего; ни одного крупного человека, ни одного исторически значительного слова, ни одного дерзновенного преступления. Все запечатлено здесь лишь отвратительным ничтожеством и нищетой духа»², — с горечью писал Освальд Шпенглер о людях, направлявших судьбу немецкого народа после ноябрьской ре­волюции 1918 года. Украина 2005 года — это, конечно, не вей­марская Германия, но ее духовные, интеллектуальные и поли­тические «вожди» явно из той же «породы», что и германские 20-х годов прошлого века.

Итак, если верить отдельным представителям нашей ин­теллигенции, искренне убежденным в своем европейском про­исхождении, Украина должна во что бы то ни стало «продви­нуться» в Европу. Однако европейцев, особенно последнее время, начинает беспокоить эта наша неуёмная страсть к пе­ремещению. Если раньше в Европе лишь растерянно улыба­лись, услышав в очередной раз о том, что «Украина — евро­пейская держава», то теперь настойчивым представителям «родни» с востока корректно дают понять, что Европейский союз намерен обойтись без Украины. Но и это не умеряет пыл

1 Достоевский Ф. Дневник писателя. — СПб.: Азбука, 1999. С. 282.

2 Шпенглер О. Пруссачество и социализм. — М.: Праксис, 2002. С. 19.

украинских делегаций, которые на проявления подобного не­понимания шумно обижаются, неустанно повторяя о своем «ев­ропейском выборе». Судя по последним высказываниям высо­копоставленных особ ЕС, их терпение на пределе, в связи с чем возникает впечатление, что скоро, забыв о своей европейской воспитанности, они начнут использовать ненормативную лек­сику, для того чтобы четко указать, в каком направлении необ­ходимо «продвигаться» Украине. Однако не все видят очевид­ное. Когда «помаранчова революцiя» объявила о свержении «ан­тинародного режима», а ее вожди вполне серьезно заявили отом, что вопрос вступления Украины в ЕС будет решен чуть ли не в ближайшие месяцы, стало совершенно ясно, что «цирк уехал, а клоуны остались».

В чем же причина такого откровенного негостеприимства? Ответ очевиден — наша страна никогда не была частью Европы, а мы, украинцы, никогда не входили в сообщество европейских на­родов. Чтобы оспорить это, апологеты «европейского выбора» развернут географические карты, дабы доказать обратное, но дело как раз в том, что «Европа» не является географическим по­нятием.

Еше Н.Данилевский в позапрошлом веке с удивлением воп­рошал: «...может ли быть признано за Европой значение части света — даже в смысле искусственного деления, основанного единственно на расчленении моря и суши, — на взаимно огра­ничивающих друг друга очертаниях жидкого и твердого? Аме­рика есть остров; Австралия — остров; Африка — почти остров; Азия вместе с Европой также будет почти островом. С какой же стати это цельное тело, этот огромный кусок суши, как и все прочие куски, окруженные со всех или почти со всех сторон водой, разделять на две части на основании совершенно иного принципа?»¹

Действительно, почему именно ничтожные по своим мас­штабам Уральские горы являются тем рубежом, который фор­мально отделяет Европу от Азии? Почему для этого не годятся, к примеру, Карпаты, Тянь-Шань или грандиозные Гималаи? В том-то и дело, что реальное обособление Европы в ее совре­менных пространственных рамках произошло не по географи­ческим признакам, а в соответствии с цивилизационной при­надлежностью народов, ее населяющих. Профессор Гарвардс­кого университета, директор Института стратегических исследований им. Дж. Олина при Гарвардском университете

1 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М., 1991. С. 56.

С. Хантингтон¹ в статье «Столкновение цивилизаций?», а затем в своей книге подтем же названием, но уже без вопросительно­го знака, исследуя природу цивилизаций, пришел к выводу, что: «Мы можем определить цивилизацию как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей»². При этом: «Цивилизации определяют­ся наличием общих черт объективного порядка, таких как язык, история, религия, обычаи, институты, а также — субъективной самоидентификацией людей»³. Поэтому-то Европа — это не континент, а составная часть западной цивилизации — совокуп­ность народов с общей историей, культурой, ценностями, ментальностью, идентичностью и т.п. Европа — это пространство, на котором европейские народы, активно взаимодействуя, тво­рят свою общую судьбу.

Но при чем здесь Украина? Какое отношение она имеет к европейской в частности и западной вообще, истории, культу­ре, религии, ценностям, ментальноети, идентичности и т.д.? Что общего у нее с коллективной судьбой европейских народов или западной цивилизацией в целом?

Возможно, кому-то в Украине стыдно причислять себя и соответственно свой народ к православно-славянской цивили­зации, но сомнительно, что это чувство может быть аргументом в их стремлении доказать интеллектуальной элите Запада его европейское происхождение. Как писал в свое время о подоб­ных людях Н. Данилевский: «Только выскочки, не знающие ни скромности, ни благородной гордости, втираются в круг, кото­рый считается ими за высший; понимающие же свое достоин­ство люди остаются в своем кругу, не считая его (ни в коем слу­чае) для себя унизительным, а стараются его облагородить так, чтобы некому и нечему было завидовать»⁴.

1 С. Хантингтон является ведущим идеологом тех финансово-полити­ческих кругов, которые стоят за Республиканской партией США, а также высшей элитой армии и спецслужб. Для последних его книга «Солдат и государство» стала своеобразной библией, на которой было воспитано не одно поколение представителей американской военной касты. Написан­ная в 1957 году, она была переиздана восемнадцать раз (!). Так же как Генри Киссинджер и Збигнев Бжезинский, С. Хантингтон был воспитанником профессора Вильяма Енделя Эллиота, который длительное время руково­дил Гарвардским университетом — главным «питомником» правящей аме­риканской элиты.

2 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — Полис. — 1994. — № 1.

3 Там же.

4 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М., 1991. С. 60.

Выделив восемь мировых цивилизаций: западную, конфу­цианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и африканскую, — С. Хан­тингтон четко очертил цивилизационный периметр Запада. По его мнению, он включает в себя «Европу, Северную Америку, а также страны, населенные выходцами из Европы, т. е. Австра­лию и Новую Зеландию»¹. Причем на Евразийском континенте восточная граница Запада совпадает с восточной границей за­падного христианства, которая сформировалась к 1500 году. Вот что он об этом пишет:

«О ком следует думать как о европейцах и, следовательно, считать потенциальными членами Европейского союза, НАТО и подобных организаций?

Наиболее ясный ответ, против которого трудно возразить, дает нам линия великого исторического раздела, которая суще­ствует на протяжении столетий, линия, отделяющая западные христианские народы от мусульманских и православных наро­дов. Эта линия определилась еще во времена разделения Римс­кой империи в IV веке и создания Священной Римской империи в Х. Она находилась примерно там же, где и сейчас, на протяже­нии 500 лет. Начинаясь на севере, она идет вдоль сегодняшних границ России с Финляндией и Прибалтикой (Эстонией, Латви­ей и Литвой); по Западной Белоруссии, по Украине, отделяя уни­атский запад от православного востока; через Румынию, между Трансильванией, населенной венграми-католиками, и остальной частью страны, затем по бывшей Югославии, по границе, отде­ляющей Словению и Хорватию от остальных республик. На Бал­канах эталиния совпадаете исторической границей между Авст­ро-Венгерской и Оттоманской империями. Это — культурная граница Европы, и в мире после «холодной войны» она стала так­же политической и экономической границей Европы и Запада.

Таким образом... Европа заканчивается там, где заканчива­ется западное христианство и начинаются ислам и православие. Именно такой ответ хотят услышать западные европейцы, имен­но его они в подавляющем большинстве поддерживают sotto voce², именнотакой точки зрения открыто придерживается боль­шая часть интеллигенции и политиков»³.

1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издатель­ство ACT», 2003. С. 57.

2 Sotto voce — про себя, вполголоса (итал.).

3 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издатель­ство. ACT», 2003. С. 243-244.

По свидетельству С. Хантингтона, весной 1994 года Евро­союз принял предварительное решение «не пускать в свои ряды все бывшие советские республики, кроме прибалтийских»¹. В контексте этого можно отметить, что еще в 2002 году в интер­вью голландской газете «Фольксрант» президент Еврокомиссии Романо Проди заявил, что Украине и Молдове нет места в рас­ширенном ЕС. Более того, по его мнению, вообще нет никаких оснований говорить даже о потенциальной возможности вступ­ления этих стран в Евросоюз. А по поводу того, что «украинцы или армяне чувствуют себя европейцами», глава Еврокомиссии саркастично заметил, что «это ровным счетом ничего не зна­чит, потому что точно так же европейцами чувствуют себя но­возеландцы». В мае 2004 года, находясь в Дублине, Проди под­твердил сказанное им ранее, опять категорически заявив, что Украина (как и Беларусь) не имеет ни малейшего шанса стать членом Европейского союза.

Украинская интеллигенция «европейского происхождения» не на шутку обиделась на президента Еврокомиссии за его, мож­но сказать, «украинофобские» высказывания, посчитав их все­го лишь его личным мнением. Но тут неожиданно (опять-таки в мае 2004 г.) комиссар Еврокомиссии по вопросам расшире­ния ЕС Гюнтер Ферхойген, на встрече с немецкими журналис­тами в Брюсселе, заявил, что в обозримом будущем бывшие со­ветские республики в состав Европейского союза не войдут. По его словам, «Брюссель предложит России, Беларуси, Украине и Молдове углубить взаимодействие, вполне возможно, вплоть до вхождения ряда государств в европейский внутренний рынок», однако вопрос о присоединении этих стран к ЕС ставиться не будет.

Но наибольшую бесчувственность к чаяниям украинской интеллигенции, самоотверженно поднявшей знамя «евроинтеграции», проявил комиссар Евросоюза по вопросам внутреннего рынка, налогообложения и таможенного союза Фриц Болкестайн, который в своей книге «Пределы Европы», вышедшей в конце 2003 года, обосновал нецелесообразность и невозможность вступления в ЕС России, Украины, Беларуси и Молдовы. При этом он заметил, что Украина, Беларусь и Молдова должны быть «буфером» между Европейским союзом и Российской Федера­цией. Иначе говоря, максимум, что могут предложить Украине европейцы, — это стать геополитической «прокладкой», абсор-

1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издатель­ство ACT», 2003. С. 247.

идущие с Востока наркотрафики, нелегальную миг­рацию, международную организованную преступность и т.п. Именно для этого была придумана концепция «государств-сосе­дей ЕС», в соответствии с которой «соседи», став своеобразным «восточным валом», могут в будущем войти в общий рынок Евро­союза, но не могут получить политические права, т.е. иметь своих депутатов в парламенте ЕС и комиссаров в его исполнительных органах, а также принимать участие в заседаниях Совета.

Как можно заметить, в Евросоюзе Украину европейским го­сударством не считают (в лучшем случае — элементом внешне­го периметра безопасности). И это понятно, ведь современная Европа это не только общее культурное и историческое насле­дие (к которому наша страна не имеет никакого отношения), но и единые стандарты. Прежде всего эти стандарты касаются экономического развития европейских стран и уровня жизни европейцев. И чтобы попасть в ЕС, необходимо соответство­вать этим стандартам, т.е. быть такими же богатыми и счастли­выми. Сомнительно, что кто-то, находясь в здравом уме и твер­дой памяти, может заявить, что Украина им соответствует или будет соответствовать в ближайшие десятилетия.

Кроме того, принятие новых членов в ЕС — сугубо плановый процесс, и даже если в Брюсселе вдруг (о чудо!) неожиданно уз­рят в Украине европейскую державу, то членом Евросоюза она сможет стать не завтра и даже не через 10 лет, как обещали неко­торые украинские политики. Очередной цикл финансирования ЕС своего расширения, согласно установленным планам, завер­шается в 2007-м. В этом году в Европейский союз хотят попасть Болгария, Румыния и Хорватия (об Украине даже теоретически речь не идет). Однако в Евросоюзе существует большое сомне­ние относительно того, что этой восточноевропейской тройке удастся добиться поставленной цели. По мнению евросоюзных чиновников, эти страны, вероятнее всего, смогут стать членами ЕС только во время следующего этапа финансирования — меж­ду 2007 и 2013 гг. Украина в контексте этих перспектив не упоми­нается даже умозрительно. Более того, ведя разговоры о теоре­тически возможном вступлении Украины в ЕС, европейские эк­сперты считают, что во время третьей фазы финансирования расширения Евросоюза (2013-2020) вступление Украины в дан­ную организацию также нереалистично. Таким образом, в луч­шем случае (если непревзойденные европейцы снизойдут до нас, убогих и отсталых, и явят свою милость) Украина может стать членом ЕС где-то после 2020 года. Но за это время, как говорит народная мудрость, либо султан помрет, либо осел сдохнет.

Далее. Украинцы «европейского происхождения» так увле­чены стремлением попасть на свою историческую Родину, вос­соединиться с когда-то трагически утраченной европейской се­мьей, что совершенно не хотят обращать внимание на тот факт, что не все члены ЕС получают одинаковые привилегии и выго­ды от пребывания в данной организации. Как свидетельствуют факты, безусловный выигрыш от создания Евросоюза имеют только правящие финансово-политические группы Германии и Франции — маленькие европейские страны со слабой эконо­микой не получают тех выгод, на которые рассчитывали. Аб­сурдность сложившейся ситуации такова, что даже в самом ЕС не все четко осознают, чем на самом деле является эта органи­зация. Украинцы «европейского происхождения» так до сих пор и не поняли, что богатые государства, создавшие Евросоюз и вхо­дящие в так называемый «золотой миллиард», стали богатыми не из-за своего членства в ЕС, они достигли высокого уровня жиз­ни еще до создания этой организации. И создаваласьданная орга­низация не из идеалистических соображений, а только лишь во благо меркантильной целесообразности. Это не великое брат­ство народов, как кажется некоторым украинским романтикам, а союз производителей, торгашей и потребителей, который дол­жен сделать их сильнее неевропейских конкурентов. Именно поэтому можно посоветовать тем украинским политикам, ко­торые бредят Европейским союзом, внимательно изучить про­ект конституции ЕС и условия членства, которые свидетельству­ют как раз о том, что далеко не всем странам Европы выгодно такое членство. Наверное, не случайно Швейцария, Норвегия, Исландия и Лихтенштейн до сих пор наотрез отказываются от предложения вступить в данную организацию, а французы и голландцы 29 мая и 1 июня 2005 года на общенациональных референдумах отвергли евроконституцию. Из 25 членов ЕС на данный момент только 13 государств одобрили основной закон Союза, при этом в Германии она была принята лишь только потому, что правящие круги этой страны не рискнули выносить конституцию на общенациональный референдум, а потащили ее через парламент. В связи с этим возникает закономерный вопрос: если (как утверждает пропаганда) Евросоюз — это по­чти рай земной, то почему в него так сложно затащить европей­ские народы?

Чтобы получить представление о всех прелестях членства в ЕС, украинцам «европейского происхождения» стоит изучить опыт Польши, которая стремится быть самой «европеистой» из всех европейских стран. Особенное внимание рекомендуется

уделить сельскому хозяйству нашего «лучшего европейского со­юзника», на котором более всего сконцентрировалась регуля­тивная политика Евросоюза, постепенно доводящая сознание польских крестьян до революционного экстаза.

И это не случайно. Ведь именно на селе, после либераль­ных реформ по схемам чиновников ЕС, сложилась особо бед­ственная социальная ситуация. Там, изданный момент, работу имеет лишь каждый пятый крестьянин. Поданным Министер­ства сельского хозяйства Польши, 50 % сельских хозяйств стра­ны не производят продукцию на продажу, 27 % реализуют не более 40 % своей продукции, 6 % — реализуют более 61 %, и только 2 % продают на рынке 81 % продукции. Хозяйства с раз­мером пашни до 10 га являются неэффективными с точки зре­ния затрат труда. Поляки, работающие в 1,5 млн.крестьянских хозяйств, имеют доход, равный пособию по безработице. По свидетельству экспертов, уже сейчас фактически нежизнеспо­собны 26 % сельских хозяйств Польши.

Таким образом, подавляющее большинство польских крес­тьян производит продукцию лишьдля того, чтобы себя прокор­мить, и только принадлежащая им земля пока позволяет избе­жать полной нищеты. Многие эксперты не сомневаются, что следующая волна планируемых ЕС структурных реформ сельс­кого хозяйства Польши вообще лишит этих людей всяких средств к существованию.

Необходимо учитывать и то, что как Польша, так и новые восточноевропейские члены ЕС в целом, оказались в неравных условиях конкурентной борьбы на сельскохозяйственном рын­ке. Дело в том, что 40 % финансовых поступлений западноев­ропейских фермеров обеспечивается за счет субсидий, которые польские крестьяне не имеют и в ближайшее время иметь не будут. Польша пытается «продавить» в Брюсселе полномасш­табные субсидии для своих крестьян, но евросоюзные чинов­ники предлагают ей лишь относительно небольшие финансо­вые средства на структурную реформу сельского хозяйства, и не более того.

Изданный момент объем прямых финансовых дотаций Ев­росоюза сельскому хозяйству своих новых восточноевропейс­ких членов составляет лишь 25 % от объема помощи фермерам Западной Европы. Создзние одинаковых условий для «новых» и «старых» членов ЕС предполагается только в 2013 году. Одна­ко сомнительно, что ббльшая часть сельского хозяйства Польши, как и других стран Восточной Европы, доживет до это­го счастливого момента. Полное открытие их внутренних рынков приведет в ближайшие годы к массовому разорению вос­точноевропейских земледельцев, которые не смогут конкури­ровать с дешевой сельхозпродукцией дотационных стран Евро­союза. По этому поводу еще в декабре 2002 года в Праге состоя­лась массовая общенациональная демонстрация протеста чешских крестьян, в которой приняло участие около 15 тыс. человек. Главные лозунги протестующих заключались в резкой критике условий вступления в Евросоюз, которые чехи счита­ют невыгодными и ставящими под угрозу само существование чешского сельского хозяйства. Председатель Союза земледель­цев Чехии Мирослав Йировски в своей речи на митинге нари­совал мрачную картину нынешнего состояния национального сельского хозяйства. Если на тот момент в чешском сельском хозяйстве было занято неполных 150 тыс. человек, то еще 10 лет назад их число достигало полумиллиона. Объем производимой чешскими крестьянами продукции упал на треть по сравнению с 1989 годом, а их реальные доходы сейчас на 20 % ниже, чем во времена правления коммунистов.

Если вернуться к польским проблемам, то переход на евро-стандарты коснулся не только крестьян, но и всего населения Польши. Безработица в этой стране сейчас превышает 20 %, а среди молодежи она достигла уровня более 40 %. Согласно ис­следованию, проведенному Варшавским университетом, 40 % польских семейств не могут удовлетворить даже свои основные потребности. Пособия по безработице невелики и выплачива­ются только в самых крайних случаях. При всем этом на дан­ный момент внешний долг Польши достиг 92 миллирдов евро, что вряд ли позволит полякам в ближайшем будущем улучшить их отнюдь не блестящее социальное и экономическое положе­ние.

Чтобы усилить бюджет страны, польская власть разрабаты­вает планы сокращения социальных программ (например, т.н. «план Хауснера»). Прежде всего либеральные реформы коснут­ся и без того мизерных пенсий. Начиная с 2005 года они не бу­дут ежегодно индексироваться в зависимости от роста инфля­ции; их повысят только в том случае, если два года подряд еже­годный рост цен превысит 5 %. На минимальную ежемесячную пенсию в объеме около 500 злотых (140 евро) смогут претендо­вать только те лица, которые проработали последние 25 лет и достигли возраста 65 лет. До сих пор для получения пенсии был необходим 20-летний трудовой стаж. Менее доступными ста­нут пенсии по инвалидности, а досрочный выход на пенсию окажется и вовсе невозможным. В дополнение к этому, начиная с 2014 года, предусмотрено постепенное повышение пен­сионного возраста для женщин с 60 до 65 лет.

Планируется сокращение всех остальных социальных вып­лат, а также отменена их корректировки в зависимости от инф­ляции (это не будет относиться лишь к минимальной заработ­ной плате). Размер пособия по болезни сократится с 80 до 70 % минимальной зарплаты. Кроме того, большинству сельскохо­зяйственных работников повысят отчисления на социальное обеспечение. Все эти меры в основном ударят по людям, уже потерявшим средства к существованию в ходе приватизации и предыдущих структурных реформ экономики.

В октябре 2004 года специалистами Лаборатории общест­венных исследований, по заказу газеты «Речь Посполита» («Rzeczpospolita»), было проведено социологическое исследо­вание, которое должно было выявить мнение простых поляков

о последствиях вступления Польши в Евросоюз.

Как оказалось, большинство граждан этой страны не испы­тывает восторга по поводу того, что давняя мечта польских чи­новников и политиков попасть в ЕС наконец осуществилась. Проявляя поразительное непонимание всей важности истори­ческого момента, респонденты жалуются на рост цен, сниже­ние уровня жизни, на отсутствие позитивных перемен в эконо­мике. По их мнению, вступление Польши в ЕС также не улуч­шило положения в системе национального здравоохранения и образования.

На рост цен жалуются 93 % опрошенных, 54 % заявляют, что у них снизился уровень жизни. Парадоксально, но исследова­ние показало, что после вступления в Евросоюз польские чи­новники стали брать больше взяток. На это жалуются 55 % рес­пондентов. «Пессимизм в оценке собственной ситуации сосед­ствует с отрицательной оценкой положения государства после вступления в ЕС», — резюмируют социологи. Так, 27 % опро­шенных полагают, что положение в польской экономике после

1 мая 2004 года (дата, когда Польша стала полноправным чле­ном Евросоюза) ухудшилось. 21 % говорят об улучшении, а 40 % не видят разницы. 52 % поляков убеждены, что вступление в ЕС только навредило отечественному здравоохранению. Противо­положного мнения придерживаются только 3 % респондентов.

Нетрудно заметить, что массовый энтузиазм по поводу член­ства Польши в Евросоюзе напрочь отсутствует. Также не слож­но прогнозировать дальнейший рост пессимизма поляков по данному вопросу. Очевидно, у них, наконец, созрело понима­ние того, что интересы транснациональных корпораций не совпадают с интересами простого народа, о чем наглядно свиде­тельствует затяжной и широкомасштабный социальный конф­ликт, потрясающий Польшу уже не первый год. Не исключено, что в скором времени мы сможем лицезреть крестьянские вос­стания и рабочие бунты не только в Польше и Чехии, но и во всей Восточной Европе, правящие элиты которой желают, что­бы их страны полностью соответствовали всем стандартам ЕС в области экономики и социальной политики. Похоже на то, что и нам также придется со временем понять ряд простых, но очень важных истин, которые уже осознали восточноевропейские кре­стьяне, рабочие, шахтеры, врачи, учителя и другие слои обще­ства, за счет которых проводятся либеральные экономические реформы.

К вышеизложенному можно добавить еще один очень важ­ный фактор, который упорно не желает замечать прежде всего наша «национально-сознательная» элита, отдающая все свои скромные силы на построение национального государства и со­хранение национального самосознания украинцев. Речь идет о том, что Европа давно отбросила все национальное. По этому по­воду, к примеру, Джеймс Шерр (главный специалист Центра изу­чения конфликтов при Британской военной академии и лектор Оксфордского университета) констатировал следующее: «Евро­пейский союз всегда был постмодернистским проектом, при­званным выйти за пределы базовых элементов модернистского мира: наций и национальных государств»¹. То есть современная Европа (как и весь Запад в целом) представляет собой глобальное постмодернистское общество, где в ближайшем будущем нет ме­ста ни национальному государству, ни национальному самосозна­нию, ни национальной культуре. В связи с этим те украинские политики, которые борются за национальное возрождение Ук­раины и одновременно мечтают «продвинуться» в Европу, выг­лядят, мягко говоря, странно. Они либо поразительно невеже­ственны, либо пытаются ввести в заблуждение свой собствен­ный народ, а возможно, им присуще и то и другое одновременно. Каким образом в их сознании совмещается основополагающее стремление к сохранению и укреплению национальной само­стоятельности и независимости с желанием отдать значитель­ную часть государственного суверенитета наднациональным структурам Евросоюза (стратегические решения которых опре­деляют политику и экономику членов ЕС) — остается загадкой.

1 Шерр Д. Россия и ЕС в разных координатах времени // Независимая газета. 2002. 11 дек.

Если же посмотреть на носителей идеи «европейского вы­бора» с психологической точки зрения, то возникает законо­мерный вопрос: а не свидетельствует ли их политическая и куль­турная ориентация о своеобразном комплексе неполноценнос­ти? Ведь люди, не уверенные в своих силах, не способные к самоутверждению, всегда ищут поддержку у тех, кто, по их мне­нию, сильнее и умнее. Подхватив «вирус» западофильства у рус­ских либералов и усилив его радикальной русофобией, заим­ствованной у польских интеллектуалов XIX века, украинские «национально-сознательные» идеологи создали «свою» концеп­цию принадлежности Украины к западной цивилизации. Но где желанные плоды ее десятилетнего господства? Ближе ли мы ста­ли Европе? В определенном смысле бесперспективные мечты о «воссоединении» Украины с Европой можно характеризовать как симптом тяжелого духовного недуга определенной части нашей элиты, которая, как болезнетворный вирус, ослабляет разум ук­раинского народа и его волю к самоутверждению. Если использо­вать результаты исследования С. Хантингтона, то украинская идеология «европейского выбора» представляет собой не что иное, как «культурную шизофрению» «разорванной страны». «Политических лидеров, которые надменно считают, что могут кардинально перекроить культуру своих стран, неизбежно ждет провал, — приходит он к выводу. — Им удастся заимствовать элементы западной культуры, но они не смогут вечно подавлять или навсегда удалить основные элементы своей местной куль­туры. И наоборот, если западный вирус проник в другое обще­ство, его очень трудно убить. Вирус живучий, но не смертель­ный: пациент выживает, но полностью не излечивается. Поли­тические лидеры могут творить историю, но не могут избежать истории. Они порождают разорванные страны, но не смогут со­творить западные страны. Они могут заразить страну шизофре­нией культуры, которая надолго останется ее определяющей характеристикой»¹.

Кроме того, дальнейшее культивирование идеи «европейс­кого выбора» несет непосредственную угрозу национальной бе­зопасности Украины. Во-первых, не признав фактическую иден­тичность украинцев и продолжая фантазировать о «европейс­ком происхождении», наша элита не сможет сформулировать общенациональную Идею. Как пишет тот же Хантингтон: «Не определившись со своей идентичностью, люди не могут исполь-

1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издатель­ство ACT», 2003. С. 237.

зовать политику для преследования собственных интересов»¹. Образно говоря, вот уже десять с лишним лет украинский на­род бредет неведомо куда, ориентируясь по зыбким миражам. Негативные последствия такого пути можно без труда увидеть в политической, экономической, культурной и духовно-психоло­гической сферах. При этом нельзя забывать, что подобные кол­лективные блуждания, как правило, в конце концов заканчи­ваются общенациональной катастрофой.

Во-вторых, упомянутая выше «культурная шизофрения», проявляющаяся в Украине в виде «возвращения к европейс­ким истокам», во много раз усиливает то, что С. Хантингтон определяет как «расколотая страна». «Украина — это расколо­тая страна с двумя различными культурами. Линия разлома между цивилизациями, отделяющая Запад от православия, проходит прямо по ее центру вот уже несколько столетий»². В связи с чем, по его мнению, весьма вероятный сценарий бу­дущего для нас это геополитическая декомпозиция государ­ства, когда беспомощный «униатский обрезок» Украины ока­жется под западным контролем, а восточные области «воссое­динятся» с Россией. Демагогия о «европейском выборе» Украины как раз психологически готовит наш народ к расчле­нению государства, усиливая отчужденность между его восточ­ными и западными регионами. Таким образом, навязываемая украинцам вестернизованной интеллигенцией идея о «продви­жении в Европу» деструктивна по своей сути и несет в себе реальную угрозу не только целостности нашей страны, но и самому ее существованию.

Впрочем, главной иллюзией украинцев «европейского проис­хождения» является невозможность так называемого «продви­жения Украины в Европу», т.е. полномасштабной интеграции в западную цивилизацию, а само представление о ней как таковое. Они, погрузившись в пасторальные грезы о Западе, никогда не знали и не знают до сих пор, что на самом деле представляет собой этот их идеал. За красивой риторикой политиков и иде­альным образом «свободного мира» (который долгие годы фор­мировался интенсивной пропагандой) находится феномен, чья действительная природа не имеет ничего общего с тем фанто­мом, который принято называть «Запад». При этом необходи­мо признать, что, как показала история, иллюзии относительно

1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издатель­ство ACT», 2003. С. 17. 2 Там же, с. 255.

сути западной цивилизации стоили восточным славянам в част­ности и незападным народам вообще, очень дорого.

В связи с этим на данный момент существует необходимость концептуального анализа феномена западной цивилизации. Его целью должно быть построение модели «Запада», объединяю­щей в системную целостность все его наиболее важные (опре­деляющие) элементы.

Данное исследование как раз и представляет собой системный анализ западной цивилизации в контексте ее исторического раз­вития. Основная цель предложенной работы — выявление дест­руктивных аспектов природы Запада, оказывающих разрушительное воздействие на незападные народы. При этом необходимо отметить, что сами эти угрозы находятся за рамками ценностных суждений — «черного» и «белого», «хорошего» и «плохого». Тем более что Запад не является «плохим» или «хорошим». Он таков, каков онесть. Но то, каков он, может нести реальную опасность для незападных стран и целых цивилизаций. В связи с этим в данной книге дается анализ наиболее важных индивидуальных особенностей Запада, деструктивно влияющих на незападные народы.

В качестве наиболее оптимального подхода в решении вы­шеупомянутой задачи в предложенном исследовании исполь­зован метод построения цивилизационной политико-психо­логической модели на основе изучения традиционной западной геополитики (в особенности практической объективации ее стратегических положений), социально-политической органи­зации и анализа основополагающих духовно-психологических особенностей, присущих ведущим народам Запада.

Вышеупомянутый подход обусловлен еще и тем, что геопо­литика — бинарный феномен. С одной стороны, она состоит из совокупности геоклиматических, а с другой — ментальных им­перативов. Взаимодействуя, эти две составные и создают ее. В данном случае все является предельно реальным. Здесь нет умозрительных абстракций, а только конкретное пространство (обусловленное конкретными геоклиматическими особеннос­тями) и конкретная ментальность (естественно возникшая в рамках этого пространства). Можно констатировать, что любая геостратегия — это результат слияния совокупности объектив­ных (пространство) и субъективных (ментальность) факторов. Поэтому понять ее суть можно лишь путем изучения данных факторов в их практическом взаимовлиянии. Чему собственно и посвящена данная работа.

К вышеизложенному необходимо добавить, что предложен­ная политико-психологич<