РАССКАЗЫВАЕТ АНДРЕЙ ШОРОХОВ (ЩОРС). Заметка в разделе "Криминал" газеты "Вечерняя Одесса" гласила:

Заметка в разделе "Криминал" газеты "Вечерняя Одесса" гласила: "Шокирующий случай произошел 22 августа в одном из домов по улице Гаршина (Киевский район). Компания молодых людей праздновала 18-летие Екатерины В. Как водится в молодёжных компаниях, алкоголя было в избытке, и в конце вечера, друг Екатерины, 20 - летний Кирилл М., приревновал ее к 23-летнему работнику рынка "Привоз" Ивану Т., после чего взял из кладовки охотничье ружье отца именинницы и хладнокровно застрелил соперника. Затем, как ни в чем не бывало, ушел домой. К счастью, благодаря оперативному вмешательству врачей, пострадавший остался жив. Милиция сразу же отправилась к месту проживания преступника, но тот уже покончил жизнь самоубийством. Ведется следствие".

Газету принес мне Глеб, и теперь, стоя на пороге, мрачно матерился, не глядя мне в глаза.

-Как они могли такое написать, Андрей? Как же так? Такого ведь не было, да? Такого не могло быть. Я не верю словам Кати, что она ничего не видела, что её не было в тот момент!

Я вернул ему газету, совершенно ничего не испытывая. Эта тема для меня окончилась вчера, на похоронах.

-Что там? - вытянув шею, спросила Лилит, подойдя сзади. Она пришла за пять минут до Глеба.

-Ничего-ничего, - пробормотал я. - Извини, нам надо поговорить.

Лилит вернулась в комнату. Швед молчал, я тоже.

-В два часа сегодня, у меня, - наконец сказал он. - Знаешь, Катя вчера, после похорон, очень просила меня взять ее. Как ты думаешь, стоит?

Я пожал плечами.

-Может быть, решай сам.

Глеб помялся, затем вздохнул и сказал:

-Я пойду. В два часа, не забудь!

-Угу.

Закрыв дверь, я вернулся к Лилит.

-Что случилось, солнце? - тревожно спросила она. - может, расскажешь?

-Расскажу, - кивнул я, сев около окна. - Вчера мы хоронили своего друга. Может, помнишь, - Кириллом его звали?

Лилит покачала головой.

-Ну и не важно. Главное, что совсем недавно, пару дней назад мы сидели с ним вот здесь, на этой самой кухне, а сегодня он уже лежит на кладбище. Парень, которому всего лишь двадцать лет, лежит на кладбище, понимаешь?!

Лилит положила ладонь на мою голову.

-Отчего он умер, Андрей?

-Он умер от любви. Перерезал себе вены.

-Как?!!

Я встал со стула и поцеловал ее в лоб.

-Это слишком долгая история, котенок. Я потом тебе все расскажу. Знаешь, - я внезапно невесело рассмеялся, - а нас ведь в ментовке полдня продержали. Мы пришли к нему домой, а он уже мертвый, и в этот момент появляются менты, которые хотели его арестовать, за то, чего не было. Но он мертв, а мы живы. И не разбираясь, взяли нас. ...До глубокой ночи мы доказывали к произошедшему никакого отношения не имеем... нет, я не хочу об этом пока говорить, извини.

Лилит понимающе закивала головой.

-Чайник уже вскипел, - сказала она. - сколько кофе тебе ложить?

Неполную ложечку, - равнодушно произнес я, - и три сахара.

Кофе мы выпили в молчании.

-Лилит, я через пару часов ухожу.

-Конечно-конечно, - спохватилась она. - меня тоже дома ждут..

Я притянул ее к себе.

-Не обижайся, прошу. Сегодня поминки, в два часа. Я должен там быть.

-Котик, я все понимаю, - торопливо сказала Лилит. - Позвони, когда вернешься.

-Хорошо. Мы у Глеба будем, в соседнем подъезде.

В два часа я стоял на пороге квартиры Шведа. Как ни странно, я оказался последним - все остальные пришли раньше. Поздоровавшись с друзьями, я сухо кивнул Кате и заметил в углу комнаты Дениса с Аней.

Присутствие Ани было неуместным здесь, и я мысленно выругал Шольца. Некоторые вещи до него совсем не доходят, хотя тут уже ничего не поделаешь. Аня зажалась в углу, опустив глаза в пол, и мне захотелось ее приободрить. Подойдя к ней, я дружески похлопал её по плечу и улыбнулся. Она робко улыбнулась в ответ.

Глеб принес из холодильника несколько бутылок водки. Закуска была совсем нехитрой - бутерброды с колбасой, салат, который приготовила Оля, овощи.

-Ну давайте, - вздохнул Бар, наполняя рюмки и стараясь не смотреть на Катю, - пусть земля ему будет пухом.

Пару капель вылили на пол. Я проглотил рюмку залпом, не закусывая.

На протяжении получаса мы почти не разговаривали. Лишь наливали и наливали водку. Пили все, даже Денис с Аней. Катя по-прежнему сидела отдельно от всех и ни с кем не говорила. По-человечески мне было ее жаль, но когда я натыкался на ее отрешенный взгляд, то снова вспоминал окровавленную ванну. Этого простить ей никто не мог.

Глайзер и Леша пьянели на глазах.

Внезапно Катя начала приглушенно всхлипывать. Схватив одной рукой край стола, она горько плакала, но все это выглядело до того наигранно, что я с тревогой взглянул на Макса. Но первым сорвался не он.

-Ты-то чего стонешь? - медленно, почти по слогам, произнес Бельмуд. - Тебе-то что?

Катя ничего не ответила, и это раззадорило его.

-Ответь мне, - потребовал он. - Ну?

Я наклонился к нему и тихо сказал:

-Леша, давай выйдем на кухню. На пару минут, очень тебя прошу.

Он недовольно посмотрел на меня, но вышел. Следом за нами увязался Стас.

-Леша, - быстро заговорил я. - Умоляю тебя, оставь ее сегодня в покое, не трогай. Хотя бы ради Омара. Пожалуйста.

Но Бельмуд тупо взглянул на меня и Стаса, а затем ядовито сказал:

-Ты закончил?

-Да.

-Тогда послушай меня. Эту тварь я в покое не оставлю. Все, разговор закончен.

Мы вернулись в гостиную, и Бельмуд сразу же сказал Кате:

-Ну что, счастлива?

Я попытался вмешаться.

-Тише Леша. Успокойся.

-Что ты ему рот затыкаешь? - зло воскликнул Глайзер. - Ты подумай лучше своей головой, какого черта она здесь делает? Размазывает слезы и рыдает?

Этого я и боялся. Конфликт накатился, как снежная лавина, и остановить его уже было невозможно.

-Ты понимаешь, сука, - вдруг тихо сказал Глеб, - что именно из-за тебя погиб мой... наш друг? Ты понимаешь это?

Катя снова ничего не ответила.

-И он теперь злодей, - распаляясь, заорал Швед. - Теперь его считают преступником - людей, оказывается убивал!

Я изумленно взглянул на него, понимая, что если даже флегматичный Глеб так себя ведет, то мне не по силам успокоить их. Обстановка накалялась с каждой минутой. Заметно было, как нервничал Шольц, как по-детски беспомощно смотрела на происходящее Аня. Она, как и Катя, была здесь совершенно лишней.

-Ты тварь, Катя, - сказал Леша. - Последняя тварь.

И тут, видимо, нервы у Катерины не выдержали. Резким движением отодвинув стул, на котором сидела, она поднялась. Узкими щелочками азиатских глаз- ну что Кирилл в ней нашел? - Катя колюче и злобно взглянула на него.

-Кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать? Кто вы все? - воскликнула она. - Перестань жевать свои сопли, малыш.

Не знаю, умышленно она это сказала или нет, но для Бельмуда, страдающего от "комплекса Наполеона", всякое упоминание о его росте, действовало, как красная тряпка на быка и больно затрагивало его самолюбие.

-Он рванулся к ней, но я встал у него на пути и схватил за рубашку.

-Леша, успокойся. Успокойся. Давай решим все на трезвую голову, хорошо? Сядь, а лучше пойди в спальню, проспись. Встанешь и поговорим, - сбивчиво пробормотал я, чувствуя непосильную тяжесть - еще пару минут и я плюну на всех, пусть разбираются сами.

Леша вырывался, что-то кричал, но мне на помощь пришел Бар, и мы усадили его на место.

Повернувшись к Кате, я сказал:

-Катя, уходи отсюда. Ты видишь сама, что лишняя. Уходи.

-И пусть уходит быстро, - воскликнул Леша, - иначе я выкину эту тварь с балкона.

Глеб заворочался и совершенно не к месту сказал:

-Погубила Омара. Омара, моего лучшего друга.

Не говоря больше не слова, Катя поднялась и вышла из комнаты. Проследив за ней взглядом, Глайзер воскликнул:

-Куда ты пошла? Дверь в другой стороне!

Молчавший все время Шольц тихо сказал:

-Она пошла на кухню. Оставьте ее в покое, пусть посидит.

Я посмотрел на него, и заметил, как мучается сидящая около него Аня, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке. Поняв это, я позвал Шольца и сказал:

-Выйди на минутку.

Мы вышли в коридор. Через открытую дверь на кухню я увидел Катю, стоявшую около окна.

-Что ты хотел? - спросил Денис.

Я повернулся к нему.

-Денис, ты что дурак? - сказал я, не сумев сдержать свою злость - он-то был ни в чем не виноват. - Ну какого черта ты притащил Аню? Ты разве не видишь, что она не в своей тарелке, и только и думает, как отсюда уйти?

-Я хотел ее познакомить со всеми, - пролепетал Денис.

-Удачное время выбрал, молодец! Да она ведь теперь после этого вечера на километр к нам не подойдет! Ты этого хотел?

Денис молчал.

-Пока не поздно, забирай ее, и уходите. Чем раньше, тем лучше.

-Ладно. Я, наверное... - начал Денис, и вдруг закричал, меняясь в лице. - Андрей, посмотри!

Я быстро обернулся и в ужасе увидел, что Катя стоит на подоконнике раскрытого окна.

Прежде, чем я успел что-то подумать, Шольц уже оттолкнул меня и бросился на кухню. Словно сквозь какую-то пелену я увидел, как он одним рывком снял девушку с окна, и она, повиснув у него на плече, затряслась в рыданиях. На кухню прибежали Бар, Глайзер и все остальные.

Я опустился на пол, и сев на коврик, возле стены, закурил.

Все стояли молча, притих даже Бельмуд. Широко открытыми глазами смотрела на всех Аня.

-Лучше бы ты прыгнула, - в сердцах сказал Глайзер. - никто горевать не будет.

-Хватит! - резко воскликнула Оля. - Уходи, Катя, уходи. А ты, Максим, замолчи хоть на минуту!

Глайзер сплюнул и вернулся в комнату.

-Я уйду, - глухо произнесла Катя. - Андрей, проводи меня.

Я чуть не поперхнулся. Прежде никакой симпатии она мне не выказывала.

Мы вышли на площадку, и я решил довести ее до дома. Возле меня оставался лишь Шольц.

-Знаешь, Денис, - сказал я ему. - Ты, действительно, тоже уходи. Нечего Ане здесь делать! А я позже, вечерком, зайду к тебе, хорошо?

Шольц кивнул. Я пожал ему руку. Он внимательно посмотрел на меня своими странными синими глазами и закрыл дверь. Больше я его никогда не видел.

Меня теперь часто, особенно ночами, мучает вина за то, что я не остался в тот злосчастный вечер у Глеба. Если бы я знал, как все обернется... если бы я тогда знал...

Доведя Катю до ее дома, я сухо сказал:

-До свидания. Не делай глупостей, все наладится.

Катя судорожно схватила меня за руку.

-Андрей, не уходи. Останься со мной. Останься!

-Нет, - поспешно сказал я. - меня ждут. Надо идти.

-Останься, - прошептала она, прижавшись ко мне. - прошу тебя.

Её слезы мочили мою рубашку, и ругая себя за слабость, я понял, что останусь.

-Хорошо. Но ненадолго.

Мы вошли в дом, и почти сразу же отключили электричество.

-У нас это часто бывает, - произнесла Катя, вытирая слезы. - Ничего, пока еще светло.

Я впервые попал к ней домой. Комнаты были обставлены обычной советской мебелью, на стенах, скорее для приличия - несколько дешевых картин. Лишь в ее комнате стенки были обклеены плакатами, и это несколько разряжало угрюмое впечатление.

Я присел на стул. На тумбочке, возле меня, стояла початая бутылка хорошего армянского коньяка. Перехватив мой взгляд, Катя равнодушно произнесла:

-Отец оставил. Если хочешь, можем выпить.

-Не хочу.

Катя тряхнула головой.

-Ладно, брось. Допьем.

Стало смеркаться. Коньяк был выпит и меня терзало желание поскорее уйти отсюда.

Я зашевелился, намереваясь встать, но Катя, закуривая новую сигарету, внезапно сказала:

-Ты ведь тоже считаешь меня тварью. Хочешь уйти.

-Мне пора, - кивнул я, не желая втягиваться в скользкий разговор.

Катя пьяно посмотрела на меня, крутя в руках пепельницу.

-А хочешь, расскажу, что здесь произошло?

-Да, - выдохнул я. Пожалуй, остальные дела подождут.

Катя начала рассказывать. Тот злосчастный день словно ожил перед моими глазами, и слушая циничный рассказ Кати, я краснел от гнева.

-Как ты могла сделать такое?! - вскричал я, когда она закончила.

Злоба переполнила меня и я стал материться.

А Катя усмехнулась, барабаня пальцами по столу.

-Да, я тварь. Но я совершенно не хотела этой смерти, Андрей, поверь мне! В чём меня можно обвинить? В том, что я не смогла забыть то, что он делал со мной?!

От гнева я не смог вымолвить ни слова.

-Почему? - наконец выдавил я. - Зачем такая месть? Не давала покоя беременность?!

Катя удивленно подняла брови.

-Он тебе рассказал?

-Нет. Кирилл считал, что это великая тайна. Я узнал совершенно случайно, а вообще, тебе не все ли равно?

-Ты думаешь, что молоденькой девочке было интересно узнать, что такое аборт? - жестко спросила она. - В семнадцать лет? И, идя по больничному коридору, осознать, кем на самом деле был Кирилл? Какой сволочью?

Я молчал, кусая губы.

-Он умер для меня еще тогда, год назад. А потом, в июле, Кирилл и его дружки меня изнасиловали.

-Что?? - презрительно спросил я. - Изнасиловали?

-Изнасиловали, - спокойно сказала Катя, глядя мне в глаза, и я ей поверил. - Кирилл, Сергей и Богдан, Бой. Ты их знал.

Действительно, я их знал. Богдан по кличке Бой и его дружок Серега - молодые наркоманы, с которыми некоторое время общался и Омар, сам подсевший на иглу. Сейчас Бой куда-то исчез, а его дружок попался на краже и сел.

-Знаю.

-Отец был в командировке, и Кирилл пришел ко мне со своими друзьями. Зачем, уже не помню. А я, глупая дура, впустила их, несмотря на то, что все были пьяными. Мне тогда казалось, что Кирилл не посмеет больше меня обидеть. Только потом, утром, я узнала, что он проиграл мое тело в карты.

Я встал, затем сел. Рассказ Кати не укладывался в голове, и я закурил сигарету. Потом хрипло сказал:

-Как это? Продолжай.

-Ну как, - медленно произнесла Катя. - Они были пьяными, играли в карты. Кто проигрывает, приводит шлюху. Проиграл Кирилл, и вспомнил про меня. Есть, мол, одна телка, которую можно трахнуть.

Да. Да! Я хорошо помнил тогдашнее отношение к ней Кирилла. Не девушка, а просто доступное влагалище.

-И что было дальше?

-Дальше? Насиловали меня все втроем, по очереди, потом еще раз. А самое главное - Кирилл так и не понял, что он сделал. Так как он считал меня девушкой на ночь, то был твердо уверен, что я получила большое удовольствие. Групповой секс. То, что надо.

Я впал в такую прострацию, что сломал сигарету. Теперь я был уверен в правдивости ее слов - слишком хорошо знал Кирилла. Хотя, оказывается, совсем не знал. Только теперь все стало на свои места, но я никак не мог привести в порядок свои мысли.

В молчании просидев несколько минут, я поднялся.

-Я пойду, Катя. Извини, но я пойду. Мне надо переварить все это. Я пойду.

На этот раз она меня не удерживала.

-Завтра я к тебе зайду, - пообещал я. - Поговорим.

-Как хочешь.

Я ушел, и идя по темной, без электричества, улице, поклялся, что больше никто об этом не узнает. В голове был полный беспорядок, и я никак не мог понять, каким циничным и самоуверенным должен был быть Кирилл, чтобы через год называть ее ласковыми именами и делать вид, что ничего не произошло.

Во двор я вернулся в девять часов вечера. Около его подъезда стояла скорая помощь и мое сердце ушло в пятки - я шестым чувством понял, что с моими друзьями что-то случилось. И оказался прав.

Из подъезда вышли санитары, поддерживая кого-то под руки. Сзади виднелись тревожные лица Глеба и Стаса. Потом спустились Лёша и Илья. Одни. Без Шольца.

В тот момент я совсем забыл про существование Глайзера.

-Что с Шольцем? - спросил я.

-С Глайзером, - угрюмо ответил Глеб. - Сотрясение мозга.

Стыдно признаться, но у меня отлегло от сердца. В последнее время Денис стал значить для меня гораздо больше остальных моих друзей, в том числе и Глайзера.

-А где Шольц?

-Ушел. Это он ударил Макса. А тот стукнулся головой об стол.

Я не поверил своим ушам.

-Это сделал Шольц?!!

-Да, - хмуро бросил Бар. - Глайзер был не прав, он очень обидел эту глухонемую, подругу Шольца, Аню.

-Но где же он сейчас? - закричал я. - Что произошло?

-Потом, Андрей, - отмахнулся Глеб. - Потом.

Леша и Бар залезли в "Скорую", и она рванулась в ночь. Швед со Стасом присели на скамейку. Где-то далеко, постепенно удаляясь, послышался вой сирен.

Совсем некстати во дворе появилась Лилит. Я подошёл к ней.

-Ну как, милый? - спросила она. - Всё закончилось?

-Да, - сказал я. - Всё нормально. Посидели и разошлись.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ