Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 8 страница

– Успокойся, дорогой…

– Кто вы все‑таки такая, черт побери?!

Сара вошла вслед за Джейн в свою спальню. Тон ее был развязным, а язык слегка заплетался. Отлично. То, что Сара пьяна, ей только на руку.

– Меня зовут Джейн Сандер. Я адвокат Дэвида Кроуза.

– Тогда выметайтесь из моей квартиры, и побыстрее!

– Я так и сделаю, – спокойно сказала Джейн, покрепче прижимая к себе ребенка. Жалобно попискивая, Уилли уткнулся в ее грудь. – Сейчас же, как только вы подпишите отказ от своих прав.

– Что?! – Голубые глаза угрожающе сузились. – Отказ от прав?

– Документ, говорящий о том, что вы отказываетесь от своих прав на ребенка. Тогда Дэвид Кроуз будет объявлен единственным опекуном, и вы сможете видеться с сыном только в присутствии его отца или сотрудника департамента социального обеспечения.

Сара переступила босыми ступнями. Ногти на пальцах ног, как заметила Джейн, были покрыты ярко‑красным, местами облупившимся лаком.

– У вас не все в порядке с головой, леди. – Сара откинула упавшие на лоб длинные светлые волосы и с вызовом взглянула на незваную гостью.

– Вы ошибаетесь, – возразила Джейн. – Просто мне стало кое‑что известно по долгу службы. Четыре месяца тому назад я решила, что никогда не воспользуюсь этим. Но сейчас… – Она набрала полную грудь воздуха. – Вам говорит о чем‑нибудь имя – Фанни Кейн?

Это имя говорило Саре Хаттон о многом. Кровь отхлынула от ее лица. Казалось, она вот‑вот упадет, и в поисках опоры ее рука ухватилась за край стола, опрокинув при этом две бутылки.

– Вы не можете… не должны…

– Десять лет тому назад у семнадцатилетней девушки по имени Фанни Кейн родился ребенок, – начала Джейн. – Ни она, ни отец ребенка не желали утруждать себя заботой о нем. В результате ребенок умер, а отец угодил в тюрьму по обвинению в жестоком обращении с ним. Мать, учитывая ее юность, осудили условно. Год спустя та же самая Фанни опять родила ребенка – на это ж раз уже от другого мужчины – и отдала его на воспитание в чужие руки. Но после этого как будто исчезла с лица земли. На самом деле, как только истек срок условного осуждения, Фанни сменила имя. И стала Сарой Хаттон.

– Вы … вы не сможете ничего доказать…

– Разумеется, смогу, – устало заверила ее Джейн. – Я узнала об этом довольно давно, но тогда все выглядело совсем по‑другому. Вы всего лишь пытались заставить Дэвида Кроуза содержать своего сына, и я считала это справедливым. Кроме того, я учла и то, что, когда умер ваш первый ребенок, вам было всего семнадцать и что вы имели право начать новую жизнь. Однако теперь речь идет о судьбе Уилли. И чтобы защитить его, я собираюсь передать известные мне сведения прессе.

– Вы не посмеете!

– Взгляните сюда, – бесстрастно сказала Джейн. Переложив ребенка на другую руку, она вытащила из кармана жакета сложенный вчетверо лист бумаги. – Вот документ, который вы должны подписать. Я попрошу водителя такси подняться сюда и засвидетельствовать вашу подпись. Ну же, мисс Хаттон!

– Нет. Вы не можете заставить меня. Я буду последней дурой, если откажусь от такой золотой жилы, как ребенок Дэвида Кроуза.

«Золотая жила!» Так вот как Сара Хаттон смотрит на своего сына.

– Вы не сделаете себе состояния на Уилли, Сара. – Джейн изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. – Это я вам обещаю. Вы знаете, что известные мне сведения, став достоянием гласности, уничтожат вас. Отлично знаете. Так почему же не подписать?

Взглянув на исказившееся лицо Сары, она поняла почему.

– Мне нужны… Пусть я попаду в газеты, но мне нужны деньги, – прошептала Сара. – Я вся в долгах… Завтра, после слушания дела, я получу кое‑что. Мой адвокат обещал мне это. – В голосе ее прозвучало отчаяние.

– Но тогда вам конец, – тихо предостерегла ее Джейн. – Как только скандальные факты вашей биографии появится в газетах, то получите вы деньги или нет, вам все равно конец. Ни одно рекламное агентство не даст вам работы.

– Я уже потратила…

В голосе Сары послышались рыдания, и Джейн стало почти жалко ее. Чтобы преодолеть неуместное в данной ситуации мягкосердечие, Джейн покрепче прижала к себе Уилли и напомнила себе о том, чем грозила малышу эта женщина.

Меж тем Сара прошептала:

– Я пойду к своему адвокату. Он скажет, что мне надо делать.

Этого нельзя было допустить. Джейн внутренне содрогнулась от ужаса, прекрасно зная, что любой мало‑мальски стоящий адвокат в силах не допустить этой публикации. Поведение Сары может быть классифицировано как преступление, совершенное несовершеннолетней, и все угрозы Джейн окажутся пустым звуком. Если Сара попадет к адвокату, то ей, вполне вероятно, удастся выиграть дело.

– Если вы выйдете отсюда, не подписав документ, то я буду в редакции газеты прежде, чем вы в кабинете адвоката! – не скрывая угрозы, сказала Джейн.

– Но… я не могу…

– Нет, можете! – Настало время выкладывать свой последний козырь. Джейн вытащила из кармана второй листок бумаги и показала его Саре.

Это был банковский чек на сто тысяч долларов. Вдвое больше, чем должна была получить Сара завтра. Мисс Хаттон изумленно разинула рот.

– Мой клиент дал мне указание отдать чек вам, если вы подпишите документ, – без зазрения совести солгала Джейн.

В глазах Сары засветилась откровенная жадность, и она инстинктивно протянула руку, но Джейн отступила.

– Он ваш после того, как документ будет подписан. Не раньше.

– А откуда я знаю, что это не подделка? Или что вы не аннулируете чек, как только выйдете отсюда.

– Это банковский чек, – терпеливо объяснила Джейн. – Выписанный на ваше имя. Все равно что деньги. Ну так как, он вам нужен, или я прямо отсюда еду в редакцию?

Сара Хаттон еще раз взглянула на чек. Верные сто тысяч – прямо сейчас или не очень надежные пятьдесят – завтра с перспективой большего, но с вполне вероятным скандалом в прессе. Она приложила руку к явно разболевшейся голове. И Джейн поняла, что начинает сказываться усталость от присутствия в доме капризничающего и кричащего ребенка.

Деньги или сын? Эта женщина всегда и всему предпочитала деньги. И на этот раз выбор был очевиден.

Через две минуты контракт был подписан и подпись мисс Хаттон засвидетельствована. Джейн отдала Саре копию, тоже должным образом оформленную.

Пусть теперь ее адвокат попробует что‑нибудь сделать, с удовлетворением подумала Джейн. Как раз во время подписания документа пришел почтальон, так что у нее, помимо водителя такси, оказался второй незаинтересованный свидетель.

Оставалось только увезти Уилли из этой пропахшей табаком и алкоголем квартиры. Сара не выглядела опечаленной таким поворотом событий. Когда за ними закрывалась дверь, она все еще рассматривала чек и даже не удосужилась бросить прощальный взгляд на сына.

Джейн, которой хотелось убраться отсюда как можно скорее, так крепко прижимала к себе Уилли, что чуть не сделала ему больно.

– В деловую часть города, пожалуйста, – сказала она водителю, после того как он закрыл за ними дверцу автомобиля.

Офис Кроуза располагался в великолепном современном здании с видом на залив. Джейн привезла Уилли прямо туда.

По‑видимому, детей здесь видели не слишком часто, подумала она. Взгляды, которые бросали на нее в лифте и в коридорах, были удивленными, если не сказать больше.

Водитель такси охотно остановился у магазина, где Джейн купила детское питание, бутылочки, подгузники, но они так и остались лежать бесполезным грузом в сумке. Малыш, уютно устроившись на руках Джейн, уснул…

Наконец Джейн добралась до верхнего этажа. Огромный бежевый ковер. Гигантский стол черного дерева, за которым сидела весьма представительная секретарша средних лет – настоящий дракон в юбке. У Джейн сразу упало настроение. Только очередной схватки ей не хватало.

– Чем могу помочь? – При взгляде на спящего ребенка, брови секретарши полезли на лоб.

– Мне нужно видеть мистера Кроуза.

– Он на совещании. – Голос секретарши звучал несколько натянуто, она как будто удивлялась тому, что особа, подобная Джейн, осмеливается спрашивать самого Дэвида Кроуза.

– А нельзя ли вызвать его с совещания? – без обиняков спросила Джейн. – Дело очень важное.

Женщина открыла было рот, намереваясь что‑то сказать, но еще раз взглянув Джейн в лицо, потянулась за телефонной трубкой.

– О ком мне доложить…

– Скажите, что его хочет видеть сын.

Лицо секретарши словно окаменело.

– Его сын?!

– Да.

Наступило молчание. Потом словно во сне женщина положила телефонную трубку, встала из‑за стола, посмотрела на малыша… и разразилась слезами.

Внезапно откуда ни возьмись, приемная наполнилась людьми. Из разных дверей появились служащие в строгих деловых костюмах, несколько смазливеньких секретарш, лифтер и даже человек с принадлежностями для мойки окон в руках.

Джейн с беспомощным видом стояла посреди восторженной толпы, не в состоянии сказать ни единого слова.

– Боже мой, какой славный!..

– О, как он похож на отца…

– Взгляните, у него брови мистера Кроуза…

– Познакомься со своим будущим боссом, Джордж…

Встретившая Джейн секретарша по‑прежнему не отводила глаз от спящего ребенка, и ее мокрое от слез лицо светилось радостью.

– Я знаю его отца с тех пор, как ему исполнилось три года, – объяснила она. – О мой мальчик… – Секретарша обернулась к Джейн. – Можно… можно я его подержу?

– Он мокрый.

– Какое это имеет значение, – возмущенно возразила леди. – О, мой дорогой…

И она взяла Уилли в свои явно опытные руки.

Джейн отошла назад. Это была цитадель Кроуза, и его люди приветствовали Уилли как своего. А она, похоже, здесь лишняя.

Поставив сумку с питанием, бутылочками и подгузниками на стол, Джейн обратилась к человеку, одетому в серый костюм:

– Простите, как вас зовут?

– Вуди Генз. Бухгалтер.

Серый Костюм почти не обращал на нее внимания. Его глаза были прикованы к Уилли. Вуди Генз. Это имя было знакомо Джейн, и она знала, что ему можно доверять.

– Вы не передадите кое‑что мистеру Кроузу. От меня.

– Что?.. – Человек взглянул на листок бумаги, который она держала в руке, и взял его. Документ, подписанный Сарой Хаттон. – О, разумеется.

– Берегите его, – попросила она.

И Генз, кивнув, положил документ во внутренний карман пиджака.

Больше Джейн нечего было здесь делать. Она кинула последний прощальный взгляд на продолжателя династии Кроузов и направилась домой.

Никто даже не заметил ее ухода.

Джейн не вернулась на работу. Вместо этого прошлась по берегу залива, глядя на огромные суда, суетящихся людей, безбрежную океанскую гладь – и не видя ничего. Проголодавшись, купила банку колы и пакет чипсов, который почти целиком скормила чайкам. Потом снова бесцельно бродила по улицам.

Очутившись наконец дома, она приняла душ, залезла в постель и долго лежала, уставившись невидящими глазами в потолок. В десять часов вечера раздался звонок в дверь, который вывел ее из забытья.

Нет ее дома! Только не сегодня…

Звонок снова зазвенел – четыре долгих надоедливых трели. Она зарылась головой в подушку – и внезапно замерла, услышав раздавшийся из‑за двери голос.

– Джейн, соседка сказала, что ты вернулась полчаса назад. Я знаю, что ты здесь. Откроешь, или мне ломать дверь?

Дэвид!

Что ж, даже если это Дэвид Кроуз, ее все равно нет дома. Она еще глубже зарылась в подушки.

– Предупреждаю тебя! – не унимался голос за дверью, и раздавшийся стук сообщил ей, что миссис Бентли из квартиры наверху не любит, чтобы ее беспокоили.

Вот черт!..

– Считаю до десяти…

– Ладно!

Накинув на плечи халатик, Джейн босиком дошла до двери и взялась за ручку.

– Чего ты хочешь?

– Войти.

– Это невозможно.

– Нет, возможно. И я войду, Джейн, чего бы мне это ни стоило. Я хочу поговорить с тобой.

– А я не хочу говорить с тобой…

– Заткнетесь вы когда‑нибудь там, внизу! – разнесся по дому громоподобный голос миссис Бентли, и вслед за ним раздались еще два или три недовольных голоса.

О господи! Тяжело вздохнув, Джейн приоткрыла дверь на несколько сантиметров, и в образовавшуюся щель тотчас же просунулся сверкающий носок ботинка.

– Вот так‑то лучше.

Противостоять его силе было бесполезно. Распахнув дверь, Дэвид Кроуз вошел внутрь. И замер как вкопанный.

– Тебя никто сюда не звал! – зло бросила Джейн.

– Какого черта ты красишь стены в черный цвет? – не обращая внимания на ее недовольство, спросил он.

Три из четырех стен были уже готовы, у четвертой стояли банки с краской.

– Не твое дело.

Дэвид взглянул на стены, потом на Джейн, потом обратно на стены.

– Откуда ты узнал, где я живу, – сердито поинтересовалась Джейн.

По сравнению с Дэвидом, как всегда одетым в элегантный деловой костюм, она чувствовала себя в наспех наброшенном на плечи халатике чуть ли не раздетой.

– От Гарри.

– Он не мог этого сделать.

– Однако сделал.

– Но… – Это противоречило всем правилам конторы, запрещающим сообщать клиентам сведения личного характера, касающиеся персонала. – Как тебе удалось заставить его? – ошеломленно спросила она.

– Довольно легко. – Дэвид улыбнулся, но улыбка его была несколько натянутой. Присущая ему самоуверенность куда‑то исчезла. – Я сказал Гарри, что близок к помешательству. Что ты женщина моей мечты и единственным препятствием между нами является он, Гарри Куэйд. И что с его стороны неправильно, если не сказать жестоко, скрывать адрес Джейн Сандер от ее мужа.

– Но ты вовсе… вовсе не мой муж.

Отойдя от него как можно дальше, она прислонилась спиной к стене. Дэвид остался стоять у двери.

– Гарри тоже упомянул об этой маленькой терминологической неувязке, – согласился Дэвид. – Но тогда я рассказал, почему именно считаю себя твоим мужем, и что не могу представить свою жизнь в каком‑либо другом качестве, он наконец согласился.

– Ты… ты его шантажировал.

– Конечно, нет. Это не мой стиль. В этом мире шантажистов и так хватает. Сначала Сара, мать моего сына. Потом женщина, которую я намереваюсь любить ближайшие сто лет.

– Ты… – Разобраться во всем этом было нелегко, особенно когда у тебя голова идет кругом. Поэтому изнемогающий рассудок Джейн уцепился за первое броское слово. – Ты обвиняешь меня в шантаже. Выходит, ты знаешь о том, что я сделала?

– Догадался.

– Как?

– Я принес договор Гарри. Он поразился не меньше меня. Мы подождали тебя, но ты не появилась, тогда Гарри взял на себя смелость просмотреть твои бумаги и нашел досье на Сару. Тогда мы догадались обо всем. Кроме денег.

– Денег?

– Мне позвонил адвокат Сары и обвинил в гнусном обмане его клиентки. Заявил, что ее надули, и что ста тысяч совершенно недостаточно. Грозил подать на меня в суд и вообще был вне себя. Но Гарри ответил, что к твоему документу подкопаться невозможно. Особенно принимая во внимание досье. Но, Джейн, откуда у тебя взялись деньги? Гарри сказал, что фирма не имеет к ним никакого отношения.

– Они… они мои.

– Твои?!

– Я же говорила тебе, что не нуждаюсь в деньгах, – прошептала она. – Два года назад умер мой отец. Он не узнал бы меня при встрече, однако оставил мне кое‑что. Мне противно было даже думать об этих деньгах, но тут был особый случай.

– Решалась судьба моего сына?

– Да. Необходимо было заплатить Саре немедленно, – подтвердила Джейн. – Если бы она пошла к своему адвокату…

– И ты решила рискнуть своими деньгами. – Лицо Дэвида было непроницаемым. – А если я их тебе не верну?

– Я и не хочу, чтобы ты мне их возвращал.

– Что?.. – недоуменно взглянул на нее Дэвид. – Что ты сказала?

– Этими деньгами отец хотел загладить свою вину передо мной, – резко сказала она. – Знал бы ты, как тяжело приходилось моей матери, как упорно она работала, и никто не помогал ей воспитывать ребенка. – Взволнованная воспоминаниями, Джейн почти забыла, что стоит перед ним в легкомысленном полупрозрачном одеянии. – Мать потеряла ферму, которую так любила, – продолжила она сдавленным от переживаний голосом. – А четверти той суммы, что оставил мне отец, хватило бы, чтобы спасти ее. Он был богат! Разве могла я прикоснуться к этим деньгам? Слава богу, что им нашлось достойное применение.

Дэвид смотрел на Джейн так, будто видел ее впервые.

– Должно быть, ты очень любила свою мать, – наконец выговорил он.

– Да, – прошептала она.

– Призвание Джейн Сандер – любовь. И она предлагала ее мне!

– Я не…

– Только не говори, что теперь в твоем сердце нет места для меня. Я этого не вынесу. Джейн, каким я был дураком! Потратил всю жизнь на то, чтобы сколотить состояние, а когда мне предложили самую драгоценную вещь на свете, не сумел уберечь ее. Любовь женщины по имени Джейн Сандер!

– Дэвид, нет…

– Да!

Он привлек ее к себе. Их взгляды встретились. Глаза Джейн были огромными и влажными от еле сдерживаемых слез. Нельзя было позволять себе надеяться. Ни в коем случае.

– Джейн, я в третий раз прошу тебя выйти за меня замуж, – умоляюще проговорил он. – Но теперь… теперь все будет по‑другому. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной всегда. Ты, Уилли и я будем жить одной семьей. У меня никогда не было настоящей семьи, и я не знал, как это может быть прекрасно.

– И что… что на этот раз ты предложишь мне, Дэвид? – с трудом выговорила Джейн. – Шесть месяцев? Половину своего времени?

– Ты как будто не слышишь меня. Больше никаких предложений, – покачал он головой. – Помнишь, как ты сказала: двое, вступающие в брак, становятся чем‑то единым. Тогда я не понимал этого, но теперь понял. И хочу этого. Хочу, чтобы мы с тобой были едины. Все, что нас разделяло, теперь ничего не значит.

– Но…

– Сегодня утром я кое‑что уразумел. – На губах Дэвида появилась привычная лукавая усмешка. Руки его скользнули вдоль тела Джейн и остановились на талии, он крепко прижал ее к себе. – Я увидел моего ребенка, окруженного своими сотрудниками – людьми, с которыми работал многие годы, но которых почти не замечал. И они радовались Уилли. И тогда я понял, что был сумасшедшим. Эти люди с радостью поехали бы вместо меня в Европу и сделали бы все, чтобы снять с моих плеч массу забот. В то время как я мог бы заниматься моей семьей.

«Моей семьей»… Эти слова прозвучали для нее музыкой, заставив ликовать сердце. Неужели фантастическая мечта, ее радужный мыльный пузырь может стать реальностью?

– Уилли сейчас у миссис Бреннан, моей секретарши, – продолжал Дэвид, ласково гладя Джейн по голове. – Она никак не хочет расставаться с ним. Миссис Бреннан очень расстроилась, когда увидела, что ты ушла. И сказала мне: «Если вы желаете себе хорошего, мистер Кроуз, то найдите и верните эту женщину». И мне стало ясно, что я никогда не знал, что для меня действительно хорошо, любовь моя, – нежно прибавил он. – До сегодняшнего дня.

– Дэвид… – удивленным шепотом промолвила она и замолчала, не в силах выразить словами то, что сейчас испытывала.

– Да, любовь моя… – Отстранив ее от себя, он посмотрел на Джейн с расстояния вытянутых рук. – Ты выйдешь за меня замуж? Пожалуйста, скажи «да», сердце мое. Ты должна. Просто должна.

Она взглянула в темные, любящие глаза, и судьба ее была решена, как, впрочем, была решена с того момента, когда она впервые увидела его. Своего ковбоя.

– О, Дэвид, конечно да!

Обняв любимого за шею, она привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его.

– Конечно, я выйду за тебя.

Дэвид жестом триумфатора поднял ее на руки. Счастливо рассмеявшись, Джейн заглянула в его глаза, увидела в них отражение своей любви, и ей стало на удивление хорошо. Она наконец‑то обрела свой дом.

Позднее, гораздо позднее, когда все нужные слова были уже сказаны, они лежали в объятиях друг друга.

– Ты понимаешь, что я должен вернуться домой? – Дэвид улыбнулся. – Мне еще надо уволить няню. Или ты отпустишь меня одного?

– Не надейся. Теперь тебе от меня никуда не деться. – Джейн ласковым собственническим жестом жены пригладила его волосы. – И никогда! Дай мне две минуты на то, чтобы одеться и упаковать сумку.

– Но это будет напрасной тратой времени.

– Что именно?

– Одевание. Ты и так божественна.

Джейн рассмеялась, ее сердце пело так громко, что, казалось, могло соперничать с целым симфоническим оркестром. Выскользнув из его объятий, она направилась к спальне, оставив Дэвида одного в гостиной.

– Всего две минуты…

– Джейн…

– Да? – откликнулась она из‑за полуоткрытой двери.

– Скажи, пожалуйста… – Впервые в его голосе послышалась нотка беспокойства. – Почему ты красишь стены гостиной в такой мрачный цвет?

Джейн усмехнулась, застегнула молнию дорожной сумки и, в последний раз бросив на себе взгляд в зеркало, вернулась в гостиную, где Дэвид недоуменно рассматривал стены.

– Просто это соответствовало моему тогдашнему настроению, – пояснила она.

– Понимаю. И когда ты начала?

– В прошлый уик‑энд. Но теперь передумала, – сияя счастьем, ответила Джейн. – Интересно, в магазине мне поменяют оставшиеся банки на новые? Как насчет того, чтобы вы с Уилли пришли завтра и помогли мне?

– Можем придти, – осторожно ответил Дэвид. – А в какой цвет на этот раз?

– Еще не решила, – Джейн задумалась. – Что если в небесно‑голубой? И с радугами.

Губы Дэвида дрогнули, но ему удалось сохранить серьезность. Нагнувшись, он взял ее сумку.

– Джейн, надеюсь, я не найду стены своего дома, выкрашенными в черный цвет, правда?

В черный? Ни в коем случае! Для нее это был цвет вчерашнего дня.

– Конечно нет, – рассмеялась она. – Они будут… голубыми с радугами. Везде, где нам придется жить и куда бы мы ни поехали… Ты, Уилли, я и другие наши дети, если они родятся. Вся твоя жизнь отныне будет голубой с радугами. Как тебе это нравится?

Сумка была забыта. Как‑то незаметно она скользнула на покрытый ковром пол…

– Я вижу тут только одну проблему, – сказал он с нежностью.

– Какую же?

Дэвид взглянул на смеющееся лицо любимой и окончательно понял, что она часть его самого. Он тоже обрел свой дом.

– Голубая с радугами жизнь? – нежно спросил Дэвид, лаская взглядом Джейн, свою Джейн. – Вся проблема в том, что одной жизни мне совсем не достаточно. – И с этими словами он заключил ее в объятия.

На этот раз. И навсегда.

В чудесный осенний день, шесть недель спустя пропалывающий траву Рей Патерсон, служитель крохотного сельского кладбища, прервал свое монотонное занятие.

На холме, с которого открывался захватывающий вид на долину реки, находилось не более сорока могильных камней. Но Рей прервал прополку не для того, чтобы полюбоваться окрестностями. Возле ворот кладбища остановился белый автомобиль, из которого вышли двое – мужчина и женщина.

Рей Патерсон поспешно поднялся и пошел прочь. Он всегда полагал, что людей надо оставлять наедине с их горем. Кроме того, в его домишке Рея поджидал термос с горячим чаем.

Однако уважение к личной жизни других не мешало ему поглядывать из окна или приподнимать раму на пару сантиметров, чтобы можно было слышать разговор. И то, что Рей увидел и услышал, заставило его забыть про чай.

Посетители оказались на редкость необычными – пара молодоженов. Невеста была просто ослепительна в атласном бледно‑голубом платье, отделанном множеством ленточек всех цветов радуги. Они были также вплетены в корсаж, укреплены на фате, спускались по длинному шлейфу.

А мужчина… Он был чертовски хорош в строгом черном костюме, и выражение его лица вполне соответствовало сиянию, исходившему от невесты.

Куда они направляются? Неужели к могиле Томми?

Глаза Рея потеплели и увлажнились. Это же Джейн Сандер, теперь уже Джейн Кроуз, если верить газетным сообщениям. Свадьба состоялась сегодня. Он сам должен был догадаться, что она непременно навестит крохотную могилку.

Рей питал слабость к маленькому Томми, поэтому его могила всегда находилась в безупречном состоянии. И не только потому, что трагическая гибель малыша могла растрогать самое черствое сердце. Сама Джейн вызывала уважение своей стойкостью и умением достойно переносить свалившееся на нее горе. А каким молодцом она выказала себя, когда с ее матерью случилось несчастье.

Теперь же, похоже, дела у крошки в полном порядке. Кто бы мог подумать, что из нее выйдет такая красавица? Из нашей Джейн!

Рей приложил ухо к окну и прислушался.

Некоторое время жених и невеста молча стояли рука об руку, глядя на небольшую полированную могильную плиту. Наконец Дэвид нарушил молчание.

– Я привел твою маму сюда, Томми, – ласково сказал он, привлекая жену к себе. – Я привел ее потому, что это показалось мне правильным. Я буду любить и лелеять ее так, как этого хотелось бы тебе. Клянусь тебе в этом, Томми. – Моя Джейн, – продолжил Дэвид таким тихим голосом, что Рею пришлось напрячь слух, – моя жена, твоя мать и наша общая любовь будет матерью и моему сыну – моему малышу, который нуждается в этом так же, как когда‑то нуждался ты. За это… за это я благодарен тебе Томми. Ты всегда будешь частью нашей жизни.

Склонившись, он поцеловал Джейн в лоб и, отойдя назад, встал позади жены с таким видом, будто охранял что‑то совершенно бесценное. Встав на колени возле могилы сына, Джейн осторожно отцепила ленточки от своей фаты и положила их на белый могильный камень.

– Эта радуга для тебя, Томми, – тихо сказала она. – Пусть она будет с тобой вечно.

И Рей Патерсон, глядя вслед удаляющейся бок о бок паре, поклялся про себя. До тех пор пока у него будут силы ухаживать за маленьким кладбищем, желание Джейн будет исполняться.

У Томми будет его радуга.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.