Медленность, или Отдаленность цели

Понятие медленной массы связано с отдаленностью цели. Цель незыблема,люди настойчиво движутся к ней и все время пути, что бы ни случилось,держатся вместе. Путь далек, препятствия неведомы, опасности грозят со всехсторон. Разрядки не дано, пока не будет достигнута цель. Медленная масса имеет форму процессии. Поначалу она может включать всебя всех, кто к ней принадлежит, как при исходе сынов израилевых из Египта.Их цель--земля обетованная, и они составляют массу, покуда веруют в этуцель. История их странствия есть история этой веры. Часто трудности стольвелики, что людей начинают терзать сомнения. Они голодают или томятсяжаждой, и, если возникает ропот, им грозит распад. Человек, который имипредводительствует, каждый раз старается возродить в них веру. Каждый разэто удается--если не ему, то врагам, чью угрозу они чувствуют. За времястранствий, которые длятся более сорока лет, не раз в силу той или инойнеобходимости возникают отдельные кратковременные массы, и о них при случаееще будет кое-что сказано. Однако это образования внутри одной всеобъемлющеймедленной массы, которая движется к заветной цели--земле, им обещанной.Взрослые участники странствия стареют и умирают, рождаются и вырастают юные,но, хотя меняются личности, шествие в целом остается тем же самым. В него невливаются никакие новые группы. С самого начала определено, кто к немупринадлежит и кто имеет право на землю обетованную. Поскольку эта масса неможет скачкообразно расти, кардинальным во все время странствия остаетсяодин вопрос: что сделать, чтобы не распасться^[7] Другую форму медленной массы можно скорее сравнить с водной системой.Она начинается с маленьких ручейков, которые постепенно стекаются вместе; ввозникшую реку отовсюду вливаются другие реки, и, если впереди оказываетсядостаточно пространства, все вместе становится потоком, цель которого море.Наверное, самый впечатляющий пример для этой формы медленной массы ежегодноепаломничество в Мекку. Из самых отдаленных частей мусульманского мираотправляются караваны паломников, все в направлении Мекки. Одни могут бытьпоначалу совсем незначительными, другие снаряжаются властителями сразу стаким блеском, чтобы ими могла гордиться страна, из которой они выходят. Нои те и другие во время своего путешествия встречаются с новыми караванами, укоторых та же цель, так что все они растут, ширятся и вблизи своей целистановятся могучими потоками. Мекка морс, в которое они впадают. Для таких паломничеств весьма характерно то, что их участникам остаетсямного места для переживаний обычных, не имеющих ничего общего со смысломзатеянного. Каждый день люди преодолевают многочисленные опасности, побольшей части бедствуют и должны заботиться о еде и питье. Жизнь их,протекающая на чужбине, причем на чужбине все время новой, подверженаопасности гораздо больше, чем дома. И это вовсе не опасности, связанные схарактером их предприятия. Словом, эти паломники в значительной мереостаются индивидуумами, живущими каждый сам по себе, как люди повсюду. Нопоскольку они помнят о своей цели (а так обстоит дело с большинством изних), они все время остаются также частью медленной массы, которая в какихбы отношениях они с ней ни находились продолжает существовать и существует,покуда они не достигнут цели. Третья форма медленной массы представлена всеми случаями, где людиобращены к невидимой и в этой жизни недостижимой цели. Потусторонний мир,где почившие праведники ждут всех, кто заслужил здесь место, вот хорошообозначенная цель, доступная лишь верующим. Они видят ее перед собой ясно иотчетливо, им нет нужды довольствоваться лишь каким-либо смутным еесимволом. Жизнь подобна паломничеству в мир иной, который отделяет от мирареального только смерть. Путь гуда в подробностях не обозначен итруднообозрим. Многие блуждают и пропадают на этом пути. Жизнь верующих таксильно окрашена неугасающей надеждой попасть в потусторонний мир, что можнос полным правом говорить о медленной массе, включающей всех приверженцевданной религии. Поскольку друг друга они не знают и рассеяны по разнымгородам и странам, анонимность этой массы особенно ярко выражена. По что происходит внутри ее и чем этот вид массы отличается в основномот быстрых ее форм? Для медленной массы невозможна разрядка. Можно сказать, что это ееважнейший признак, так что медленную массу позволительно также назватьмассой без разрядки. И все же первое определение предпочтительней, посколькудело не в том, что разрядка здесь вовсе не предполагается. Идея ее все времяприсутствует в представлении о конечном состоянии. Она отодвинута в дальнююдаль. Где цель, там и разрядка. О ней все время грезят, она обещана в конце. Медленная масса ориентирована на то, чтобы как можно дольше растягиватьпроцесс, ведущий к разрядке. Великие религии достигли по части этогорастягивания особенного мастерства. Заполучив приверженцев, они заботятся отом, как бы их удержать. Чтобы их сохранить и завоевать новых, необходимовремя от времени собираться. Добившись однажды на таких собраниях сильнойразрядки, нужно ее повторить, а то и превзойти по силе; во всяком случае,регулярное повторение разрядок необходимо, чтобы объединение верующих нераспалось. Происходящее во время такого рода богослужений, которыеразыгрываются ритмическими массами, нельзя контролировать издалека.Центральная проблема универсальных религий сохранение власти над верующими вдальних уголках земли. Это сохранение власти возможно лишь при условиисознательного замедления процессов, происходящих в массах. Отдаленная цельдолжна стать более значительной, близкая цель становится менее важной инаконец вовсе теряет цену. Земная разрядка никогда не бывает длительной,постоянно то, что отодвинуто в мир потусторонний. Итак, разрядка перемещена вдаль, но цель недостижима. Ибо земляобетованная здесь на земле может быть занята врагами и опустошена, народ,которому она обещана, может быть из нее изгнан. Мекка была покоренакарматами и разграблена, священный камень Кааба был ими похищен*. Много летникакое паломничество туда не было возможно. Но потусторонний мир, обитель праведников, недоступен никаким подобнымопустошениям. Он живет лишь одной верой и лишь для верующих существует.Распад медленной массы христианства начался в тот самый миг, когда началарушиться вера в потусторонний мир.

Переживший других

Миг, когда ты пережил других,- это миг власти. Ужас перед лицом смертипереходит в удовлетворение от тою, что сам ты не мертвец. Мертвец лежит,переживший ею стоит. Как будто прошла битва и ты сам победил тех, кто мертв.Когда речь идет о выживании, каждый враг другого, по сравнению с этимизначальным торжеством всякая боль ничтожна. При атом важно, что выжившийодин противостоит одному или многим мертвым. Он видит себя одного, ончувствует себя одного, и если говорить о власти, которую даст ему этот миг,то нельзя забывать, что она порождается его единственностью, и только ею. Все мечты человека о бессмертии содержат в себе что-то от желанияпережить других. Хочется не только быть всегда, хочется быть тогда, когдадругих больше не будет. Каждый хочет стать старше других и знать это, акогда его самого не будет, пусть скажет об этом его имя. Самая низшая форма выживания это умерщвление. Как умерщвляют животное,чтобы употребить его в пищу, когда оно беззащитно лежит перед тобой и можноразрезать его на куски, разделить, как добычу, которую проглотишь ты и твоиблизкие, так хочется убить и человека, который оказался у тебя на пути,который тебе противодействует, стоит перед тобой прямо, как враг. Хочетсяповергнуть его, чтобы почувствовать, что ты еще тут, а его уже нет. Но он недолжен исчезнуть совсем, его телесное присутствие в виде трупа необходимодля этого чувства триумфа. Теперь можно делать с ним что угодно, а он тебесовсем ничего не сделает. Он лежит, он навсегда останется лежать, он никогдауже не поднимется. Можно забрать у него оружие; можно вырезать части еготела и сохранить навсегда, как трофей. Этот миг конфронтации с убитымнаполняет оставшегося в живых силой особого рода, которую не сравнить ни скаким другим видом силы. Нет другого мгновения, которое так хотелось быповторить. Ибо переживший других знает о многих мертвецах. Если он участвовал вбитве, он видел, как падали вокруг него другие. Он отправлялся на битвуспециально, чтобы утвердить себя, увидев поверженных врагов. Он заранеепоставил себе целью убить их как можно больше, и победить он может, лишьесли это ему удастся. Победа и выживание для него совпадают. Но и победителидолжны платить свою цену. Среди мертвых много и их людей. На поле битвывперемешку лежат друг и враг общая груда мертвецов. Нередко в битвах бываеттак, что враждовавших покойников нельзя разделить: одной массовой могилесуждено объединить их останки. Оставшийся в живых противостоит этой груде павших как счастливчик ипривилегированный. Тот факт, что он все еще жив, а такое множество других,только что бывших рядом, нет, сам но себе потрясает. Беспомощно лежатмертвецы, среди них стоит он, живой, и впечатление такое, будто битвапроисходила именно для того, чтобы он их пережил. Смерть обошла его сторонойи настигла других. Не то чтобы он избегал опасности. Он, как и его друзья,готов был встретить смерть. Они пали. Он стоит и торжествует. Это чувство превосходства над мертвыми знакомо каждому, кто участвовалв войнах. Оно может быть скрыто скорбью о товарищах; но товарищей немного,мертвых же всегда много. Чувство силы от того, что ты стоишь перед нимиживой, в сущности, сильнее всякой скорби, это чувство избранности средимногих, кого так сравняла судьба. Каким-то образом чувствуешь себя лучшимпотому, что ты еще тут. Ты утвердил себя, поскольку ты жив. Ты утвердил себясреди многих, поскольку все, кто лежат, уже не живут. Кому пережить такимобразом других удается часто, гот герой. Он сильнее. В нем больше жизни.Высшие силы благосклонны к нему.