Предметная деятельность обезьян

Свое конкретное воплощение взаимодействие зрения и тактильно-кинестетической чувствительности рук находит в чрезвычайно интенсивной и многообразной манипуляционной активности обезьян.

Исследования, проведенные рядом советских зоопсихологов (Ладыгина-Котс, Войтонис, Левыкина, Фабри, Новоселова и др.), показали, что как низшие, так и высшие (человекообразные) обезьяны осуществляют в ходе манипулирования практический анализ объекта (расчленение, разбор его, выделение и обследование отдельных деталей и т.п.). Однако у человекообразных обезьян значительно сильнее, чем у низших, выражены синтетические («конструктивные») действия, т.е. воссоздание из частей, целого путем сближения, соединения, наслаивания предметов, их скручивания, завертывания, переплетения и т.д. Конструктивные действия встречаются в природных условиях у шимпанзе при гнездостроении.

Кроме конструктивной деятельности Ладыгина-Котс выделила еще следующие формы деятельности, выявляющиеся в ходе манипулирования предметами: ориентировочно-обследующую (ознакомительную), обрабатывающую, двигательно-игровую, сохранение предмета, отвергание его и орудийную деятельность. Количественный анализ общей структуры деятельности шимпанзе в процессе манипулирования привел Ладыгину-Котс к выводу, что по отношению к непищевым объектам чаще всего выступает ознакомительная (поверхностное ознакомление с предметами, не оставляющее на них заметных следов), обрабатывающая (углубление воздействия на предмет - царапанье, грызение, расчленение и т.п.) и конструктивная деятельность. В наименьшей степени проявлялась орудийная деятельность.

Ладыгина- Котс объясняет эти различия в удельном весе отдельных форм предметной деятельности шимпанзе особенностями образа жизни этого антропоида. Большое место, которое занимает ориентировочно-обследующая и обрабатывающая деятельность в поведении шимпанзе, объясняется разнообразием растительных кормов и сложными условиями, в которых приходится отличать съедобное от несъедобного, а также нередко сложной структурой пищевых объектов (необходимостью их расчленения, выделения съедобных или особенно вкусных их частей и т.п.).

Ладыгина- Котс обратила внимание на то, что в противоположность гнездостроительной внегнездовая конструктивная деятельность встречается редко и развита весьма слабо. Проявляется она в условиях неволи в запутывании, обматывании или переплетений, например, прутиков или веревок или в скатывании шариков из глины. При этом показательно, что такое манипулирование не направлено на получение определенного результата деятельности, а, наоборот, чаще всего переходит в деконструирование, т.е. разрушение результата деятельности (расплетение, раскручивание, расчленение и т.д.).

Минимальное развитие у шимпанзе орудийной деятельности, т.е. употребление предмета как вспомогательного средства для достижения какой-либо биологически значимой цели, Ладыгина-Котс объясняет тем, что и в естественных условиях такая форма обращения с предметами встречается крайне редко.

Действительно, несмотря на интенсивное изучение поведения человекообразных обезьян в естественных условиях, осуществленное рядом исследователей за последние годы, известны лишь отдельные случаи орудийных действий. К таким наблюдениям относятся описанные Лавик-Гудолл случаи извлечения термитов из их построек с помощью веточек или соломинок или собирания влаги из углублений в стволе дерева с помощью жеваного комка листьев. В действиях с веточками наибольший интерес представляет то обстоятельство, что прежде чем пользоваться ими как орудиями, шимпанзе (как в описанных ранее опытах Ладыгиной-Котс) отламывают мешающие листья и боковые побеги.

Даже эти, хотя лишь изредка наблюдаемые, но, безусловно, замечательные, орудийные действия дикоживущих шимпанзе являются, однако, несравненно более простыми, чем орудийные действия, искусственно формируемые у человекообразных обезьян в специальных условиях лабораторного эксперимента. Это означает, что получаемые в экспериментальных условиях данные свидетельствуют лишь о потенциальных психических способностях этих животных, но не о характере их естественного поведения. Ладыгина-Котс расценивала, самостоятельное применение орудия скорее как индивидуальную, чем видовую черту в поведении высших обезьян. Правда, как показывают полевые наблюдения, такое индивидуальное поведение может при соответствующих условиях проявляться в более или менее одинаковой мере среди многих или даже всех членов одной популяции обезьян.

Во всяком случае следует постоянно иметь в виду биологическую ограниченность орудийных действий антропоидов и тот факт, что мы имеем здесь дело явно с рудиментами прежних способностей, с угасшим реликтовым явлением, которое может, однако, как бы вспыхнуть в искусственно создаваемых условиях зоопсихологического эксперимента.