Время – царь и бог на телевидении

Тот, кто работает на телевидении, очень четко понимает, что такое время. Время – это деньги в прямом смысле слова, потому что рекламодатель платит за рекламный ролик протяженностью 20 секунд одни деньги, а за минуту – совсем другие. К тому же если этот ролик выходит в прайм-тайм, то это уже очень большие деньги. Но время – это еще и профессионализм. Иногда прекрасный ведущий говорит важные и точные слова и делает всего одну ошибку – говорит чуть дольше, чем требуется. И эта ошибка перечеркивает все его завоевания. Мне доводилось бывать в ситуации прямого эфира, когда режиссер по громкой связи говорил, что я должна уложиться со своим вступлением в 1 минуту 35 секунд. Иногда это бывает 48 секунд. Иногда при озвучивании текста – 7 секунд. И каждый раз задача ставится так: сказать единственно верные слова, не торопясь и не растягивая их, выбрать верную интонацию и уложиться во время!

Грамотно работать со временем не означает говорить как можно короче. Иногда ведущий говорит не торопясь, со знанием дела, и его слушают открыв рот. А иногда зрителю уже давно все ясно, его мысль уже опередила мысль ведущего. Это очень плохо. Нет единого правила «коротко или длинно» – есть требование четкого соответствия содержания, формы и времени. Это закон телевизионной гармонии. Бывает, что ведущий начинает чувствовать время чуть ли не хребтом. Это трудно объяснить, но это есть. Такое чувство может появиться после долгого и частого пребывания в эфире. Оно может пропасть после вынужденного перерыва, и многие ведущие очень боятся потерять чувство времени. Очень важно, чтобы зрителю все было понятно и интересно, но при этом чуть-чуть «не хватило» ведущего исключительно потому, что он интересен, приятен, востребован. Чтобы хотелось новой встречи, это очень важно.

Телевидение – не устану повторять – это привычка, это нескончаемый сериал, вечная тайна. Недосказанность означает стремление у зрителя увидеть этого человека и программу еще и еще раз. В этом секрет успеха. Иногда я ставлю такой эксперимент со своими учениками: даю просмотреть подряд три различных информационных сюжета. После просмотра спрашиваю: сколько времени длились эти сюжеты? Ответы всегда разные, причем если первый сюжет, наиболее профессиональный и динамичный, всегда оценивают короче, чем он есть, то последний, затянутый и попросту скучный, оценивают в несколько раз длиннее. Самое интересное бывает в конце, когда выясняется, что все сюжеты по протяженности абсолютно одинаковы.

Зрителю неважно, сколько времени длится рекламный ролик или интересная шоу-программа. Он забросит свои дела, устроится перед телевизором, а потом с ужасом обнаружит, что из-за этого просмотра не сделал чего-то важного по дому или по работе. Знать и чувствовать время должен каждый профессиональный работник телевидения. Содержание любой программы, любого сюжета, любого выступления должно четко соотноситься с протяженностью в эфире. Иногда хронометраж определен заранее и вам надо подстраивать содержание под заданные временные рамки. Иногда, наоборот, вы определяете длину программы или сюжета в зависимости от содержания. Но главное и незыблемое правило – правило соответствия. Нельзя затягивать и нельзя торопиться. Добавим к этим «нельзя» еще несколько «надо»:

- надо всегда ориентироваться на время выхода программы в эфир;

- надо всегда учитывать ценность каждой телевизионной минуты и даже секунды;

- надо уметь оценивать содержание в минутах и секундах.

Попробуйте проверить себя. Например, сказать себе: «Сейчас я буду говорить ровно полторы минуты». Включите секундомер и не смотрите на него. Говорите о чем угодно и выключите секундомер тогда, когда вы решите, что прошло ровно полторы минуты. Уверяю вас, даже у больших профессионалов не сразу получается добиться этого великолепного качества – физиологического чувства времени. Но тренировки совсем не обязательно проводить, что называется, на зрителях. Вы знаете, сколько времени читается текст, написанный на одной стандартной странице? Конечно, у каждого диктора свой темп речи и текст бывает разным по сложности, но в среднем это занимает около двух минут.

Профессиональные репортеры уже в момент написания закадрового текста всегда знают, на сколько именно секунд рассчитан их текст. Когда режиссер монтажа просит журналиста написать комментарий на 25–30 секунд, тот должен понимать, сколько фраз надо написать для этого на бумаге. Это не так трудно, как кажется. Просто все, что имеет отношение к телевидению, должно быть взвешено на весах времени.

■ Мне довелось видеть страдания ведущих программы «Вести» телеканала «Россия», когда была привезена и установлена новейшая студийная аппаратура в стиле ньюсрум. Отныне каждый ведущий должен был овладеть компьютером и набирать свои подводки на компьютере, в котором уже находилась подробная информация обо всех сюжетах выпуска. Каждый сюжет был обсчитан «умной машиной», и ведущий имел определенный запас времени на свои выступления. Как только он «перебирал», компьютер выдавал команду сократить текст, причем, что самое интересное, компьютер учитывал скорость говорения именно данного ведущего. Один из ведущих говорил быстрее всех, и компьютер «разрешал» ему писать подводки чуть ли не вдвое длиннее, чем другим ведущим. Если же в процессе подготовки выпуска появлялись новые сюжеты, то безжалостная машина требовала от ведущего вновь урегулировать свои отношения со временем: что-то убрать или, наоборот, что-то добавить. ■

Если программа новостей длится дольше или короче, чем это указано в программе, – это огромная ошибка всех, кто ее делает. Это непрофессионально. Обидно, что многие региональные компании считают возможным нарушать собственную сетку вещания и выходят с программами не секунда в секунду, а то раньше, то позже. Помните: это обман зрителей, обман их ожиданий и привычек. Как говорит Виктор Шендерович: «Так можно было поступать в эпоху до изобретения телевизионного пульта». Сегодня так поступать нельзя.

Интересно, что психологическое восприятие времени на телевидении часто расходится со временем реальным. Это могут быть тоскливые секунды ожидания объявленного сюжета, которые ведущему, да и зрителям, показались чуть ли не часом ожидания. И, наоборот, это может быть захватывающее зрелище, которое (как выяснилось) продержало нас у экрана более часа, а показалось, что прошло несколько минут. Плохо, когда и гости, и ведущие во время записи программы или прямого эфира теряют чувство реальности. Им кажется, что все разговоры интересны и программа замечательная, а зрители по другую сторону экрана вообще не понимают, о чем разговор и почему все так долго длится.

Профессиональный ведущий каждую секунду должен помнить о времени сразу с нескольких позиций:

- Надо выполнить намеченный сценарий и уложиться во время эфира или записи.

- Если это не прямой эфир, надо всегда помнить, в какое именно время выйдет данная программа, и держать верную интонацию и темп речи.

- На все, что происходит в студии, надо уметь посмотреть глазами зрителя: интересно ли, не затянуто ли.

■ Время, как ни странно, имеет свой реальный вес. Помню, как в годы моей телевизионной молодости я возила в Москву на центральное телевидение свои программы. Они были записаны на широких магнитных лентах и хранились в специальных тяжеленных кофрах. Однажды я везла сразу две программы, и сумку с личными вещами пришлось нести, что называется, в зубах. Я поскользнулась, упала, металлический кофр раскрылся, рулон покатился по платформе, люди бросились мне помогать. Когда ленту свернули и положили на место, один военный спросил меня с интересом:

— Что вы везете?

— Молодежную программу, – еще в слезах, ответила я.

— Господи! – удивился военный, – Отчего же она у вас такая тяжелая?

— 52 минуты! – произнесла я с гордостью.

Вторая программа была значительно легче: всего 20 минут. Когда спустя несколько лет режиссер программы «Взгляд» Игорь Иванов впервые показал мне маленькую кассету Betacam (а сегодня уже есть mini-DV), я была просто потрясена. ■

Великая роль паузы

Почему-то принято считать, что процесс общения на экране – это прежде всего вопросы и ответы. Но процесс общения на экране мало чем отличается от общения в жизни. Вы прекрасно знаете, как много значит в нашей жизни взгляд, или молчание, или едва уловимая улыбка. Точно так же, а может быть даже еще заметнее, это выглядит на экране. Режиссеры, редакторы, теленачальники и ведущие, которые воспринимают работу в эфире исключительно как процесс вербального или словесного общения, делают огромную ошибку. Мне всегда казалось, что ошибается тот шеф-редактор новостей, который принимает решение о качестве сюжета, судя исключительно по его тексту.

Есть интонация, и это очень важно. Но есть и паузы. Иногда одна пауза стоит интонации и содержания вместе взятых. Можно привести пример на простейших экспресс-опросах. Человеку задан вопрос, вопрос неожиданный, точный, на тему дня. К тому же задается он адресно: «Как вы относитесь к ситуации на Северном Кавказе?» А на вопрос: «Вы приютили бы у себя Саакашвили?» – ответить сразу трудно. Человек удивлен. Ощущает замешательство. Ищет и не находит слова для ответа. Эта борьба, все эмоции написаны у него на лице и сняты крупным планом. Даже если после этой замечательной сцены без слов человек просто махнет рукой и пойдет дальше, по своим делам, считайте, что вы свою задачу выполнили. Можно вспомнить знаменитые гоголевские сцены, так называемые немые сцены из «Ревизора». Это тоже пауза, но какая!

Удивительно, но паузы имеют свое собственное содержание. Хуже всего, когда пауза становится паузой растерянности. Нелепо и комично выглядит ведущий, которому не включили объявленный сюжет, если он растерян, разозлен и совсем не знает, что ему делать. Он то смотрит в монитор внимательно и угрожающе, то читает невидимый зрителю текст, то звонит режиссеру – и при этом напрочь забывает о зрителе, ничего ему не объясняет и полностью, как говорится, уходит от контакта с ним. Еще минуту назад мы видели уверенного и профессионального ведущего, который сообщал нам важную информацию, он был нам интересен и приятен. И вдруг (о, ужас!) этот же человек нас, зрителей, боится, стесняется и, главное, совсем не хочет или не может общаться с нами, когда возникает проблема. Это пауза растерянности.

Я всегда считала, что такие моменты являются лучшим тестом на профпригодность, потому что другой ведущий в такой же ситуации поведет себя совсем иначе. Он будет общаться с нами, объяснять ситуацию и, доверяя своему зрителю, только выигрывает. Такая пауза становится паузой содержательной.

Как ни странно, подобные моменты даже сближают ведущего со зрителем, потому что недосягаемый герой на экране вдруг оказывается человеком, у которого тоже могут быть проблемы, которые он не скрывает от своих зрителей и даже как бы обращается к ним за помощью и поддержкой.

Можно перечислить огромное количество телевизионных ведущих, которые прекрасно умеют заполнять собой и своим обаянием такие проблемные технологические паузы. Даже если, объяснив зрителю ситуацию, они молча начинают вместе со зрителем ждать объявленного сюжета, эта пауза становится не паузой растерянности, а паузой уверенности. Если сюжета все же нет и нет, то вполне может появиться новый вид паузы – паузы улыбки. Ведь у всех бывают в работе просчеты, просто на телевидении все это суперзаметно и суперпублично. Не так ли? Зритель улыбается в ответ на невысказанную мысль ведущего и с удовольствием смотрит, чем закончится этот неожиданный, интересный спектакль.

Ведущий, который не общается со зрителем и не втягивает его в такую игру, рискует долгое время вызывать отрицательные эмоции, как будто он обманщик или ханжа: делал вид, что общается со зрителями, а как только возник сбой, стал думать только о себе.

Иногда паузу ведущий держит специально, особенно если эта пауза на самом деле не пауза как таковая, а вопрос. Это прекрасный прием, так как гость в студии ожидает каких-то словесных конструкций, вполне к ним готов. Отсутствие ожидаемого вопроса есть недоверие к ответу, сомнение в том, был ли ответ полным и искренним. Как будто ничего не происходит, но ведущий держит паузу и внимательно смотрит на собеседника, вместо того чтобы задать следующий вопрос. И тогда собеседник вынужден подробнее объяснить свою позицию. Он становится более эмоциональным, более возбужденным, ему труднее контролировать свои слова и эмоции, а это именно тот самый эффект, которого и добивался ведущий.Но паузу надо уметь держать, ее надо уметь ценить, а иногда и специально прогнозировать паузу-вопрос в своем сценарии.

Конечно, бывает чрезвычайно обидно, когда такие моменты пропускают операторы, режиссеры, главные редакторы. Паузу надо уметь показать. Здесь важны детали, крупные планы, и это задача всей команды. Начинающий журналист обычно задает много-много вопросов и как бы наезжает своим голосом на ту самую паузу, которая должна была быть, но которой уже нет. Будьте осторожны! Старайтесь ценить паузу – и свою, и чужую. Пауза всегда связана с раздумьями, с поисками нужного слова, нужной мысли. Такие моменты – самые дорогие на экране, потому что все происходит на глазах у зрителей. Зритель невольно втягивается в этот увлекательный процесс поиска нужной мысли и нужного слова. Он думает, как бы он сам ответил на месте того человека, который держит содержательную паузу. Пауза растерянности способна вызвать смех и отторжение. Особенно если растерян журналист или ведущий эфира. Содержательная пауза вызывает уважение и интерес. Такую паузу может держать только тот журналист, который умеет слушать. Если ваш собеседник явно старается уйти от заданного вопроса, лучше всего внимательно посмотреть на него с интересом и сомнением, но ничего дополнительно не спрашивать. Сам расскажет.

■ Не могу не привести одну занимательную байку про знаменитого американского журналиста, который получил задание в прямом эфире «расколоть» сенатора, подозреваемого в финансовых злоупотреблениях. Перед программой сенатору и его пресс-службе были отправлены вполне невинные вопросы. Однако в прямом эфире ведущий задал только первый из согласованных вопросов. А потом, получив ответ, начал молча с интересом глядеть на своего собеседника, закурил трубку, положил ногу на ногу... Этот тонко продуманный спектакль был рассчитан на то, что опытный ведущий чувствует себя в прямом эфире очень уверенно, почти как дома. Несчастный сенатор, наоборот, был мокрый от волнения и совсем не понимал, что ему делать в ситуации, когда никто не задает вопросов. Он задал сам себе вопрос из тех, которые ему удалось вспомнить. Быстро на него ответил. Ведущий кивнул, улыбнулся и сменил положение ног. И тогда сенатор не выдержал и сам заговорил о тех обвинениях, которые проникли в газеты и о которых он ни в коем случае не должен был говорить с экрана телевизора. Результат предсказуем. Скандал. Сенатор уходит в отставку и подает в суд на телевизионную группу, так как у него на руках предварительный список вопросов. Судья смотрит запись программы и вполне резонно отказывает сенатору в иске, так как телеведущий задал именно тот вопрос, который был согласован. Дело в том, что за вопрос-паузу привлечь к ответственности нельзя. ■

В моей журналистской практике был момент, когда именно пауза принесла мне профессиональный успех.

■ Это было в 1984 году на Всесоюзном фестивале молодежных программ в Кишиневе, когда моя программа «Как пройти в райком?» получила специальный приз фестиваля. Идея была очень проста. Показать, насколько формально работают комсомольские организации, и доказать это. Очерк длился всего 10 минут. Сначала комсомольцев на улице я спрашивала: как пройти в райком комсомола? Особый смак этому вопросу придавал тот факт, что за спиной молодых людей была заметна вывеска «Нижегородский райком ВЛКСМ». Однако ни один из 20 опрошенных комсомольцев не знал, где находится их «штаб»: показывали руками в разные стороны, или пожимали плечами, или уходили по своим делам. Сам вопрос заставал их врасплох, и оператор Александр Малов крупным планом показывал эту паузу растерянности на их лицах.

Следующий эпизод снимался в кабинете второго секретаря райкома комсомола. Я позволила этому юному начальнику рассказать на камеру, как много комсомольцев ходят к ним в райком со своими проблемами и инициативами. Я слушала и кивала. Секретарь распалялся, оператор снимал его лицо крупно. Оператор заранее знал, что наступит момент, когда я задам конкретный вопрос: когда в последний раз и кто конкретно из рядовых комсомольцев приходил в этот райком? Пауза в ответ тянулась бесконечно. Реально во времени она продолжалась около полутора минут, но зрителям всегда казалось, что несколько минут, не меньше. Секретарь теребил усы, прятал глаза от камеры. Искал и не находил какой-нибудь гладкий вариант ответа. Когда я показывала этот очерк в Кишиневе, зал хохотал до слез. После этой сцены ничего не надо было говорить. Все было понятно. И это сделала пауза! ■

Будьте осторожны со своими вопросами и с манерой наскакивать на людей во время съемок интервью как на выезде, так и в студии. Гораздо достовернее на экране выглядят те наши герои, которые умеют молчать и, следовательно, думать.

Могу поделиться одним своим секретом, как сделать такую паузу и избежать навязчивых вопросов.

Попросите своих героев после того, как они услышат ваш вопрос, вновь повторить его вслух, как бы задавая его самим себе. Тут-то и возникает содержательная пауза, пауза-раздумье. Человек переходит из надоевшей формы «вопрос – ответ» в жанр монолога, разговора с самим собой.

Это очень хороший прием при съемках документального кино или очерка, когда в центре ваш герой, а вашего голоса вообще быть не должно. Что касается работы в студии да еще в прямом эфире, то существует много замечательных примеров того, как хорошие ведущие справлялись с самыми трудными собеседниками, обходясь без слов. Мы подробнее поговорим об этом в главе про ток-шоу.

Как стать рассказчиком?

Напомню, телевизионная речь – это процесс литературного говорения. Важны оба понятия, так как обычная, бытовая, сленговая речь не годится для произношения с экрана. Это засоряет экран и дурно влияет на зрителя. Раз ведущему можно так говорить, почему мне нельзя? Самое массовое из всех средств массовой информации должно давать примеры хорошего языка, хорошей, грамотной литературной речи. Но при этом эта речь должна легко усваиваться, быть абсолютно понятной и каждую секунду интересной. «Говорим как пишем. Пишем как говорим» – это правило для тех, кто пишет закадровые тексты. Для ведущего экрана можно сформулировать по-другому: «Говорим так, как хотели бы говорить те, кто нас слушает».

Хороший ведущий эфира упивается речью, смакует ее, пробует ее на вкус, подбирает точные слова и при этом пользуется большим словарным запасом. Это общее правило для всех, но каждый профессиональный ведущий эфира находит еще и свой особый стиль ведения, и говорения в том числе.

Вы замечали, как в любой компании люди стараются оказаться поближе к тому человеку, который берет на себя роль лидера, балагура, тамады. Как правило, такие люди не только от природы владеют даром публичности и сами зажигаются от присутствия публики вокруг них. Они к тому же являются и хорошими рассказчиками. Любую байку, любую историю они рассказывают так, что можно слушать по второму, третьему разу. И каждый раз это будет успех, смех, ахи-охи и просьбы рассказать еще что-нибудь. Часто такие люди дома, среди близких становятся мрачными, а иногда просто невыносимыми. Как будто сдулся огромный нарядный воздушный шарик. Такие перемены из области психологии, но они понятны даже обывателям, потому что люди, способные взять на себя внимание аудитории, испытывают сильное напряжение, стресс и потом этот стресс требует определенной разрядки.

Многие профессионалы эфира согласятся со мной, что хороший телевизионный ведущий, как правило, прекрасный рассказчик. В том числе и в обычной жизни. Другое дело, что в силу разных характеров и темпераментов кто-то радостно демонстрирует свое умение в компании друзей или коллег, а кто-то предпочитает использовать этот дар только в эфире. В любом случае возникает вопрос: можно ли стать хорошим рассказчиком, если пока вам это не удается? Конечно, способности нужны. Прежде всего нужно не бояться быть в центре внимания, а, наоборот, любить эту ситуацию. То есть быть публичным человеком. Трудно пережить сразу два стресса: оказаться в центре внимания, если это вам очень сложно, да еще рассказывать что-то, теряя нужные слова и нить рассказа.

■ Не удержусь от того, чтобы не привести пример, который касается одного моего друга. Он ученый. Однажды после его удачного доклада на научной конференции был организован банкет. Рядом с нашим героем оказались молодые красивые женщины, и он решил в эйфории успеха и внимания рассказать последний анекдот. Надо заметить, что он был из тех, кто слушал, но сам никогда не веселил компанию. Как только он сказал: «А вот последний анекдот», – случилось страшное: над столом установилась мертвая внимательная тишина. Так бывает иногда, когда все вдруг начинают слушать одного человека, особенно если произнесено ключевое слово «анекдот». Но наш герой был совсем не готов к этой ситуации. Он с ужасом обнаружил, что забыл все анекдоты, которые знал. Почему-то память подсказала только один из серии «загадки армянского радио». Анекдот звучал так (эта история произошла в далекие советские времена): «Загадка. Что это такое: зеленая бумажка, хрустит, но не деньги? Ответ: три рубля». Тишина за столом становилась зло- вещей, и наш ученый решил рассказать хотя бы эту загадку. Он произнес запинающимся голосом: «Армянское радио спросили: что это такое – три рубля, но не деньги?». Как вы понимаете, ответа на этот вопрос уже не мог дать никто. ■

Есть гениальные рассказчики анекдотов. Какие они держат паузы перед главной, неожиданной фразой! Кстати, смех, по моему твердому убеждению, – это реакция на неожиданное. Когда ломается ожидаемая логика действия или истории, в этом смысле знаменитая банановая корка и все трюки немого кино тоже подходят под это определение. Хороший рассказчик анекдотов рассказывает так, что резкий поворот сюжета застает нас врасплох. Ничем и никогда он не выдает заранее финал анекдота, наоборот – старается максимально запутать слушателя и «втянуть» его в историю.

Настоящий рассказчик – это такой человек, который самую незамысловатую историю умеет рассказать так, что слушатели получат удовольствие. Удовольствие от того, как он это делает, какая у него речь, какие картинки возникают перед глазами во время рассказа.

Так можно ли этому научиться? Мы уже договаривались: при большом желании человек может научиться всему. В том числе и искусству рассказчика.

СОВЕТЫ

КАК СТАТЬ ХОРОШИМ РАССКАЗЧИКОМ?

Читайте хорошие книги в - разных жанрах. Это обогащает язык и воспитывает грамотную речь. Старайтесь запомнить особенно удачные фразы. Иногда их полезно выписывать.

Практикуйте упражнение, - которое я называю изложением. Помните, в школе учитель читал нам небольшие тексты, а мы затем излагали его своими словами. Так вот, это упражнение очень полезно делать и во взрослом возрасте. Можно писать, можно наговаривать на диктофон, а затем слушать себя. Главное – самому находить слова и образы, а не использовать те, которые были в тексте. Можно что-то изменить, что-то усилить. Всегда думайте над первой и последней фразами – они имеют особое значение в любом рассказе.

Слушайте признанных мастеров - устных рассказов. Таким был Ираклий Андроников. Найдите его записи: «Первый раз на эстраде», «Цикл рассказов о Лермонтове» или любые другие. Попробуйте послушать их по-новому, обращая внимание на то, как он это делает. Как держит паузу, какими пользуется оборотами и, наконец, как ловко завязывает в один узел такие яркие, такие разные по серьезности понятия, как биография великого Танеева и мокрые лакированные ботинки Шварца. Великолепный рассказчик Эдвард Радзинский имеет другой стиль, но внимание к деталям, к паузе у него тоже огромное. Даже если на первый взгляд рассказчик отвлекается от главного сюжета, то потом всегда оказывается, что эти лирические отступления были необходимы и только усилили эмоциональное впечатление от рассказа в целом. Как тут не вспомнить Пушкина! Предполагаю, он был прекрасным рассказчиком не только на бумаге, но и в реальном общении, не случайно он так нравился женщинам!

Что касается анекдотов, то для начала неплохо было бы попробовать рассказывать их в компании. Помните, что умение рассказывать анекдоты не означает, что вы стали настоящим рассказчиком. Это было бы слишком легко.

Как понять, получается у вас или нет? Думаю, что это легко сделать, посмотрев на реакцию близких вам людей, коллег, друзей в тот момент, когда вы начинаете что-то рассказывать. Если люди заторопились домой, у них обнаружилось много неотложных дел или они из уважения к вам делают вид, что им интересно, значит, вам надо еще работать и работать. Если же, наоборот, все дела сразу забыты и количество публики вокруг вас растет как снежный ком, люди смотрят вам в рот внимательными благодарными взорами, значит, вам все удалось.

Конечно, есть разница между умением рассказывать в быту в компании и умением говорить с экрана. Эта разница заключается в степени ответственности ведущего, продуманности каждого слова и в том необыкновенном особом чувстве времени и чувстве зрителя, о котором мы говорили выше.

Если предыдущая глава адресована тем работникам телевидения, которые так или иначе связаны с работой в эфире, то есть продюсерам, режиссерам, администраторам, то эта глава целиком посвящена тем людям, которых зрители видят на экранах своих телевизоров. Людям, которые работают в кадре. Про качества личности ведущего мы говорили достаточно, но работа ведущего во многом зависит от того телевизионного жанра, в котором ему приходится выступать. Одно дело вести новости, и совсем другое – быть шоуменом. Боюсь, что при механическом перенесении ведущего из одного жанра в другой те качества, которые приносили ему успех, могут оказаться попросту невостребованными. Трудно представить себе веселого, чересчур улыбчивого ведущего криминального канала или, наоборот, слишком серьезного и официального ведущего в телевизионной игре. Такого просто быть не может. Посмотрите, насколько разной оказалась Ксения Собчак в телепроектах «Дом-2», «Последний герой» и, наконец, в программе «Две звезды». Одежда, интонация, манера говорить и спрашивать – все это менялось вслед за требованиями профессиональных режиссеров и продюсеров.

Способность меняться в зависимости от обстоятельств – это важная черта любого умного человека и профессиональная необходимость для хорошего телеведущего. Я условно разделила работу ведущего в кадре на ситуации:

- когда в студии нет людей и ведущий работает непосредственно на камеру;

- когда рядом с ведущим оказывается еще один человек – гость в студии;

- когда в студии много людей.

Один на один с камерой

Правильнее было бы сказать «один на один со зрителем», потому что камера – лишь техническое средство, позволяющее установить контакт ведущего с массовой аудиторией. Но в реальности все обстоит именно так: стоит на штативе некоторая железяка, которая имеет круглый объектив, и ведущий должен, глядя в эту «черную дыру», ловко и естественно общаться со зрителем. Это очень трудно. Даже абсолютно раскованные в разных ситуациях общения люди иногда на глазах теряют энтузиазм и привлекательность. Трудно смотреть в объектив камеры, когда не видишь ни себя, ни зрителей. Строчки телесуфлера, как уже говорилось, только прибавляют проблем, так как отвлекают внимание ведущего и оказываются препятствием на пути к глазам и душам зрителей. Значит, надо научиться видеть в этой «черной дыре» того человека, к которому вы обращаетесь. Я всегда советую ученикам стараться не думать обо всех зрителях сразу – это пугает и напрягает. Легче представлять себе тех людей, которым вы доверяете и с которыми вы общаетесь именно в той манере, которая требуется вашей программе. Это может быть друг, подруга, мама, сестра, коллега – у всех по-разному.

Я заметила, что профессионалы-ведущие каждый по-своему решают проблему общения на камеру. Трудно только в самый первый момент. Как только хоть однажды получилась спокойная, уверенная интонация, – считайте, вам все удалось, потому что камера перестает быть пугалом, а становится другом. У вас пройдет температура, если она есть, появится голос, если он пропал. Более того, ваш текст станет короче и точнее, когда вы начнете произносить его на камеру, если у вас, что называется, есть контакт.

Очень большое значение имеет, кто стоит за камерой и какова общая атмосфера в студии. Если вы чувствуете напряжение и вас в этот момент никто не поддерживает, а, наоборот, делают замечания, дают советы, отчего вы ощущаете жуткий стресс, то очень тяжело будет за несколько секунд до эфира отвлечься от плохих мыслей и эмоций и дарить добрую энергию людям через объектив камеры.

Для меня лично всегда камера была тесно связана прежде всего с оператором. Я очень не любила, когда операторы вдруг садились на табуреточку рядом с камерой или занимались посторонними разговорами друг с другом во время эфира (например, когда шли сюжеты в программе новостей). На выезде во время съемок стендапов именно оператору Михаилу Сладкову я рассказывала то, что хотела рассказать зрителям.

Многие телевизионные журналисты говорили мне в частной беседе, что для них камера – это прежде всего оператор. Но это совсем не обязательно. Просто мне повезло с оператором. На самом деле во многих студиях мира камеры существуют в виде механических роботов, и диктор Би-Би-Си сидит один в информационной студии, в то время как режиссеры на пульте руководят техникой в студии. Ко всему можно привыкнуть, и, может быть, камера-робот – это лучше, чем постоянная зависимость от человеческого фактора. В любом случае даже для опытного профессионального диктора работа на камеру – это стресс, огромное напряжение – иначе не бывает и не должно быть. Через объектив камеры вы обращаетесь к огромному количеству людей, которые должны узнать важную информацию именно от вас.

Помните, в начале книги мы сравнивали профессию ведущего эфира с профессией психотерапевта. Человек, который обращается с экрана, в любом случае воздействует на зрителя. Отлично, если это будет добрая энергия умного человека. Опасно, если через камеру идет заряд нетерпимости и зла. Наконец, обидно, если человек на экране как бы отрабатывает задание «сверху», говорит и делает все для себя и занят прежде всего самим собой. Мысли такого диктора примерно следующие: «Как я выгляжу?», «Только бы ничего не перепутать», «Что скажет главный редактор?» и т. д.

Как-то я услышала в свой адрес такое выражение: «Камера тебя любит». Могу сказать, что такое чувство «любви» может быть только взаимным. Великое счастье и великая ответственность – общаться с огромным количеством людей одномоментно. Забавно, что это общение реально выглядит вполне обыденным: сидит человек за столом, перед ним камера с черным объективом – вот и все.

СОВЕТЫ

КАК СПРАВИТЬСЯ СО СТРЕССОМ И СПОКОЙНО ОБЩАТЬСЯ С КАМЕРОЙ?

Полезно прочитать текст (не - по бумажке, конечно) самому себе, глядя в зеркало. Это совсем не похоже на общение с камерой, так как вы хорошо знаете свое лицо и оно вас, надеюсь, не пугает. Однако сам факт передачи информации в такой ситуации заставляет сосредоточиться на информации, а не на проекции в зеркале. Это полезно.

Можно поиграть в живую - «черную дыру». Возьмите лист картона, нарисуйте на нем черный круг, похожий на объектив. Работайте дома на этот «объектив», при этом записывайте себя на диктофон, чтобы потом проверить интонацию на естественность и точность. Можно спрятать за этим картоном кого-либо, кому вы очень доверяете. Мне однажды рассказал один мой ученик, что он вырезал реальное отверстие в черной бумаге и сквозь это отверстие реально смотрел в живые и добрые глаза своего приятеля. На мой взгляд, это слишком натурально, но попробуйте. Этот человек уверял меня, что теперь совсем не боится камеры, потому что у него в мозгу установилась тесная связь между объективом и живым человеком.

Ведущий новостей

Есть несколько стереотипов, которые касаются этой работы ведущего новостей. Попробую их сформулировать и разобрать, что является непреложным правилом, а где явный перебор.

Считается, что ведущий новостей должен быть серьезен, строг, официален.

Действительно, новости предполагают информацию разного рода, в том числе сообщение о смерти, несчастных случаях и т. д. В этот момент улыбка на устах ведущего будет выглядеть странно. Тем не менее при общей строгости и официальности стиля, имиджа ведущего новостей надо всегда работать в рамках своей концепции. Как я говорила выше, «концепция домашних новостей» дает ведущему возможность быть более раскованным, свободным позволять себе иногда комментарий к сюжетам. Я хочу донести простую мысль: нет единого стереотипа ведущего для разных городов и компаний. Нельзя следовать вымышленному абстрактному образу и опасно следовать образу ведущих центральных каналов.

Сегодня входят в моду новости несколько иного плана типа новостей НТВ, в которых присутствуют двое ведущих и даются диалоги между ними, к тому же за этим же столом появляются ведущие специальных рубрик о спорте, погоде, экономике. Такие новости отходят от общепринятых традиций верстки и содержания. Странно будет, если их будут вести дикторы в привычном восприятии этого образа. Но пробовать подобные новшества в своей программе надо крайне осторожно. И ни в коем случае не проводить эксперименты на зрителе. Мне приходилось видеть провинциальных ведущих новостей с огромными серьгами в ушах, одетых в трикотажные кофточки чуть ли не с блестками. Это невозможно. Жанр, как говорится, требует соответствия.

Кстати, знаете ли вы, что многие знаменитые ведущие федеральных каналов одеты строго в пиджаки и рубашки только до пояса, а вот ниже пояса за огромным столом спрятана джинсы, кроссовки и другая удобная, комфортная одежда.

Считается, что ведущий новостей не должен улыбаться.

С этим я совсем не согласна. Конечно, есть люди, которымулыбка не дана от природы. В таком случае не надо совершать надсобой насилие.

■ Владимир Познер рассказывает на своих мастер-классах чудесную байку о том, как во времена советского телевидения директор Гостелерадио позвонил сам (!) ведущему новостей и мягко спросил его: «Почему вы никогда не улыбаетесь?» Понятно, что после такого вопроса этот ведущий весь следующий выпуск старался изо всех сил улыбаться во весь рот. После выпуска опять раздался звонок «сверху»: «Спасибо. Больше не надо». ■

Я уверена, что улыбка у профессионального ведущего должна быть всегда. Просто иногда она прячется в глазах. Иногда в уголках губ, а иногда, как у Татьяны Митковой, освещает все лицо. Важно, чтобы улыбка подавалась зрителю как сигнал, что зрителю рады, что с ним хотят и готовы общаться. Что касается самого содержания информации, то зачастую улыбка бывает неуместна и свидетельствует об отсутствии чутья и интуиции. А это уже очень плохо. Иногда мои ученики жалуются, что директора региональных компаний просто запрещают им улыбаться во время ведения программы новостей. Я думаю, что ведущий новостей работает не только в определенном жанре, но и предъявляет себя лично, свою персону, свой стиль. Лучше просто не делать такого человека ведущим новостей, если руководство видит лицо информационной программы совсем иным. Но совершать насилие над человеком, который работает в кадре, очень опасно. Зритель реагирует на искренность и естественность и чутко улавливает любую н