Информационная корреспонденция

Информационная корреспонденция отличается от заметки бо­лее детальным и более широким освещением предмета. Таким пред­метом обычно выступает какое-то единичное событие, явление, действие. Причем публикация такого жанра может включать в себя не только фактологическое описание предмета, но и некоторые элементы оценки, предписания, прогноза и пр. Вместе с тем автор информационной корреспонденции не ставит перед собой задачу выявить взаимосвязи описываемого предмета, проникнуть в суть его. Основное для него — сообщить некоторые лежащие на повер­хности параметры отображаемого явления.

Из публикации «Из учеников хотели сделать спички» (Московская правда. 1 февраля. 1999)

Чего только ни придумыва­ют столичные школьники. То из газового баллончика посре­дине урока прыснут, то «бом­бу» под дверь класса подкинут, то кран туалета не закроют. Но порой дело принимает действи­тельно серьезный оборот. Вчера утром два молодых человека, на вид которым не больше двадцати лет, подкара­улили учеников школы № 509, расположенной в 6-м Кожу­ховском переулке. Парни под­крались к ребятам и обсыпа­ли их каким-то желтым по­рошком, после чего довольные своей злой шуткой бросились наутек. Жертвы злодеев, при­дя в себя, пошли на уроки. Все бы ничего, но буквально через десять минут двое школьни­ков пожаловались учителю на неприятный зуд. Вскоре воз­ле дверей медпункта собра­лись еще И детей от 7 до 12 лет. Руководство школы немед­ленно позвонило в милицию и «скорую». На место проис­шествия прибыли также и спа­сатели ПСО-4, помощь кото­рых, к счастью, не потребова­лась. Осмотрев учеников, медики сочли нужным госпитализировать их в 33-ю больницу. Как рассказали нашему корреспонденту в отделении милиции токсикологи, на момент поступления в приемный покой «ребята себя чувствова­ли хорошо». В дирекции школы нам поведали, что, несмотря на ЧП занятия полностью решили не прекращать. На момент под­писания номера в печать 10 госпитализированных детей после тщательного медицинс­кого осмотра педагог развел по домам. По словам директора, причин для беспокойства и тем более паники нет никаких. В настоящее время нача­то разбирательство. Дело пе­редано в руки сотрудников милиции. По предваритель­ным данным, вещество, кото­рым посыпали учеников, не что иное, как обыкновенная сера. Однако заключение да­дут специалисты после экспер­тизы. Сейчас ведется поиск хулиганов. Стражи порядка считают, что у двух злоумыш­ленников нет шанса укрыться от правосудия. А. Рафаенко

Информационная корреспонденция близка по своей сути к ре­портажу, однако таковым не является в силу ряда причин. Дело в том, что автор корреспонденции (как и автор рассмотренного выше материала), как правило, не присутствует на месте события в мо­мент его совершения. Кроме того, он не ставит перед собой задачу Дать подробное эмоционально насыщенное описание предмета ото­бражения (часто это и невозможно сделать, не побывав на месте события). Кроме того, репортаж более приспособлен для описания именно событий, происшествий (чаще всего необычных). Корреспонденция же чаще описывает обычные события, но и не только их, а также какие-то локальные ситуации, процессы. Для коррес­пондента главное — изложить суть дела, для репортера же — изло­жить суть дела экспрессивно, наглядно, эмоционально, чтобы при чтении репортажа у аудитории возникал эффект присутствия на месте события.

в начало

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ОТЧЕТ

Причина отнесения типа публикаций, обозначенных как «ин­формационный отчет», к самостоятельному жанру заключается в особом характере предмета отображения. В качестве такового в от­четах выступают события, совершающиеся в форме обмена ин­формацией. Это — всевозможные конференции, заседания, сим­позиумы, семинары, собрания и пр. Именно в ходе их вырабаты­вается «продукция», представляющая собой различные планы, заявления, намерения, решения и т.д., и воспроизводящая потен­циальный объект интереса аудитории СМИ (хотя, разумеется, ее могут интересовать и различные стороны хода самих конферен­ций, собраний и прочих мероприятий).

Из публикации «Раскрутим колечко!» (Метро. 15 сентября. 1999)

На заседании правитель­ства Москвы 14 сентября 1999 года были рассмотрены вопро­сы: 1. О проекте детальной планировки внутригородской кольцевой магистрали (3-го кольца) от Московского меж­дународного делового центра «Москва-Сити» до Волгоград­ского проспекта (западный, се­верный и восточный участки). 2. О создании общегородс­кой системы сбора и перера­ботки автотранспортных средств, подлежа - щих утилиза­ции. Итак, правительство Москвы одобрило в целом проект деятельной планиров­ки участков второй и третьей очереди, предусматривающий: - строительство вдоль Малого кольца МЖД 39 км магистральной улицы общего­родского значения 1-го клас­са с 4-5-полосной проезжей частью в каждом направлении и с организацией пересечений на разных уровнях со всеми магистралями, железнодорож­ными путями и пешеходными переходами; - организацию внутриго­родских пассажирских перевозок электрифицированным транспортом по существую­щим путям Малого кольца МЖД с сооружением на этих участках 20 остановочных пунктов, в том числе переса­дочных узлов; - размещение вдоль трас­сы гаражей, АЭС, пунктов тех­обслуживания с мойками для автомобилей, комплексов для подразделений ГИБДД. Ну а потом, когда все это будет сделано, движение по Садовому кольцу, по словам столичного мэра, «раскрутят в одну сторону». Это - бессве­тофорный режим, разгрузка центральной части города... ...По второму вопросу было отмечено, что организация и финансирование названных работ ведутся пока не на дол­жной высоте. Количество автотранспор­тных средств, состоящих на учете в ГИБДД ГУВД г. Мос­квы, приближается к 3 млн. единиц. Более трети из них старше 8 лет. Ежегодно в сто­лице выбывает из эксплуата­ции и нуждается в утилизации почти 130 000 автотранспорт­ных средств. В связи с этим необходима модернизация действующих и создание но­вых перерабатывающих мощ­ностей.

Основа этого материала — перечисление и краткое изложение сути тех вопросов, которые рассматривались на заседании правительства Мос­квы. Это дает представление о том, какие меры предпринимаются, пла­нируются правительством города по строительству одной из важнейших городских автомагистралей. Автор не ставит своей задачей, скажем, кра­сочно описать зал заседаний или ход дебатов, которые могли иметь мес­то при обсуждении вопросов, рассказать о поведении депутатов (что мог­ло быть важным при подготовке репортажа). У него иная цель — точно, хотя и не вдаваясь в подробности, не комментируя увиденное и услы­шанное, изложить основные итоги заседания, что вполне соответствует задачам и возможностям информационного отчета.

Автор любого отчета, упоминающий людей, принимающих участие в описываемых в текстах мероприятиях, обязательно дол­жен проверить и точно назвать их имена, фамилии, должности. Если в публикации излагаются формулировки принятых решений или задач, то они должны быть точными и, по возможности, дан­ными не в пересказе автора публикации, а в дословном изложе­нии. Такая точность страхует автора отчета от возможных неприят­ностей, связанных с искажением информации.

в начало

ИНФОРМАЦИОННОЕ ИНТЕРВЬЮ

Выделение жанра «интервью» произошло в результате того, что ряд публикаций, в ходе создания которых (при сборе материала) был применен метод интервью, фиксирует собой реальный про­цесс интервьюирования или же специально строится в вопросно-ответной форме (форме интервью). В том случае, когда автор такой публикации ставит своей задачей лишь сообщение аудитории све­дений, полученных от интервьюируемого лица, никак не пытаясь их комментировать, можно говорить, что он создает информаци­онный материал. Однако в полной мере интервью получится ин­формационным, если и в ответах его собеседника акцент будет сделан на вопросах: что? где? когда? Если же интервьюер или его собеседник начнут «разворачивать» ответы на вопросы: почему? каким образом? что это значит? и пр., то в результате может по­явиться аналитический материал.

Из публикации «Знакомьтесь: Павел Бородин» (Мир за неделю. № 1. 2000)

Знакомьтесь: Павел Боро­дин. — Ваше любимое блюдо? — Рыба. — Ваш любимый алкоголь­ный напиток? — Водка. — Наличие дачи? — Нет. — Наличие автомобиля? — «Газ 2410». — Хобби? — Работа. — Любимая телепрограм­ма? — «Футбольное обозре­ние». А также обязательно смотрю «Время» и «Вести».

В данном тексте интервьюер не вышел за пределы одного вида воп­роса: что? (т.е. он, а вместе с ним и аудитория, узнали, что в наличии у Павла Бородина (машина), что он любит есть и пить (рыбу и водку), что является его хобби (работа), что он любит смотреть по телевизору (фут­бол и информационные программы).

Конечно, в прессе чаще встречаются не столь лаконичные, а более развернутые информационные интервью, содержащие го­раздо больше разных по типу вопросов, дающих более подробные ответы. Но в любом случае, независимо от объема и количества вопросов и ответов, информационное интервью ставит перед со­бой цель лишь проинформировать читателя о предмете авторского интереса, но отнюдь не проанализировать этот предмет.

в начало

БЛИЦ-ОПРОС

Напомним, что опрос — это схожий с интервью метод полу­чения информации, обладающий рядом самостоятельных харак­теристик. В отличие от интервью, цель которого — получение отве­тов на несколько (порой — множество) различающихся по своему характеру вопросов от одного человека, в ходе опроса журналист пытается получить ответы на один и тот же вопрос (или на не­сколько одних и тех же вопросов) от множества людей. Если автор опрашивает только одного человека, то такой опрос превращает­ся в интервью. Те публикации, которые представляют собой фик­сацию хода опроса, могут быть отнесены к самостоятельному жанру опроса. Схема образования данной жанровой группы та же, что и при образовании жанровой группы интервью. Встречающиеся на страницах современной прессы публикации, построенные на из­ложении хода опроса, цель которых — краткое извещение аудито­рии о существовании каких-либо мнений, суждений, предпочте­ний, часто появляются под рубрикой «Блиц-опрос». Такая рубри­ка вводится для отделения подобных публикаций от развернутых опросов, нацеленных на более глубокое исследование предмета и относящихся по своим характеристикам к аналитическим жанрам.

Из публикации «Блиц-опрос студентов ИМПЭ» (Вестник ИМПЭ. № 1. 2000)

Что бы Вы хотели взять с собой в XXI век? - Все самое лучшее, что было в XX веке. - Трезвость (ума) и моло­дость (души). - Друзей. Слишком они у меня замечательные. Других таких в XXI веке не найти. - Жизнерадостность. Лю­дей, которым можно доверять. - Удачу — пригодится. Пару любимых книг. - Себя, друзей и все хоро­шее вокруг. - Компьютер, так как я думаю, что в XXI веке будут работать в основном компью­теры. - Своих друзей. Без них скучно. - Счастье. - Зачетку и студенческий. Хочу учиться. - Знания. Потому что зна­ния - это наше будущее. - Я хотел бы взять с собой только лучшую свою полови­ну. Потому что всем от этого станет только лучше.

«Веер» ответов, полученных в ходе данного опроса от 12 студентов, дает довольно четкое представление о том, что именно готовы были бы «взять с собой в XXI век» студенты данной учебной группы. То есть дан­ная публикация обладает чисто информативным характером.

в начало

ВОПРОС — ОТВЕТ

Публикация данного типа возникает в результате соединения вопроса читателя и ответа на него либо самого журналиста, либо какого-то компетентного лица. Можно ли считать материал, в ко­тором под одной «крышей» (заголовком) объединены два разных текста, и, как правило, двух разных авторов? Ответы на этот воп­рос, наверное, последуют разные. Ведь многие работники СМИ хорошо знают, что подобного рода публикации существуют на страницах прессы с незапамятных времен. Существуют они в жур­налистском обиходе под определением «Ответы на вопросы». Од­нако речь о выделении таких публикаций в один из информацион­ных жанров не заходила. Они, при необходимости, заносились в разряд заметок. Но если последовательно идти таким путем, то в разряд заметок можно включить любые журналистские публика­ции. В то же время если у «ответов на вопросы» существуют некие специфические черты, то их вполне можно отнести к самостоя­тельному жанру. А такие черты существуют. Главная из них — не­разрывное единство вопроса и ответа.

Из публикации «"Дело" Олега Сысуева» (АиФ. №49. 1997)

В одном из номеров вы пи­сали, что депутаты Госдумы обратились в Генпрокуратуру РФ с обвинением вице-премье­ра Олега Сысуева в «потворстве уголовным элементам» и грубых финансовых нарушени­ях во время его мэрства в Са­маре. Расскажите, ведется ли следствие по этому делу? А. Петровский, г. Тула В пресс-службе Генпрокуратуры РФ нам сообщили, что дело бывшего мэра Самары закрыто после расследования, проведенного прокуратурой Самарской области. «Факты не подтвердились», — ответил нам по телефону главный про­курор Самарской области Александр Ефремов.

Если нет вопроса, то не следует и ответ на него. Иначе говоря, тип публикаций «вопрос—ответ» — это своего рода «сиамские близ­нецы» в ряду информационных жанров современной периодичес­кой печати. Друг без друга они на газетной полосе обычно стано­вятся ущербным явлением. Вместе же ответ и вопрос образуют некое информационное единство, объединяющее достоинства вопроса и ответа на него. Причем такой ответ, возможно, мог бы быть опубликован и в виде самостоятельной заметки, но интерес чита­теля к ней в этом случае мог бы быть только ниже.

Настоящий бум публикаций вопросно-ответной формы проде­монстрировал в наше время еженедельник «Аргументы и факты». Можно даже сказать, что в известной мере своей славой, попу­лярностью у читателей эта газета обязана именно активному ис­пользованию материалов данного типа. У этой активности есть вполне четкое объяснение — редакция угадала, что именно эти тексты в наибольшей мере соответствовали информационным ожи­даниям ее аудитории. Будучи краткими по форме, они в то же время были более выигрышными, нежели информационные ма­териалы других жанров. Выигрышность эта заключается в их «сфо­кусированности» на тех проблемах, которые больше всего занима­ют внимание наиболее активной части аудитории, не жалеющей сил на то, чтобы обратиться в редакцию за получением необходи­мой актуальной для них (а также и для многих им подобных чита­телей) информации.

Как известно, первая часть «вопросно-ответного» текста, т.е. вопрос, задает границы предмета, о котором должна идти речь в ответе. Поэтому ответ всегда отличается своей «принужденностью», заданностью. Иначе говоря, отвечающий должен строить свой от­вет адекватно вопросу. При всей кажущейся простоте дать ответ, соответствующий сути вопроса, журналисту удается не всегда. Так происходит в силу того, что в его распоряжении отнюдь не всегда имеется необходимая информация. Поэтому во многих случаях «от­ветная часть» публикаций данного типа не всегда, так сказать, стыкуется с «вопросной». Чтобы избежать содержательной и логи­ческой разобщенности двух частей публикации, журналисты иногда корректируют вопрос, изменяя его таким образом, чтобы имею­щаяся у них информация представляла полный на него ответ.

К вопросно-ответной форме текста журналисты обращаются не только тогда, когда их принуждают к этому вопросы читателей, поступившие в редакцию. Порой возникает такая ситуация, что журналист имеет информацию, которую необходимо опублико­вать. Но если бы, скажем, газета ни с того ни с сего вдруг взяла бы и опубликовала тот же (представленный выше) ответ по поводу расследования дела Сысуева в виде самостоятельной заметки, то ее (газету) могли бы заподозрить в предвзятости. Ведь в журнали­стике есть закон: для любой публикации, а тем более оперативно-информационного плана, необходим «информационный повод». В подобном случае существует возможность создать такой по­вод с помощью специально «организованного» письма читателя (т.е. с помощью просьбы к какому-либо человеку, например, не­штатному корреспонденту, прислать в редакцию соответствующее письмо). Часто проблема решается другим «ньюсмейкерским» спо­собом: журналист самостоятельно придумывает вопрос и выдает его за поступивший в редакцию со стороны, а потом сам же на него и отвечает. Конечно, данный путь является достаточно предо­судительным, но тем не менее он используется современными жур­налистами.

в начало

РЕПОРТАЖ

Понятие «репортаж» возникло в первой половине XIX в. и про­исходит от латинского слова «reportare», означающем «передавать», «сообщать»[15][5]. Первоначально жанр репортажа представляли публи­кации, извещавшие читателя о ходе судебных заседаний, парла­ментских дебатов, различных собраний и т.п. Позднее такого рода «репортажи» стали называть «отчетами». А «репортажами» начали именовать публикации несколько иного плана, а именно те, кото­рые по своему содержанию, форме похожи на современные рос­сийские очерки. Так, выдающиеся западные репортеры Джон Рид, Эгон Эрвин Киш, Эрнест Хэмингуэй, Юлиус Фучик и др. были, в нашем понимании, скорее очеркистами, нежели репортерами. И сейчас, когда европейский журналист говорит что-то о репорта­же, он имеет в виду то, что мы называем очерком. Как раз запад­ные очерки, с точки зрения их «имени», и являются генетически­ми предшественниками и ближайшими «родственниками» нынеш­него российского репортажа. Это, разумеется, необходимо учитывать в случае использования в отечественной теории репортажа теоре­тических размышлений западных исследователей.

Репортаж является одним из наиболее излюбленных жанров отечественных журналистов. История российской журналистики помнит десятки имен выдающихся репортеров и прежде всего имя В.А. Гиляровского («дядюшки Гиляя», «короля репортеров»), про­славившегося в конце XIX — начале XX в. своими талантливыми рассказами о мрачных трущобах московского Хитрова рынка, о страшном событии на Ходынском поле, о жизни рабочего люда на промышленных предприятиях Москвы и т.д. Многие репортеры стали известными писателями, но слава их выросла прежде всего на репортаже. И это в немалой степени объясняется возможностя­ми, которыми обладает данный тип материала.

Своеобразие публикаций, относящихся к жанру репортажа, возникает прежде всего в результате «развернутого» применения метода наблюдения и фиксации в тексте его хода и результатов.

Из публикации «Золотые руки» (Московская правда. № 2. 1999)

Репортаж из зубоврачебно­го кабинета, лучшего из всех, которые доводилось посещать автору. В толчее у станции метро «Университет» не сразу заме­тишь желтую вывеску подле арки дома № 23 по Ломоно­совскому проспекту. Но, как говорят, ищущий да обрящет. А еще - у кого что болит, тот о том и говорит. У меня не­щадно болел зуб. Вывеска же гласила: «Стоматолог». И я последовал за указующей стрелкой во двор и оказался в частном стоматологическом кабинете доктора Старцева. В небольшом холле мило щебетали две пациентки, буд­то и не ведали, какие адские муки их ожидают. Сквозные открытые проемы вели в ка­бинет, где в известном кресле, заимствованном из «галереи маркиза де Сада», удобно рас­положилась девушка. Но сто­нов слышно не было. Врач, орудуя блестящими инстру­ментами, которые ловко вкладывала в его руки ассистент­ка, что-то говорил сквозь хи­рургическую маску, пациент­ка непринужденно ему отве­чала, голоса тонули в мягких, обволакивающих звуках мор­ского прибоя, доносящихся из стереодинамиков. «Здесь зубов, даже самых безнадежных, не дерут, - ска­зал я себе. - Здесь их лечат, причем без боли». И я не ошибся... Короче говоря, мой зуб, теперь как новый, крепко сидит в десне, и я спокойно грызу им орехи. А вот о том, что я видел и ощущал в чудо-кабинете, сто­ит рассказать подробнее. Во-первых, анестезия. Сначала доктор смазал мне воспален­ную десну ароматическим ге­лем. «Это предварительное обезболивание», - пояснил; затем взял со стола нечто вро­де авторучки, вставил в нее розовую капсулу и нитевид­ную иглу, которую при мне извлек из герметичного паке­тика, и быстро что-то сделал во рту. «А это шприц высоко­го давления. Я сделал укол прямо в десневой карман, за­морожен только больной зуб. Анестезия абсолютно безвред­ная, но во много раз мощнее ликодаина», - продолжал про­свещать меня доктор. Потом мелькали разные инструмен­ты, по-комариному пищала бормашина («Американская. Алмазный самоочищающийся бур вращается струей возду­ха»). Боли не было. Впрочем, о зубах я уже забыл, убаюкан­ный шумом прибоя. А доктор продолжал говорить: «Теперь, когда все чисто, поставим ти­тановые анкеры, будем нара­щивать зуб». В мой рот засно­вала лопаточка с пастой («Светоотверждаемый компо­зитный материал»), за ней сле­довал крошечный ультрафио­летовый фонарик («Композит твердеет за 20 секунд, поэто­му я кладу его слоями»). При­кус на копирку. Ручная поли­ровка нового зуба... Финал известен. На все про все ушло 40 минут и весьма скромная по нынешним деньгам плата. Впрочем, мой случай для доктора довольно банальный. Позже узнал, что пару лет на­зад пользовал он женщину, по­терявшую в автокатастрофе две трети зубов. Ей грозили протезы бабушкиных времен. Покинула же кабинет с улыб­кой голливудской кинозвезды. И еще узнал я, что золотые руки перешли к доктору по на­следству - родители его тоже стоматологи. Сам он окончил стоматологический институт, 10 лет практиковался протези­стом в хозрасчетной поликли­нике, а там требования жесткие. Словом, прошел все «зубные» университеты. И добрая молва о его таланте - вполне заслу­женная. Лечит зубы совершен­но безболезненно. Даже обре­ченные. Изготовляет красивей­шие металлокерамические протезы из самых современных материалов, микропротезирова­ние без обточки, для чего при­меняет кевларовую нить, из которой делаются бронежиле­ты... И еще очень важное. У док­тора инвентарь импортный, од­норазовый - от шприцев до ма­нишек и стаканов. Инструмент стерилизуется дважды - холодной обработ­кой и в сухожаровом шкафу, или в кавоклаве. Полная за­щита от инфицирования СПИДом, туберкулезом, гепа­титом, герпесом... Поверьте, я нахваливаю заведение Старцева не из корыстных интересов; да и в рекламе он не нуждает­ся. Просто считаю своим дол­гом сообщить, что есть такой стоматолог, чей талант досту­пен (по деньгам тоже) людям любого возраста и достатка. Поэтому и даю его телефон: 930-72-14. Стоматолог ждет клиентов каждый день с 10 до 18 час., а если надо — задер­жится. Он работает для нас.

Как видим, основное событие — посещение зубоврачебного кабинета показано в тексте крупным планом. Этот план возникает за счет изложения некоторых подробностей технологии зубопротезирования, описания деталей той обстановки, в которой оно происходит, сообще­ния автора об ощущениях, возникавших у него во время лечения и за­мены зуба, и т.д.

Задача любого репортера заключается прежде всего в том, что­бы дать аудитории возможность увидеть описываемое событие гла­зами очевидца (репортера), т.е. создать «эффект присутствия»[16][6]. А это становится в наибольшей мере возможным только в том случае, если журналист будет рассказывать о предметных ситуациях, со­бытиях (и лучше всего — быстро развивающихся). (В этом отноше­нии в приведенном выше примере автор описывает все, что уви­дел в зубоврачебном кабинете, — и девушку в кресле, и блестя­щие инструменты, и алмазный бур, и кевларовую нить, и белоснежные халаты и т.д. Все это позволяет читателю как бы са­мому побывать в этом кабинете.)

Для репортера важно не только наглядно описать какое-то со­бытие, но и описать его так, чтобы вызвать сопереживание чита­теля того, о чем идет речь в тексте. Это возможно осуществить разными путями. Наиболее часто данная цель достигается двумя способами. Первый — изложение динамики события. В том случае, если отображаемое событие быстро развивается, автору остается только показать это развитие. Однако бывают события, ситуации, развитие которых протекает вяло, неопределенно, является до­вольно статичным. В этом случае автора может выручить «вывод на поверхность» события его внутренней динамики или изложение динамики авторских переживаний, вызванных его знакомством с событием. (В нашем примере репортажа из зубоврачебного кабине­та его можно было бы при необходимости усилить за счет более яркого и подробного описания переживаний автора, связанных с лечением зуба.)

Репортаж роднит с некоторыми другими жанрами (особенно художественно-публицистическими) использование метода нагляд­ного изображения действительности. Однако в репортаже нагляд­ность несет чисто информативную функцию, функцию сообщения о вполне конкретном событии, происшествии и пр. А скажем, в очерке наглядное отображение преследует прежде всего цель обоб­щения, типизации. Наглядные детали в аналитических жанрах при­меняются для «украшения», «оживления» серьезных, а потому трудных для восприятия определенной части аудитории размыш­лений автора.

в начало

НЕКРОЛОГ

Многие газеты публикуют такие информационные материалы, которые выглядят достаточно специфическими, хотя на страницах газет и журналов они присутствуют довольно часто и, пожалуй, с первых дней зарождения периодической печати. Это — некрологи. Жанровое своеобразие некролога определяется, что вполне оче­видно, предметом отображения, каковым является факт смерти какого-то человека. Смысл публикаций этого рода в отличие, ска­жем, от криминальных сообщений, как известно, заключается прежде всего в том, что они просто извещают аудиторию о смерти людей (прежде всего — известных данной аудитории). Кроме того, некрологи, как правило, содержат краткую биографию умершего, сообщают о том, где и как он работал, о его достижениях, награ­дах. Иногда в некрологе говорится о причине смерти, месте похо­рон. Завершается некролог обычно прощальными словами, выра­жением скорби по умершему.

Из публикации «Памяти друга» (Метро. 11 января. 2000)

Жил рядом с нами человек. Исправно ходил на работу. Писал в газету статьи и репор­тажи. По выходным играл в баскетбол. По вечерам, если случались редакционные пи­рушки, был душой кампании. Человеку было почти шесть­десят, но по неписаной газет­ной традиции все его звали просто Славой. А начальство знало, что Слава не подведет. И вот его нет. Умер. Мы потеряли друга, заме­чательного журналиста Вячес­лава Ивановича Трушкова. В газете он вел спортивный раздел и делал это професси­онально и добросовестно. В его работе сказывалась та старая школа, которая сегодня почти уже не встречается, — она ос­новывалась на огромной от­ветственности перед читате­лем, на абсолютной точности и верности добру. Славу нельзя было заставить рыться в чьем-то грязном белье или вытаскивать на свет божий не­проверенные факты. Он ценил и свою безупречную репута­цию, и авторитет газеты. Не случайно он занимал высокий пост в Федерации спортивной прессы. Без малого сорок лет он отдал спортивной журналис­тике. Работал в уфимской мо­лодежной газете, в ЦК ВЛКСМ, спортивной редак­ции ТАСС, журнале «Обозре­ватель», вел свои репортажи со многих Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы, публиковался в самых автори­тетных изданиях страны. Пос­ледние годы Слава был с нами, в «Метро». Еще летом он делился грандиозными планами по организации массовых фут­больных соревнований на при­зы газеты. А в августе слег. Он долго и упрямо боролся с не­дугом. Говорил нам: «Вы на меня не обижайтесь, потерпи­те еще немного, я вот-вот по­правлюсь». Мы верили и жда­ли. Увы... Больше его подпись не по­явится под статьями и замет­ками. Но в нашей памяти он останется навсегда. И скорбя мы вспоминаем слова Беллы Ахмадулиной: Давайте будем же к своим друзьям причастны, Давайте верить, что они прекрасны, Терять их страшно, - Бог не приведи...