Е годы – стахановское движение.
Рассказывая о героях первых пятилеток журналистика делает упор на то, что их успехи стали возможны только благодаря общему трудовому подъему. На фоне социалистических преобразований индивидуальные качества и интересы отходят на второй план, а сами герои выступали лишь в качестве «Элемента» организации, «единицы» производственного процесса. Нет осмысления внутреннего мира человека. Все сосредоточено на условиях высокой производительности труда и достижении результата. Высокая пафосность прессы.
Образ Алексея Стаханова, горняка. Подобные образы появляются в прессе всех уровней.
Герой – живет среди нас, он такой же, но чуть лучше.
Героями публицистики становятся учителя, медики, строители, рабочие, механизаторы и тд.
Пропагандируются образы Партии, Сталина, партийного активиста. Культ личности Сталина.
Основной жанр: путевой очерк, фельетон.
М.Горький. «Очерки по Союзу Советов» (1929), журнал «Наши достижения». Образы героев романтизированы. Очерк о Соловках получил неоднозначную оценку критиков.Большую роль в создании образа положительного героя создал фельетон, активно существовавший до 80-х годов. Принцип раскрытия темы: от факта к обобщению
Газетный фельетон от художественного отличается тем, что он лаконичнее, суше, короче по объему.
Традиционное:
- наличие комического элемента в отображаемой действительности.
- ироническая, порой саркастическая манера изложения
- стремление эмоционально и емко создать образ.
Новое:
- идеологическая нагрузка
- защита политического курса
День за днем разоблачал бюрократов, мещан, обывателей родоначальник – Михаил Ефимович Кольцов (Д. Заславский). Большую группу составляют т. н. разоблачительные фельетоны: «Воронежские пинкертоны» (1927) — о бюрократизме; «Акробаты кстати» (1930) — об архитектурных излишествах; «Очень злая прореха» (1930) — о бытовом обслуживании населения; «К вопросу о тупоумии» (1931) — о чинушах-головотяпах; «Куриная слепота» (1930) — об анкетных излишествах и др. Выделяется серия новелл под общим назв. «Иван Вадимович, человек на уровне» (1933), в которой создан обобщенный образ мещанина и приспособленца с партбилетом в кармане. К лучшим фельетонам К., воспевающим новые явления жизни, относятся: «145 строк лирики» (1924) — о твердом сов. рубле; «Рождение первенца» (1925) — о Ша
турской электростанции; «Белая бумага» (1926) — о строительстве Балахнинского бумажного комбината и др. К. принадлежат многочисл. очерки. Чтобы написать некоторые из них, К. работал в качестве педагога в школе («Семь дней в классе», 1935), ездил как шофер такси по Москве («Три дня в такси», 1934), служил делопроизводителем в загсе («В загсе», 1936) и т. д. Особо следует отметить очерки К., посвященные В. И. Ленину: «Последний рейс» (1924), «Жена. Сестра...» (1924), «Январские дни» (1925) и др.
Д. Заславский работал в журналах «Крокодил» и «Огонек», много ездил по стране и за рубежом, работал в газете «Правда». В его фельетонах содержится критическое восприятие действительности и поводы для гордости.
«Похвала скромности» («Правда» 1936)
«в городе Казани, на Проломной улице, жили по соседству четверо портных. аказчиков мало было, конкуренция злая. И, чтобы возвыситься над соперниками, портной Махоткин написал на вывеске: «Исполнитель мужских и дамских фасонов, первый в городе Казани». А тогда другой взял да изобразил: «Мастер Эдуард Вайнштейн, всероссийский закройщик по самым дешевым ценам».
Пришлось третьему взять еще тоном выше. Заказал огромное художественное полотно из жести с роскошными фигурами кавалеров и дам: «Всемирно известный профессор Ибрагимов по последнему крику Европы и Африки». Что же четвертому осталось? Четвертый перехитрил всех. На его вывеске было обозначено кратко: «Аркадий Корнейчук, лучший партной на етай улицы». И публика, как утверждает эта старая-престарая история, публика повалила к четвертому портному… С огромным разбегом и напором, собрав крепкие мускулы, сжав зубы, сосредоточив физические и моральные силы, наша страна, такая отсталая раньше, рванулась вперед и держит курс на первое место в мире, на первое место во всех отраслях – в производстве, потреблении, в благосостоянии и здоровье людей, в культуре, в науке, в искусстве, в спорте… Оттого досадно, оттого зло берет, когда к боевому маршу примешивается мальчишечий визг, когда в огневую атаку путается трескотня пугачей.
Куда ни глянь, куда ни повернись, кого ни послушай, кто бы что бы ни делал, – все делают только лучшее в мире. Уже самое выражение «лучшие в мире» стало неотъемлемым в словесном ассортименте каждого болтуна на любую тему, о любой отрасли работы, каждого партийного аллилуйщика, каждого профсоюзного Балалайкина. Без «лучшего в мире» они слова не скажут, хотя бы речь шла о сборе пустых бутылок или налоге на собак.
Сатирический смех и гнев против обывателей, бюрократов, подхалимов вызывали у читателей «Правды» фельетоны А. Зорича(Василия Тимофеевича Локтя). Он пришел в «Правду» в 1922 г. и работал здесь до 1928 г. в бюро расследований. А. Зорич стремился образно представить обстановку, переживания людей, передавал их жесты, диалоги, прибегал к художественному домыслу. Основную цель своих разоблачительных выступлений видел в том, чтобы фельетон взял за живое, чтобы у читателя материал вызывал «боль за те уродства, которые сохранились еще в нашей жизни, и стремление эти уродства пресечь и уничтожить». Фельетоны А. Зорича, направленные против подхалимов («С натуры»), мещан («Общий знакомый»), равнодушных («О человеке»), расточителей государственных средств («О чем рассказал бухгалтер»), бюрократов («Медаль»), позеров («Елки-палки»), действительно брали читателя за живое.
Типичным для А. Зорича (его метода свободного беллетристического изложения факта) является фельетон «С натуры». Давая зарисовку отдыхающих на Черном море бухгалтера Воронежского финотдела Пестрякова и его жены Манюси, занятых разрешением проблемы, кто же будет назначен в Воронеж заведующим финотделом и как бы суметь угодить будущему начальству, Зорич мастерски высмеял угодничество. Сатириком советского пошехонья метко назвал А. Зорича Д. Заславский.
«Бюро журналистских расследований», «В нищете ли дело?»
Основные принципы его сатиры:
- смелость выступления
- доказательная критика
- спрос по большому счету
Автор стремится найти среди людей тех, чья энергия направлена на достижение…
Принцип раскрытия темы: от общего к деталям, описание ситуации, штрихи.
Зорич в отличии от Кольцова тяготеет к обличительной иронии и пытается закрутить фабулу так, что сюжет становится сюрреалистическим (сюрреальность — совмещение сна и реальности. Для этого сюрреалисты предлагали абсурдное, противоречивое сочетание натуралистических образов Искусство мыслилось ими основным инструментом освобождения).
Арка́дий Тимофе́евич Аве́рченко (1880—1925) — русский писатель, сатирик, театральный критик.
Говорить об Аверченко – значило говорить о «Сатириконе». Были популярны следующие строки:
Нельзя простить лишь одного– Кровосмеситель он:
«Сатирикон» родил его, А он – «Сатирикон».
Задачей «Сатирикона» было моральное исправление общества с помощью сатиры на нравы. На страницах журнала читатели находили меткую характеристику политического положения России, критику реакционных партий, сатирическое изображение общественных нравов. Одной из главный сатирических фигур в журнале стал интеллигент, совершивший эволюцию от политики к «быту». Ко всем, кто откровенно и цинично протрубил «отбой» революции, были обращены издевательские тирады. Однако, критикуя интеллигенцию, «Сатирикон» разоблачал лишь ту ее часть, которая занялась духовным «мародерством», предав идеалы революции и отказавшись от мечты о борьбе.
«Рассказы циника» (сборник) Фельетон «Роковой Выйгрыш».
«- 14? Позвольте... это корова! Вы корову выиграли.
И все стали поздравлять счастливого Еню, и почувствовал Еня тут, что действительно бывают в жизни каждого человека моменты, которые не забываются, которые светят потом долго-долго ярким, прекрасным маяком, скрашивая темный, унылый человеческий путь.
И - таково страшное действие богатства и славы - даже Настя потускнела в глазах Ени, и пришло ему в голову, что другая девушка - не чета Насте - могла бы украсить его пышную жизнь.
…- Я могу сейчас забрать свою корову?
- Пожалуйста. Может быть, продать ее хотите? Мы бы ее взяли обратно за 25 рублей.
Бешено засмеялся Еня.
- Так, так! Сами пишете, что "корова стоимостью свыше 150 рублей", а сами предлагаете 25?.. Нет-с, знаете...
…Еня Плинтусов даже в слабой степени не обладал чувством юмора. Поэтому он ни на одну минуту не почувствовал всей нелепости вышедшей из ворот городского сада группы: Еня, Настя, корова.
Наоборот, широкие, заманчивые перспективы богатства рисовались ему, а образ Насти все тускнел и тускнел...
- Вот что я сделаю, - решил Еня после долгого и напряженного раздумья. - Я ее потихоньку введу в свою комнату, а завтра все это устроим. Может же она одну ночь простоять в комнате...
…. Может быть, весь мир нашел бы этот поступок Ени удивительным, вздорным и ни на что не похожим. Весь мир, кроме самого Ени да, пожалуй, коровы: потому что Еня чувствовал, что другого выхода не представлялось, а корова была совершенно равнодушна к перемене своей службы и к своему новому месту жительства…Хозяин квартиры выгнал Еню.
… Была глухая, темная летняя ночь, когда Еня очутился на улице с коровой, чемоданом и одеялом с подушкой, навьюченными на корову (первая осязательная польза, приносимая Ене этим неудачным выигрышем).
… - Посплю здесь у изгороди, а корову к руке привяжу.
И заснул Еня - это удивительное игралище замысловатой судьбы…
… Вздрогнув как ужаленный, вскочил Еня на ноги и издал болезненный крик: другой конец привязанной к руке веревки был наглухо прикреплен к низкорослому, корявому дереву.
… - Нет-с! - решительно сказал пристав, отодвигая бумагу. - По таким спутанным приметам я разыскивать не могу. Мало ли коров на свете!
И побрел бедный Еня на свой крахмальный завод... Все тело ломило от неудобного ночлега, а впереди предстоял от бухгалтера выговор, так как был уже первый час дня...
И призадумался Еня над тщетой всего земного: вчера у Ени было все - корова, жилище и любимая девушка, а сегодня все потеряно - и корова, и жилище, и любимая девушка.
Странные шутки шутит над нами жизнь, а мы все - ее слепые, покорные рабы».
ЗОЩЕНКО Михаил Михайлович (1894-1958) Публицистическая деятельность Зощенко обусловлена эпохой смены власти, общественного строя, сознания. Зощенко обращается к публицистике, чтобы выразить своё видение общественной и политической ситуации – как в целом, так и её частности.
Публицистика содержала в себе ярко выраженную оценку всего происходящего и однозначный призыв (а подчас и злую сатиру) - все до единого тогда верили, что могут изменить мир в одночасье, сказав нужное слово.
В 20-е годы 3ощенко, печатался в журналах «Красная новь», «Литературная неделя», «Мухомор», «Дрезина», «Огонек», «Красный ворон», «Смехач», «Бузотер», «Бегемот», «Пушка», «Чудак», «Лапоть», «Буйвол на промысле», «Ревизор», «Известия», «Крокодил» и др.
Тематика журналов – самая разнообразная, начиная от разоблачения махинаций на транспорте, жуликов, воров, спекулянтов, бюрократов и заканчивая высмеиванием грубости, некультурности, религиозных предрассудков, суеверий, хулиганства и пьянства.
Зощенко интересовали черты современного ему человека, его личностные качества, его речь, его мысли и чувства. В этом отношении интересны фельетоны «Административный восторг», «Горько», «Сынок и пасынок», «Нахальство», «Щедрые люди», которые по форме напоминают рассказ, художественное произведение, а не публицистическую заметку.
«Административный восторг» (1925)
«среди населения гуляет собственной персоной помощник начальника местной милиции товарищ Дрожкин. С супругой. И гуляют они, ну, прямо, как простые смертные. Не гнушаются. Прямо так и прут под ручку по общему тротуару… Вдруг стоп. Среди, можно сказать, общего пешеходного тротуара — свинья мотается… Господи, твоя воля, какие неосторожные поступки со стороны свиньи! И кто такую дрянь выпустил наружу? Это же прямо невозможно! А главное — товарищ Дрожкин вспыльчивый был. Он сразу вскипел.— Это,— кричит,— чья свинья? Будьте любезны её ликвидировать.
Это что ж делается средь бела дня! Свиньи прохожих затирают. Шагу не дают шагнуть. Вот я её сейчас из револьверу тяпну. Вынимает, револьвер.
Только хотел начальник свинку угробить — жена вмешалась.— Петя не надо её из револьверу бить. Сейчас, может быть, она под ворота удалится.
Муж говорит:— Не твоё гражданское дело. Замри Не вмешивайся в действия милиции.
В это время из-под ворот такая небольшая старушка выплывает. и что-то ищет.— Ахти,— говорит,— господи! Да вот он где, мой кабан. Сейчас я его уберу.
Товарищ Дрожкин обратно вспылил.— Ага,— говорит,— твоя свинья! Вот я её сейчас из револьверу трахну. А тебя в отделение отправлю. Будешь свиней распущать.Тут опять жена вмешалась.— Петя, пойдём, за ради бога. Опоздаем же на обед.
И, конечно, по глупости своей супруга за рукав потянула,— дескать, пойдём.
Ужасно побледнел начальник милиции. — Ах, так,— говорит,— вмешиваться в действия и в распоряжения милиции! За рукав хватать! Вот я тебя сейчас арестую.
Свистнул товарищ Дрожкин постового.— Взять,— говорит,— эту гражданку. Отправить в отделение. Вмешивалась в действия милиции.
Взял постовой неосторожную супругу за руку и повёл в отделение.
Народ безмолвствовал. А сколько жена просидела в милиции, и каковы были последствия семейной неурядицы — нам неизвестно. Об этом, к сожалению, в газете ничего не говорится».
Идейные стереотипы прессы 20-30 годов:
- Патерналистическое (партийное) государство способно обеспечить благополучие общества. журналистика рассчитана на «среднего человека», утверждает духовные ценности в интересах власти. Утверждается исключительная роль партии в достижении идей социализма.
- Идея коллегиального решения вопросов. Благодаря использованию оборотов «мы», «советская власть» образ партии отходит на задний план, перенося меру ответственности на некий коллективный разум с расплывчатой мерой ответственности. Но готовый решать все новые задачи.
- Приоритет коллективного мнения над индивидуальным. (коллективные письма в газеты)
- Неизмеримо возрастающая роль коллективного труда на фоне индивидуального (внедрение соцсоревнований, починов, наставничества и тд.)
- «Общая платформа» - навязывание общей эмоциональной доминанты, унификация психологических состояний, культивирование единодушия аудитории («,,, в едином порыве трудящиеся завода…»)
Пресса 20-30 годов справилась со своей задачей – она сформировала в сознании населения образ положительного героя. Были заложены основы пропагандисткой деятельности прессы.
Публицистика ВОВ
Публицистика этого периода развивается в двух направлениях: художественная и газетная.
Газетная: небольшой объем, высокая информативность, репортажность, лаконичный слог, отточенность фраз.
Художественная: более эмоциональна и образна, возвышенность слога, наличие лозунгов «Ни шагу назад!»
А. Толстой «Русский характер»
Л. Леонов «Размышления у Киева»
М. Шолохов «Наука ненависти»
Н. Тихонов «Ленинградские рассказы»
Б.Горбатый «Непокоренные»
С. Борзенко «Аленький цветочек» (герой СССР)
П. Лидов, корреспондент газеты «Правда» «Таня» (очерки о Зое Космодемьянской) – обстоятельное выстраивание сюжета, синтез репортажа и очерка.
К.Симонов, корреспондент «Красная звезда»
И.Эренбург «Оправдание ненависти» - жанр газетного памфлета (под памфлетом понимают сатирическое произведение, нацеленное на осмеяние определенных человеческих пороков и уничижение того героя (героев), который представляется автору носителем опасного общественного зла.
В очерках достигается невиданное прежде для советского человека духовно-нравственная высота.
(см. Билет №8 -1)
Идейные стереотипы прессы ВОВ:
- Патерналистическое (партийное) государство. Исключительная, героическая роль партии организующей народ на исторические свершения. Тема массового героизма, патриотизма, чувство долга на фронте и в тылу.
- Мысль о готовности общества помочь государству и партии в осуществлении ее планов.
Послевоенный период
Михаил ШолоховЗаметным явлением в послевоенной печати явились публиковавшиеся в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», «Комсомольской правде», а также в местных газетах статьи, очерки, памфлеты М.А. Шолохова. Только в «Правде» были напечатаны очерки «Слово о Родине», «Любимая мать-отчизна», «Первенец великих строек», памфлеты «Свет и мрак», «Не уйти палачам от суда народов!», статьи «Победа, какой не знала история» и другие материалы.
очерк «Слово о Родине», в котором воссоздаются картины мирных довоенных лет, зримо предстают места, где только что отгремели смертельные бои, вырисовываются контуры новой жизни. Лирическое начало очерка необходимо писателю, чтобы подчеркнуть, какие кровопролитные бои пришлось вести, какой великой ценой нам досталась победа, сколько дорогих сердцу матери-Родины могил от Сталинграда и до Берлина, от Кавказа до Баренцева моря, как много осиротевших людей стало у нас после войны. Но необходимо это, напоминает Михаил Шолохов, не только для того, чтобы у нас «не стыла ненависть к врагу, даже поверженному», а чтобы еще раз продемонстрировать все величие, всю мощь советского народа. Настоящим гимном трудовому героизму советских людей звучат в очерке слова: «С дивной, сказочной быстротой врачует народ-созидатель нанесенные войной раны: поднимаются из руин разрушенные города и сожженные села, вернулись к жизни шахты родного Донбасса, уже золотится хлебная стерня на тех полях, где два года назад чертополохом, злою непролазью дико щетинился бурьян, дымят трубы восстановленных заводов и фабрик, новые промышленные предприятия зарождаются там, где недавно были глушь и запустение».
Одной из ведущих тем в послевоенной публицистике писателя становится борьба за мир. Против идеологии империализма, против поджигателей новой войны направлены его памфлеты «Свет и мрак», «Не уйти палачам от суда народов»,В памфлетах и статьях М. Шолохова неизменно звучит мысль о том, что все честные, трудовые люди обоих полушарий решительно голосуют за мир. «Руки, умеющие ласкать ребенка, руки, которые рубят уголь, водят поезда, строят дома и заводы, пашут землю и бережно ухаживают за своими станками, голосуют за мир! Умные руки, умеющие создавать величайшие ценности человеческого труда, голосуют против войны за доброе будущее тех, кто честно зарабатывает свой хлеб», - эти слова передают основной пафос его выступлений в защиту мира.
Борис Галин
Трудовым подвигам первых мирных дней посвятил свои очерки Борис Галин. Еще в довоенные годы в «Правде» публиковались его материалы о героике первых пятилеток. Очеркист остался верен своей теме и после окончания войны. В очерках «Начало битвы», «Точка опоры», «Песня о Макаре Мазае», «В одном населенном пункте» повествуется о трудовом энтузиазме советских людей, возрождающих Донбасс. Хотя вчерашние солдаты еще не сняли защитного цвета одежды, – пишет очеркист, – главные их думы – о мирной жизни, о том, чтобы скорее залечить раны, нанесенные войной. В очерках воссоздается впечатляющая картина перехода всей страны с военного на мирный лад.
К числу лучших следует отнести очерк Б. Галина «Песня о Макаре Мазае» – о прославленном мариупольском сталеваре, замученном фашистами в первую военную осень, о том, что такие герои, как Макар Мазай, навсегда остаются в истории родного края, приумножая его славу.
«С гордостью говорят здесь о том, – пишет Б. Галин, – что Пушкин, проезжая азовскими берегами близ Мариуполя, вдохновился шумом волн, что Куинджи, родившийся в этом городе, с детства впитал в себя запахи моря и степи, что сын мариупольского рыбака Георгий Седов отсюда начал свой тяжелый путь полярного исследователя. И вместе с великим прошлым – с пушкинским стихом, с «Украинской ночью» и «Степью в цветах» Куинджи, с мечтами Георгия Седова – в историю города входит Макар Мазай, его жизнь, его борьба, входит и первый грубый слиток стали, выплавленный после немцев на возрожденном заводе, и первая сваренная труба и первый прокатный лист стали...
Описывая нелегкий процесс восстановления доменных печей, мартенов, прокатных станов, Б. Галин главное внимание уделяет героям-сталеварам, живым наследникам Макара Мазая. «Я смотрел на этот сверкающий поток стали, излучающий сияние, – говорится в заключение очерка, – и в моем воображении вновь ожила песня о Макаре Мазае. Ее творят, эту песню о стали, друзья и наследники Макара Мазая. Она живет в будущем пламени плавок, в самоотверженном труде простых людей, ведущих мартеновские печи с тем истинным вдохновением, которое одинаково присуще созданию песни и созданию стали».