Вожди и богатыри многолетних походов

Нартовский эпос сохранил специфику переходных отноше­ний племени доблестных с остальной массой народа, которая относилась к племени обильно производящих Boratæ. Гегемо­ния доблестных устанавливалась не только силой: в переход­ную эпоху большое значение имело общественное мнение, одоб­рение обществом своих действий достигалось щедростью, то есть надо предполагать раздачу военной добычи на обильных пирах победы по возвращении из балцев. Приведем сюжет эпо­са, в котором представлены обе темы: принуждение силой, ре­гулярно осуществлявшееся племенем доблестных над племенем производителей, и общественное суждение о сравнительной престижности деяний профессионалов и сезонных промысло­виков "одноразовых" походов.

Boriatæ adæmæj fuldær adtæncæ;ZEhsærtægkatæ ba, kæd særæj uoj bærcæbæl ivuld na'dtæncæ, wæddær æhsaræj ba uaiægdær adtæncæ ma sin fud bændtæ uinun kodtoncæ — "Бориаевы людь­ми были многочисленнее, но Ахсартагкаевы, хотя поголовьем не были так многочисленны, но все-таки доблестью были стре­мительнее, и горькие дни часто являли им"²⁸⁶. Самый доблест­ный из племени Ахсартаггата — стремительный Батрас. Сам он — воплощенная стрела, а меч его — молния. Его вне­запные появления и жестокие избиения нартов чередуются со щедростью и благородством других его поступков. Он безупреч­ный профессиональный воин и аристократ — это признано бе­зоговорочно. Однако в общественном мнении всего нартовского народа нет полного признания его социального приоритета — и это главная причина того, что обществу порой жестоко "пе­репадает" от Батраса, устанавливающего в нем новые порядки. Сюжет, рассказывающий об этом, весьма нагляден: лучшие из нартов собрались на Ахкела для выявления того, кто из двух героев, Сослан или Батрас, более достоин. При этом очень ха­рактерный момент присутствует в задании, которое сформу­лировала Ахсина ("госпожа" — один из титулов Сатаны): кто завтра до полудня вернется с лучшей добычей, тот и лучше. Совершенно ясно, что это задание, при всей стремительности Батраса, выиграет Сослан, ибо оно подходит только для одно­го короткого набега куда-нибудь по соседству. Так и случает­ся: Сослан приводит в качестве добычи мальчика и девочку из кургана неподалеку и провозглашает свое промысловое кредо — дело мое скорое. Батрас проиграл в скорости — он отсутст­вовал десять лет, семь лет, но зато привел сто ароб богатства, сто молодых мужей и сто девиц пленных. Мнение великих судей Нарты распределилось пополам, и вердикт заключал компро­миссную оценку: достоинство Сослана и Батраса — равное ²⁸⁷. То есть — это пока переходное время, когда в нартовском обще­стве "на равных" сосуществовали годичные сезонные дружины bal и многолетние профессиональные дружины с трех- и семи­летним постоянным составом.

Таким образом, сюжет свидетельствует, что нарты практи­ковали как разовые кратковременные набеги за добычей, для которых специально выбирали вождя (скорое дело Сослана), так и многолетние походы балц в далекие страны, откуда приводили большую добычу великие воины и вожди (Батрас). В обществе существовали конкурентные оценки того и друго­го, и очевидно, что перед нами эпоха распада родовых отноше­ний под влиянием складывавшихся военно-иерархических об­разований, которые решали разного уровня задачи и имели со­ответствующую этому организацию членов. По времени — это именно эпоха — она охватывает всю огромную протяженность времен, отложившихся в емкой памяти нартовского эпоса, и в ней нет свидетельств о завершении конкуренции: военные "де­мократы" и военные "аристократы" сосуществуют на всем про­тяжении циклов Сослана и Батраса. Единственное можно ут­верждать определенно — это то, что приоритет силы аристо­кратов — несомненно новый мотив: кровавые избиения нар­тов, учиняемые Батрасом за разного рода "обиды", за которы­ми, конечно же, стоит борьба за привилегии, свидетельствуют о "полицейских" функциях дружин аристократов. И самое важ­ное: этот сюжет являет первый случай раскола в самом племе­ни доблестных Ахсартаггата, когда конкурентами выступили лидеры племени — перед нами одна из иллюстраций распада племени доблестных и выделение профессиональных воинов в сословие военной аристократии.

Любопытно, что именно такую картину скифского общества дают исторические описания Геродота, Диодора и Плиния. Социальные традиции нартов и скифов очень точно представ­лены в эпосе: родоплеменной демократизм переходной эпохи и аристократизм царского племени, запечатленные античными авторами в двух генеалогиях скифов, теперь стройно соединя­ются в один исторический контекст, который известен нам в варианте совмещенного переизложения как Нартовский эпос. Он свидетельствует об идейном расколе в скифо-нартском об­ществе: племя доблестных нартов æhsar и геродотовы династы царских скифов ksaj исповедуют свою идею и свой культ — во­енной силы, бога войны и рыцарского благородства как особо достойной жизни; а большинство нартов, представляющих дру­гие два племени — нартовских производителей bora и ведаю­щих верой и знанием alæg, которым соответствуют нецарские скифы Геродота, — исповедуют иную идею и иной культ — веры в могущество родовых божеств и силу молитв, обеспечиваю­щих извечный строй жизни.