Интервью с жанной алексеевной каретко

(записано А.И.СЕНОТРУСОВЫМ 29 октября 2005 года)

А.С. Когда вы приехали с мамой в Лоцманское селение? Какой это был год?

Ж.А. В октябре сорок пятого.

Ж.А. Мой папа был офицер, его перевели в Лебяжье. И им всем было велено привезти жен на место новое. Обязательно. А учился он в Военно-морской академии имени Крылова.

Моя мама устроилась в Дом отдыха. Днем она, значит, там работала в библиотеке, библиотекарем, а вечером она работала, билетершей, если было кино, а если были танцы, то растаскивали стулья, и она крутила патефон!

А.С. Ну, у нее важный был пост – кого пустить, а кого – нет…

Ж.А. Ну, естественно. Я тогда была маленькая и на все танцы смотрела из-под занавески.

А.С. Это сколько лет Вам было?

Ж.А. Лет семь-восемь, вот так. И мне страшно все это нравилось, так это было все красиво: офицеры все были в форме и с кортиками. А дамы все были в длинных платьях! Мне в общем все нравилось: формы, платья разные – как это было красиво! Мама крутила «Рио-Риту», а мы балдели…

А.С. Освещение парадное, какое тогда было? Красота вот эта, очарование это откуда?

Ж.А. Не знаю, лампочки, наверно, были. Неужели вы думаете, что были свечки? Не было свечек!

А.С. А не было люстры?

Ж.А. Я помню, что люстра была там, где был бильярд, мне кажется.

Я помню фильмы: «Тарзан», мой любимый «Тарзан», правда, меня не пускали, и я лазила наверх, туда, к этому киномеханику, и смотрела в это окошечко, меня даже мама не пускала. Потом я помню замечательный фильм (даже книжку потом купила) «Приключения капитана Блада».

А.С. А люди, которые приезжали туда, это были, очевидно, военнослужащие. На сколько они приезжали? На неделю? На месяц?

Ж.А. На месяц.

А.С. А поселяли их где?

Ж.А. Поселяли их, в основном, вот в этих домиках на берегу залива.

А.С. А в тех домиках, которые вдоль шоссе?

Ж.А. Там жили только местные.

А.С. То есть они были заселены постоянными жителями? А у вас, то есть ваша империя, ваше место - это все от дома первого до семнадцатого получается и дом, который поперек Лоцманки, ваш? Вы в нем жили?

Ж.А. Мы в последнем доме жили, ну да, который поперек стоит, мы в сорок шестом доме поселились.

А.С. А дрова где вы доставали? Это предмет забот мамы был: как найти, выписать, притащить, а потом разрубить и так далее. Вы же на печном отоплении были?

Ж.А. На печном, конечно, вон Краузе до сих пор топит. А когда мама заболела и потом умерла, все это легло на мои плечи: и вода, и дрова.

А.С. А воду вы где брали?

Ж.А. Вот в колодце, который прямо стоит на заливе.

А.С. А как же те люди, кто приезжал на месяц? Они не должны же были, наверно, печки топить? Кто-то за них топил?

Ж.А. Да, у нас был в доме отдыха дворник и ещё такой был дядя Ваня с такой огромной бочкой, в которой он возил воду. На лошади. В титан. В доме отдыха, в кухне, был такой титан. Я тоже ходила за горячей водой туда. Там, значит, была такая тетя Нина , она грела, и у них была горячая вода.

А.С. То есть ее можно было разбирать всем, кто жил в Лоцманском?

Ж.А. Нет. Только для внутренних нужд, для дома отдыха.

А.С. А где они мылись, отдыхающие?

Ж.А. Баня действовала.

интервью с жанной алексеевной каретко - student2.ru

А.С. Это железобетонное здание на берегу?

Ж.А. Ее как-то, по-моему, попозже построили. Я не помню, столько лет прошло...

А.С. А вы – мылись в тазике?

Ж.А. Нет, мы ходили в баню туда, на станцию.

А.С. В военную или в железнодорожную?

Ж.А. Я ходила в военную, а многие ходили в железнодорожную. Но там, в железнодорожной, было жарко, душно и дурно. Потом в военную нам ходить запретили, нас не пускали. И все ходили в железнодорожную.

А.С. Нет, а мне казалось, что эта баня славилась, лоцманская, у нее был хороший котел, там была прачечная на два котла. Белье там не стирали?

Ж.А. Стирали-стирали. Там как раз у меня была знакомая прачка, которая там стирала белье.

А.С. Жанна Алексеевна, меня занимает еще тут здание одно. Когда мы мост переходим и не поворачиваем к вам, а повернем глаз налево, и там деревянное здание, у которого посредине вот такой сверху излом крыши. Это тоже баня была. Она топилась круглосуточно. В ваше время что это было ?

Ж.А. В наше время там была библиотека.

А.С. Именно там? А не в лоцманском Собрании?

Ж.А. Нет. В лоцманском тоже была библиотека, ее даже расширили.

А.С. И она не уместилась, и переместили сюда ее?

Ж.А. Да.

А.С. А сколько лошадей было при вашей памяти?

Ж.А. Я откуда знаю?

А.С. Ну, две-то лошади, наверно, были? Воду на них возили, дрова возили. Телеги, сани должны были быть, кареты. Где-то эти вещи хранить надо?

Ж.А. Все было! Потом было наводнение, и все утонуло.

А.С. Утонули лошади? Они же плавать умеют…

Ж.А. Насколько я знаю, я знаю, что кабаны там - это в 1957 году, кабаны все померли, утопли. Значит, в 1947 году это было. Я помню, что как-то в 1947-м и 1957-м – два больших наводнения было. А может, лошади заперты были, откуда мы знаем?

А.С. Если заперты и еще на коновязи привязаны, тогда, конечно, могли лошади погибнуть. А так лошадь выплывет…

А.С. А как вы ходили, когда вот темно, когда осень или зима? Светили фонари? Или как сейчас?

Ж.А. Нет, не помню фонарей.

А.С. А были дворники? Кто разметал дороги?

Ж.А. Были, наверно, дворники. В доме отдыха были, конечно, там такая чистота была, такие беседочки, качели были…

А.С. А сколько в одном лоцманском доме могло жить отдыхающих?

Ж.А. Вот я знаю, что там, например, кухня и четыре комнаты должно быть.

А.С. А наверху чердак, который был оборудован как мастерская. Это раньше. А как в ваше время?

Ж.А. Ничего. Там ничего не было, ни у кого. Там они сушили белье.

А.С. Если в четырех комнатах, то, наверно, жило человек восемь?

Ж.А. Вероятно.

А.С. А вообще, сколько человек приезжало за один заезд? Можно судить, скажем, по тому, в кино сколько человек приходит?

Ж.А. Откуда я знаю? Не представляю даже.

А.С. А я представляю себе это помещение и могу поместить в него человек восемьдесят.

Ж.А. Нет, меньше.

А.С. Меньше, да? Еще печка круглая топится в зале, нельзя рядом поставить стулья…

Ж.А. Печка – да. Нет-нет, людей было меньше!

А.С. А они с семьями отдыхали?

Ж.А. Да. Нет, бывает, и одинокие были. А потом курсанты стали приезжать, попозже.

А.С. Курсанты у нас были и наши русские, то есть советские, и были граждане Китая, Польши, Албании.

интервью с жанной алексеевной каретко - student2.ru

Ж.А. Ну, это то, что я помню, может, и еще какие были. Но русские тоже курсанты были.

А.С. Обычно дом отдыха так устроен, что ежемесячно надо чем-то отдыхающих развлекать. Не помните, какие концерты были?

Ж.А. О! Во-первых, у нас приезжал ансамбль песни и пляски имени Александрова. Они жили вот на берегу в доме.

А.С. Большой дом нужен. Один раз были?

Ж.А. В большом доме и жили. Один раз приезжали, да.

А.С. А ансамбль танца и песни Балтфлота?

Ж.А. Тоже один раз были. Ну, очень редко они приезжали. Потом жили у нас актёры во время съемок кино «1919-й год» , «Мы из Кронштадта», «Балтийское небо» .

Ж.А. «Балтийское небо» я хорошо помню, да.

А.С. Сколько месяцев снимался этот фильм?

Ж.А. Летом – точно. Потом там какие-то лошади были, и одна меня чуть копытом не убила. Так меня режиссер вытащил из-под лошади, какой-то очень знаменитый (теперь фамилии не помню), и очень меня обругал: чего я к лошади полезла…

А.С. А рядом с вами была пекарня, в подвале церкви? Вы там покупали хлеб?

Ж.А. Да. Хлеб был белый, пушистый! Вкусный такой!

А.С. Сколько вам нужно было на двоих в день - булку, две?

Ж.А. Откуда у нас деньги-то? Мы покупали булку на неделю. Ели мы одни огрызки. У мамы под конец, в 1960 году, была заработная плата 35 рублей. А при этом я уже пошла учиться. В 1957 году я пошла учиться, у меня была стипендия 18 рублей. Я еще снимала комнату. Не комнату, а угол. Я привозила из дома целые банки капусты квашеной и картошки. Но я жила там только полгода, А потом поезда не ходили. Поезда ходили редко…

А.С. «Подкидыши» это были…

Ж.А. Да, «подкидыш» ходил. В 1945 году он ходил, по-моему, раз в день.

А.С. А когда Вы стали учиться?

Ж.А. Два раза, утром и вечером.

А.С. То есть Вы утром уезжали и вечером могли вернуться с занятий? До Рамбова добрались, а оттуда – на «подкидыше»?

Ж.А. Да.

А.С. А сколько «подкидыш» шел с Ломоносова до Лебяжья?

Ж.А. Наверно, как и сейчас.

А.С. Он идет достаточно медленно. А вагонов сколько было?

Ж.А. Ну, скажете. Не два или три, а больше. Четыре?

А.С. А в Большой Ижоре у погранзаставы не садились пограничники?

Ж.А. Садились. И проверяли до Лебяжья, до Чайки.

А.С. Поезда-«подкидыши» ходили точно по расписанию, соблюдалось оно?

Ж.А. Да. Да.

А.С А свисток? Когда вы спешили на свою Чайку, вы…

Ж.А. Поезда не останавливались на Чайке.

А.С. Но Вы говорили, что до Чайки проверяли. Значит, вы до Лебяжья доезжали?

Ж.А. До Лебяжья.

А.С. А обратно Вы в потемках шли или возвращались через поселок?

Ж.А. А мы дергали стоп-кран!

А.С. И он притормаживал?

Ж.А. Ну, конечно, ведь стоп-кран же! И мы вываливались…

Ж.А. Да. Да.

А.С. А меня интересует: тогда на Лебяжьем воду заливали они, там же это была большая станция, восьмипутейная ? Краны с водой большие?

Ж.А. Да. Да.

А.С. А кипятильник работал на станции, нет?

Ж.А. Кипятильник я как-то не помню, оно мне как-то было не надо. Но я думаю, был.

А.С. А дальше туалет теплый?…

Ж.А. Туалет не теплый!

А.С. А печка в него вмонтирована. Я просто по печке смотрю, по архитектуре.

Ж.А. Ну-у… Не помню.

А.С. А Вы ходили в «Рваные паруса», в чайную?

Ж.А. Нет. А зачем? И где деньги на это?

. А.С. Я почему задаюсь вопросом: на месте нынешнего «24 часа», а раньше сельпо, за ним была керосиновая лавка. Вы покупали керосин? У вас же керосинки были? И керогаз – Вы все, наверное, прошли?

Ж.А. Да. У меня все было. У меня есть фотография с керосинкой: я держу ребенка и варю кашу на этой керосинке. А ребенок маленький, и вот я с ним варю. Потом я купила керогаз, и он у меня в коридоре взорвался. Хорошо, что шел мимо дачник, схватил половик, им вот так вот накрыл и выкинул. И он там взорвался. Мы чуть не сгорели.

А.С. Я хочу сказать, что керосинка и керогаз у меня живы до сегодняшнего дня, обе емкости у меня находятся.

А.С. Я сколько раз бывал на лоцманском кладбище, там мне сказали, что еще лет 15 назад была последняя большая каменная плита со славянской надписью, предположительно, что это или священник, или же какая-то закладная… На этом месте был как бы рубеж: из леса выйти, посидеть и дальше в поселок идти, или, наоборот, в лес - от этой плиты. Она была на Вашей памяти?

Ж.А. Нет.

А.С. В 40-е годы и 50-е как выглядела церковь, нынешняя церковь? А тогда это был еще кинотеатр или уже пекарня?

Ж.А. Нет, тогда это был и кинотеатр, и пекарня – все было вместе. Мы всегда хохотали: здесь кино, там Бог, а там пекарня!

А.С. А этот запах пронизывал помещение?

Ж.А. Да, было так тепло. И хлебом пахло.

А.С. А какие же на ней были купола? Нина Дмитриевна Звегинцева пытается понять, сколько было куполов. А на вашей фотографии я увидел конус. Она исходила из того, что там была луковица, а я вижу четырехгранный конус. И больше ничего.

интервью с жанной алексеевной каретко - student2.ru

Ж.А. Конус, да.

А.С. А в проекте (строительный проект у меня есть, я Вам покажу) на самом кончике, к Ленинграду, находится одна небольшая по размеру луковица и четыре тоненьких, маленьких. А крыша все равно двускатная. Вот что мне не нравится в этом проекте, что уж очень такая эклектика, такая нерусскость была изначально заложена в этом православном храме.

Ж.А. Что-то там нерусское. Вот там змея сзади и что-то там еще такое…

А.С. Нет, не змея, это пять хлебов и две рыбы переплелись хвостами. Это означает, что Иисус, выводя из Палестины еврейский народ, накормил его пятью хлебами и двумя рыбами. Так вот там пять булочек вырублено и рыбы с хвостами, это Библии расшифровка.

Ж.А. Вот это ликбез!

А.С. А как вы шли на станцию, когда вам нужно было сесть на «подкидыш», какой маршрут у вас был?

Ж.А. Мы и возвращались, и туда ходили через кладбище, вдоль вот так. Там такой дом стоял. Выходишь за церковь и дальше такая тропинка.

А.С. По нынешней Кооперативной?

Ж.А. Нет. Дальше. Где она заканчивается.

А.С. А не проще было дойти по шпалам?

Ж.А. По шпалам там немножечко мы шли, потому что тропиночка шла только до семафора, а от семафора уже пешком. И одна моя знакомая погибла так. Когда мы вырвали стоп-кран, она прыгнула последней. У нее была шуба, и она шубой зацепилась. Ее так это протащило, и она погибла. У нас не было шуб, и мы прыгали – фьюить! – и все. Она была женой военного врача, который жил в Лоцманском, только вот с этой стороны. Приехала его сестра, забрала этих детей и его. Он очень интеллигентный человек, я очень часто к ним ходила – она любила пироги печь и вообще такая женщина, знаете, изумительная.

интервью с жанной алексеевной каретко - student2.ru А.С. А собственно для Лоцманского того времени центром жизни был ли дом отдыха? Крутилась ли жизнь вокруг него?

Ж.А. Я считаю, что да! Потому что вот эти самые молодые тетки, они все бегали на танцы сюда. Вот эти сестры Федоровы, Мария Григорьевна, ее сестра Ленка, ее сестра Танька…Нет, Танька была младше. Потом, значит, Михайлова такая, Мария Георгиевна, она живет на Приморской, 4, болеет сильно сейчас. И вот вы знаете, что они делали? Они в паспортах уменьшили себе год рождения! Не знаю, как они могли изменить, но две – изменили. Стали младше. Причем, один раз какой-то курсант был, по-моему, наш русский летчик, нет, не курсант - летчик один. Что-то мы гуляли по улице, а впереди шла вот эта Мария Григорьевна Михайлова. Значит, если мне было тогда 18, то ей – 28! Вот тут только до меня дошло. Для меня она была старуха страшная! И вдруг мой кавалер и говорит: «Какая у нее красивая фигура!» Я так обиделась… Она была высокая такая, стройная, она до сих пор такая, хотя она больная уже. И только потом, вот сейчас, через пятьдесят лет, до меня дошло, что разница-то у нас была небольшая. Но когда тебе 18, а ей – 28, то это – сто лет!

А.С. Это я с Вами согласен. У школьников сочинения смотрю, так пишут в шестом классе: «Впереди шел пожилой человек лет восемнадцати…»

Ж.А. Да! Я потом ей рассказала, и она так хохотала! До сих пор смешно. Я ей говорю: «Вы имели бешеный успех, я от зависти чуть не рухнула!»

А.С. Знаете, такая есть болезнь: когда люди в Сочи приезжают (скажем, условно так), то жителям Сочи кажется, что приезжающие со всей страны – богатые люди: они приезжают и кидают деньги направо-налево, и позволяют себе жить как хотят. Они не знают, что те чаще всего потом одиннадцать месяцев накапливают очередные рубли, чтобы потом опять приехать сюда. Но у них-то такое впечатление. А вы каждый месяц видите новых людей, приезжающих отдыхать, которые не связаны ни учебным процессом, ни экономией денег: они приехали сюда отойти. Не появилось ли у вас желание этой красивой жизни поверить? Тому, что вот она такая и должна быть, жизнь, легкая, красивая?

Ж.А. Нет. Но кавалеры у меня, конечно, были. Во-первых, все приезжали и говорили, что они холостые. И все эти наши дамы, которые поменяли себе возраст, они все рассчитывали на что-то, естественно. Ну, а поскольку я была гораздо моложе, мне было не до этого. Хотя курсанты, которые оканчивали училище (у меня было два таких случая), предлагали мне уехать вместе с ними. Но я еще училась в техникуме. Но дело в том, что мне тогда было 19 лет.

А.С. А скажите, в 50-е годы клубов было несколько – у железнодорожников, потом на углу сейчас пустующее двухэтажное здание, потом у школы младших авиационных специалистов (ШМАС) вот этот клуб…

Ж.А. Да, я тоже ходила туда!

А.С. Меня больше занимает, где здесь-то вы были? А в море-то вы выходили? Вы в Лоцманском жили…

Ж.А. У меня была своя лодка, «двушка».

А.С. Никто не запрещал?

Ж.А. Мама.

А.С. Так! Без знания погоды, отчаянно выходить в море, где шторм может развиться в любой момент?

Ж.А. Ну, меня пару раз ловили пограничники – ну и что? И притаскивали домой.

А.С. У дома отдыха свои лодки были?

Ж.А Да.

А.С. А где они стояли?

Ж.А. Ну, я же сказала: был деревянный пирс.

А.С. А зимой?

Ж.А. Свою лодку я затаскивала к себе в сарай. У меня была своя голубенькая лодочка, такая хорошенькая. И потом, через много лет, когда я вышла замуж, муж и говорит: «У нас на корабле хотят списать лодку». Я сказала: «Са-а-аша! Я хочу лодку!» Но самое смешное было потом. Когда надо было ее регистрировать, мы построили сарай. Притащили мы эту лодку, ее надо регистрировать. Приезжает комиссия. А муж, как всегда, в море. Мне и говорят: «Интересно, а кто будет показывать, может, она вообще дырявая?» Я говорю: «Она пластиковая, с воздушными подушками!» – «И кто это, интересно, сядет?» Я говорю: «Я!» И села. И пошлепала. Они говорят: «Э-э, дама, дама, вернись! Мы все поняли».

Ж.А. Я родилась на юге, в Крыму, а в сердце горячей любовью ко мне возвращается Лоцманское селение моей юности и во снах приходит ко мне моё несытое, но дорогое детство.

Оглавление.

Борис Бобылёв. Размышления по-лебяженски. 3

Валентин Львович Бианки. Биографическая справка. 7

Анатолий Валентинович Бианки. Вспоминая Лоцманское селение. 8

Виталий Бианки. Морской чертёнок. 9

Ольга Алексеевна Ливеровская. Стихи. 12

Юрий Ливеровский. Из «Поэмы о Лебяжьем». 13

Алексей Ливеровский. Из книги «Приключения загольного бека». 13

Нина Гаген-Торн. Виталию Бианки. 14

Виталий Бианки. Петербург-Лебяжье. 15

А. Карху. Приглашаем в Лебяжье. 16

Олимпийский чемпион Александр Краснов. 21