Глава 7: зима в облачных горах

«Саламандры – это создания, обитающие в огне. Маги считают это существо субстанцией огня, его душой. По одним преданиям, тело саламандры было создано из частиц чистого пламени. Некоторые поверья, наоборот, приписывали этому существу способность гасить пламя холодом своего тела».

Резкий порыв ледяного ветра с грохотом распахнул окно, и я подняла голову от «Энциклопедии магических существ».

– Да когда же кончится эта проклятая зима! – в очередной раз пожаловалась я, с неохотой вставая и начиная воевать с оконной створкой.

– Еще полтора месяца, – рассеянно отозвался Маркус.

– А то я не знаю, – вяло огрызнулась я, с трудом захлопывая створки.

Кили чинил оконные задвижки едва ли не каждый день, накладывал на них какие-то заклятья (если судить по его прыжкам и таинственному шепоту), но ничего не помогало. Под мощным напором ветра задвижка прогибалась, и створки распахивались. Я в таких случаях закрепляла их стопками тяжелых книг.

– Это не так много, – утешила меня Эллин, – ведь первую половину зимы мы пережили.

Да, пережили, но легче от этого не было. Я вернулась в кресло, натянула на плечи теплое одеяло и снова взялась за книгу. За окном злобно взвыл ветер, яростно царапая ледяными когтями по стеклу. Бррр!.. Мурашки по коже... Чтобы как-то отвлечься от неприятного ощущения, я рассеянно обвела взглядом комнату.

С первым же наступлением холодов моя комната перестала мне принадлежать, потому как в ней вечно толкался весь проживающий в замке народ, включая привидений. Кроме, разве что мэтра Звездочета.

Вот и теперь – привычная картина. Эллин с еще двумя старейшими призрачными жительницами, Онис и Ярой, о чем-то тихо сплетничали, забравшись на книжный шкаф. Кили, удобно устроившись на письменном столе, вязал мне очередной носок и горячо спорил с Маркусом о природе астральных тел. Норс, смотритель северной башни, азартно резался в карты с призраком прадедушки моего наставника, тоже Звездочетом, и ифрилом, который, по неясным мне причинам, перестал быть невидимым. Еще два смотрителя, Лер из западной башни и Дин из восточной, храпели, свернувшись клубками, в моей постели под вторым одеялом. Довершал картину огненно-рыжий айт, спавший в тапке.

Покосившись на рыжика, я невольно улыбнулась. Когда он вылупился, я была в панике. Чем кормить, как растить, а если размножаться начнет?.. И всерьез думала попросить Шейтара отвести малыша к «маме», в «гнездо». Но вмешался мэтр Звездочет, однажды поутру обнаруживший пушистую мелочь в библиотеке. И объяснил, что айты: а) всеядны; б) растут сами по себе, но первый год жизни ему необходимо быть рядом со мной – сильна связь крови; в) размножаться начинают после пяти лет жизни, и пыльца для размножения есть только у девочек. А у меня – мальчик, которому еще расти и расти.

Я подоткнула одеяло под замерзающие ноги и с вожделением покосилась на недовязанный Кили носок. А виноват во всем дикий холод, к которому я не была готова и никак не могла привыкнуть. И почти выходила из своей комнаты или хорошо отапливаемой кухни, где каждое утро практиковалась в приготовлении снадобий. Все остальное мэтр Звездочет любезно предоставил мне на самостоятельное изучение, однако я подозревала, что ему просто неохота покидать свою теплую центральную башню.

– Лекс, дров не подбросишь? – попросил ифрил, ловко тасуя карточную колоду.

Я хмуро покосилась на него, но к камину подошла. Впрочем, огонь – даже жаркий, даже колдовской, одно время творимый Кили, – был бессилен против ледяных сквозняков, гуляющих по комнате. Встала, я, кстати, вовремя: именно в этот момент ветер вновь решил пошалить, спихнув с подоконника книги и с треском распахнув окно.

Вместе с окном хлопнула и входная дверь. На пороге нарисовался посиневший от холода Вэл. Лицо до глаз замотано шарфом, темные брови и выбивающиеся из-под шапки пряди волос выбелены инеем. Плащ на долговязой фигуре стоял колом. Только этого наглого обитателя замка здесь и не хватало...

– Мерзкая погода! – он стянул с лица шарф, прошелся по комнате и плюхнулся в мое кресло напротив камина. – Давно в Облачных горах не было такой лютой зимы! Кажется, еще немного – и мороз вытряс бы из меня душу...

– Как жаль, что ты там не задержался... – пробормотала я, прижимая стопку книг к створке.

– И я тебя тоже люблю, милая, – ухмыльнулся Вэл, зябко кутаясь в мое одеяло, – нежно и с первой встречи.

Я наконец-то закрыла окно и повернулась к креслу. Приятного в увиденном было мало, о чем я и поспешила всех оповестить.

– Ты опять не разулся! – зашипела я. – Сколько раз говорить, чтобы ты не тащил сюда грязь! И вообще – вон из моего кресла! Надеюсь, я еще имею право распоряжаться в своей комнате! Одеяло оставь! Иди и принеси свое!

– Лекс, побереги голос, – озабоченно посоветовал Маркус, отвлекаясь от спора. – У тебя же больное горло!

– Ничего у меня не болит! – сварливо взъелась я, плотнее обматывая горло теплым шарфом.

Естественно, я лукавила – горло болело пятый день подряд, с тех пор как мы с Шейтаром устроили двухчасовой осмотр окрестностей и угодили в сильнейшую метель. Жеребец нисколько не пострадал, а вот я промерзла и разболелась и, к явному удовольствию Вэла и ифрила, на три дня лишилась голоса. Чем они беззастенчиво пользовались, но я им это еще припомню.

Настроение было безнадежно испорчено. Я забралась с ногами в кресло и тупо уставилась на искрящийся в камине огонь. Скорей бы весна... Айт, словно почувствовав мое настроение, робко прокрался ко мне на колени. Я со вздохом провела рукой по пылающей шерстке. Ты один меня понимаешь и поддерживаешь, Чудик...

Айт урчал, и комната постепенно погружалась в вязкую тишину. Я, зевая, начала клевать носом. Сумеречный зверек исключительно благотворно влиял на мою нервную систему, хотя бы тем, что обеспечивал полную тишину в ночное время. Дома я никогда не жаловалась на бессонницу, но там я в основном вела ночную жизнь, поэтому и спала, как убитая. Но здесь занятия начинались неприлично рано, и пришлось учиться засыпать после заката. А это непросто. В основном из-за призраков и отчасти – из-за Вэла, который в хорошую погоду выползал на балкон и не то на луну выл, не то все же песни пел. Вот тогда-то и пригодились полезные свойства Чудика. Малыш вечером забирался в тапку и громко урчал, обеспечивая мне крепкий сон.

Айт растормошил меня как обычно, на рассвете. Конечно, настоящий зимний рассвет в небе разгорался часов в десять, но, несмотря на это, время шесть часов утра упорно именовалось рассветом. А по мне – ночь ночью.

Я с сожалением вылезла из-под теплого одеяла и, натянув тапки, поползла в ванную, где снова наткнулась на вездесущего айта. Малыш, прижавшись боком к кувшину, грел ледяную воду. Вообще я обнаружила, что сумеречное существо обладает как уймой полезных магических качеств, так и странностями. Одной из которых была необъяснимая привязанность к Вэлу. Чудик ходил за ним по пятам и путался под ногами, за что огребали мы оба. Благо, нечасто. Но примерно раз в десять дней точно. Что у мага есть такого, в чем может нуждаться айт?..

Умываясь, я недобрым словом помянула Кили. Это его прямые обязанности – заботиться об обитателях башни! А он что? А он спит. В моем кресле. С недовязанным носком под головой. Смотритель... Я надела еще один теплый свитер, обула сапоги и отправилась на занятия, по-черному завидуя всему спящему народу. Ладно, смотрители, но почему Вэл не занимается в такую же рань? Я, может быть, тоже хочу спать до обеда! Уходя, нарочно громко хлопнула дверью, от души жалея, что никто на грохот среагировал. Даже призраки.

Занятия у мэтра Звездочета проходили довольно странно. Полностью он вел лишь один предмет – собственно, звездочтение, а все остальное я изучала посредством говорящих книг и собственных стараний. Перед каждым уроком я получала учебный лист, который объявлял задание. После книги просвещали по части теории, а на моей совести оставалась практика. Что, в общем-то, тоже немало, хотя я изучала всего десять предметов. «Всего» – это по мнению наставника. Мне же хватало с избытком. Мэтр Звездочет, отчаявшись выяснить качества моей силы и обучить простым заклинаниям, утешился тем, что мне дан необыкновенный дар понимания природы, и взялся за его развитие. То есть, мне пришлось-таки зубрить сразу пять древних языков плюс животно-растительно-магические миры, а также колдовские снадобья. К слову, последнее мне нравилось.

Зябко ежась, я быстро пересекла коридор и спустилась по лестнице в подвал. В первой комнате, обычно прохладной, а сейчас – просто ледяной, хранились компоненты, распределенные по четырем огромным шкафам. Соответственно, в первом шкафу – растительного происхождения, которые я уже изучила, во втором – животного простого, которые я разбирала сейчас, в третьем – животного магического (предстояло учить весной), а в четвертом – человеческого. Хотя я от души надеялась, что о последнем Вэл пошутил. Шкафы тщательно запирались, а ученику выдавался ключ лишь от одного – в котором хранились нужные для урока компоненты.

– Вы опоздали! – обвиняюще объявил учебный листок, лежащий на небольшом столике.

– Ну и что? – огрызнулась я.

– Сегодня вам предстоит повторить пройденный курс по растительному миру. Если не успеете выполнить задание – не зачту, – пригрозила вредная вещь.

– Да хоть вообще ничего не ставь, – равнодушно бросила я, поймав лист и начиная изучать задание.

Травки, листочки, цветочки… скука! Быстро обобрав шкаф, я взяла требуемое в охапку и пошла греться во вторую комнату. Между собой все называли ее кухней, хотя ничего съедобного там не готовилось. Зато там находилась огромная, на всю стену, печь с множеством очагов. По разным сторонам от печи громоздились еще два шкафа, битком набитые различной утварью, а напротив – корыто для использованной посуды.

Сложив принесенное на стоящий в центре большой стол, я поблаженствовала, отогреваясь у печи, а потом взялась за дело. Варить по памяти проклятое снадобье, излечивающее бессонницу и обеспечивающее народу крепкий сон. Сварганить отдельно для себя, что ли? А лучше для Вэла. И подмешать ему втихаря в чай. Может, хоть тогда он будет спать, а не донимать всех своим присутствием...

Снадобье, как всегда, подгорело. Но, судя по характерному сладковатому запаху, удалось. Вот и отлично. Я перетащила корыто на стол. Сейчас согрею воды, отмою котел и пойду проведать Шейтара. Застоялся он, бедняга, но о каких прогулках может идти речь в такую жуткую погоду?..

От мрачных раздумий отвлек скрип двери. Обернувшись и узрев Вэла, я удивленно хмыкнула. И какая нелегкая принесла его сюда да в такую рань?

– Лекс, сделай что-нибудь со своей живностью, слышишь? – начал ворчать он.

– Что, например? – рассеянно уточнила я, черпаком переливая свое варево из котла в бутыль.

– Выгони из замка, посади в клетку – да что угодно! Или я его прикончу!

Я фыркнула, отложила черпак и слила остатки зелья в кружку. Самой пригодится. Налила в корыто воду и замочила использованную посуду. Хочу к Шейтару и на волю...

– Это рыжее недоразумение мешает мне спать!

И поделом! Нечего дрыхнуть, где попало! Привычка у него такая, что ли? Так, не отвлекаться... Посчитать до двадцати – и можно приступать к мытью.

– Лекс, ты меня слышишь?

Да тебя только глухой не услышит... В общем, двадцать.

– Если сама за него не возьмешься, то я...

– Не трогай Чудика! – моему терпению пришел конец, и я, отвлекшись от чистки котла, угрожающе посмотрела на Вэла. – Его я буду защищать грудью!

Вэл перевел взгляд на вышеозначенную часть моего тела и иронично приподнял бровь:

– Было бы, чем.

Я так и замерла с щеткой в руке. Началось. Когда он злился – неважно, на Чудика или на погоду, то сначала доводил до белого каления меня, а потом с удовольствием наблюдал за результатом. И ведь, подлец, умудрялся находить мои самые уязвимые места... Нет уж. Сегодня я ему такого удовольствия не доставлю. Надоело. У меня тоже есть своя человеческая гордость! Я молча проглотила оскорбление и с удвоенной энергией заскребла котел.

– До дыр ведь протрешь.

Молчание.

– До десяти считаешь?

– До тридцати, – процедила сквозь зубы я.

– На каком языке? – Вэл сел на краешек стола рядом с корытом, наблюдая за мной с насмешливым любопытством.

– На энрийском...

– Врешь, – уверенно заметил он и «рассудительно» уточнил: – без магии его не освоить. Каждый звук энрийского порождает свой символ, который способен увидеть и понять лишь одаренный маг. А ты кто? Обычный человек. С бабушкой-волшебницей и бездной самомнения, но бессильная и ни на что не годная. Или я не прав?

А вот этого ему говорить не следовало!.. Злость людей, конечно, отличается от злости магов, но тоже имеет свои неприятные особенности. Я посмотрела на своего мучителя, потом перевела взгляд на котел и, недолго думая, с размаха надела посудину на голову Вэлу. По его лицу потекла мыльная пена, смешанная с подгоревшими остатками снадобья, а я благоразумно попятилась. Еще немного – и он взорвется вместе с котлом, а значит – пора делать ноги.

Швырнув в Вэла щеткой, я развернулась и загнанным зайцем помчалась к себе в комнату. И вовремя.

– Ле-е-екс! А ну, вернись!..

Ага!.. Нашел самоубийцу!

Ветром пролетев по коридору, я на одном дыхании домчалась до входа в южную башню. И пусть он маг, зато я – быстрее бегаю! Позади меня послышался громкий топот, разбавленный руганью. Все равно – не догонишь!

Ворвавшись в свою комнату, я немедленно накинулась на своих «постояльцев»:

– Вон отсюда! Все! Живо!

– Лекс! – возмущенно вскинулась Эллин.

– Потом спорить будите! Быстро-быстро!

Привидения и смотрители, обижено ворча, удалились, на лестнице столкнувшись нос к носу с Вэлом, который как раз бежал наверх. Я же, воспользовавшись неразберихой, захлопнула дверь и заперлась на все задвижки, посадив на пороге айта.

– Кто сунется – поджаривай!

– Лекс, не смей науськивать на меня своего зверя! – угрожающе прорычал из коридора Вэл. – Я ведь все равно до тебя доберусь!

– Вот и попробуй! – чувствуя себя под защитой, смело объявила я. – Желаю удачи!

Из коридора донеслись громкая ругань и стремительно удаляющиеся шаги. Я перевела дух, унимая бешено колотящееся сердце. Все, мне крышка... Сейчас я застала его врасплох: смешно даже представить, что какое-то бессильное человечье существо поднимет руку на него – тьфу! – великого чародея! Но в следующий раз он будет готов и... И никогда не злите магов, каким бы скверным характером они ни обладали...

Следующие три дня я жила на осадном положении. Я постоянно чувствовала за дверью присутствие Вэла и не смела из комнаты даже носа казать. Еду мне приносил обиженный Кили, а привидения упорно не заходили в гости. Вот уж не думала, что буду так по ним скучать... Но извиниться пока не могла.

А мэтру Звездочету я нажаловалась на простуду. И свыше мне было велено лечиться и на занятия не ходить. Но больше трех дней я не выдержала. К тому же я начала жалеть, что дала Вэлу время на размышления. Разобрались бы сразу – все равно не убил бы: за меня айт, Иф и бабушка. А теперь он остынет и начнет строить планы мести с присущим ему холодным расчетом и отвратительным чувством юмора. И одним осадным положением я не отделаюсь. Не понимаю, он всех людей ненавидит, или я сама по себе его чем-то раздражаю?..

Словом, спустя три дня я решила рискнуть. И я, взяв под мышку айта, осторожно вышла из комнаты, бесшумно прикрыла дверь и на цыпочках прокралась вниз, к привидениям. И, когда мне показалось, что кто-то так же неслышно крадется следом, я, не скрываясь, рванула вниз. А бегать – полезно, и движение – это жизнь... Согреюсь, опять же.

Задыхаясь, я примчалась в гостиную призраков, чем заслужила неодобрительный взгляд Эллин. Но, прежде чем мы успели сказать друг другу хоть слово, в гостиную ввалился Вэл и уставился на меня, как голодный удав на жирного кролика.

– Спасите! – я спряталась за прозрачную спину Маркуса.

– Вэлкон! – рявкнула Эллин. – Что ты прицепился к девочке?!

– Это она... – начал Вэл.

– Ничего подобного! – обиделась я, выглядывая из-за спины призрака. – Я только защищалась!

– Ах, молодость! Любовь! – мечтательно вздохнул Маркус. – И так хочется обратить на себя внимание! Какие чувства!.. Золотое время!

Мы с Вэлом уставились на него, как на ненормального. Эллин же продолжала бушевать:

– Ты, негодный мальчишка! Предупреждаю: подойдешь к Лекс еще хоть на шаг – будешь иметь дело со всеми нами!

На скривившуюся физиономию Вэла было приятно посмотреть! Он аж позеленел от злости! Но не все же время ему меня мучить? Должна же быть в этом мире высшая справедливость! Не удержавшись, я показала ему язык, а он мне в ответ – кулак. И убрался восвояси. И даже дышать всем сразу стало легче.

– Ну? – все еще хмурясь, повернулась ко мне Эллин. – Рассказывай. Как ты его довела до такого состояния?

– Да ничего особенного... – замялась я. – Ответила и все...

– Рассказывай! – повторил Маркус.

И я рассказала. А потом долго извинялась за вынужденную грубость.

– Я бы не успела закрыть дверь, – горячо уверяла я. – Он бы вломился и разнес в щепки и комнату, и меня!

– Это вряд ли, мы бы не позволили, – заметила Эллин. – Но теперь держись от него подальше. И не ходи по замку в одиночку.

– Да я и не хожу, – и я указала на айта, который воротником лежал на моих плечах.

– Предусмотрительно, – кивнул Мракус. – А если что – беги к нам, мы тебя в обиду не дадим.

Вот это я понимаю! Вот это настоящие друзья! Поболтав со своими спасителями, я спокойно отправилась к себе. Призраков опасаться стоит – они могут сделать жизнь поистине невыносимой. Но несколько дней я на всякий случай шарахалась от каждой тени. А потом, в один из холодных и вьюжных дней, потеряв бдительность и уверовав в собственную неприкосновенность, все-таки попалась.

Выполняя задание, я готовила очередное снадобье и никого не трогала, когда дверь на кухне с грохотом захлопнулась. Я испуганно вздрогнула, расплескав все варево по плите, и обернулась. И в тот же момент меня отшвырнуло от плиты, впечатало в стену, а Вэл подошел ко мне и встал рядом, скрестив руки на груди.

– Ну, что, – прищурился он, – поговорим без посторонних?

Я инстинктивно покосилась айта, доселе спящего на краю стола. Чудик моментально открыл глаза и зашипел, выпуская огненные когти. Вэл обернулся, колдуя знакомый колпак, а я воспользовалась моментом и подло его пнула, попав по… самомнению. Он сдавленно зашипел, согнувшись, а я мешком свалилась на пол рядом с моечным корытом.

– Вот теперь и поговорим... – пробормотала я, метнувшись к двери.

Айт завис под потолком, запертый в прозрачной зеленоватой сфере, но Чудик с ней справится, он же владеет магией, а я... Взаперти. Я саданула кулаком по двери и затравленно обернулась. Кажется, из нас двоих отсюда выйдет только один. И, похоже, не я...

Вэл выпрямился, держа в руке сгусток слепящих огненных молний, а я опрокинула стол и вовремя успела за ним схорониться. Вместе с дымящимся столом меня отшвырнуло к шкафу, приложив о последний затылком, но я свое укрытие покидать и не думала. Наоборот, потерла ушиб и рассудила, что из-за него будет удобно обороняться. Открыла ближайший ящик, выудила оттуда мешки с сушеными травами и запустила ими в Вэла.

– Получай, гад такой... – бормотала я, то выскакивая из-за стола, то снова за него прячась.

А Вэл, недолго думая, отодвинул тяжеленную плиту, тоже за ней спрятался и швырял в меня всем, что подворачивалось под руку. А ему под руку подворачивались куда более грозные снаряды. Ложки и плошки, черпаки и кастрюли...

– Да что ты ко мне прицепился, сволочь!.. Подумаешь, человек!..

– А ты не просто человек, ты моя проклятая работа!..

В воздухе столкнулись мешок с мукой и пара ножей. Я оглушительно чихнула, слепо нащупывая следующий «снаряд».

– Я не навязывалась!.. А тебе платить должны, раз работа!..

Бабушка, конечно же... Где она выкопала эту скотину и зачем ко мне приставила?..

– Много ты знаешь!.. – в крышку стола со злобным звоном врезалась кастрюля.

– А ты расскажи! Вдруг я пойму!.. – и прицельно метнула в него мешок с солью.

– Поймешь? Ты? – он обидно расхохотался. – Бездарная пустышка! Неудачница!

– Хам! – я нащупала в следующем ящике картошку, но воспользоваться ею не успела. – На себя давно смотрел?!

Надо мной просвистела посудина с моим же варевом, и я оказалась с ног до головы облитой снадобьем для повышения аппетита. Воинственно завопив, я выскочила из укрытия и швырнула в своего противника табуреткой. Промазала, конечно, – табуретка пролетела над его головой, но удачно врезалась в стенной шкаф, и на Вэла пролился дождь из разбитого стекла.

Пришел мой через обидно хохотать над противником, только зря я радовалась за пределами стола. Потому как Вэл, отряхнувшись и выпрямившись, прицельно запустил в моем направлении поварешкой. Которая так сногсшибательно хлопнула меня по лбу, что я мешком осела на пол.

Ах ты, гаденыш... Я тряхнула головой, схватила поварешку и, выскочив из засады, метко «вернула» снаряд, угодив нахалу точно между глаз. Он тоже на мгновение потерялся и, кажется, собрался пойти в рукопашную, когда...

– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!

Голос наставника прогремел над нами, как удар грома, и мы дружно скрылись за своими укрытиями.

– Что, во имя сияющих звезд, здесь происходит?!

– Это он!..

– Это все она!.. – одновременно показали мы друг на друга.

На мэтра Звездочета было страшно смотреть. Всегда доброжелательный и спокойный, сейчас он напоминал проснувшийся вулкан. Только что уши не дымились. А за его спиной мелькало кое-чье рыжее и упитанное пламенеющее тельце. Привел мне подмогу, называется!..

– Идите сюда вы, оба! – процедил сквозь зубы мэтр.

Мы, переглянувшись, неохотно покинули укрытия и предстали пред грозные очи наставника. Ой, мама...

– Мне неважно, кто все это затеял, – сдержанно сообщил мэтр Звездочет. – Но вы оба не выйдите отсюда, пока не приведете все надлежащий вид и самостоятельно. И до весны я забираю у вас Кили, но только посмейте захламить мой замок и ученическую башню! Это понятно?

Мы дружно кивнули. Я изучала носки собственных сапог, Вэл – потолок.

– Еще одна стычка, еще одна ссора – и вылетите вон оба, без «карт жизни», званий и направлений на работу. Ясно?

Мы снова кивнули. Мэтр, смерив нас угрожающим взглядом, степенно удалился, а Чудик, кажется, сбежал еще раньше. Побоялся?.. Будучи частью меня – рожденный из моей крови, конечно, он чувствовал и мое настроение... Но, наверно, все сделал правильно. Я, морщась, потерла набухающую на лбу шишку, Вэл – покрасневшую переносицу. И одновременно присели, потянувшись за той самой поварешкой. Вцепились в грязную сколькую ручку и настороженно уставились друг на друга. А сверху раздалось веселое:

– Совет да любовь, дети мои!

Поварешка полетела в захохотавшего Ифа, а кто ее швырнул – я или Вэл, – для меня осталось загадкой. Впрочем, рогатый хитрец все равно увернулся.

– Хватит ржать!.. Бабушке нажалуюсь!.. – пригрозила я.

– Не стоит, я полезный! – примирительно улыбнулся Иф. – О моей помощи мэтр ничего не говорил!

Началась нудная уборка. Вэл поставил на место плиту, я перевернула стол, он, что-то наколдовывая, вернул на место стекло, пока я ползала по полу, подбирая разбросанные мешки с травами и посуду и возвращая все на место. А ифрил, напевая себе под нос, мыл стены и потолок. Так, общими усилиями, мы прибрались и, не сказав друг другу ни слова, разошлись каждый по своим делам. А в комнате меня уже ждали.

– Вы опять поссорились! – заволновалась Яра и охнула, увидев набухающий результат ссоры.

– Ерунда, – буркнула я и с отвращением уставилась на свое встрепанное и грязное отражение в зеркале.

И на мгновение мне показалось, что... Я моргнула, отказываясь верить собственным глазам. У отражения не было ни шишки, ни мучных разводов на лице, и оно... Оно смотрело на меня. С ожиданием. С пониманием. Словно... Тьфу, небо... Конечно, дважды по голове прилетит – и не такое примерещится.

– Кили, где лед? – тем временем волновалась Эллин, пока смотритель башни, сонно бурча, выпутывался из одеяла. – Живее тащи! С улицы, откуда же еще! Да открой ты окно, ушастый, и быстрее! На карнизе и балконе снега на десятерых хватит!

Призраки совместными усилиями усадили упирающуюся меня в кресло и заставили приложить к шишке снежную «примочку». Я повозмущалась, но под грозными взглядами привидений быстро притихла. И (что греха таить?) искренняя забота всегда приятна. А вот Вэл наверняка в гордом одиночестве сидит в своей берлоге и страдает от головной боли и обиженного самолюбия. И мне на мгновение стало его жалко.

– Может быть, кто-нибудь к Вэлу сходит?

Привидения удивленно переглянулись.

– А зачем? – спросила Эллин.

– Затем, что ему тоже досталось, – пояснила я. – Может, ему помощь нужна...

– Этому взбалмошному мальчишке не помощь нужна, а порка! – нахмурился Маркус. – Пусть помучается – ему полезно!

– Пойду сама, – вздохнула я.

Завернув в полотенце снежный ком, я поднялась на следующий этаж и постучала в дверь.

– Чего тебе? – раздался за моей спиной голос Вэла.

Я невольно вздрогнула. Опять потом пожалею о своей доброте, как в случае с двуликими... Наверняка пожалею... Обернувшись, я придирчиво изучила расцветающий на его переносице синяк и протянула полотенце.

– Держи, пригодится, – посоветовала я и собралась уйти, когда он преградил мне дорогу.

– Откуда такая заботливость? – приподняв бровь, полюбопытствовал Вэл.

– Оттуда, что у меня, в отличие от некоторых, доброе сердце, – неохотно ответила я. – А ты – дурак, если думаешь о людях только плохо.

– Хм?..

– А что, незаметно? – насупилась я.

– Не всегда.

– Смотреть лучше надо, – проворчала я. – И примочку сделай, а то снег растает совсем.

И, пока спускалась по лестнице, спиной ощущала, как он смотрит мне вслед. Может быть, попробовать найти с ним общий язык? Интересно, почему я для него «проклятая работа», неприятная и нежеланная? Вряд ли мы швырялись бы друг в друга котлами и черпаками, если бы ему нравилось со мной «работать»…

Откуда же ты взялся, хмырь самолюбивый, и что тебе от меня нужно?..

Оставшаяся часть зимы прошла на удивление быстро и спокойно. Мэтр Звездочет нашего присутствия старательно «не замечал», а Вэл совершенно перестал задирать. Он носа не казал из собственной комнаты и изредка появлялся лишь в библиотеке, пустым взглядом таращась на книги и что-то бормоча себе под нос.

– Он на степень готовится сдавать, – пояснила мне Эллин, – а проверка готовности – в первый день весны. Отдыхай пока.

Приятных ощущений добавило долгожданное письмо от бабушки: она рассказала, что Ветер вернулся домой, и расписала разговор, состоявшийся между ней и моими родителями, но так ничего и не прояснивший. Родители отмалчивались и не хотели обсуждать мою дальнейшую судьбу. Пристроили, дескать, учиться – и пусть себе учится. С глаз долой, ага... Ну и ладно. Только куда мне возвращаться после Облачных гор?.. А какая разница? К родителям, к бабушке, куда-нибудь?.. Сначала – доучусь, а там видно будет.

И, отодвинув беспокойные мысли в сторону, я терпеливо ждала окончания суровой и вьюжной зимы. И тревожили меня изредка только сны – странные, сумбурные, невнятные. Сны, в которых из зеркала на меня с ожиданием и любопытством взирало мое же отражение. А я никак не могла отделаться от ощущения, что за мной пристально наблюдают.

Только кому я нужна, кроме, разве что, бабушки?..

Глава 8: Гость из-под земли

Я стояла на балконе, облокотившись о перила, и любовалась красотой весенней ночи. В бархатно-синем небе ярко мерцали крупные звезды, а из-за темного облака осторожно выглядывал серебристый диск Двойной луны. Тонкий луч скользил по темному саду, небрежно выхватывая из полумрака то пышную крону пальмы, то резную беседку, то искрящиеся крылышки и рыжую шерстку айта.

Потянувшись, я с удовольствием вздохнула. Южный ветер приносил на своих крылах дурманящий аромат незнакомых растений и дальних странствий, свежесть сияющих горных вершин и тепло соленых морей, и меня опять потянуло на поиски приключений. Тем более что зима давно ушла, уступив место весне, и вместе с природой от долгой спячки пробудилась и душа. Хотелось взлететь в ночное небо и парить над замком, до утра беседуя со звездами и распевая вместе с ветром песни неведомых стран…

От сладких грез отвлекло громкое уханье полуночного филина – время идти спать. Через шесть часов вставать на занятия, а мэтр не прощает опозданий. Тоскливо вздохнув, я неохотно вернулась в комнату и забралась под простыню. Все, спокойной ночи! Я закрыла глаза и тихо забормотала мелкое заклятье, навевающее сон. Правда, на меня оно навевало сон не потому, что я внезапно научилась колдовать, а потому что было длинным и скучным.

Зевнув, я закрывала глаза и начинала проваливаться в мягкую дремоту, когда…

– ДЕВОЧКА, ИГРАВШАЯ С ВОЛНО-О-О-ОЙ…

Я подскочила на постели. Проклятье! Опять!..

А с балкона этажом выше неслось хриплое:

– НА КРАЮ-Ю-Ю-Ю БЕСКРАЙНЕГО ПРОСТО-О-ОРА-А-А!

– ЗАТКНИСЬ! – взревела замок я, в ярости запуская в потолок подушкой.

– ТВОИ НОГИ ЦЕЛОВАЛО МО-О-ОРЕ-Е-Е-Е!

Подушка, долетев до потолка, с придушенным свистом понеслась обратно, а я, уворачиваясь от нее, резко отпрыгнула в сторону. Раздался громкий треск, и кровать, не выдержав очередного прыжка, просела. Этого еще не хватало...

Я выскочила из комнаты и, громко хлопнув дверью, понеслась по коридору, на ходу зовя смотрителя башни:

– Кили!..

Тишина.

Оглядевшись, я подскочила к кадке с пальмой, где, свернувшись клубком и прикрывшись листьями, сопел носом маленький смотритель. Нагнувшись к его косматому ушку, я рявкнула:

– Подъем!

Он подпрыгнул, и сонно протирая огромные глазищи, недоуменно уставился на меня.

– У меня кровать сломалась! – пожаловалась я.

Смотритель зевнул в косматый кулачок и послушно направился в мою комнату, а я понеслась дальше – на следующий этаж. И, остановившись перед ненавистной дверью, с яростью в нее забарабанила. Балконные завывания прекратились, дверь отворилась, и на пороге появился довольный Вэл.

– Да? – небрежно опершись о косяк, вопросил он, с интересом изучая меня с головы до пят. Что, ни разу не видел девушку в нижнем белье?..

– Прекрати свои вопли! – сердито заявила я.

– Моя комната, что хочу, то и делаю! – отрезал нахал. – А если тебе не нравится мое пение...

– Пение?! Что ты называешь пением? Этот вой ободранного и неудовлетворенного помойного кота?

– На вкус и цвет чернила разные, – усмехнулся он небрежно.

Дверь захлопнулась перед моим носом, и из комнаты снова донеслось:

– ДЕВОЧКА-А-А, ДАРИВШАЯ ЦВЕТЫ-Ы-Ы-Ы…Развернувшись, я в бешенстве слетела с лестницы и ворвалась в свою комнату. Кили, так и не починив мою кровать, спал на подушке. Ну, здорово! Отлично!

– МЫ КОГДА-ТО БЫЛИ Я И ТЫ-Ы-Ы-Ы…

О, небо! Девочка, прими мои искренние соболезнования, если ты действительно когда-то любила это чудовище!.. Хотя, я тебя, если честно, не понимаю. Самомнение, конечно... большое, но и все засим!

Я выхватила из-под Кили подушку, скомкала простыню и направилась в библиотеку. Спать, будь оно все проклято!

– ДЕВОЧКА, ВЕДЬ Я ЛЮБИ-И-ИЛ ТЕБЯ-Я-Я…

Ты? Любил?! Да у тебя не души, ни сердца нет, хмырь самонадеянный! Любил он!.. Ха-ха! Несчастное создание. Разумеется, она его бросила, за такой-то характер и полное отсутствие голоса и слуха!

Фыркнув, я спустилась по лестнице и пошла по коридору. Нет, ну как можно быть такой сволочью? Ему-то завтра никуда вставать не надо, это я каждый день вскакиваю в шесть утра, потому что, видите ли, «аура проявляет наивысшую активность в первые часы после восхода Светлой звезды»! Бред!

В библиотеке было тихо и спокойно. Старинные издания и редкие фолианты хранили тишину и покой не хуже айта. Я открыла окно, улеглась на диван и попыталась уснуть. Куда там! Никакое нудное заклинание мне теперь не помогало. Я бесцельно ворочалась с боку на бок, когда филин проухал два часа ночи. Ужас. Я опять утром не смогу вовремя проснуться и, естественно, опоздаю на занятие...

Что-то защекотало мою голую пятку, я дернула ногой и резко села, невольно зажмурившись от яркого солнца. Уже утро?.. Я все-таки проспала... В панике оглянулась на солнечные часы. Пока ты не опоздал – ты еще не опоздал... Я живо собралась и помчалась к себе в комнату, держа в одной руке подушку и простыню, а в другой – разбудившего меня айта. Сумеречное животное, успевшее за зиму подрасти до размеров крупной кошки, сердито било хвостом и возмущенно шипело. Терпи, Чудик! Мэтр ясно сказал: любую живность держать либо в саду, либо у себя.

Вернувшись в свою комнату, я торопливо умылась, надела обрезанные выше колен штаны и безрукавку и отправилась на урок. Пушистый ковер приятно щекотал мои босые ступни, и я усмехнулась, вспомнив, с каким неодобрением теперь смотрела на меня Эллин. Добропорядочное приведение возмутило то, что я свободно разгуливаю по замку «в исподнем». Нет, и в нижнем белье я иногда разгуливала... как прошлой ночью. А сейчас было ужасно жарко и душно. Погода в долине Облачных гор бросалась из крайности в крайность – из дикого зимнего холода в пыльную жару весной. А ведь мне еще возле горячей печки работать...

Я хмыкнула и спустилась в подвал.

– Почти вовремя, – голосом мэтра Звездочета недовольно проворчал листок с заданием, опустившись мне в руки.

– И вам доброе утро, – отозвалась я, бегло прочитав текст и сморщившись.

Ага, зимой мы закончили с обычным животным миром и начали изучать компоненты из животных магических. Бррр!

– До завтрашнего вечера у вас есть время выучить все указанные рецепты, – наставительно уведомил мэтр. – Вернусь – спрошу. Берегите мой замок.

– Хорошо, – я озадаченно нахмурилась: мэтр, затворник, и уезжает?..

– Удачно позаниматься, – строго пожелал листок и замолчал.

Повезло! Я ненавидела заниматься под чутким руководством мэтра. Сплошное «туда не лезьте», «сие не троньте», «то поставьте на место, вы еще другое не выучили»... Никакой свободы творчества! Вооружившись листком, я привычно полезла в шкаф. Глаза рогатой жабы, зубы огненной кобры, языки хобошлепов, белый волос черной лисы, сушеная гусеница, личинки подводного жука и... И где эти несчастные личинки?

В поисках последнего компонента я обыскала все полки, а потом встала на стул и заглянула наверх шкафа. Коробка с личинками там тоже не обнаружилась, зато нашелся довольно древнего вида кувшин с прицепленной к ручке бумажкой с цифрой «501». Прихватив находку, я спустилась на пол, вспоминая, какое снадобье записано в учебной книге под номером 501. Хотя, когда я в последний раз пролистывала книгу, рецептов было всего 500... Значит, это что-то новенькое. Можно попробовать, чтобы время не терять.

– Снадобье номер пятьсот один, – попросила я учебную книгу, выставляя компоненты в ряд.

– Мэтр вам этого не задавал, – сварливо уведомила меня книга.

Я недоуменно приподняла бровь. Прежде книга никогда не отказывала мне в опытах, а напротив – помогала, если мне хотелось освоить новое снадобье для общего развития. Вообще она потрепанно выглядит, слишком потрепанно...

– Знаю, – как можно вежливее ответила я, – но для снадобий 203, 204 и 205 мне не хватает одного компонента, а для 501 есть основной.

После наглядной демонстрации кувшина учебная книга, поворчав, открылась на последней странице, и я склонилась над ней. Снадобье, видимо, еще никак не успели обозвать – над списком компонентов и способом приготовления стояли только цифры. Ага, заодно и название придумаю... Следуя указаниям, я открыла кувшин, высыпала оттуда на пол серый порошок и принялась за дело, поминая недобрым словом дикий почерк моего наставника. Некоторые слова я так и не разобрала, а книга наотрез отказалась мне помогать. Подумаешь, от урока один раз отступила...

Фыркнув, я разделила порошок на шесть ровных частей, распределив их так, чтобы они напоминали фигуру человека, и пошла к печи добывать искры голубого огня. Терпеть не могу это занятие: копошишься в угл