Глава 6. ландскнехты советской власти

Ингуши стали ландскнехтами Советской власти, её опорой, не допуская, однако, же, проявления её в своём крае… Они грабили всех соседей: казаков и осетин во имя «исправления исторических ошибок», своего малоземелья и чересполосицы; большевиков - в уплату за свои труды и службу; кабардинцев - просто по привычке, а владикавказских граждан - за их беспомощность и непротивление.

– Деникин А. И. Очерки русской смуты.

С провозглашением в Терской области Советской власти руководство Горской республики бежало в Грузию. Там, в условиях немецко-турецкой интервенции, 11 мая 1918 года был сформирован новый состав Горского правительства во главе с всё тем же Чермоевым. В тот же день было провозглашено создание независимой от России марионеточной «Республики горцев Северного Кавказа». В октябре 1918 года в обозе турецких войск «правительство» перебралось в Дагестан, обосновавшись в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск). 17 ноября оно подписало договор с турецким главнокомандующим Ф.Юсуф-Иззет-пашой о пребывании в Дагестане турецких оккупационных войск.

Между тем кровавая смута на Северном Кавказе продолжала усиливаться. По словам Деникина: «Чеченцы, помимо сложной внутренней своей распри, разделились и по признакам внешней политики, образовав одновременно два национальных совета: Грозненский округ, имевший старые счёты с терцами, по постановлению Гойтинского съезда шёл с большевиками и получал от них деньги, оружие и боевые припасы. Другая часть чеченцев - Веденский округ, - подчиняясь решению Атагинского съезда, стоял на стороне казаков, хотя и не оказывал им непосредственной помощи, и был против большевиков. Первые были связаны поэтому теснее с Ингушетией, вторые с Дагестаном. Между обеими группами разгоралась сильнейшая вражда, приводившая иногда к многодневным кровопролитным боям, нем до некоторой степени смягчалась опасность положения терских казаков.

Осенью 1918 года Чечня установила близкие сношения с турецким командованием в Баку, которое через Дагестан оказывало чеченцам помощь оружием».

В ночь с 5 на 6 августа 1918 года в контролируемый большевиками Владикавказ ворвались казачьи и осетинские отряды, поддержанные частью населения города. Начались тяжёлые уличные бои. В этой ситуации временный чрезвычайный комиссар Юга России Г.К.Орджоникидзе тайно отправился в ингушское селение Базоркино на переговоры с лидером ингушских националистов, будущим гитлеровским прислужником Вассан-Гиреем Джабагиевым. В обмен на помощь в борьбе с мятежниками он пообещал от имени Советской власти, в случае победы, передать ингушам земли четырёх казачьих станиц. Предложение было принято. В ту же ночь в Базоркино начали прибывать вооружённые ингушские отряды. 17 августа под натиском защитников города боевые порядки казаков и их сторонников дрогнули, началась паника и беспорядочное отступление в сторону станицы Ар-хонской. На следующий день боевые действия были прекращены, однако красные абреки не упустили случая в очередной раз разграбить Владикавказ, захватили государственный банк и монетный двор.

Во исполнение позорного сговора были выселены станицы Сунженская, Аки-Юртовская, Тарская и Тарский хутор с общим населением 10 тыс. человек. Во время выселения ингуши, по условиям соглашения, должны были «защищать имущество и граждан станиц от преступного элемента». Вместо этого они сами занялись разбоем и грабежами. Как писали жители станицы Тарской в прошении на имя 5-го съезда народов Терека: «После августовских событий, участие в которых станица отрицает, Тарской был объявлен ультиматум: в течение двух дней убраться из станицы. После того как станица сложила оружие, в неё пришла охрана из ингушей (сотня).

Вместо охраны со дня же начались грабежи и разбои самой же охраны и, наконец, было приказано выехать всей станицей сразу. Начнись грабежи и убийства. Пока доехали до Владикавказа, у станичников было ограблено 242 лошади, взято деньгами 78 тыс. рублей, ограблено вещей на 800 000 рублей, расстреляно 13 человек».

Во Владикавказе обоз встретили красноармейцы и от них, писали станичники, «мы увидели спасение».

За оставленное в станицах имущество ингуши обязались заплатить переселенцам компенсацию в сумме 120 миллионов рублей, однако эта сумма так и не была выплачена.

О том, что приверженность чеченцев и ингушей большевизму имела под собой не идейную, а материальную основу, свидетельствует выступление представителя Чечни Курумова на заседании Союзного совета (парламента) Горской республики 30 января 1919 года: «Уважаемое собрание! Моя Родина Чечня сейчас переживает ужасное анархическое состояние. Воровства, грабежи, убийства сделались там обычными явлениями, как на дорогах, так и в населённых местах. Все эти беспорядки, вся эта анархия имеет тесную связь с деятельностью большевиков. Советской властью пущены в ход огромные средства на агитацию как против Горского Правительства - правительства якобы "буржуев" и "кровопийцев", так и против своей благомыслящей, честной работящей части населения, не сочувствующих Совдепии. Меры и средства не столько самые простые, сколько заманчивые, играющие на самых тёмных сторонах души чеченца.

Приведу некоторые яркие, обрисовывающие их самые главные способы деятельности в делах насаждения идей Коммуны в Чечне.

Из округов Терской области самым антибольшевистским является Веденский округ. Так, в этом округе очень многим муллам платится вполне солидное жалованье из Совдепской казны, даже часто николаевскими.

Громадное жалованье платится там также и красноармейцам-чеченцам, которые никогда не служили и не думают служить, но жалованье получают по 550 руб. в месяц.

Конечно, это для чеченца самое выгодное дело. Зачем не брать, когда предлагают. И таких ничего не делающих, но на бумаге числящихся в Красной Армии до 13 тысяч. Только такими способами поддержки тёмных элементов и их "противобуржуйных" склонностей, что выражается грабежами и убийствами "кровопийцев", фиктивно пользуется успехом большевизм в Чечне, в частности в Веденском округе.

Таким образом, в Чечне большевизм получает чисто чеченский оттенок и заключается в вытягивании "николаевских" и ничегонеделании в смысле водворения порядка в стране, а наоборот, с каждым днём положение в стране ухуд-шается, возрастает анархия, народ развращается и теряет свои лучшие черты именно благодаря разгулу этих тёмных элементов чеченских красноармейцев, которым всё дозволяется, лишь бы водворили равенство и интернационал».

[Фото:Ингушские ополченцы; На фото 15 всадников едущих шагом в шеренгу, двое во главе. Одеты в перемешку, на половине национальная одежда, половина в красноармейской форме.]

Конечно, можно было бы счесть всё это клеветническими измышлениями врагов Советской власти, однако переписка местных большевиков с Центром так и пестрит просьбами выслать денег.

Ситуация не изменилась и позже. Вот что докладывал 5 января 1920 года Реввоенсовету (РВС) 11-й армии вернувшийся из деникинского тыла делегат Кавказского краевого комитета РКП(б) на Северном Кавказе Т.Гордиенко:

«Провожена меня как гостя целая стая ингушей (конечно, за солидное вознаграждение), и я был гарантирован от выдачи и предательства».

«Если надо, то снеситесь с центром для выдачи нам до 100 миллионов денег, главным образом царскими (николай ахча без дырка), за которые здесь можно достать и орудия, и пулемёты, и ружья, и снаряды, патроны и войска. Необходимо не менее 100 миллионов рублей, и Северный Кавказ будет наш».

Примечательно, что Гордиенко ничуть не обольщается ни насчёт «классовой сознательности» горцев, ни насчёт пресловутого горского гостеприимства.

Из доклада партизанского командира Н.Ф.Гикало в РВС 11-й армии, 1 января 1920 года: «Если сюда с вашими агентами-представителями будет переброшена крупная сумма денег (от 90 млн до 100 млн руб.), то здесь власть Добровольческой армии можно ликвидировать за два месяца».

В декабре 1918 года началось наступление Добровольческой армии на Северном Кавказе. 21 января (3 февраля) белые войска подошли к Владикавказу. После шести дней упорных боёв, в ходе которых был нанесён ряд последовательных ударов по ингушским аулам, 27 января (9 февраля) ингушский Национальный совет выразил от имени своего народа полную покорность деникинской власти.

В это же время был занят и Грозный. Поначалу, совсем в духе нынешней мягкотелой политики, белые власти попытались «решить проблему Чечни за столом переговоров». Разумеется, чеченцы сразу же восприняли это как признак слабости.

«Дважды назначенный в Грозном съезд чеченских представителей не состоялся ввиду отказа большевистских органов прислать своих поверенных. Чечня волновалась, район Грозного становился непроезжим, повсеместно участились нападения и обстрелы; вместе с тем чеченцы прервали железнодорожное сообщение с Петровском, произведя крушение двух рабочих поездов. Начиналось серьёзное восстание, центром которого стал аул Гойты, верстах в 25 от Грозного.

Наше почти двухмесячное выжидание было понято горцами как слабость. Между тем стратегическая обстановка на Дону и Маныче требовала спешной переброски возможно больших сил на север. Медлить дольше не представлялось возможным. Переговоры были прерваны, и решение вопроса предоставлено силе оружия».

На этот раз усмирение Чечни было поручено генерал-майору Д. П.Драценко. Служивший в 1912-1913 гг. в Иране, Драценко имел богатый опыт общения с тамошними горцами и поэтому не испытывал иллюзий:

«Горцы, как и все восточные народы, презирают слабость и глубоко уважают силу. Малейшие проявления слабости в их глазах могут испортить все планы, хотя бы и проводимые в их пользу. Излишняя строгость никогда не повредит и не сделает курда, чеченца Вашим врагом, наоборот, она возвысит Вас в его глазах и, при известной тактичности, может привязать его к Вам и сделать верным и преданным человеком».

Исходя из этих принципов, и была спланирована карательная экспедиция:

«Она ставила целью показать чеченцам нашу силу, и разрушением нескольких аулов доказать им, что с ними не шутят, а говорят языком железной действительности».

Для выполнения этой задачи в распоряжение генерала был выделен 4-тысячный отряд кубанских и терских казаков, в том числе более 3 тысяч конницы, при 12 орудиях и 50 пулемётах.

23 марта (5 апреля) 1919 года войска Драценко взяли штурмом сильно укреплённый аул Алхан-Юрт. При этом чеченцы потеряли до 1000 человек, а сам аул был сожжён. Как вспоминал один из участников операции полковник Писарев: «Аул весь был предан огню и горел всю ночь и следующий день, освещая ночью далеко равнину Чечни, напоминая непокорным, что их ожидает». Что же касается потерь белых, то согласно телеграфному сообщению штаба войск Северного Кавказа, в ходе боя было убито 43 и ранен 121 казак, кроме того, было убито и ранено около 10 офицеров.

Результат не замедлил сказаться. Когда на следующее утро отряд Драценко атаковал соседний аул Валерик, выяснилось, что последний обороняют лишь немногочисленные добровольцы, в то время как большая часть жителей его покинула. Казаки быстро ворвались в аул, поджигая всё, что могло гореть. К полудню с Валериком было покончено.

Осознав, что церемониться с ними не будут, чеченцы грозненского округа начали присылать со всех сторон депутации с изъявлением покорности.

Правителем Чечни Деникин назначил генерала от артиллерии Эрисхана Алиева, чеченца по национальности, Ингушетии - ингуша генерал-майора Сафарбе-ка Мальсагова. Однако реальная власть находилась в руках главнокомандующего войсками на Северном Кавказе сподвижника Корнилова генерала от кавалерии И.Г.Эрдели.

В мае 1919 года, после занятия Дагестана белыми войсками, «Горское правительство» заявило о самороспуске и вновь удрало в гостеприимную Грузию.