Закопали? Ну и правильно сделали.

Земля Великого Новгорода в годы Великой Отечественной войны в 1942 году стала местом противостояния двух великих армий. Фашистской Германии покорившей к тому времени половину мирового пространства и Советской Красной армии, оказавшаяся совершенно неподготовленной к вероломному нападению без объявления войны, но невероятными усилиями остановившей блицкриг армии вермахта под Москвой.
Попытка безостановочно прогнать врага со своей территории, не дав ему, как говорят в народе, очухаться, не имея должных резервов и сил привели стороны к изнеможённо-вынужденному противостоянию на период практически всего сорок второго года. И львиная доля испытаний этого противостояния, выпали как раз на Новгородскую землю. Именно здесь, на берегах великой русской реки Волхов, произошла страшная трагедия 2-й Ударной армии. По замыслу командования ей предрекалось победоносное вклинивание в занятую врагом территорию, соединение в городе Любань с ушедшей в отрыв от общего фронта 4-й армией в результате чего, четыре армии врага оказывались в окружении, а самое основное была бы ликвидирована блокада умирающего от голода Ленинграда. Немецкое командование отчетливо понимало ситуацию, как и возможные из этого последствия. Именно по этому, сам Гитлер обратился к своим солдатам с призывом драться до последнего, так как за ними, из его выступления, была прямая дорога на Берлин. И немецкая армия дралась на смерть. По воспоминаниям немецких солдат познавших на тот период, как они говорили безумный героизм и фанатизм русского Ивана, сами отвечали упорством и храбростью в происходящих сражениях. Война, как известно двигатель военного производства, новейшего смертельного оружия и технологий. Германия того времени не жалела средств на разработку нового и усовершенствования уже имеющегося вооружения. Велись активные разработки по усовершенствованию химического – газового оружия, высоко-низко частотного – звукового, а также разработка и апробация психотропного. На вооружении германии оказались огромные ресурсы покорённых стран, а так же их умы и военные разработки. Один только японский опыт чего стоил. Война позволяла применять эти ужасные новшества прямо на полях сражений, не говоря уже о камерах концлагерей и спец лабораторий.

Тосненский район Великого Новгорода, Красная горка – в этих местах если не бывал лично, то уж слышал каждый поисковик работающий на Новгородской земле. О страшных сражениях здесь знают не по рассказам. Да и к чему рассказы. Зайди в ближайший лес и сам увидишь страшную картину войны. Местами создается впечатление, что нас от этой ужасной трагедии отделяют не семь десятилетий, а всего десяток, другой лет. Изуродованная взрывами, перепоясанная окопами и ячейками земля, на которой по сей день лежат солдаты, точнее сказать их останки. Груды искорёженного метала техники и оружия, горы отстреленных гильз, патронов, снарядов, гранат, мин и бог весть ещё чего. Вот оно, до мурашек по спине, завораживающее от ужаса тех событий зрелище. Война, которая еще не закончилась для тех, кто посей день, лежит здесь, так и не выпустив из рук, своего оружия. Ужас как напоминание, как призыв к недопустимости подобного. Зов тех, кто по сей день там остается неприкаянным. Долг – не оплаченный ныне живущими.

Разведгруппа. Так окрестили поисковики небольшую группу коллег, задачей которых являлось поиск и фиксирование останков погибших воинов для дальнейшего их подъема, эксгумации. В группу входили молодые парни, легкие на ногу и способные преодолевать солидные расстояния в болотисто-лесной местности. Не беря с собой ничего лишнего, эта группа иногда за день проходила до пятнадцати километров, помечая, записывая, а иногда и зарисовывая встречающееся на её пути. По возвращению в лагерь вся информация передавалась отряду и руководствуясь предполагаемым объемом работ и расстоянием, отряд выходил на основную работу. Подобная практика работы поисковых отрядов существует и сегодня у большинства не малочисленных отрядов.

В этот день отшарашив, так поисковики называют движение без остановок, без малого три километра, разведгруппа пришла на бывшее поле боя, уже имея в голове план своих действий. Двумя днями раньше проходя неподалёку, они обратили внимание на изрядно изрытое воронками пространство. Воронок повсюду хватает, но здесь они уж как-то не ровны и близки друг к другу. Беглый осмотр ещё тогда выявил наличие большого количества блиндажей и окопных соединений. Было понятно, что огонь велся, скорректировано, и что эти позиции явно немецкие. Практика поисковой работы подсказывала, не делить позиции на, наши и не наши. Война в этих местах была страшная, позиции переходили из рук в руки по нескольку раз, и только производя тщательный раскоп, было возможно определить, чья сторона совершала обстрел. И то в большей части, если обстрел был минометный. Тогда в воронках и разбитых блиндажах находятся хвосты мин, это всё что остается после ее взрыва, по ним можно определить кому она принадлежит. А бывало, в одной воронке встречались и несколько разных хвостов немецкого и советского производства. Вот и попробуй разобраться кто кого и когда.

Перекурив с дороги и произведя оценку местности ребята по обыкновению принялись за запланированную работу. Предстояло проверить эти воронки на предмет их содержимого, для чего вооружившись длинными щупами все принялись за дело. Технология поиска того, что находится в земле и сложна и проста одновременно. Вертуха-так называют поисковики стальной прут длинной полтора метра с горизонтальной ручкой с одной стороны и наваренной гайкой с другой. Этим предметом возможно определение, угадывание того, что попадается под его гайку. Простота в том, что вертуха втыкается в землю и углубляется на столько, на сколько это возможно. Встретившись с чем-то в земле гайка ударяясь издает характерный звук. Вот здесь уже начинается сложность этой работы. Всё зависит от опыта поисковика, его так сказать, навыка распознавать этот звук. Все понимают, звук от кости один, а от камня другой. Но этих звуков так много и часто они очень схожи, что говорить о
простом запоминании звуков просто глупо. Часто это зиждется на основе интуиции самого поисковика. И если это кость, то конечно дальнейшая работа понятна. Лопатой делается ямка – шурф и не без труда, но результат добивается.

А вот по поводу того в каком таком месте вонзить в землю эту вертуху, что бы попасть в искомую кость не инструкций не советов нет. Этим видать сам Господь руководит. Сантиметр в сторону и мимо. Бывали случаи до нескольких сотен погружений вертухи в пустую, а другой на этой же воронке раз вонзил и вот вам пожалуйста, результат, да еще и какой! И поверий на этот счет среди поисковиков неимоверное количество. Кто-то говорит, обязательно нужно покурить перед этой работой, кто выпить предлагает и на практике это реализует. Некоторые советуют вертуху в воронку вонзить и немного обождать, так сказать дать ей с этой землицей познакомиться. Посидеть, помолиться, в небеса посмотреть и даже поплеваться. Но как бы там ни было дано это самое обнаружение не многим. А так что бы постоянно – это вообще единицы.

Три часа работы ожидаемого результата не дали. На поверхность пятью мужиками было извлечено не мало. Тут и немецкие противогазные бидоны, и ремни, и железо различного происхождения – части винтовок, банок, даже немецкая ложка, но останков не попалось. Среди обнаруженного железа имелось большое количество хвостов от мин, но все они были немецкими. Получалось как то странно, немецкая позиция в хлам разнесенная немецким минометным обстрелом. На одной из дальних воронок ребята нащупали, что-то интересное.
Пробурив вертухой практически каждые десять сантиметров квадратного метра, вырисовывалась картина, что на глубине полутора метров находится некий ящик солидных размеров. По звуку он был деревянный, даже были определены его стальные навески крышки. За его достаточно хорошую сохранку говорил не только звук, но само скольжение гайки вертухи по его поверхности. Предполагаемые версии находящегося на глубине кружили как пчелиный рой в головах поисковиков и с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Версия о ящике немецких гранат с толкушками рассыпалась из-за его размера, версия о патронном или оружейном не состоялись ввиду того что ящик деревянный, в предположения о ящике с провизией не выдерживала критики по качеству материала из которого он изготовлен при его сегодняшней сохранке. Оставалось только одно, ящик не кость крючком не выдернуть, за лопаты и рыть. Придя к этому очевидному выводу мужики и перекурив взялись за лопаты. Надо же поставить точку в своих сомнениях.

Уже через двадцать минут в разрастающейся яме показалось то, что будоражило умы и воображение всех присутствующих. Это действительно был ящик военного образца, скорее напоминающий прямоугольный сундук. Цвет этого сундука был ядовито желтый и черная полоса шириной в три – четыре сантиметра разделяла его поверхность на одну и две его трети по крышке. На большей желтой части поверхности была видна такой же толщины черная окружность. Ни каких надписей и обозначений на ящике больше не было. Сохранность действительно была великолепной. Без всяких сомнений деревянная основа была обтянута прочным крашенным брезентом и даже боковые ручки хоть и были стальными, но имели сносный крепкий вид. Ко всему
прочему оказалось, что это не один, а два одинаковых ящика стоящих друг на друге.

Обкопав их со всех сторон, верхний без промедлений был извлечен на поверхность для детального изучения. Открыть, однако этот ларец, оказалось делом не совсем простым. Сам ящик оказался на зависть прочным и хотя на нем не имелось запоров и засовов сама крышка была так плотно закрыта, что создавалось впечатление скрытого замка. Попытки открыть его с размаху лопатой или сапогом сразу были пресечены, а вдруг бомба? Даже несколько раз мужики дружно замирали и прислушивались, не работает ли часовой механизм, столь модный в те годы. Получасовая возня вокруг ящика закончилась, когда с двух сторон этого сундука в предполагаемый разъём крышки были воткнуты саперные лопаты, которые под нажатием с потрескиванием деревянной основы выдавили крышку.

Дело было сделано. Но кроме нарастающего необъяснимого волнения в то мгновение не испытывал ни кто. Под крышкой в размер ящика лежал черный лист напоминающий некий лист рубероида, а под ним ровными рядами в полный объем ящика с виду такие же ящички только маленькие. Взрывчатка – высказал предположение кто-то, но после извлечения одного, а затем и других оказалось что это, что-то непонятное завернутое в бумагу на которой имеется такая же полоса и окружность. Содержимое скорее напоминало некое мыло в не стандартной упаковке. Повертев в руках, поцарапав лопатой, поплевав и даже понюхав интерес к ящику практически отпал. Мужики были готовы увидеть всё что угодно, но вот мыло в их планы явно не вписывалось. Они сели на край воронки и закурили.

— Да, полопатили. И время уже двадцать минут второго. А что может и мыло трофейное на сувениры сгодится, Хотя хрень полная, даже не мылится, а может это и не мыло вовсе? Чего скажите мужики?
Но именно с этого самого момента, как только был задан этот вопрос, началось твориться, что-то необъяснимое. Один швырнул саперку в сторону этого ящика и та со звоном отскочила. На вопрос ты что? Последовал ответ — Во мужики. Гадюка померещилась. Все пятеро переглянулись и не понимая происходящего стали с опаской озираться по сторонам.
— Это только у меня зубы от страха стучат? Или всем жутко?
Все снова уставились друг на друга. Налетевший порыв ветерка, на который до этого и внимания ни кто не обращал почему-то сработал как команда ложись, а звук упавшей лопаты, торчавшей до этого на краю воронки, вызвал не просто испуг, а несколько секундный мандраж всего тела.
— Валим от сюда мужики. Валим пока ещё целы. Что то мне не по себе.
Этого предложения хватило, что бы пять здоровых парней, как по команде стартанули в сторону лагеря забыв про всё и вся. Запинаясь о коряги, падая и подымаясь они все неслись в единственное для себя убежище — лагерь.

Запыхавшиеся, с выпученными глазами, с порванными о ветки куртками уже через пол часа они были в лагере. Они не могли ответить внятно ни на один вопрос. Что с ними случилось? От куда они? Зачем и почему бежали как сумасшедшие? С трясущимися руками, тяжело дыша они представляли из себя людей переживших невероятное. Хотя сами не могли объяснить, ни что пережили, ни почему трясутся руки, да всему остальному объяснений не было.
Видя такое состояние прибежавших не весть от куда коллег, дежурные по лагерю незамедлительно пригласили врача который был неподалёку, в соседнем отряде.
Осмотрев и выслушав подробный рассказ разведчиков врач долго и внимательно смотрел на каждого и качая головой о чем то напряженно думал.
— Так вы говорите когда были на воронке время было двадцать минут второго?
— Ну да. Мы точно помним, почти все на часы смотрели.
— А в лагерь дежурные утверждают вы около двух прибежали. Что ж это выходит? Вы за пол часа почти три километра промчались? И это по этакому то лесу? По бездорожью? В болотниках. Я конечно не берусь утверждать точно, но ваши глаза, точнее зрачки, руки трясущиеся, паника эта, страх вами описанный и то что вы на мастеров спорта по пересеченной местности без ориентирования только что сдали, всё это говорит за то что вы были не сами по себе, а под воздействием чего-то. Вы и сейчас-то от каждого шороха, вижу, шарахаетесь. С ума, знаете ли ребятки, по одиночке, а не группами сходят. И я осмелюсь предположить, что это что-то относится к разряду воздействия психотропных веществ. Нет у меня ни чего иного, что бы всё это как-то соединить. А вам сейчас просто необходимо расслабиться, в наших условиях вахты кроме стопки другой водки иного лечения не вижу.

Выслушав такое заключение, ребята по совету доктора сразу принялись лечиться и уже через пару часов, лекарство возымело должное действие. Страх исчез, на лицах появился румянец и сидя у костра уже каждый рассказывал это происшествие, так как он его видел и понимал.
Интрига, что же это за странное мыло откопали в воронке, овладела умами абсолютно всех. Каких только версий не было предложено? От нелепых и смешных, до вполне обоснованных самими рассказчиками. И то, что это разработки страшного немецкого оружия. Что немцы приготовили его к применению на крайний случай. Что немцы вообще находились в одном шаге от оружия, которое вызывало страх и парализовало волю человека. Приводились многочисленные примеры панического состояния передовых наступательных частей Красной армии, бегство солдат по не объяснимым причинам с только что овладевшими ими позиций врага. И еще множество историй якобы рассказанных кому-то ветеранами войны. Даже были сделаны логические умозаключения на тему, как и каким образом это воздействует на человека. Короче говоря, лагерь успокоился далеко за полночь.
На следующее утро на совете командиром было принято решение вернуться на воронку и закопать обратно в землю эти злополучные ящики с их содержимым. Виновны ли эти ящики в происшедшем или нет, это дело специалистов которых среди поисковиков нет, а оставлять на поверхности не безопасно, вдруг и впрямь это, что-то опасное. Не дай бог пионеры, какие туда забредут. Тем более, что идти на воронку, так или иначе, придется. Ребята драпанули от неё, оставив всё, что при
себе имели.

Второй визит на злощастное место не имел столь ужасающих последствий. Пятеро поисковиков примерно в обед вернулись туда, от куда вчера уносились сломя голову. На всякий случай все они обмотали нос и рот шарфами, все части тела были закрыты, и работа по захоронению этого мыла велась чрезвычайно быстро. Ящики больше не открывались, их быстро спихнули в яму и быстро завалили, на сколько это было возможно землёй. Не смотря на все меры предосторожности, напряжение было не вероятным. Помня недавнее состояние, никто не желал задерживаться там ни одной лишней секунды. Толи от пережитого, толи от новой встречи с этими ящиками, всех немного поколачивало и как заметили сами поисковики, зрачки глаз были явно увеличены. Спихнув в яму ящики, забросав их землёй, забрав ночевавший здесь инструмент все удалились на безопасное расстояние около двухсот метров, где перекуривая уже велся разговор и давалась оценка.

Сама история дальнейшего продолжения не имела. В штабе после рассказа о необыкновенных ящиках отнеслись несколько скептически поинтересовавшись сколько спиртного брали с собой ваши разведчики, не варили ли они в походе суп из незнакомых грибов и не кушали ли они ягоды растущие на болоте в большом количестве. Правда пообещали по случаю рассказать кому следует. А вот кому это следует рассказать сам по себе вопрос непростой. Ходили разговоры о том, что данная тема всё-таки дошла до соответствующих органов, но те взвесив вероятно все за и против пришли к выводу, что может хоть это как-то остудит пыл местных черных копателей. Поинтересовались лишь одним: Закопали? Ну и правильно сделали.
Одно точно известно, что никого из разведгруппы поисковиков по этому вопросу не беспокоили и координаты этой воронки не уточняли. Закопали и правильно сделали.

АрГиС

Солдатская кочка

Синявинские высоты 2009 год.Район Болота Сапог.
Сколько же на этом болоте и в районе него погибло солдат. И огромное количество солдат поднято за многие годы поисковиками. Злосчастное местечко. Очередное мертвое болото. А таких, как мы знаем тысячи.И случай который произошел с нами очень редкий.

Очередной рабочий день, уже практически середина экспедиции. Утром проснувшись решаем идти на болото Сапог попытать счастья там.Основная группа отряда дорабатывает раскопы вдоль реки Черная, там мы уже нашли порядка двадцати человек. А мы небольшой группой решили сделать разведку на болото. Разведка получилась не без приключений.
Мы перескочили речку, пресекли ЛЭП и зашли в лес на краю мертвого болота. Решили тут разобьём лагерь для обеда. Но пошарив в рюкзаках обнаружили что провиант мы забыли у ребят. Бывает такое. В спешке и разговорах не забрали провиант. Сегодня работаем без обеда, ведь до своих пилить километра 3 назад. Решили раз пришли обратно уже не пойдём. Вообще рабочий день начался не с хороших новостей.

Взяли щупы и со злыми лицами пошли работать. Через минут 5 кричит Сашка, есть ребята, нашел, боец. Настроение на свободный поиск отпало ещё давно. Решили помочь товарищу поднять бойца. Подошли к Сашке и удивились все, он попал щупом в череп который лежал на кочке прямо под слоем мха.Кочка была очень высокая порядка полуметра.Ну что какие предположения ребята где он может быть, череп наверху кочки, может он рядом, а череп отнесло, ну вообщем чего гадать давай окапываться, и расширяться. И пошли от найденного черепа в разные стороны расширяться, вокруг кочки ничего не попадалось, даже маленького фрагмента.Но не могли мы даже представить что вот эта кочка это и есть солдат.
Раздвигая мох на самой кочке и откидывая в сторону пошли останки, прямо под черепом были сложены руки, ключица, под руками как по полочкам была грудная клетка и позвоночник, на грудной клетке пуговицы со звездочками, вероятно гимнастерка, ещё ниже лежали тазовые кости, в районе таза патроны и противогаз, и все ниже прямо в самой кочке, в этой полуметровой кочке.Соответственно под тазовыми костями были ноги, и ниже ботинки.
Впечатления были такими как будто кто-то уложил аккуратно этого солдатика как бельё на полку.А потом на нём выросла кочка. Но нет все мы прекрасно знаем что когда человек умирает, его тело полностью расслабляется, как у хорошо подготовленного йоги. И человек после смерти может принять любую позу.Нога может оказаться за спиной, а голова в районе ног. Вот и вероятно нашего солдата смерть настигла настолько внезапно что присел он на колени и свернулся калачиком.А кочка проросла прямо на нём и так 65 лет они были как единое целое.
Ждал тот солдатик Сашку, не показывался. Да и наверное не каждый опытный поисковик смог бы предположить, что в кочке может быть боец. Вероятнее эту кочку просто обходили стороной. Только почему-то Сашкин щуп воткнулся не объяснимым образом в эту полуметровую кочку.На вахте мы рассказали многим поисковикам об этом случае. И все были удивлены.Случай и вправду очень интересный. Редкий.А сколько кочек мы прошли не обращая внимания… Возможно каждая кочка это погибший солдат..
Тема о том что поиск полон загадок, которые нужно постоянно разгадывать.
Александр Щетнев.

Мотылек

Солдаты часто подают нам знаки.Знаки бывают разными, это может быть и поющее дерево и птичка поющая необычным голоском, и даже силуэты и голоса, таких случаев много, и это не объяснимо, объяснимо это только тем что там в боевых лесах огромное энергетическое поле - мертвое энергетическое поле. Кладбище на котором нет имен, званий и табличек, и нет похороненных, странно как это кладбище и нет похороненных, но это так. Кладбище павших солдат, которые ноют и кричат, кричат и ноют не от боли, боли уже нет. Кричат о том что их забыли, кричат о том чтоб их нашли и похоронили по-человечески, как полагается солдату.Каждый солдат хочет чтобы его нашли, хочет подняться из этой гиблой земли, из сырого окопа и воронки, и это не упокоенные души, тысячи тысяч не упокоенных героев.Вот и говорят они нам и подают знаки.Найди меня.Я здесь лежу.

Вот и этот случай о том что солдат подал знак. Весна 2012 года знаменитая Квадратная поляна близ Урочища Гайтолово. Перекопана поисковиками и мародерами за десятилетия полностью.Нет живого места куда бы не влезла лопата. Но каждый год солдат за солдатом поднимаются из земли поисковиками. Что тут сказать у каждого свой час.И сколько бы мы не поднимали,как бы мы не зачищали территорию, как будто земля их выталкивает, как будто для каждого свой час как будто каждый ищет по душе, не объяснить. Вроде старый раскоп, а под ним ещё солдат. Старое место, а на нём опять идут бойцы.Вот и Квадратная поляна одно из таких гиблых мест.

Обычный рабочий день, после обеда все разошлись по своим местам кто-то пошёл работать в раскоп,с утра уже нашли солдата.А кто-то пошёл как у нас говориться в свободный поиск. Ну вот и у меня с утра не перло вообще, свободный поиск продолжился и после обеда. Не прёт, но такое ощущение в душе что рядом, где-то рядом. И именно сегодня что-то будет. Не объяснимое чувство, но это шестое или седьмое мое чувство,а может быть восьмое.
Взял два щупа и побрел от места перекура куда глаза глядят. Прошел по окопу, тишина не одного даже ржавого осколка.И выскакивая на бруствер мой щуп попадает в косточку. Ура, наконец то, чувство не подводит.Вот он солдатик, наконец то я тебя нашёл.
Но не тут-то было.Попал я в берцовую кость, начал раскапывать, раскопал два на два метра и тишина, нет ничего кроме этой берцовой косточки, думаю я,ну и на, может эта кость со старого раскопа, может просто забыли или не до копались.Но старых раскопов как ни странно рядом я не видел. Ровная поверхность не тронутая поверхность. И одиноко лежавшая косточка. Мои мысли перемешались, тут я подумал, может солдату просто ногу оторвало и он остался жив.Мысли были разные.Но с этого места я не мог уйти, какая неведомая сила меня не отпускала.
Я закурил и присел.Не отпускает меня это место хоть убей. Смотрел на эту одинокую кость и говорил себе думай. И тут на плечо мне присел мотылёк, красивый мохнатый,сел как к себе домой, на мои резкие движения не реагировал сидеть и не улетал. Я подумал что-то не так, что это за знак такой, умел бы мотылек говорить всяко бы наверное я задал ему этот вопрос.
Через какое-то время мотылёк взлетел и начал кружить над моим раскопом.Я схватил щуп и стал щупить прямо в раскопе.Все глубже и глубже загоняя щуп в землю. И вот мой щуп на глубине полуметра втыкается во что-то кожаное, пружинистое.Начинаю копать.А из земли носком к верху на меня смотрит ботинок.Копаю дальше.

А мотылёк не улетает он приземлился на край раскопа и такое чувство наблюдает за всем происходящим, как я пытаюсь докопаться до истины.Я копаю все глубже и глубже.Пошли останки. И тут ко мне подходит Васильич, спрашивает ну чего у тебя тут. Я отвечаю что мне кажется что боец лежит на глубине, а берцовую кость оторвало и выдавило землей, и тут что-то на меня находит. Потом уже мне Васильич сказал.
Я лег в раскоп и наглядно показал как с полусогнутой в колене ногой лежит солдат. Тут на помощь пришли ребята и мы начали поднимать этого солдата. И правда солдат на глубине полуметра, целиком, но без берцовой косточки ноги.Лежит в низ головой вероятно как шагнул с окопа, шарахнуло так видимо и упал в низ головой в окоп, и присыпало землицей, даже от окопа следа не осталось. А ногу оторвало или выдавило землей или так она и осталась лежать на поверхности. Мы поднимали по крупицам солдата. Васильич рассказывал всем что каким то чудным образом я показал как лежит солдат.Я рассказывал ребятам про мотылька и искал его глазами по сторонам.Благо с ребятами случались такие странные вещи, и они не приняли меня за чудака. Мотылька не было,он улетел.
Мы полностью подняли солдата, при нём был даже солдатский медальон, но увы переделанный под мундштук, что было видно по нагару с одной стороны.

Работа закончена.Но меня не отпускали мысли. Как же так, а я ведь недавно чуть не ушел с этого места, сломав всю голову и приняв эту кость за не доработку. Мы дружно курили.Обсуждали работу. И эту ситуацию.
И вдруг опять появился этот мотылёк. И сел мне на руку. И тут я подумал может быть это солдатская душа показала и рассказала как он здесь лежит. А этот мотылёк он как посланник и указатель. Даже после законченной работы он прилетел. Может быть сказать спасибо от имени этого солдата. Но это все мысли и выдумки. Не выдумки только то что этот мотылек был с нами до последнего, и какая-то неведомая сила не отпускала меня от сюда, я даже смог показать как лежит солдат, будто соединился с ним душой и телом. Хочешь верь, хочешь нет.

В этом же году одна птичка села на солдатскую каску припорошенную листвой, и кто-то из ребят решил проверить, а под каской был череп. Вот такие вот знаки. Вот такая вот живность в тех гиблых лесах, на полянах и болотах..

Александр Щетнев

Экипаж

Тихий августовский лес.Солнце чуть пробиваясь через развесистые лапы елей и сосен плавной тенью стелится по ковру из сухих иголок и изумруда мха. В его острых как мечи лучах, пробивающихся до земли, мелькают пчелы и комары. Звери, пересекая его, ведут себя тихо и спокойно, здесь их дом. Человек со своим шумом и тяжелыми запахами далеко, ему до сюда не дойти.

Тревожный нарастающий гул, надсадно переходящий в металлический вой, заставил лес затаится. Над верхушками вековых сосен, заваливаясь на одну сторону и чадя одним двигателем, появился самолет. Небо, замаранное темной копотью дыма еще держало его, зеленый, с красными звездами на крыльях и фюзеляже, он не летел, полз по родному небу. Разбитое снарядами остекление кабины, штурман-молодой парень, уткнувшись в дырявый, забрызганный кровью борт машины стеклянными глазами смотрел в пробоину борта, будто до сих пор вычисляя расстояние до цели. Стрелок-радист, повиснув на привязных ремнях безвольной куклой, рукой в летной краге, гоняя по полу своей кабины стрелянные гильзы от ШКАСа вперемешку с кровью и осколками разбитого остекления кабины, уже не видел синего неба над головой, выполнив свой долг до конца. И только пилот, стиснув до боли в скулах челюсти, побелевший от напряжения, тянул на себя штурвал, пытаясь выровнять умирающую машину.
Слева, умершей стрелкой застыли лопасти неработающего двигателя, серебрёнными каплями, как дождь брызжет на зеленую траву, снизу плавящийся алюминий капота. Три человека-три пилота, три друга-экипаж. Впереди уже совсем недалеко болото, его край уже видно, именно там, на огромном, пустом, ровном пространстве можно попытаться посадить израненную машину и спасти своих раненых товарищей. Крен сильнее, единственный работающий двигатель воет на пределе, штурвал выскальзывает из натруженных, уставших рук. Плоскость цепляет за шапку сосны, грохот разрываемого взрывом металла, огненный гриб вырвавшегося из баков авиационного бензина отбирая жизнь, пожирая и разрывая тела, будто подбросил туда, к небу отобранные им души, но не долетев до голубой сини опадает черным коптящим и смердящим облаком.
Несколько часов горели и тлели в лесной глубине обломки упавшей машины, нарушая тишину треском взрывающихся в огне не расстрелянных в последнем бою патронов. А прошедший потом летний обильный дождь, вернул в лес тишину и покой.

Через несколько месяцев, сюда вместе с шумом накатывающегося фронта пришли наши солдаты, они видели погибший самолет, молча постояв у погибшей машины, помянув каждый по-своему троих неизвестных пилотов, они пошли воевать. Каждый день, теряя товарищей и не зная сам, что будет с тобой в следующей атаке, становишься черствым или может быть просто становишься солдатом… Они взяли уцелевшие дюралевые части самолета и укрепили ими свои блиндажи, землянки, а потом усыпав поля и болота телами погибших в атаках товарищей, уцелевшие, ушли дальше на Запад, мстить за своих товарищей, свои дома и неизвестных, погибших пилотов из глухого Демянского леса.
И в лесу опять наступила тишина, но это был уже другой лес-он стал живой, его девственный ковер был изрыт окопами и блиндажами, испятнан кляксами черных воронок. Рыжими кочками торчали ржавеющие солдатские каски, из которых местами в тихое небо пустыми глазницами смотрели белеющие солдатские черепа. Лес наполнился странными звуками и тенями, может это солдатские неупокоенные души бродили, пугая своим молчанием и скорбью редких ягодников и грибников.

А потом пришли дети и внуки тех, кто лежал неупокоенный в лесу, они видели и солдатские каски во мху и обломки сгоревшего самолета, может быть даже останки летчиков. Они разворотили самолет, взорвали дюралевые блоки двигателя, выпилили вековые сосны и ковшом бульдозера сгребли и каски, и кости, и ненужные детали самолета, сгребли как ненужный мусор, как никчемную пыль, сгребли чтобы навсегда окунуть во тьму безвестия. Свои, ни враги, ни фашисты, а дети и внуки, не плохие и не хорошие, просто равнодушные, забывшие или не знавшие кому они обязаны всем. Так бы и осталась эта история только в памяти не вырубленной опушки некогда большого леса, но есть неравнодушные люди и они пришли. Пусть через 74 года, но пришли.

Передо мной на заснеженной земле три закрытых замка пристяжной системы пилотов, ржавые, погнутые адской силой взрыва, но закрытые. Что это значит? Значит, что ни один из членов экипажа не пытался покинуть машину. Пряжки, обугленные куски парашютного шелка, куски летной краги, оборванные и прогнившие привязные ремни. Вплавленные в большие алюминиевые слитки патроны от пулеметов.
И косточки-мелкие фрагменты человеческих тел, которые мои друзья собирали на гектаре земли, перекапывая и корчуя этот лес. Снег, дождь, ночной мороз, тягач с продуктами раз в три дня, в лучшем случае… А ночью тени, тени от костра, тени, бродящие у засыпанных, заваленных буреломом окопов, затопленных блиндажей и воронок. Тени или люди? Души или послания нам живым? Я часто думаю, а что они хотят от нас? Чтобы похоронили? Чтобы знали и помнили? А может они хотят напомнить нам что-то, что было у них, а потеряли мы? Например, дружбу. Ведь могли бы эти трое выпрыгнуть из самолета! Ведь необязательно было всем гибнуть. Ведь летчик, ведший двадцать километров от места последнего боя машину, он то точно был бы жив, ведь мог бы спастись. Но честь и дружба не позволили, до последнего сделать все, чтобы попытаться спасти друзей.

Пока есть хоть один призрачный шанс, не для себя, а ради друга. Вот и говорится в молитве: «за Родину и други своя живот положившие»это точно про них. А про нас что? У кого из Вас есть хотя бы один друг , который ради Вас жизнь отдаст? Который не раздумывая поставит свою жизнь на кон, если будет хоть один шанс спасти Вас? Думаю не у многих. У нас сейчас близкие родственники готовы друг друга порвать за наследство. Дети заказывают убийства родителей ради квартиры. Что с нами стало? Ведь прошло меньше сотни лет, а ведь в вековой истории России это минута! А мы уже совсем другие… А тогда? Тогда дружба стояла выше личного, даже выше жизни своей, потому что бросив друга она была не нужна. Не один из них не смог бы жить с клеймом предателя, с клеймом человека бросившего друга, уж лучше смерть.
Я смотрю на три замка — три символа дружбы, дружбы, скрепленной подвигом, смертью и теперь памятью и знаю — у меня такие друзья есть. Они тут рядом со мной стоят у обгоревших стоек шасси погибшего в августе далекого 1941 года самолета Пе2. Стоят и думают каждый о своем и в то же время об одном и том же, о погибших геройски друзьях.

Три дня шел снег, он рвал палатки, засыпал раскопы, превращал в раскисшую жижу опушку леса, а когда мы уезжали неожиданно вышло солнце. Да так бывает, такова природа. Но мне верится , что так захотели они. В салоне тягача балагуря о том и о сем ехали журналисты, Саша Селезнева со «Звезды» , Леша Корепанов с «1 канала», Коля Васильев с «России», их помощники и операторы, а среди них сидели три молодых парня в летных комбезах и шлемах с очками-консервами, они щурились от солнца, пробивавшегося через дыры в тенте и снисходительно улыбались, глядя на молодой задор журналистской братии.
Иногда они смотрели друг на друга, думая о чем-то только им одним понятном, а потом стали смотреть на убегающую назад дорогу. Я посмотрел туда с крыши тягача и увидел как там, в закатном осеннем солнце из изрытого воронками леса к этой старой фронтовой дороге проститься со своими товарищами выходят солдаты. По одному, группами по несколько человек, целыми отделениями, в серых пехотных шинелях, ватниках, гимнастерках, черных танкистских и синих летных комбезах. Шапках , шлемах, пилотках и касках. Они стояли у дороги и тихо переговариваясь шепотом ветра смотрели нам в след. Нет, это были не зомби или монстры из фильмов ужасов. Это были обычные люди, мужчины, солдаты и я чувствовал , что многие из них знали что они никогда не вернутся, потому что это их тела в клочья разорваны прямым попаданием снаряда, это они до тла сгорели в самолетах и танках, оставив после себя лишь горстку пепла.

Но они рады ,что мы помним, что приходим сюда, что говорим с ними, что ищем и находим, что мы неравнодушные, что стараемся быть лучше, что пытаемся походить на них, что рассказываем о них нашим детям. Значит их жертва не зря. Проводив нас прощальным взглядом они молча поворачивались и тихо уходили в тьму глухого осеннего леса скрываясь в наступающей мгле.
А с нами домой ехали летчик Ахалашвилли Николай, штурман Тихон Троценко , стрелок Божко Степан. Трое парней, которые своей смертью преподали нам урок дружбы, настоящей, святой, мужской, солдатской дружбы и чести. И мы постараемся его усвоить , ведь именно тогда все не зря!

Сергей Мачинский

Мой первый боец

Как откинуть эмоции и суметь написать о том, что тронуло до глубины души. Что пролезло в самые потемки и укромные места моего сердца. В этом 2016 году я убедилась, в том, что вера, надежда и труд дает нам огромную возможность поменять себя, посмотреть на многие вещи по иному, в конце концов просто взглянуть на эту жизнь другими глазами! Этот год стал для меня самым значимым в поисковой жизни, самым счастливым и радостным. Как долго я не могла найти своего солдата, как долго я искала и верила! И все не зря!
Наступило солнечное, теплое утро. Мы с ребятами позавтракали и отправились на