Английский успех — это наш успех

Результатом всех перечисленных провалов, а также репрессий явилась катастрофа 1941 года. Следует признать, что советские криптоаналитики так и не смогли в первые годы Великой Отечественной вскрыть высокосложные шифры Германии в отличие от англичан, сумевших разобраться с принципами работы электрической шифровальной машины «Энигма», применявшейся вооруженными силами и правительственными ведомствами гитлеровцев во время Второй мировой войны, и регулярно читавших немецкую шифрпереписку.

Уже в апреле 1940 года британские криптографы, группу которых возглав­лял Туринг из правительственной дешифровальной школы в Блечли-Парк, вы­полнили с помощью одного из самых первых компьютеров («Колоссус») пер­вую дешифровку ключа, с помощью которого немцы кодировали свои радиосо­общения на «Энигме». Эта операция под названием «Алтре» проводилась во взаимодействии с МИ-6, при этом генеральный директор МИ-6 Стюарт Мензис смог добиться того, что расшифрованные материалы вначале поступали к нему, а уж затем он докладывал о них руководству страны.

Правда, англичане не знали, что в Блечли-Парк внедрен агент НКВД Джон Кернкросс.

Вдобавок советская разведка через своего агента «Тони» (Блант) имела возможность знакомиться с материалами британской дешифровальной службы, которая за время войны перехватила и расшифровала свыше 15 тысяч немецких шифровок. В результате в январе 1943 года управление связи вермахта пришло к выводу о вскрытии «Энигмы»... советскими криптоаналитиками. Дело в том, что в распоряжении окруженных под Сталинградом немецких войск было задействовано 26 шифровальных машин «Энигма», уничтожить которые в условиях окружения не представилось возможным. Кроме того, среди десятков тысяч пленных, захваченных под Сталинградом, были связисты и шифровальщики.

По данным заместителя резидента ИНО НКГБ в Турции Константина Волкова, который в августе 1945 года пытался попросить у английского вице-консула политическое убежище и миллион в придачу, все шифрованные сообщения между Лондоном и Москвой в течение последних 2,5 лет дешифровывались в СССР.

Годы побед и поражений

Уже после войны в октябре 1948 года советская шифровальная служба полу­чила чувствительный удар. Американские криптоаналитики смогли прочесть ра­диограммы НКГБ, перехваченные в течение 1944—1945 годов, из сверхсекретно­го досье американской контрразведки «Венона», в котором были собраны более 2 тысяч документов советского посольства и резидентур советской разведки в США. Их дешифровали криптологи под руководством Мередита Гарднера.

Так американцы узнали имена и псевдонимы 100 различных источников сек­ретной информации советских спецслужб, получили сведения о деятельности ряда членов знаменитой «кембриджской пятерки». Это послужило толчком к созданию в США Агентства национальной безопасности (АНБ), которому был поручен «перехват и чтение шифрованной переписки всех государств». Дирек­тиву о создании на базе разведывательной службы войск связи АНБ президент США Гарри Трумэн подписал 20 мая 1952 г.

В этот период научный и конструкторский потенциал советской службы крип­тографии и радиоразведки весьма активно подпитывался за счет информации, добытой агентурным путем. В феврале 1953 года, например, в Восточном Берли­не резидентурой МГБ СССР был завербован писарь-регистратор секретной части разведывательного отдела Берлинского командования армии США сержант Роберт Ли Джонсон, который позднее, в свою очередь, привлек к сотрудничеству своего друга курьера вооруженных сил в аэропорту Орли сержанта Джеймса Мннткенбау. Последний длительное время передавал резидентуре советской разведки во Франции высокосекретные документы НАТО и командования воо­руженных сил США в Европе.

Министерство обороны США в августе I960 года вынуждено было офици­ально признать, что два сотрудника американской радиоэлектронной разведки АНБ дешифровалыцики Верной Фергюсон Митчелл и Уильям Гамильтон Мар­тин по неизвестной причине не вернулись на работу из отпуска. Позднее выяс­нилось, что они пошли инициативно на контакт с КГБ в 1959 году во время отдыха в Мексике. Оба сотрудника АНБ вскоре через Кубу перебрались в СССР, где попросили политического убежища и дали пресс-конференции с ра­зоблачением деятельности АНБ по планомерному дешифрованию корреспон­денции стран — союзников США. После этого Митчеллу и Мартину предоста­вили советское гражданство. Мартин сменил фамилию на Соколовский и же­нился, а Митчелл, разочаровавшись в советской действительности, пытался запрашивать госдепартамент США о возможности своего возвращения на роди­ну, но получил отказ.

В свою очередь, в январе 1961 года ушел на Запад завербованный ЦРУ яодполковник польской разведки Михаил Голениевский (оперативная кличка в ЦРУ «Снайпер»). Он передал американцам 300 страниц микрофильмирован­ных документов и выдал английской контрразведке завербованного КГБ в на­чале 1950-х годов шифровальщика британского военно-морского атташе в Вар­шаве Гарри Фредерика Хоутона (агент «Шах»), которого арестовали в Лондо­не вместе с любовницей Этель Элизабет Джи, работавшей вместе с ним старшим клерком в бюро учета и размножения секретных документов НИИ подводных исследований в Портленде. Произошло это во время передачи агентом в районе знаменитого лондонского Шекспировского театра «Олд Вик» секретных материалов нелегалу советской разведки Гордону Лонсдейлу (Конон Молодый). Вскоре были арестованы и связники Лонсдейла — Питер и Леонтина Крогеры, обеспечивавшие шифрованную связь нелегала с Центром.

Понесенные потери восполнил сотрудник криптографического подразделения разведки США в Париже Джозеф Хелмич, передавший в августе 1962 года агентам советской разведки за вознаграждение в 131 тысячу долларов секрет­ную информацию об американских шифрах. Она позволила КГБ перехваты­вать связь американских войск в период войны во Вьетнаме. Хелмич был ра­зоблачен только в 1980 году, когда ФБР зафиксировало его встречу с советским разведчиком. Арестованного гражданина США суд приговорил к пожизненно­му заключению.

В январе 1968 года сотрудник британского специального дешифровально­го подразделения из Лондонской группы обработки Центра правительствен­ной связи капрал Джеффри Артур Прайм, занимавшийся переводом перехва­ченной с советских каналов связи информации, возвращаясь после рожде­ственских праздников на базу радиошпионажа английских ВВС в Западном Берлине и проезжая через контрольно-пропускной пункт, передал контролеру записку с предложением встречи с представителем разведки СССР. Затем в 1968 — 1977 годы, вплоть до своего провала, Прайм сообщал КГБ сведения о деятельности ШКПС, ее личном составе и базах прослушивания как внутри страны, так и за рубежом, о том, какие из советских кодов и каким образом раскрыты британскими криптографами, а также материалы по двум разведы­вательным спутникам США — «Биг Бёрд» и «Райолайт». Прайма приговори­ли к 38 годам тюрьмы: 35 — за шпионаж и 3 — за сексуальные преступления в отношении несовершеннолетних школьниц (этот порок и погубил ценного агента советских спецслужб).

Уокер, Шеймов и другие

Одного из крупнейших успехов советская разведка добилась 15 декабря 1967 г. В тот день советское посольство в Вашингтоне посетил дежурный офи­цер связи в оперативном штабе командующего подводным флотом США в Атлантическом регионе шифровальщик Джон Энтони Уокер, который пере­дал за деньги чемодан с шифрами американских ВМС и сверхсекретными ма­териалами, касающимися деятельности разведуправления Министерства обороны (РУМО). История сотрудничества с ним завершилась 17 ноября 1984 г., когда Барбара Уокер сообщила сотруднику ФБР о шпионской деятельности своего мужа. На проверку сигнала американская контрразведка потратила полгода, и в мае 1985 года в Пулсвиле (Мэриленд) агенты ФБР арестовали заместителя директора школы радистов военно-морского учебного центра в Сан-Диего Джона Энтони Уокера, который 18 лет работал на КГБ. Одновременно взяли под стражу капитан- лейтенанта ВМС США, сотрудника военно-промышленной корпорации «Би Си Ай Ко» Артура Уокера, снабжавшего брата секретной информацией, и сына Джона – Майкла.

Все Уокеры признали себя виновными, после чего Артур был приговорен к трем пожизненным срокам заключения, Джон получил один пожизненный срок, а Майкл Уокер — 25 лет тюрьмы. Находясь под впечатлением публично­го процесса, в июне 1985 года ФБР добровольно сдался связанный с арестован­ным Джоном Уокером сотрудник отдела снабжения базы морской авиации в Лос-Аламитос и учебного центра ВМФ в Сан-Диего 46-летний Альфред Джер­ри Уитворт, передававший советской разведке секретную военную информацию, в том числе криптографические материалы, шифровальные ключи и руковод­ства по эксплуатации военных систем связи.

Уокер и его родственники передали советской разведке ключевые карточки шифров АНБ и описания аппаратуры для шифрования, что позволило русским воссоздать шифратор К-7, который служил для закрытия линии правитель­ственной связи США. Уитворта в августе 1986 года приговорили к 365 годам заключения с правом освобождения через 60 лет.

Достигнутые советской разведкой успехи на поприще агентурного проник­новения к секретам шифрованной связи западных спецслужб были перечеркну­ты в октябре 1979 года, когда в период командировки в Польшу 33-летний со­трудник отдела защиты шифровальной связи 8-го Главного управления КГБ СССР майор Виктор Шеймов инициативно установил контакт с американской разведкой. В Москве Шеймов имел несколько встреч с сотрудниками резиден­туры ЦРУ, которым передавал информацию о своей работе. Опасаясь разобла­чения, Шеймов с женой Ольгой и малолетней дочерью Еленой по нелегальному каналу западных спецслужб сумел выехать из СССР в США. Кстати, предста­вителям прессы он рассказал о том, что в 1978 году присутствовал при получе­нии генералом Виталием Павловым, возглавлявшим представительство Коми­тета госбезопасности в Польше, телеграммы от председателя КГБ СССР Юрия Андропова, в которой говорилось: «Соберите информацию о том, каким образом можно приблизиться к папе».

Используя информацию, полученную от Шеймова, армейское подразделение электронной разведки США в Западной Германии, известное под названием «Группа быстрого реагирования», провела в апреле 1981 года операцию по зак­ладке подслушивающих устройств в автомашины, принадлежащие советскому военному атташату в Западной Германии. При этом в шасси заказанных на заводе фирмы «Опель» в Руссельсхайме 12 автомобилей установили аппарату­ру, которую можно было обнаружить, только разрушив машины. В результате американцы раскрыли несколько советских агентов и расшифровали ряд кодов советской военной разведки.

Между тем противоборство крипторазведчиков продолжалось, и, как всегда, с переменным успехом.

В конце 1970-х годов шифровальщик посольства США в Боготе Джеффри Барнетт продал сотруднику советской разведки за 100 тысяч долларов копии открытых текстов шифртелеграмм резидента ЦРУ в Колумбии. Сопоставление копий с соответствующими зашифрованными вариантами позволило нашим криптоаналитикам пробить такую брешь в системе обеспечения безопасности связи американского посольства, что залатать ее можно было только с помощью замены посольских шифровальных машин. Выдал Барнетта в июне 1979 года завербованный резидентурой ЦРУ в Джакарте подполковник КГБ Владимир Пигузов. Барнетта приговорили к 18 годам тюрьмы, а Пигузова в СССР - к расстрелу.

В январе 1983 года посольство Франции в Москве сообщило в свой МИД о

том, что начальник шифровальной службы диппредставительства обнаружил по­стороннее электронное устройство, способное передавать телеграфную информа­цию во внешнюю электросеть. Кроме того, известно, что в середине 1980-х годов КГБ и МГБ ГДР (Штази) взломали код НАТО и читали сообщения между ФРГ и ее западными союзниками.

Были и провалы. В мае 1985 года сотрудник 16-го Управления КГБ СССР лейтенант Виктор Макаров (по английским источникам — Маркаров) иници­ативно предложил свои услуги британской разведке (МИ-6) и передал инфор­мацию о дешифровке канадских, греческих и немецких сообщений, содержащих сведения о НАТО и Европейском союзе.

Укрепляя законодательную основу деятельности технической разведки, пре­зидент России издал ряд правовых актов, регламентирующих эту сферу обеспе­чения общенациональной безопасности. Так, 24 сентября 1992 г. распоряжени­ем главы государства за № 536-рп в составе ФАПСИ был учрежден Научно- технический центр правовой информации «Система». 19 февраля 1993 г. вступил в силу Закон «О федеральных органах правительственной связи и информа­ции». В 1994 году утверждено Положение о ФАПСИ, согласно которому в ведении агентства находятся четыре вопроса: спецсвязь; криптографическая безопасность шифрованной связи; разведывательная деятельность в системе спец­связи; специнформобеспечение высших органов власти.

3 апреля 1995 г. Президент РФ подписал Указ № 334 «О мерах по соблюде­нию законодательства в области разработки, производства, реализации и эксп­луатации шифровальных средств, а также предоставлении услуг в области шиф­рования информации и принимаемых мерах по обеспечению информационной безопасности в информационной телекоммуникационной системе специального назначения».

Сегодня техническая по большей части спецслужба (основные задачи ФАПСИ создание шифров и радиоразведка) разделена на пять главных управлений:

Главное административное управление (ГАУ, бывший штаб ФАПСИ);

Главное управление правительственной связи (ГУПС, создано на базе Управления правительственной связи КГБ СССР для обеспечения безопасности абонентов президентской связи; 1000 абонентов АТС-1, предназначенной Для крупных правительственных чиновников; 7000 абонентов АТС-2 обычной правительственной связи, а также 5000 абонентов правительственной междуго­родней связи, предназначенной для общения с регионами);

Главное управление безопасности связи (ГУБС, создано на базе 8-го Главного управления КГБ СССР, контролировавшего все шифровальные службы, включая службу МИД, правительства и президента СССР);

Главное управление радиоэлектронной разведки средств связи (ГУРРСС, создано на базе 16-го Управления КГБ СССР, которое занималось радиоперехватом и электронной разведкой, имея в своем распоряжении спутники-шпионы и центры радиоперехвата;

Главное управление информационных ресурсов (ГУИР, оно через Ситуаци­онный центр поставляет президенту России около 80 процентов информации и отвечает за информационное и информационно-технологическое обеспечение всех заинтересованных органов государственной власти от Совбеза до ФСБ, включая и региональный уровень. Именно ГУИР лучше всех в стране работает с открытыми источниками. Ведь в Законе «О федеральных органах правитель­ственной связи и информации» указано, что в задачи ФАПСИ входит «обеспе­чение высших органов государственной власти Российской Федерации... и дос­товерной и независимой от других источников специальной информацией...»).

Кроме перечисленных структурных подразделений, в составе ФАПСИ есть Криптографическая служба, занимающаяся внешней радиоэлектронной развед­кой и шифрованием. Следует особо отметить, что она собирает и осуществляет первичную обработку развединформации, направляя ее в Ситуационный центр, другие спецслужбы и правоохранительные органы. Наиболее важная информа­ция докладывается лично президенту России.

Информмонстр

Агентство на сегодняшний день располагает одним из самых мощных ин­формационных потенциалов в России. В активе ГУИР, например, — огромный массив баз данных (БД): согласно законодательству РФ различные ведомства бесплатно предоставляют в распоряжение ФАПСИ в виде «контрольного эк­земпляра» свою информпродукцию.

Дело в том, что еще в 1996 году вышло постановление российского прави­тельства о создании глобальной базы данных России, по которому все государ­ственные БД подлежат обязательному учету и регистрации, а остальные — доб­ровольному. Регистрацию ведут три государственных учреждения, два из кото­рых — НТЦ «Система» и «Контур» — подведомственны ФАПСИ. Кроме того, агентство создало при своих региональных центрах особые подразделения, ра­ботающие как вычислительные комплексы. Они занимаются всей центральной и зарубежной прессой, статистической и оперативной информацией из регионов, анализируя социально-экономическую обстановку на местах. Все это оседает в собственных базах ФАПСИ (таких, как «Барометр», «Эльбрус» и др.).

Колоссальный информационный поток надо как-то обрабатывать. Дабы не изобретать велосипед, большинство спецслужб пользуется социологическими методиками. Например, «контент-анализ» — анализ содержания текстового документа или множества документов путем подсчета частоты появления опре­деленных элементов. Метод — старый как мир: некоторые специалисты отно­сят его появление к XVIII веку, когда в Швеции частота появления тем, связан­ных с Христом, использовалась для принятия решения о еретичности книги. В 1950-е гг. западные аналитики на основе количественного анализа статей газеты «Правды» обнаружили резкое снижение числа ссылок на Сталина. Отсюда они сделали закономерный вывод, что новые хозяева Кремля стремятся дистанцироваться от покойного вождя.

А последние годы расхожим примером считается анализ президентских посланий стране Билла Клинтона в 1994 и 1995 годах. Они содержат от 7 до 10 тысяч слов, которые можно разбить на категории, относящиеся к экономике, бюджету США, образованию, преступности, вопросам семьи, международным делам, социальной помощи и др. По изменению относительных частот в посланиях были сделаны выводы об изменении политики государства в различных областях. Например, в 1995 году больше внимания уделялось вопросам образо­вания, семьи, но меньше — преступности, международным делам, социальной помощи. На этом основании российские аналитики сделали выводы о приорите­тах, намеченных правительством США.

Внешняя контрразведка

Внешняя контрразведка — специальное направление деятельности внешней раз­ведки, отвечающее за безопасность разведывательной деятельности путем обес­печения совокупности условий; исключающих или сводящих к минимуму опас­ность срыва операций разведки и провала их исполнителей.

В ПГУ КГБ СССР эти функции всегда были возложены на Управление «К», основной задачей сотрудников которого было обеспечение агентурного проник­новения в иностранные спецслужбы и борьба с предателями из числа советских граждан, в том числе, конечно, и в своих собственных рядах.

Эти функции делали Управление «К» наиболее значимым подразделением в составе разведки, требующим комплектования самыми опытными профессио­налами, способными противостоять непосредственно кадровым сотрудникам и агентам спецслужб противника. Задачи внешней контрразведки накладывали особые требования на квалификацию ее оперативных сотрудников.

Это естественно, потому что доверить «балласту» разведки работу с ценны­ми источниками типа Филби, Блейка, Фельфе и др., которые приносили руково­дителям разведки основные лавры в глазах руководства КПСС, было равно­сильно самоубийству.

Активные мероприятия

Активные мероприятия — открытые и тайные специфические разведыватель­ные операции, имеющие целью оказание в рамках внешней политики государ­ства выгодного влияния на представляющие интерес области политической жизни стран, их внешнюю политику, решение международных проблем, на введение противника в заблуждение, подрыв и ослабление его позиций, срыв его замыс­лов и достижение других целей.

В 1987 году в США был рассекречен доклад ФБР «Активные советские мероприятия в США», в котором были рассмотрены такие аспекты деятельности советской разведки, как продвижение дезинформации, использование поддельных документов и агентов влияния, факты задействования в интересах разведки возможностей коммунистической партии США, а также других, находящихся под влиянием СССР международных и американских организаций и обществен­ных групп (в т.ч. средства массовой информации, Совет мира США, советские позиции в ООН). По предварительным подсчетам на такие акции КГБ ежегод­но затрачивал до 4 млрд. долларов. В числе активных мероприятий советской разведки указывались следующие: создание антиядерной коалиции в целях дискредитации США; провоцирование общественных выступлений против про­граммы СОИ и пр.

Ответственность за осуществление такой деятельности в рамках разведки несло Управление «А» ПГУ КГБ СССР, ежегодный бюджет которого, по дан­ным западных источников, составлял 50 млн. долларов. До Ю.В. Андропова Управление «А» имело статус отдела ПГУ. При нем Управление планирова­ло, координировало и «поддерживало активные мероприятия» во всех стра­нах мира.

Посредством «активных мероприятий» Советский Союз пытался оказывать влияние на политику и действия, прежде всего, администрации США, подорвать к ней доверие, повлиять на общественное мнение Запада в вопросах, касающих­ся военных, экономических и политических программ.

В качестве примера деятельности Управления «А» может послужить тот факт, что ежегодно КГБ выпускало четыре-пять подделок американских госу­дарственных документов. Одна из наиболее известных — «Полевое наставле­ние армии США» 1970 года с подписью генерала Уэстморленда, в котором предписывалось провоцирование террористических актов со стороны группиро­вок левого толка. Подделка была реализована в 1978 году. Испанский журна­лист, которого ЦРУ считало связанным с советской разведкой, процитировал «Наставление» в качестве доказательства того, что американцы сознательно «подстрекают «Красные бригады».

Если говорить о закулисных акциях, то можно назвать участие советской разведки в выборах президента Никсона. Конечно, выбирал его американский народ, и КГБ не мог влиять на результаты голосования. Разведка, вопреки уста­новкам совпосольства в США, сделавшего ставку на кандидата от демократов, сумела выдвинуть на авансцену Никсона. Смогли наладить по каналам КГБ контакт между ним и Брежневым. Более того — информировать Никсона о поддержке нашего руководства в случае его избрания. Уже после его избрания первые его контакты с советским руководством тоже осуществлялись через ка­налы КГБ, что привело к резкому подъему двусторонних связей, появилось обо­юдное понимание международных проблем, Никсон впервые признал континентальный Китай, отказавшись от политики непризнания. Ставка на него была сделана разведкой не зря.

К числу акций Управления «А» западные обозреватели относят распростра­нение сообщения посольства США в Тегеране, в котором излагается ирано-саудовский план свержения Садата при участии США. К этому же периоду времени относится распространение «подстрекательского письма», якобы напи­санного послом ФРГ в Египте и текст вымышленного интервью, в котором вице-президент США Мондейл выражал сомнения в способности Садата сохранить пост президента страны.

По данным генерального прокурора США, в начале июля 1984 года в адреса олимпийских комитетов из пригородов Вашингтона были направлены сфабрикованные в КГБ письма оскорбительного содержания от имени куклуксклановцев.

Мы часто являлись свидетелями того, как в период, когда СССР предпринимались усилия по осуществлению реформ, и внешнеполитические ведомства пытались уйти от соперничества, стремились к установлению выгодных контактов с конкретными странами, эти усилия срывались в результате фиксирования многими странами и, в частности, США, (грубой топорной, провокационной) раз­ведывательной активности и продолжением нарушения гражданских прав в СССР соответствующими спецслужбами, что и тормозило или сводило на нет многие внешнеполитические инициативы в конце 80-х годов (переговоры по обороне и космосу, по сокращению обычных сил в Европе, по сокращению химического вооружения и по протоколам о проверке ядерных испытаний). Логика подсказывает, если потепление в отношениях между Западом и Восто­ком объективно, шпионаж как таковой должен быть сведен к минимуму. КГБ же, наоборот, как правило, расширял свою деятельность за границей умело, а чаще неумело используя дымовую завесу разрядки для наращивания шпиона­жа в западных странах, особенно в области промышленного шпионажа, чем неизбежно содействовали нагнетанию атмосферы недоверия именно в перио­ды, когда создавались предпосылки для создания добрых межгосударствен­ных отношений.

По оценке ФБР, только в 1986 году офицеры КГБ, находящиеся в США, пытались:

- спровоцировать общественные выступления в США и других странах против программы СОИ;

- внести раскол между США и НАТО в вопросе реализации программы СОИ;

- добывать материалы американских научных исследований в области СОИ.

***

В сентябре 1982 года администрация США провела закрытую конференцию представителей ЦРУ, ЮСИА, «Голоса Америки», Радио «Свобода» и «Свободная Европа», на которой были утверждены меры по дальнейшему усилению идеологического давления на коммунистические страны. При этом была поставлена цель «вынудить страны коммунистической орбиты пойти под влиянием настроений народа и экономической необходимости на уступки, которые могли бы стать зародышем демократических реформ и революций». Так была подхвачена и получила практическое воплощение идея Збигнева Бжезинского о постепенности дестабилизации положения в государствах Восточной Европы и, в частности, в Польше как в «самом слабом звене среди коммунистических стран».

Впрочем, еще в январе 1948 года конгресс США принял закон № 402, предписывающий американским СМИ, работающим на заграницу, «оказывать планомерное и систематическое воздействие на общественное мнение других народов». 15 апреля 1950 г. президент США Трумэн одобрил выработанную Сове­том национальной безопасности секретную директиву № 68, в которой Совет­ский Союз был объявлен «врагом номер один» и ставилась задача «обеспечить коренное изменение природы советской системы, посеять внутри этой системы семена ее разрушения, поощрять и поддерживать беспорядки и мятежи в из­бранных, стратегически важно расположенных странах — соседях СССР.

Причем американцы опирались на опыт британских союзников. В конце октября 1939 года английскому правительству был представлен «Меморандум № 5736/G» подготовленный английской военной разведкой. Фактически это была долговременная программа действий, направленная на дестабилизацию положения в ряде советских республик Средней Азии и Закавказья, рекомендо­вавшая, в частности, проведение комплекса операций «с использованием рели­гиозных, антирусских и националистических чувств и той ожесточенной нена­висти, которую должен вызывать к себе нынешний режим во многих слоях населения».

План «Льотэй»

В истории «Сикрет интеллидженс сервис» (МИ-6) одним из наивысших дости­жений считается долгосрочная операция «Льотэй», проводившаяся с конца 1940-х и вплоть до начала 1990-х годов и направленная на разложение единства ком­мунистического лагеря. При этом был использован богатейший английский опыт стравливания оппозиционных британской короне движений.

Считается, что авторство замысла операции принадлежит заместителю ди­ректора МИ-6 полковнику Валентайну Вивьену. В качестве шефа внешней контр­разведки он был осведомлен о существе всех операций МИ-6 на территории СССР, о специфике зарубежной активности советской разведки, а также о ре­зультатах разработки британскими спецслужбами крупнейших коммунистиче­ских партий в Европе. Естественно, Валентайн Вивьен знал и все подробности разногласий, возникших в этот период между Москвой и Белградом. Анализ этих материа­лов подтолкнул его в мысли о разработке комплексного плана борьбы с «совет­ской угрозой» и использования ради этого всех имеющихся сил и средств на государственном уровне. Руководствуясь существовавшей в недрах МИ-6 прак­тикой, Вивьен передал проект всем старшим офицерам для того, чтобы узнать их мнение. После того как все комментарии и замечания были проанализированы, на свет появился документ, который позднее стал руководством для подразде­лений британской разведки, вовлеченных в операции против стран «русской орбиты».

План содержал теоретически обоснованные предложения по созданию такой ситуации, в результате которой лидеры европейских компартий и советские ру­ководители были бы вынуждены бороться друг против друга. Этой инструкцией предусматривались фактически все аспекты механизма «сталкивания лбами». Родившиеся при этом «искры» должны были разжечь пламя борьбы с мировым коммунизмом. Подробнейшая инструкция предусматривала инструментарий, источники финансирования и соображения по штатному расписанию всех субъектов борьбы с «коммунистической угрозой». Аналитики британской разведки очень быстро поняли, что, если социалистическое сообщество лишить цельной идеологии и перессорить его членов между собой, весь монолит соцсодружества может рассыпаться. Именно в этой связи восточно-европейский отдел Оперативного управления МИ-6 стремился осуществлять постоянный контроль за развитием оперативной обстановки в Югославии, Польше и Венгрии. По данным агентуры отдела, выраженный «национализм» в рамках политики, проводимой в конце 1950-х годов многими коммуни­стическими партиями, особенно в перечисленных странах, являлся главным образом реакцией на «отход Сталина от ленинских принципов интернациона­лизма». Англичане, опираясь на этот тезис, не без оснований полагали, что все попытки СССР установить свое доминирующее положение в Восточной Европе рано или поздно должны будут вызвать сопротивление сторонников ленинской концепции «равенства и пролетарского интернационализма».

Кстати, небезынтересно, почему операция получила именно такое название. Дело в том, что Льотэй — это французский маршал, участвовавший в колони­альных войнах в Северной Африке в XIX веке. В преамбуле к плану МИ-6 был упомянут следующий эпизод из его жизни: «...Однажды Льотэй направ­лялся со своей свитой во дворец, стоял полдень, нещадно палило африканское солнце. Когда изнывающий от жары маршал распорядился по обе стороны до­роги посадить деревья, которые давали бы тень, один из приближенных марша­ла заметил: «Но ведь деревья вырастут через 20 — 50 лет». «Именно поэтому, — прервал его маршал, — работу начать сегодня же». Этот принцип долговремен­ности и был положен в основу операции, результаты которой предполагалось получить не сразу, а где-то ближе к концу двадцатого столетия.

Суть операции заключалась в проведении последовательного комплекса ак­ций на первый взгляд малозначительных и несущественных. Как предполага­лось, в сумме своей они должны были принести погоды не ранее исхода XX века. Однако конечная цель выглядела настолько заманчивой, что даже не привык­шие идти на необоснованные затраты англичане (в Великобритании ни одна долгосрочная операция спецслужб не утверждается на государственном уровне без учета мнения министра финансов) санкционировали финансирование ее реализации.

С самого начала «Льотэй» задумывалась как тотальный и непрерывно дей­ствующий механизм. Ее главной задачей являлось постоянное выявление и перманентное использование трудностей и уязвимых мест внутри стран совет­ского блока. В процессе реализации плана его исполнители должны были использовать все возможности для сбора разведывательных данных, обобще­ния их и организации соответствующих мероприятий, направленных на про­тивопоставление интересов внутри стран Варшавского договора, при этом наиболее высоко ценились информация и операции, которые могли послужить делу подрыва престижа правящих партий и органов государственной власти, а в особенности парализации деятельности органов правопорядка, спецслужб и вооруженных сил.

Непосредственное планирование и организация операций в рамках «Льотэя» были поручены специальной группе, которую возглавил ответственный представитель министерства иностранных дел Великобритании. Указанная группа была создана британским Комитетом по борьбе с коммунизмом 29 июня 1953 г. Осуществление сбора разведывательной информации и планирование ее дальнейшего использования в свете поставленных задач была возложена на МИ-6. Аналогичные планы долговременных операций по разложению социали­стического блока и каждой социалистической страны в отдельности были состав­лены и спецслужбами других стран Запада. В функции МИ-6, как головного под­разделения разведывательного сообщества стран НАТО в Европе, была переда­на координация общих усилий на этом участке деятельности западных спецслужб.

«Льотэй» предусматривала создание на правительственном уровне ряда спе­циальных органов по планированию и координации акций, направленных на подрыв коммунистических идей. В этих целях в 1953 году при кабинете мини­стров Великобритании появляется Комитет по борьбе с коммунизмом, который возглавил заместитель министра иностранных дел. В состав Комитета с крас­норечивым названием вошли высокопоставленные представители разведки, Министерства обороны, Министерства иностранных дел, объединенного комите­та начальников штабов и т.д. Первым председателем этого Комитета стал Глэдуин Джэбб, имя которого он и получил. Позднее «Комитет Джэбба» был заме­нен консультативным комитетом по вопросам психологической войны («Коми­тет Додса-Паркера»), Все перечисленные органы на государственном уровне планировали и целенаправленно проводили тайные операции «психологичес­кой войны», предусмотренные планом «Льотэй».

Заметим, что на языке спецслужб «тайные операции» — «действия, тайно предпринимаемые какой-либо правительственной организацией с целью оказа­ния влияния на политическую экономическую или военную ситуацию за преде­лами собственной страны так, чтобы при этом роль правительства не была оче­видной или не была бы общественно признанной». Понятие «психологическая война» означает «планомерное проведение пропагандистских и других психо­логических операций для оказания влияния на мнение, чувства и поведение враждебных иностранных группировок в целях достижения целей националь­ной политики». «Специальные психологические операции — это симбиоз целе­направленного и планомерного использования высшим государственным руко­водством скоординированной агрессивной пропаганды, идеологических дивер­сий и других подрывных политических, дипломатических, военных и экономических мероприятий для прямого или косвенного воздействия на мне­ния, настроения, чувства и в итоге на поведение противника, а также заставить его действовать в нужном направлении».

Исходя из этих определений, в конце 1950-х годов в структуре МИ-6 закры­тым распоряжением шефа разведки было создано особое подразделение под на­званием Специальные политические акции (СПА). В директиве сущность внеш­неполитических акций была определена следующим образом: «...Осуществление таких политических мероприятий, как организация переворотов, обеспечение работы «тайных» радиостанций, проведение подрывных акций, издание газет, книг, срыв международных конференций или же руководство ими, оказание влияния на выборы и т.д.».

В структуре СПА была также создана специальная секция, которая называлась «Проп» (пропаганда), которая отвечала за подготовку и передачу на Би-би-би материалов, предназначенных для целевого продвижения в эфир. Кроме того в интересах поддержки пропагандистских передач Би-би-си в составе МИД Великобритании был создан Информационно-исследовательский центр, который действовал в тесном контакте с МИ-6 и финансировался из бюджета разведки. В функции центра в соответствии с планом «Льотэй» входило получение и аналитическая обработка разведывательной информации об СССР и странах Восточн