Глава 5. Выступление Старост

Гермиона нервно собрала бумаги. Она стояла перед старостами других факультетов, смотрящих на нее. В конце каждого семестра проводилось собрание, на котором старосты школы и отдельных факультетов обсуждали наиболее часто возникающее проблемы, в том числе в каких местах замка ученикам лучше не находиться.
Гриффиндорка подошла к двери. Где, черт возьми, Староста мальчиков? Собрание должно было начаться уже несколько минут назад. Малфой же не собирался сорвать встречу, не явившись на нее? По правде говоря, Гермиона верила, что он способен на все что угодно, лишь бы ее позлить. Их война заклинаний продолжалась уже три недели, и Малфой, казалось, был готов вести ее бесконечно. Гермиона не знала, какие у него были пределы.
Ей совсем не хотелось проводить собрание в одиночку. Она приготовила только свою часть выступления и не имела ни малейшего понятия, о чем собирался говорить слизеринец. Как Староста девочек Гермиона хотела проработать все темы собрания вместе, но Малфой наотрез отказался, аргументировав это тем, что она как мисс-я-знаю-все-на-свете заберет и его часть тоже.
И как только Гермиона решила закрыть дверь и провести собрание сама, блондин – да, он наконец вернул себе нормальный цвет волос за неделю до этого – вошел в класс. Его лицо не выражало никаких признаков вины за опоздание. Напротив, слизеринец выглядел даже еще более самодовольным, чем обычно.
- Прекрасный Малфой и я… - попыталась Гермиона начать собрание и осеклась.
Стоп. Что она только что сказала? Прекрасный. Малфой. Прекрасный Малфой? Этим словам не положено находиться в одном предложении.
- Я имею в виду, что красивый Малфой… - девушка снова остановилась. Почему она говорила ЭТО?
Гермиона с подозрением посмотрела на Малфой, который широко ухмылялся и выглядел крайне довольным собой. Отважно она попыталась продолжить собрание.
- Мы рады приветствовать вас здесь, - сказала гриффиндорка. – Совершенно восхитительный Малфой сначала расскажет об одной из лестниц на пятом этаже, которая периодически ведет учеников к химере. После того как добродетельный и святой Малфой закончит, я расскажу о других жалобах учеников. Потом вы сможете задать вопросы. А сейчас я передаю слово… ему, - Гермиона указала на Малфоя. Она не хотела и дальше унижаться и говорить слизеринцу не предназначенные ему комплименты.
- Что же, спасибо, мисс Грейнджер. Я очень ценю ваши приятные слова, но не думаю, что сейчас подходящее время и место выражать свое восхищение, - серьезно сказал Малфой, и непосвященному наблюдателю могло бы показаться, что слизеринец действительно думает так, как сказал. Однако для Гермионы каждое его слово сочилось сарказмом, да и в глазах у Малфоя мелькал торжествующий огонек.
- Ты так прекрасен, - процедила она, собираясь сказать нечто совершенно другое и обратное по смыслу, но не в силах сделать этого. Признавая свое поражение, Гермиона опустилась на стул, а Малфой в то время начал свое выступление.
Отлично. Теперь она не могла произнести его имя, не добавив к нему какой-нибудь эпитет. А когда она хотела оскорбить его, то бранные слова заменялись комплиментами. Должно быть, Малфой применил к ней какое-то заклинание восхищения или обожания, и теперь Гермиона не могла говорить о нем, не употребляя приятные слова.
Ну ладно, если он испортил ее речь, то и ей можно. Гермиона вспомнила заклинание, которое недавно прочитала в какой-то книге. Без малейшего колебания она опустила руку под стол, направила палочку на Малфоя и прошептала: «Вокс фемина».
- Особенно много проблем вызывает хвост химеры, которым, как вы знаете, является змея, - говорил Малфой. – Укус змеи может быть смертельно ядовитым… ядовитым…
Неожиданно голос Малфоя изменился и стал высоким и даже писклявым. Он прочистил горло и попытался заговорить своим нормальным голосом снова: «Но если… правильно… с ними обращаться…» Но у него ничего не получилось.
- Дальше продолжит Грейнджер, - быстро проговорил слизеринец, видимо, надеясь, что если он будет говорить быстрее, то никто не заметит, что случилось с его голосом.
Гермиона нахмурилась. Неужели Малфой думал, что ему удастся отделаться так легко? Во второй раз она подняла палочку, направила ее на ноги парня и тихонько произнесла заклинание. В тот же момент Малфой споткнулся и упал.
Девушка думала, то он тут же встанет с пола, но слизеринец продолжал лежать, совершенно не двигаясь.
Почему он не поднимается? Она ведь использовала совсем простенькое заклинание-«подножку». Оно не могло так уж сильно ему навредить.
Другие старосты начали волноваться. Некоторые встали со своих мест и подошли к тому месту, где лежал Малфой, чтобы посмотреть, что происходит. Гермиона тоже подошла к нему и села рядом с ним на колени. Она ведь не собиралась вредить ему.
- Ты в порядке, сексуальный Малфой? – спросила Гермиона встревоженно, но недоверчиво.
Ответа не последовало. Его глаза были закрыты, и он все еще не двигался. В его беспомощном виде было что-то пугающее для Гермионы.
- Кто-нибудь, позовите мадам Помфри! – наконец крикнула староста Рейвенкло.
* * *
- Мне нужно увидеть самого потрясающего Малфоя, - сказала, запинаясь, Гермиона медсестре. Заклятие все еще работало, но в данный момент это тревожило девушку меньше всего. Она все еще не могла поверить в то, что случилось во время собрания. Малфоя принесли в больничное крыло полчаса назад, и мадам Помфри выпроводила всех, чтобы осмотреть его в тишине.
Гермиона волновалась на протяжении всех тридцати минут. Если что-то случилось, это была ее вина.
- Он там, за ширмой.
Волнуясь, Гермиона направилась к койке Малфоя. А ведь он наверняка не хотел ее видеть. Для него было бы куда более предпочтительно общество его слизеринских друзей, но никак не гриффиндорки, тем более ее. В конце концов, именно она была виновата в том, что он вообще сюда попал. И они уж точно не были друзьями, которые поддерживают друг друга в трудные времена. Надо сказать, она сами старались сделать жизнь друг друга трудной.
Но Гермиона не могла не прийти. Ей нужно было удостовериться, что с Малфоем все будет в порядке. Она в каком-то смысле даже привязалась к нему за последнее время. Не так, как к друзьям или, например, своему коту Живоглоту. Она пыталась подобрать какое-то название подобной привязанности и пришла к выводу, что он был для нее для кем-то вроде кактуса. Кактуса, о который она постоянно кололась, и Гермиона знала, что рано или поздно его придется выбросить. Но она так привыкла к нему, что без него чувствовала бы себя странно.
Девушка подошла к лежащему на кровати Малфою, до подбородка накрытого одеялом. Он выглядел очень беззащитным и уязвимым.
- Грейнджер, - еле слышным голосом сказал парень. Несмотря на ее опасения, Гермионе показалось, что он вовсе не возражал против ее присутствия.
- Как ты? – спросила она, садясь на стул рядом с койкой.
- Неплохо для обреченного.
- Что ты имеешь в виду?
- Твое простенькое заклятие парализовало мне ноги. Я не могу ходить, - бесстрастно объяснил Малфой.
Гермиона в абсолютном шоке уставилась на него. Он не может ходить? Как такое простое заклинание могло нанести такой большой ущерб?
- Но они же вылечат тебя, правда? С тобой все будет хорошо?
-Нет, Помфри даже сомневается, смогу ли я выдержать это.
- Но должен же быть какой-нибудь способ исправить это. Я могу посмотреть в книгах, я найду выход, - решительно сказала девушка.
- Не думаю, что у тебя получится, - Малфой отвернулся от Гермионы, не желая даже смотреть на нее.
Гриффиндорка решила поискать исцеляющее заклятие в любом случае, даже если найти таковое не было никакой надежды. Это была ее вина, и она не собиралась позволить ему умереть. Гермиона никогда не хотела причинить ему настоящего вреда, она просто хотела выиграть, доказать свое превосходство в знании заклинаний. Это война между ними зашла слишком далеко.
- Мне так жаль, благородный Малфой, - она осторожно погладила его по голове. Девушка не надеялась, что этот жест будет для него что-нибудь значить. Это было бы чудом, если бы он когда-нибудь простил ее. Малфой, казалось, был поражен ее прикосновением, но ничего не сделал.
- Грейнджер, ты не могла бы кое-что для меня сделать? – внезапно спросил он. – Я думал об этом уже давно. Я был бы очень признателен, если бы ты сделала это.
- Что угодно, - тут же ответила Гермиона, терпеливо ожидая его просьбу.
- Поздно ночью, когда никто тебя не увидит, пойди в комнату Поттера и Уизли и отруби им обоим головы. Мне так надоело видеть их рожи каждый день.
- Что?!
- Ради Мерлина, Грейнджер! Ты такая доверчивая! – ухмыльнулся Малфой и встал с постели. На нем все еще была его школьная мантия. – Ты бы видела свое лицо! Выглядело так, будто тебе действительно не все равно.
- Тупой хорек, это совсем не смешно! – хотела закричать Гермиона, но вместо этого произнесла, все еще находясь под действием этого дурацкого восхваляющего заклинания: «Ты такой веселый, адонис с золотыми кудрями!»
Малфой рассмеялся.
- Неужели ты не знаешь, что слизеринцам нельзя верить?
Гермиона смотрела на него, не веря своим глазам. Он все это время притворялся, просто чтобы посмеяться над ней? Это было просто невероятно. Как он мог сделать это? Болезни и здоровье – совсем не подходящие предметы для шуток. Злясь, она решила, что больше не будет такой наивной. Она не позволит ему впредь играть с ее эмоциями.
- Бесценно, - услышала Гермиона бормочущий голос Малфоя перед тем, как он покинул больничное крыло.

Глава 6. Бал. Часть 1.

- Отдай мне мой галстук! – прокричал Малфой.
Наступил, наконец, вечер, когда должен был состояться бал, и Гермиона с нетерпением ждала этого события, несмотря на то, что ей нужно было танцевать с Малфоем. На ней было светло-голубое платье, а волосы она уложила так же, как на четвертом курсе. В общем, выглядела она очень даже неплохо.
В принципе, Гермиона не планировала идти на танцы с кем-либо, но этим утром Рон неожиданно пригласил ее. Предложение было сделано в последний момент, но рыжий гриффиндорец так краснел и смущался, когда приглашал ее, что девушка решила, что он просто слишком боялся попросить ее пойти с ним на бал до этого. Ей действительно нравился Рон. Они так долго были друзьями, с ним было легко говорить о чем угодно. Возможно, когда-нибудь она стали бы даже больше, чем друзьями. Гермиона не была уверена. А сейчас она просто шла на бал.
Конечно, Малфой продолжал раздражать ее и во время подготовки к балу. Их война заклинаний длилась уже два месяца, намного дольше, чем предполагала гриффиндорка.
После того как он заставил один из ее каблуков исчезнуть, она превратила его галстук в змею, щекочущую ему шею. Только невероятными усилиями Малфою удалось схватить змейку и бросить ее на пол.
Гермиона сделала свою змею неядовитой, чтобы та не могла причинить слизеринцу вреда. После того случая, когда он притворился неизлечимо больным, она старалась быть максимально осторожной в своих заклятиях.
Гермиона знала, что Малфой не замедлит с ответной атакой, тут же схватила свою палочку и направила ее на него. В тот же момент Малфой произнес заклинание.
В следующую секунду гриффиндорка обнаружила, что стоит рядом с Малфоем и держит его за руку, а парень вовсе не под Летучемышиным сглазом, который она на него наслала. К ее удивлению, каблук вернулся на место, а галстук слизеринца вновь приобрел свой первоначальный вид.
- Отпусти мою руку! – заорал Малфой.
- Я не могу, - ответила девушка, пытаясь отодрать свою руку от его. – Это какое-то заклинание или еще что-нибудь в этом роде.
- Какое еще дурацкое заклятие ты использовала в этот раз?
- Ты действительно думаешь, что я бы стала использовать заклинание, которое заставило бы меня держать тебя за руку?
Малфой сердито взглянул на нее и решил, что она тут ни при чем:
- Но если ты этого не делала, и я тоже, то что произошло?
Гермиона задумалась. Может, они нечаянно вызвали какое-то другое заклятие, использовав два заклинания одновременно. Такое могло случиться. Но девушка не была уверена.
- Мне нужно посмотреть в книгах, - наконец сказала она.
- Книгах? Книгах?! Серьезно, Грейнджер? Бал начнется через пятнадцать минут!
- Тогда пошли к Дамблдору, - ответила Гермиона, понимая, что Малфой прав и времени для поисков у них нет.
- Я не хочу идти к этому старому маразматику, - воспротивился Малфой.
- А ты предпочитаешь весь вечер держать меня за руку, чтобы нас все увидели?
- Ну ладно, пошли к этому психу, - сдался слизеринец, беря свою палочку. – Но если кто-нибудь в коридоре нас увидит, я выколю ему глаза.
* * *
- Что же вам нужно? – приветливо спросил Дамблдор. Чтобы попасть к нему в кабинет, Гермионе и Малфою пришлось вспомнить название всех сладостей, которые они только знали.
- У нас проблема! – воскликнул Малфой, поднимая их сцепленные с Гермионой руки.
- Как раз вовремя, - спокойно ответил Дамблдор, ничуть не удивляясь увиденному. – Вы, должно быть, боитесь реакции окружающих. Драко, если вы хотите, я поговорю с вашими родителями. Я постараюсь убедить их, что нормальные отношения между чистокровным волшебником и магглорожденной….
- Я же говорил, что он ненормальный, - прошептал Малфой Гермионе.
- М-мы не вместе, профессор, - перебила гриффиндорка директора. – Просто наши руки каким-то образом склеились между собой. Мы надеялись, что вы нам поможете… справиться с этой проблемой.
- Конечно, конечно…. Я, должно быть, съел слишком много лимонных долек сегодня, - объяснил Дамблдор, однако Гермионе казалось, что на самом деле директор сказал именно то, что хотел. – Что вы делали, когда ваши руки склеились?
- Пытались заколдовать друг друга, - смущенно ответила гриффиндорка. Такие вещи директору обычно не рассказывают.
- А точнее? Сколько заклинаний вы использовали?
- Два или три, что-то около этого, - Малфой, разумеется, врал.
- Триста пятьдесят четыре, - созналась Гермиона, не в силах скрывать точную информацию от директора и проигнорировав сердитый взгляд Малфоя. – Я использовала триста пятьдесят четыре заклинания, а Малфой – триста пятьдесят два.
Она испуганно посмотрела на Дамблдора, надеясь, что тот не станет на них злиться, после того как она рассказала правду.
- Впечатляюще, - невозмутимо сказал старый волшебник. – Во всяком случае, я смогу сказать инспектору, что программу по заклинаниям наши ученики усваивают в полной мере. Ну а насчет вашей проблемы, я полагаю, использование такого большого количества заклинаний вызвало так называемый эффект Хейли Аадан.
-Эффект Хейли Аадан? – взволнованно спросила Гермиона. Она не слышала до этого ни о чем подобном.
- Когда-то давно жила женщина, Хейли Аадан, у которой было два сына. В любое время дня и ночи они ссорились. Хейли делала все, что было в ее силах, чтобы прекратить постоянные ссоры, но никакие наказания или поощрения не помогали. Боясь, что ее сыновья так никогда и не помирятся, она предприняла последнюю попытку наказать их и склеила их руки клеем. Через несколько часов Хейли попыталась смыть клей, но у нее ничего не получилось. Ее отчаяние было так велико, что, сама того не зная, она заколдовала клей. И с этим ничего нельзя было сделать до тех пор, пока братья не осознали, насколько глупой была их вражда, и не помирились. Лишь тогда их руки расцепились.
- То есть мне надо помириться с Грейнджер? – сделал вывод Малфой.
- Это будет мудро, но не обязательно, - ответил Дамблдор. – Эффект Хейли Аадан встречается и в наше время, когда волшебники используют слишком много заклинаний друг против друга за небольшое количество времени. Обычно он длится около часа. Но так как вы использовали столько заклинаний, а эффект длится тем дольше, чем больше заклинаний было использовано, то вам придется так ходить целый вечер.
- То есть мы не можем от этого избавиться прямо сейчас? – не веря собственным ушам, спросила Гермиона. Почему это случилось именно сегодня, в день бала? Это было бы катастрофой в любой другой день, но тогда у них хотя бы была возможность отсидеться в гостиной, чтобы их никто не видел.
- Думаю, это будет подходящим наказанием, - сказал Дамблдор с хитрой улыбкой. – Боюсь, в следующий раз мне придется применить более строгие санкции. Лично я считаю, что практика заклинаний – это хорошо, но вряд ли родители наших учеников одобрят мою политику, когда Главные старосты школы практически пытаются убить друг друга.
* * *
Гермиона неохотно шла рядом с Малфоем в слизеринские подземелья. Там он должен был встретиться с Панси. На это гриффиндорка согласилась только при условии, что он пойдет вместе в ней к Рону.
Малфой шел довольно быстро, видимо, надеясь, что так меньше людей увидит их сцепленные руки. К счастью, Панси уже стояла у входа в гостиную, поэтому им не пришлось туда заходить. Гермиону совсем не радовала перспектива оказаться лицом к лицу с целой группой слизеринцев в таком состоянии.
Панси выглядела очень злой.
- Я жду тут уже вечность, - пожаловалась она, но тут увидела их руки и с отвращением сказала. – Это еще что такое?
- Это какое-то дурацкое заклинание. Нам приходится держаться за руки, – объяснил Малфой. Гермиона молчала: их неприязнь друг к другу только возросла после того случая, когда Гермиона наложила на Малфоя заклятие, которое также нанесло ущерб и Панси в виде отвратительных зеленых прыщей по всему лицу.
- Я не пойду с тобой, если ты приклеен к какой-то мерзкой грязнокровке. Я найду кого-нибудь другого! – выкрикнула Панси.
И слизеринка ушла, оставив совершенно пораженную Гермиону стоять в коридоре. Малфой, однако, не выглядел удивленным. Когда девушка попыталась его утешить – ну, немного, - он лишь пожал плечами. Его, казалось, совсем не волновала реакция Панси.
Молча – не считая возмущенного бормотания Малфоя – они дошли до комнат Старост, где Гермиону ждал Рон. Увидев ее, он радостно улыбнулся.
- Миона, вот ты где. Я уже думал, что… - Рон пораженно замолк, увидев их сцепленные руки. – Почему вы держитесь за руки?
- Грейнджер решила, что она предпочитает пойти на бал с тем, у кого больше одного кната в кармане, - глумливо сказал Малфой.
Удивленная его словами, Гермиона молча переводила взгляд со Старосты мальчиков на Рона и обратно, и последний, казалось, был готов взорваться.
- Рон, это неправда! – наконец воскликнула она. – Мы использовали друг против друга слишком много заклинаний, и теперь нам приходится держаться за руки из-за какого-то магического эффекта.
- Правда? – с облегчением спросил Рон.
- Да, я говорю правду.
- Или нет? Может, она просто боится признаться, - добавил Малфой с коварной ухмылкой.
- Просто не обращай на него внимания, Рон, - быстро сказала Гермиона, видя, что Рон вновь краснеет от гнева.
Она вздохнула. Ей рыжеволосый друг все еще смотрел на нее с подозрением, а Малфой выглядел очень довольным собой, ведь теперь у него было столько возможностей позлить младшего Уизли. Ей оставалось только надеяться, что они не подерутся.
В этот момент Гермиона прямо-таки ненавидела профессора Трелони. Теперь-то она точно была уверена, что женщина была талантливой мошенницей. Та предсказала, что этот вечер будет особенным. И теперь гриффиндорка не просто была приклеена к Малфою, но и точно знала, что он будет раздражать ее и во время бала. Что такое должно случиться, чтобы этот вечер стал особенным?

Глава 7. Бал. Часть 2.

Да уж, неловкая ситуация. Очень неловкая. Гермиона сидела между Роном и Малфоем, нервно покачивая ногой.
Они с Малфоем уже станцевали на открытии бала. И это было довольно тяжелым испытанием, поскольку их руки были склеены очень неудобно для танца. Им приходилось импровизировать, и Гермиона даже не знала, как им удалось станцевать что-то вразумительное.
После того как ее волнение улеглось, она даже обнаружила, что наслаждается происходящим. Теперь, когда война заклинаний была временно приостановлена, Малфой стал идеальным партнером, который уверенно вел ее в танце. Постепенно ей уже не приходилось думать, куда шагнуть и как держать руки, и Гермиона просто плыла над полом. Она была взволнована, но не боялась. Она знала, что он не позволит ей упасть. Пусть даже это был Малфой.
Ей действительно было жаль, когда танец завершился. Девушка была готова танцевать весь вечер, но знала, что это произведет на ее друзей неправильное впечатление, да и она никогда не призналась бы Малфою, что ей понравилось с ним танцевать.
После танца Рон все время был с ними, и напряжение нарастало все больше. Парни без остановки оскорбляли друг друга, пока Гермионе это окончательно не надоело, и она вспылила, наорав на них и приказав заткнуться. После этого они сидели молча, что было даже еще более неловко, особенно когда все вокруг веселились и смеялись.
- Рон, потанцуешь со мной? – неожиданно перед ними появилась Лаванда.
- Ты не возражаешь? – спросил Рон у Гермионы.
- Нет, иди, танцуй, - немного разочарованно ответила девушка. Ей не особо нравилось, что Рон идет танцевать с кем-то еще, но не могла же она запретить ему развлекаться только потому, что сама была не в состоянии. Из-за Малфоя она не могла с ним танцевать. Три человека – слишком много для танца, особенно если ты собираешься танцевать с двумя парнями, которые ненавидят друг друга.
- Отлично. Один идиот-гриффиндорец уходит, другой приходит. Если я ослепну от того, что встретился лицом к лицу с таким количеством гриффиндорцев за один день, ты будешь за это ответственна, - пробормотал Малфой, стараясь отодвинуться от Гермионы настолько далеко, насколько это было возможно.
Гермиона заинтересованно взглянула на того, о ком говорил Малфой. Это был Гарри. Она так замоталась со всеми приготовлениями к балу и проблемами с Малфоем, что не видела друга целый день.
Гарри сел рядом с ней. Джинни, вероятно, пошла за напитками или вышла в туалет, поскольку рядом с Гарри ее не было.
- Сочувствую твоей неприятной… ситуации, - сказал парень.
- Да, надеюсь, уже скоро все закончится, - громко ответила Гермиона так, чтобы Малфой услышал ее. Он жаловался на их состояние целый вечер, и девушка хотела показать ему, что она тоже не особо наслаждается этой ситуацией.
- Ему наконец удалось это сделать, - улыбнулся Гарри.
- Ты о чем? – спросила Гермиона, не понимая, что имеет в виду ее друг.
- О Роне. Он пытался пригласить Лаванду на бал последние несколько дней, но она не соглашалась. Видимо, ему удалось убедить ее – вон, они танцуют вместе.
- Да, верно, - Гермиона изобразила улыбку, хотя никакой радости сейчас не чувствовала. Рон пытался пригласить Лаванду до того, как пригласил ее?
Как она могла пропустить такое? Честно говоря, она, конечно, последние месяцы была слишком занята Малфоем. Она все еще проводила время с Гарри и Роном, но куда меньше, чем в предыдущие года.
- Мне нужно идти, позже поговорим, ладно? – сказал Гарри, увидев вошедшую в комнату Джинни, и тут же направился к ней.
Гермиона гневно уставилась в толпу. Рон, танцующий с Лавандой. С широченной улыбкой на лице.
Он сделал это снова, прямо как на четвертом курсе. Она всегда была для него второй. А может, и вовсе последней. Кто знает, скольких он попросил пойти с ним на бал до того, как пригласить Гермиону?
Как Рон мог так поступить с ней? Снова? Она чувствовала себя преданной, использованной, уязвленной. Теперь ей просто хотелось уйти. Уйти с бала, который стал для нее кошмаром.
- Я хочу вернуться в комнату Старост, - прошептала девушка Малфою.
- Но вы же были здесь только час, - возразил он.
- Можем мы просто уйти? – попросила Гермиона почти умоляюще.
Она ожидала, что сейчас Малфой начнет противиться или задавать вопросы, но, к счастью, он просто кивнул, и они незаметно выскользнули из комнаты, оставив свой уход незамеченным. Вскоре они пришли в комнату Старост, которая была странно темной и тихой по сравнению с оставленным ими помещением. Такая обстановка идеально подходила настроению Гермионы.
- Чем хочешь заняться? – спросил ее Малфой.
- Ничего не хочу делать.
Вымотанная, девушка опустилась на диван. Оставленный без выбора слизеринец сел рядом с ней.
С помощью палочки он сотворил бутылку огневиски. После нескольких бесплодных попыток открыть ее одной рукой, парень снова воспользовался магией. Он предложил выпить и Гермионе, но та лишь покачала головой. Она не часто пила, и тем более не собиралась делать это в компании Малфоя.
- Ты в любом случае для него слишком умная, - неожиданно сказал слизеринец.
- Ты о чем?
- Ну очевидно же, что ты расстроена из-за Уизли. Хотя я не понимаю, почему, - объяснил Малфой.
- Это не твое дело, - Гермиона отвернулась от него, совершенно не собираясь разговаривать с ним о предавшем ее Роне.
- У меня сегодня нет другого выбора, - усмехнулся парень. – Так как я даже не могу заколдовать тебя сейчас, единственное, что может меня развеселить – это твои проблемы.
Гермиона с подозрением взглянула на Малфоя, который без малейшего колебания сделал большой глоток огневиски прямо из бутылки. С внезапным огорчением девушка подумала, что, видимо, без алкоголя вечер с ней для него будет совершенно невыносимым.
- Скажи мне, что тебя бесит в Крысли, - приказал ей Малфой.
- Что? – удивленно спросила Гермиона. Что он задумал на этот раз?
- Должна же быть какая-нибудь раздражающая привычка. Выкладывай.
- Я не могу, Рон мой дру…
- О, гриффиндорцы и ваша преданность! Ну да, вы же все такие хорошие и правильные.
- А вот и нет! – возмущенно воскликнула гриффиндорка. Ей надоело, что все вечно считали ее маленькой послушной девочкой, которая всегда делает то, что ей говорят. Они с Гарри и Роном нарушили немыслимое количество школьных правил за эти года. Не говоря уже обо всей этой войне заклинаний с Малфоем. Почему никто не видит ее бунтарскую сторону?
- Ну ладно, - сдалась Гермиона, понимая, что Малфой нарочно спровоцировал ее. С другой стороны, она убедила себя, что имеет полное право сказать что-нибудь нелицеприятное о Роне, так как она все еще злилась на него. Да и если бы слизеринец использовал бы эту информацию против нее, Гермиона всегда могла сказать, что он врет. Ни один гриффиндорец не поверил бы в правдивость Малфоя в любом случае.
- Меня всегда ужасно раздражало, когда он просил помочь с домашним заданием. Особенно если он делал это в последний момент, - призналась девушка.
- Я знал, что без твоей помощи он бы не смог протянуть и года! – объявил Малфой таким тоном, будто делал важное открытие.
- Однажды я так разозлилась, что написала ему в задании полную чепуху. В результате ему поставили Тролль, и когда он спросил у меня, в чем дело, что я сказала, что так вышло случайно, - Гермионы слегка улыбнулась, вспоминая случай со второго курса, о котором она почти забыла. Это было немного подло, но, в самом деле, Рону следовало самому выполнять домашнюю работу.
- Возможно, ты еще не безнадежна, - поддел ее Малфой.
Гермиона не могла не почувствовать довольство от одобрения Малфоя. Хотя почему ее вообще заботит его отношение?
- А тебе не было больно? – задала она ответный вопрос. Слизеринец лишь непонимающе на нее посмотрел. Девушка пояснила:
- Ну, когда Панси не захотела идти с тобой на бал из-за нашей… ситуации?
- Мне никогда не больно, - холодно ответил парень. Типичный малфоевский ответ.
- То есть ты не хочешь сказать, что тебя раздражает в Панси?
- Все в Пасни, начиная с ее розовых тапочек и заканчивая лицом, с которого круглые сутки не сходит злобное выражение, меня раздражает.
- Тогда почему ты встречаешься с ней? – недоуменно спросила Гермиона.
- Ты такая наивная, Грейнджер. Мы не встречаемся. Мы просто тусуемся вместе, когда нам хочется. Не все отношения основываются на какой-то неземной любви, как ты думаешь. Мои отношения основаны исключительно на статусе. Эмоциональная привязанность только создает неудобства и делает тебя слабым.
- Не все твои отношения основаны на статусе. Ты не настолько бездушен, ты ведь любишь своих родителей, - возразила Гермиона. Она была бы последней, кто отозвался бы о Малфое положительно, однако все же не думала, что он был абсолютно бессердечным человеком, не способным испытывать эмоции.
- Мы связаны узами крови.
Не удовлетворенная ответом, гриффиндорка продолжила:
- Ты заботишься о своих друзьях. Когда кто-то сказал Гойлу, что он может стать бессмертным, если погладит руноследа, и в результате он оказался в больничном крыле, ты навещал его. Ты угрожал всякому, кто пытался над ним насмехаться. А когда у Панси были эти ужасные зеленые прыщи по всему лицу, ты постарался сделать так, чтобы они исчезли до следующего утра, чтобы никто этого не увидел.
- Ты меня преследуешь? – игриво изогнул бровь Малфой.
- Нет, мне просто приходилось наблюдать за тобой последние несколько недель, - попыталась объяснить Гермиона. – Мне нужно было знать твое местонахождение, чтобы я могла заколдовать тебя.
- Я, возможно, и не ходячая энциклопедия, как ты, но, по-моему, постоянное преследование кого-то вполне подходит под определение слежки.
- Я тебя не преследую, - ответила девушка, краснея. – Кроме того, ты уходишь от темы. Ты действительно заботишься о своих друзьях.
- Ну, мне кажется, если бы мои слизеринские чистокровные друзья были бы полными идиотами и постоянно выставляли себя дураками, это бы повредило моей репутации, не так ли?
Гермиона с сомнением посмотрела на блондина. Она была права, и они оба знали это. И она не собиралась сдаваться. Неожиданно она вспомнила его же собственные слова, которые он сказал не далее как этим вечером. Тогда они показались ей странными, но сейчас стали вполне объяснимыми. На лице у гриффиндорки появилась широкая ухмылка.
- Ты действительно заботишься о людях. Ты проявил ко мне сочувствие, и это никак не могло помочь твоему статусу. Напротив, это ему бы повредило.
- Ты о чем? – прищурился Малфой, пытаясь разгадать, что она имеет в виду.
- Ты попросил меня сказать что-нибудь плохое о Роне, чтобы я почувствовала себя лучше. Ты даже сотворил огневиски и предложил мне выпить. Все это, конечно, было проделано очень странным образом, но все равно, ты не хотел, чтобы я расстраивалась, - закончила Гермиона с триумфом.
Она посмотрела прямо ему в глаза и увидела, насколько удивлен был Малфой ее словами. Но она знала, что была права.
Ему, однако, не понадобилось много времени, чтобы вновь вернуться к своему обычному самоуверенному состоянию.
- Грейнджер, ты пьяна, - ответил слизеринец, пытаясь опротестовать саму идею того, что он мог хоть немного заботиться о чувствах Гермионы.
Девушка рассмеялась над его жалкой попыткой. Было абсолютно очевидно, что она не пила никакого алкоголя в этот вечер. Рассмеявшись, она автоматически дернула рукой, которой ей приходилось держать руку Малфоя. Эффект Хейли Аадан прошел. Им больше не нужно было держаться за руки.
Гермиона тайком взглянула на Малфоя, проверяя, заметил ли он, что заклятие больше не действует. Видимо, нет, поскольку он продолжал держать ее за руку.
Странное чувство овладело гриффиндоркой. Весь вечер она ждала того момента, когда наконец-то не будет приклеена к Малфою, а теперь она могла распоряжаться своей рукой, но уже не хотела этого. Каким-то странным образом ее успокаивало его прикосновение. Девушка решила, что ничего не скажет слизеринцу и будет продолжать держать его руку.
Ведь они никогда не смогут больше держаться за руки, во всяком случае, по своему желанию. И Гермиона могла продлить это необычное мгновение. И хотя настоящая магия исчезла, прикосновение Малфоя казалось ей действительно волшебным.

Глава 8. Не свидание

Как обычно, Гермиона лежала на своем красном диване с книгой в руках. В последнее время она часто так делала.
Со дня бала прошло уже несколько недель. Рон и Лаванда теперь официально встречались, и их можно было без труда застать целующимися в каком-нибудь углу. Гнев Гермионы на Рона постепенно стихал. Она даже не сделала ничего ему назло, из-за чего Малфой назвал ее просто сумасшедшей – ведь она не отомстила гриффиндорцу. Блондин любезно предложил свои услуги для мести Рону, но Гермиона от его помощи мудро отказалась, рассудив, что Рон не хотел сделать ей больно. Он просто ничего не знал о девушках и как к ним нужно относиться.
И хотя гриффиндорка привыкла видеть Рона и Лаванду вместе, она стала проводить со своими друзьями намного меньше времени. У Рона была Лаванда, у Гарри – Джинни, а у Гермионы никого не было. И не то чтобы друзья выставляли это напоказ, все равно, когда она была с ними, то чувствовала себя «пятой лишней».
Поэтому вместо того чтобы быть с друзьями, Гермиона целыми днями сидела в комнате и читала. В книгах она всегда находила успокоение.
И, конечно, еще был Малфой. Их отношения стали довольно напряженными после бала. Они больше не могли заколдовывать друг друга, так как не хотели попасться Дамблдору и получить наказание, поэтому им приходилось вести себя вежливо, и это было очень неловко. Не то чтобы Гермиона часто разговаривала со слизеринцем последние несколько недель. Казалось, он избегал ее. Иногда она ловила на себе его взгляд, и он тут же отворачивался, притворяясь, будто этого не было. Если бы гриффиндорка знала Малфоя хуже, она бы описала эти взгляды как взволнованные.
Гермиона надеялась, что этот день скоро закончится. Это был День Святого Валентина, и он напоминал ей о ее одиночестве. К тому же это была суббота, поэтому не было уроков, которые могли бы отвлечь девушку.
Малфой вышел из ванной, где пробыл довольно долгое время. Гермиона не могла не признать, что он выглядел очень привлекательно. Наверняка у него было свидание с какой-нибудь слизеринкой.
- Отрывай свою задницу от дивана и пойдем, - неожиданно сказал Малфой.
- У меня уже есть планы.
- И под планами ты имеешь в виду чтение маггловских книжек об отчаявшихся женщинах, которые были преданы мужьями, сделали два аборта и имеют алкогольную зависимость?
- Они не все об этом, - ответила Гермиона обиженно.
- Мне не улыбается провести день, видя все эти розовые сердечки и приклеившиеся друг к другу парочки, а если я оставлю тебя здесь, ты разревешься и испортишь ковер. Так что пошли.
- Только если ты попросишь вежливо, - Гермиона решила проверить его терпение. Она не собиралась подчиняться его приказам как какой-нибудь солдат. Если Малфой хочет провести с ней День Святого Валентина, то пусть приложит хотя бы малейшее усилие. Пусть не думает, будто она весь день только и ждала его приглашения.
Слизеринец посмотрел на нее, вздохнул и ворчливо спросил:
- Хочешь пойти со мной?
И хотя его вопрос прозвучал отнюдь не вежливо, Гермиона кивнула. Частично потому, что она понимала, как трудно ему было просто вежливо задать ей вопрос, и частично потому, что ей было интересно, куда он ее поведет.
- Ну и куда мы пойдем? Ты поведешь меня в паб к мадам Розмерте? – поддразнила Малфоя девушка и улыбнулась, представив его в таком месте с ней.
- Это не свидание, Грейнджер.
Малфой провел ее через множество коридоров и лестниц, прежде чем она подошли к статуе горгульи. Рядом со статуей стоял мальчик, которому Малфой тут же приказал убираться и сказать всем своим друзьям, чтобы они забыли путь сюда. Ученик покорно повиновался и быстренько покинул это место.
В другой день Гермиона бы не одобрила такое поведение, но сегодня могла сделать исключение.
Малфой потянул один из рогов горгульи – гриффиндорка была почти уверена, что услышала, как горгулья сказала «ай!», - и перед ними открылся секретный проход. С любопытством Гермиона последовала за Малфоем, гадая, куда ведет этот туннель. Было очень темно, и ей приходилось сильно стараться, чтобы не упасть. Заметив, с какой легкостью двигался по проходу блондин, Гермиона сделала вывод, что он не раз ходил здесь до этого.
Но наконец туннель закончился, и девушка была рада снова видеть синее небо над головой. Ее взору открылось озеро и многочисленные дубы, окружавшие его. Гермиона хотела было идти дальше, но, к ее удивлению, Малфой остановился.
- Ты привел меня к озеру? – спросила его гриффиндорка. Нет, она и вправду думала, что он поведет ее в какое-нибудь жутко дорогое место, где даже стены покрыты золотом и серебром.
- Если это можно назвать озером. Сюда выбросили столько всякой отравы, что теперь даже воду трогать нельзя.
- Ты привел меня к ядовитому озеру? – обиженно спросила Гермиона. Он что, решил ее утопить? Причем в ядовитом озере, чтобы было уж наверняка?
- Зато сюда никто не придет, - объяснил он, магией заставляя появиться плед , чтобы