Мстиславское буйство (хрестоматийная история времен рекрутчины)

«Это событие произошло 29 декабря 1843 года в городе Мстиславле Могилевской губернии. Солдаты местного гарнизона обнаружили во время обыска в еврейской лавке два ящика контрабандного товара. Они хотели отвезти ящики в полицию, но еврей-извозчик воспротивился. Солдаты избили его и тяжело ранили прикладом в голову. С базарной площади набежала толпа, стала теснить солдат, и тогда руководивший солдатами подпоручик Бибиков приказал им бить евреев. Полилась кровь, толпа разбежалась. Ящики, в конце концов, отвезли в полицию, а затем обнаружили, что несколько солдатских ружей поломаны.

Вся эта история, вероятнее всего, осталась бы незамеченной, но тут вмешался некий Арье Брискин, тоже еврей. Он был известен в городе как человек злобный, на которого жаловались все – и евреи, и христиане. Когда накопилось много жалоб на его злоупотребления (Брискин был торговым посредником), губернатор предложил еврейскому кагалу сдать его в солдаты. Брискина посадили в тюрьму, но он там крестился и тут же вышел на свободу под новым именем Александра Васильева.

Узнав о событиях на базарной площади, Васильев тут же сообразил, что можно свести счеты со своими бывшими единоверцами. Он предложил подпоручику Бибикову отправить донесение о бунте евреев Мстиславля, но впрочем, за двести рублей соглашался уладить дело миром. Однако торг с евреями города не получился и донесение о “бунте” ушло в Могилев. Дело закрутилось, и могилевский губернатор немедленно сообщил в Петербург, что триста евреев пытались отбить ящики с контрабандой. “Евреи, – докладывал он, – напав с азартом на конвойных нижних чинов, причинили им жестокие побои… Изломано у конвойных десять ружей, четырем чиновникам нанесены по лицам боевые знаки, пятому перебита рука”. Царь Николай I категорически повелел: “Главных виновников предать военному суду, а за буйственный поступок евреев того города, взять с них с (каждых) десяти человек одного рекрута”.

Это известие ошеломило евреев города. Они и так с трудом выполняли ежегодную норму рекрутов, отправляя в армию калек и детей, а теперь им нужно было выделить дополнительно еще сто девяносто три человека. Вся община со свитками Торы, рыдая, три дня постилась и молилась о заступничестве Вс-вышнего.

В Мстиславле начала работать следственная комиссия и открылся пункт по приему рекрутов. Чиновник из Петербурга сообщал, что специально назначенные люди “без всякого сострадания днем, а более в ночное время, ездили на подводах и забирали всех возрастов евреев, начиная с семи лет… даже из синагог во время молитвы: взрослых по списку, а малолетних по жребию. Кричащих от ужаса детей вырывали из рук родителей и увозили на призывной пункт, а матери и отцы бежали вслед за ними и рыдали, как над покойниками”.

Почти год Мстиславль был на осадном положении. Торговля в городе прекратилась. Иногородние боялись сюда приезжать. Убегавших ловили и возвращали назад в кандалах. Многие семьи голодали, потому что мужчины не могли выезжать на заработки. А следственная комиссия записывала показания главных свидетелей – выкреста Васильева, некоего еврея Меньки, ожидавшего суда за свои проступки, и известного в городе портного, человека, психически неуравновешенного. Эти “очевидцы” добавляли подробности и договорились до того, что евреи будто бы били солдат пудовыми гирями. Давали показания и местный священник, почтмейстер и другие, чтобы обыкновенную уличную драку обратить в еврейский “бунт” и выгородить местное начальство.

Первыми арестовали тех членов кагала, которые когда-то подписали протокол о сдаче в рекруты Брискина-Васильева. Всего в тюрьме побывало сто шестьдесят человек, но они, ни в чем не признавались, и тогда в город приехал могилевский губернатор. Он лично допрашивал свидетелей и обвиняемых, но не получив нужных показаний, приказал всем арестованным евреям обрить правую сторону головы, правый ус и левую сторону бороды.

Губернатор сообщил в Петербург, что “из собранных сведений удостоверился на месте в еврейском бунте”. И тогда на защиту мстиславских евреев выступил купец Ицхак Зеликин из Монастырщины, человек редкой доброты. Он плохо говорил по-русски, однако у него были деловые связи с влиятельными людьми, и он часто помогал своим единоверцам деньгами и советами. “Реб Ицхак Монастырщинер, – говорит о нем народное предание, – был самым обыкновенным евреем. Он даже не был особо ученым. Он вел очень большие дела, и имя реб Ицеле гремело по всей округе. И приобрел реб Ицеле такой почет и уважение не богатством своим и даже не щедростью, а только готовностью идти на самопожертвование за своих братьев-евреев. Где бы ни случилось несчастье, напасть – бежали, прежде всего, к реб Ицеле, и он никогда никому не отказывал в помощи и защите”.

Перед тем, как отправиться в Петербург, реб Ицеле посоветовал мстиславским евреям назначить пост, молиться в синагогах, и сам со слезами умолял Вс-вышнего, чтобы Он “умудрил его для спасения несчастных”. В столице реб Ицеле сумел передать прошение начальнику Третьего отделения графу Бенкендорфу и тот – после проверки – доложил царю, что евреев до окончания следствия не выпускали из Мстиславля, “по недостатку хлеба многие из них начали пухнуть… и находятся в самом бедственном положении”, а местные власти задерживают не подлежащих набору и потом за деньги освобождают их”. Николай I повелел: “С виновными поступить по всей строгости закона”, и в Мстиславле была создана еще одна следственная комиссия с участием чиновников из Петербурга.

Эта комиссия определила, наконец-то, что евреи не собирались отбивать контрабандный товар, а драку начали солдаты. Да и подпоручик Бибиков признал, что собственноручно сломал два ружья и ложно показал в донесении, что одному из солдат сломали руку. Доносчиков-лжесвидетелей и некоторых чиновников города велено было отдать под суд. Но самое главное: Николай I повелел прекратить дополнительный набор в рекруты и возвратить по домам тех, кто был отдан в солдаты сверх нормы.

2 ноября 1844 года чиновник по особым поручениям прибыл в город и объявил о царском повелении. Затем он докладывал в Петербург: “Восторга евреев описать невозможно. Все еврейское общество отправилось в синагогу молиться Вс-вышнему…”

Масса легенд появилось в народе о “мстиславском бунте” и о победе справедливости. И в каждой из них упоминается заступник евреев, реб Ицеле Монастырщинер, “да будет благословенна память праведника».

Литература

С. Дубнов, Из хроники мстиславльской общины, Восход, 1899 г., кн. 9; Юлий Гессен, «Мстиславское буйство», сборник «Пережитое», т. II; C. Ан—ский, Из легенд о мстиславском деле, сборник «Пережитое», т. II.

Кузьмин-Караваев В.Д. Кантонисты: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. - т. XIV (1895): Калака — Кардам, с. 318—319

Петровский – Штерн. Евреи и армия: Социально-культурные аспекты // История еврейского народа в Росиии: От разделов Польши до падения Российской империи 1772-1917. – с.66-85.

Розенберг Александр. Мстиславское буйство // Мое местечко: Голоса еврейских местечек: Могилевская область. - http://shtetle.co.il/shtetls_mog/mstislavl/buistvo.html