Из письма Саргона II к богу Ашшуру с описанием похода против Урарту

(714 г. до н.э.)

Большая глиняная таблетка. Язык – литературный вавилонский.

Ашшуру, отцу богов, владыке великому, моему владыке, живущему в Эхурсаггалькуркурре¹, своем великом храме, – большой, большой привет!

Богам судеб и богиням, живущим в городе Ашшуре, их великом храме, – большой, большой привет!

Граду и людям его – привет! Дворцу и живущим в нем – привет!

Шappy-кин, светлый первосвященник, раб, чтущий твою великую божественность и войско его – весьма, весьма благополучны…

В Сурикаш, область страны маннейской², соседящей с Караллу и Аллабрией³, я спустился. Уллусуну маннейский, – так как я ежегодно не переставал мстить за него, – услышав о подходе моего войска (буквально: похода), сам со своими великими, старейшинами, советниками, семенем рода своего⁴, наместниками и надзирателями, правящими его страной, с ликующим сердцем, с радостным лицом поспешно вышел без заложников из страны своей и из Изирту, своего царского города, до Синизини, пограничной крепости страны своей, пришел пред меня; принеся дань – упряжных коней с их утварью, крупный и мелкий скот – он поцеловал мои ноги. Я прибыл в Латаш, крепость, что над рекой в области Ларуэте, в Аллабрии, принял дань Бел-апал-идины Аллабринского – коней, крупный и мелкий рогатый скот, – спустился в Парсуаш⁵. Владыки поселений [стран] Намара, Сапгибуту, Бнт-Абдадани⁶ и страны мидян, услыхав о подходе моего войска, вспомнили опустошение стран своих в прошлом году моем, и ужас пролился на них. Они принесли мне из своих стран свою тяжкую дань, и в Парсуаше они изъявили свою покорность (буквально: заставили смотреть в мое лицо)…

Я отправился из Парсуаша и прибыл в Мисси, область страны маннеев. Уллусуну с людьми страны своей в сердечной готовности служить [мне] поджидал моего подхода в своей крепости Зирдакка. Словно мой доверенный, ассирийский областеначальник, он заготовил муки и вина для прокорма моего войска, поручил мне своего старшего сына с подношением и приветственным даром и для укрепления своего царства посвятил мне свою стелу. Я принял больших упряжных коней, крупный и мелкий скот, его дань, и он повергся ниц [предо мной] (буквально: сплющил нос) ради своего отомщенья. Чтобы стопы какмийцев⁷, злых врагов, были отвращены от страны его, чтобы Урсе⁸ в полевой битве было нанесено пораженье, чтобы рассеянные маннеи были возвращены на место, чтобы ему попрать врагов своих победоносно и достигнуть желания сердца, сам и великие, решающие совет страны его, молили меня и предо мной на четвереньках ползали, как собаки. Я оказал им милость, принял их молитвы, слова их просьбы я услышал и сказал им «помилование». Ради отменной силы, которую подарили мне Ашшур и Мардук, возвеличив оружие мое более, чем всем князьям вселенной, я обещал им низвергнуть Урарту, восстановить их границы, дать мир угнетенным манкеям – и они уповали сердцем. Пред царем Уллусуну, их владыкой, я поставил накрытый стол, возвысил престол его выше, чем Иранзу, отцу его, его родителю; их с ассирийцами я посадил за веселую трапезу, и мою царственность перед Ашшуром и богами страны их они благословили…

Я отправился из маннейской крепости Зирдакки, 30 «беру»⁹ я стремительно продвигался между страной маннейской, Бит-Капси и страною могучих мидян, и прибыл в Панзиш, его большую крепость, заложенную для охраны против Зикирту и Лидии¹⁰, воздвигнутую против обеих областей, дабы не ушел беглец и стопы врага чтобы были удержаны. Этой крепости укрепление я усилил и приказал внести туда ячмень, ма[сло и вин]о.

Я отправился из Панзиша, перешел через ре[чку] Иштараура и прибыл в Аукане, область [страны] Зикирту¹⁰. Метатти, зикиртец, сбросивший ярмо Ашшура, презревший Уллусуну, своего владыку, забывший свою службу, полагался на Урсу, урарта, – что, как и сам он, не ведал порядка, – на союзника, не способного спасти его жизнь, в страхе поднялся он на Уашдирику, трудную гору, и как увидел он издали движение моего войска – оцепенела плоть его; всех людей страны своей он собрал, заставил их подняться с трудом в далекие горы, и не было найдено их место. А сам он – Парда, его царский город ему не был дорог, покинул он имущество дворца своего и вышел наружу; своих коней и бойцов он собрал (?) и послал подмогой на помощь Урсе. Я перебил его грозных воинов, расположенных для охраны на перевале [горы] Уашдирики, и покорил Иштаиппу, Сактатуш, Нанзу, Лукане, Кабани, Гуррусупу, Ракси, Гимдакрикку, Барунакку, Убабару, Ситеру, Таштами и Тесаммню, 12 его крепких поселений, обнесенных стенами, вместе со всеми 84 окрестными поселениями. Стены их я снес, дома в них я предал огню, разрушил, как потоп, насыпал холмами.

Я отправился из Аукане и прибыл в Уишдиш¹¹, маннейскую область, отнятую Урсой…

Я не дал страждущим войскам [бога] Ашшура, ходившим дальним путем, уставшим и утомившимся, без счета перешедшим высокие горы, трудные при спуске и при подъеме, изменившимся в лице, упокоить их усталость, не поил я их водою, [утоляющей] жажду, не разбивал я стана, не укреплял я лагерных стен, – бойцов моих я не послал, не собирал я полка моего, те, что были справа и слева, не [успели] вернуться ко мне, не ожидал [тех], что позади, не страшился множества войск его, презирал его коней, многочисленность его панцырных воинов не удостоил я взгляда – с единственной личной моей колесницей и с конями, идущими рядом со мной, не покидающими [меня] во враждебных и чуждых местах, отряд табуна (?) Син-ах-усура, как яростное копье, по нему я ударил, нанес ему поражение, отвратил его наступление, устроил ему большое побоище, и трупы воинов его я раскидал, как полову, наполнил горные провалы; по пропастям и ущельям кровь их я заставил течь, как реки; степи, равнины, высоты я окрасил, как алую шерсть (?). Бойцов его, надежду его войска, лучников и копьеносцев, у ног его, как ягнят, я зарезал, головы им отрубил; его лучшим людям, советникам и приближенным, в схватке я поломал оружие, их забрал вместе с конями; 260 [человек] семени его царского рода, его доверенных лиц, его наместников, его конников захватил я в свои руки, рассеял боевые ряды; а его я запер в толпе (?) его лагеря, упряжных коней его остриями стрел под ним я побил; для спасения жизни своей он оставил свою колесницу и верхом на кобыле бежал впереди своего войска. Метатти зикиртский с окрестными царями поверг их воинство, их полк рассеял; войскам Урарту, злого врага, и его союзникам я нанес поражение, на горе Уауш¹² обратил их в бегство; их конями я наполнил горные пропасти и ущелья, а сами они, как муравьи в беде, отправились трудными путями. В ярости моего оружия вслед за ними и я поднялся, подъемы и спуски покрыл телами бойцов. На 6 «беру» расстояния от Уауша до Зпмура п, яшмовой горы, гнал я его острием стрелы: прочих людей его, что бежали для спасения жизни, я оставил славить победу Ашшура, моего владыки; Адад, мощный сын Ану, храбрый, поверг на них свой великий гром, тучами ливня и градом небесным покончил с остатком. Урса, их правитель, преступивший предначертания Шамаша и Мардука и, не почтивший присяги Ашшура, царя богов, убоялся грома моего сильного оружия, и, как у птицы, что спасается от орла, содрогнулось его сердце; как проливший кровь, он покинул Турушпу¹⁵; свой царский город, как бегущий от охотника, он достиг краев своих гор; как роженица, бросился он на ложе, отвергал от уст своих хлеб и воду, неизлечимый недуг на себя навел он. Победу Ашшура, моего владыки, на вечные времена установил я над Урарту, страх его без забвенья на будущее я оставил; в грозном бою я сделал горькой для Урарту силу мощи моей превеликой и натиска моего оружия; людей Андии¹⁶ и Зикирту я покрыл смертной пеной. Стопы злого врага отвратил я от страны маннеев, сердце Уллусуну, их владыки, я ублаготворил и для страждущих людей его дал сиять свету…

На Андию и Зикирту, куда лицо мое было обращено, прекратил я поход мой, на Урарту обратил лицо я. Уишдиш, область страны маннеев, которую отнял и взял себе Урса, – ее многие поселенья, что, как звезды небесные, не имели числа, покорил я, их укрепленные стены, вместе с насыпью их основания, я разбил, как горшки, и сравнял с землею, многочисленные их амбары без числа я открыл и ячменем без счета накормил мое войско.

Я отправился из Уишдиша и прибыл к Ушкайе, большой крепости, началу пределов Урарту, которая на перевале области Заранда была закрыта, как дверь, удерживала гонцов, на Маллуа¹⁷, кипарисовой горе, блестела, как веха, и над окрестностью Суби¹⁸ была одета сияньем. Люди, живущие в этой области, во всем Урарту не имеют равных в уменье [обучать] лошадей для конницы – малые жеребята, порождение страны его обширной, которых он¹⁹ взращивает для своего царского полка и ежегодно берет как подать – пока они не будут взяты в область Суби, которую люди Урарту называют страной маннеев, и стать их не будет рассмотрена, на них не ездят верхом, выходам, вольтам и поворотам, всему, что нужно для битвы, их не учат, [они ходят] расседланные²⁰. Эти люди крепости и области увидали поражение Урсы, их господина, и ослабели их ноги, как корень на берегу потока. Их предводители, сведущие в битве, которые бежали от моего оружия и были покрыты смертной пеной, прибыли к ним; славу Ашшура, моего владыки, который не оставил ни одного беглеца изо всех их бойцов, они им поведали, и те стали как мертвые.

Ушкайю, надежду страны его, вместе с поселеньями они сделали пустой, покинули свое имущество и отправились путем без возврата. Натиском моего сильного иружия я поднялся в эту крепость, разграбил обильное ее имущество и заставил перенести в мой лагерь. Ее крепкую стену, чей фундамент был утвержден на скале и имел 8 локтей в толщину, – от зубцов ее начав, пока не достиг ее высокого основания, зараз я снес и сравнял с землей. Дома внутри нее я предал огню, их длинные балки обратил я в пламя. 115 ее окрестных поселений я запалил, как костры, дымом их, как ураганом, я засглал лицо небес. Ее местность я сделал [полезной тому как если б] потоп ее погубил, грудами насыпал ее обитаемые поселенья. Аниаштанию, дом его табунов, построенный на границе Сангибуту, между Ушкайей и Тармакисой²¹, вместе с 17 ее окрестными поселениями, я снес и сравнял с землей, длинные балки кровель их спалил я огнем. Урожай их и солому их я сжег, полные амбары я открыл, ячменем без счета накормил мое войско. На луга его я пустил скот моего лагеря, как полчища саранчи; они вырвали траву, его упованье, и опустошили его нивы.

Из Ушкайи я отправился, прибыл в Бари, упованье скота его, называемую Сангибуту²², Таруи и Тармакису...

Из Тармакисы я отправился, прибыл в [...]. Ульху²³, укрепленный город, [расположенный] у подножья [горы...], – а люди их, как рыбы [на суше жаждут], не пьют и не насыщаются – Урса. царь, правитель их, по желанию сердца своего [..... ] указал выход вод. Он вырыл канал, несущий проточную воду, и [... воду(?)] изобилия, как Евфрат, он заставил течь. Он вывел бесчетные арыки от его русла и [...] воистину оросил нивы. Его (г. Ульху) пустынные земли, которые издревле [... он...] и, как дождь, пролил [на них] плоды и виноград. Платанам, высоким (?) деревьям, украшению дворца его, [...] как лесу, над его окрестностью он дал простереть тень, а на невозделанной земле его [...] и, как бог, дал его людям возгласить радостное «аллалу»²⁴. 300 имеров (1 имер – мера площади, на посев которой шло 84,2 метра зерна) посева, [...] хлеба при урожае он дал расти, и при продаже зерна (?) они увеличивали доход (?). Его пустынные земли он превратил в луга, и [зеленели они] весьма сильно в начале года, трава и пастбище не прекращались ни зимой, ни летом. Он превратил их в загон для коней и стад, сделал всей своей закрытой (?) стране известными верблюдов, и они работали при насыпке плотин. [Он построил] для своего удовольствия на берегу канала дворец, царственное жилище, перекрыл его кипарисовыми стволами и сделал приятным его аромат. Крепость Сардурихурда²⁵ он [заложил] для охраны его на горе Киште. И поставил там [...] тинейцев, опору его страны.

Люди этой области услыхали дурные вести о том, что я учинил Урсе, и воскликнули «увы!», ударяя себя по бедрам. Они покинули укрепленный город Ульху и крепость Сардурихурду, свою надежду, и ночью бежали на труднодоступные края гор. В ярости сердца моего я, как ураган, покрыл всю окружность этой области и, как тучей, обложил [ее] с фланга и с фронта. Я, как владыка, вошел в Ульху, город запасов (?) Урсы, я вошел победоносно во дворец, r его царственное жилище. Его (Ульху) крепкую стену, сделанную из острых горных камней, я велел разбить железными кирками и мечами, как глиняный горшок, и сравнять с землей. Длинные кипарисовые стволы, кровлю дворца его я сорвал, заставил обработать [топо]рами (?) и забрал в Ассирию. Я открыл его полные амбары, его обильными запасами без числа накормил мое войско. Я вступил в его сокрытые винные подвалы, и многочисленные воинства Ашшура черпали из больших (?) и малых (?) мехов душистое вино, как речную воду. Каналу, реке, питающей его, я заткнул выход, и св[ежу]ю воду его превратил я в болото, арыки, [отведенные] от его русла, я [...], их подземные трубы (?) показал я солнцу. В его прекрасные сады, украшение его города, полные плодовых деревьев и лоз, и, как небесный ливень... во[рвал]ись мои сильные воины и дали греметь железным топорам, как Ададу. Многочисленные их плодовые деревья они порубили, чтобы в битве никогда [жители] не оставляли сердечного страха, на веки веков чтоб томились [неисполнимым] желаньем. Его большие стволы, украшенье дворца его, я рассыпал, как полову (?), город славы его я предал позору, ниспроверг его область. Эти стволы и деревья, сколько я нарубил, я собрал, насыпал кучей и сжег огнем. Их обильный урожай, как тростник, не имеющий счета, я вырвал с корнем, ни колоса не оставил для восстановления разрухи. Его прекрасную землю, имевшую цветом вид лазурного камня, [ибо] в окрестности были насажены цветы и растения, я затопил, как Адад, повозками, конницей, поступью воинов, и луг, надежду копей его, превратил я в пустырь. Сарду- рихурду, их великую крепость, вместе с 57 ее окрестными поселениями в области Сангибуту – все их я разрушил, сравнял с землей, балки кровель их спалил огнем, обратил их в пламя.

Из Ульху я отправился, прибыл в [...] униате, первый из укрепленных городов области Сангибуту. Эта область была родиной его храма, на которую прежний царь, живший до него, тратился для того, чтобы расширить свою страну…

При моем возвращении Урзана – мусасирский²⁶ негодяй и злодей, преступивший клятву богам, не покорившийся владычеству, горец злой, согрешивший против присяги Ашшура, Шамаша, Набу и Мардука, возмутился против меня, прекратил возвратное продвижение моего похода, [ибо] с тяжелым своим приношеньем не поцеловал моих ног. В гневе сердца моего я дал всем моим колесницам, многочисленным коням, всему моему стану направить путь на Ассирию, [сам же]…

С одной лишь единственной личной моей колесницей и 1000 моих пылких конников, лучников, щитоносцев и копьеносцев – моими храбрыми воинами, сведущими в битвах, я построил войска(?) и, направив путь в Мусаспр дорогою трудной, я заставил войско мое подняться на Арсиу, могучую гору, подъем нп которую, как на иглу, невозможен (буквально: подъем которой, как восход ма иглу, не имеет подъема). Я перешел Верхний Заб²⁷, который люди Наири²⁸ и Хабхи²⁹ называют Эламуния; между Шейаком, Ардикши, Улаяу и Аллуриу, высокими горами, громадными холмами, недоступными иглами гор, отвергающими счет, – между ними нет тропинки для прохода пехоты, водопады могучие там низвергаются, и шум их паденья гремит на «беру»³⁰, словно Адад, поросли они всякими желанными плодовыми деревьями и лозами, как тростником, где не проходил ни один еще царь и чьих троп не видывал князь, живший до меня, – их большие стволы повалил я и, воистину, я стесал недоступные иглы их топорами из бронзы; узкий путь, (проход, проулок), где пехота шла бочком, я улучшил для продвижения моего войска. Мою колесницу на затылки [людей] я поставил и сам верхом на коне стал во главе моего войска, а воинов моих с конями, шедшими со мною, я заставил растянуться поодиночке и пройти с трудом. Чтобы он (т.е. Урзана) не уклонялся, послал я приказ моим поверенным людям, областеначальникам с их полками, написал [им] поспешно…

Над этим городом великому грому моего войска дал я греметь, как Адад; жители [...] его люди, старики и старухи поднялись на крыши домов своих, горько плачут [...] ради спасения душ своих, на четвереньках ползали, руки свои [простирали]…

Так как Урзана, царь, их советник, не постыдился имени Ашшура, сбросил ярмо моего владычества, забыл свою службу мне (буквально: свое рабство мне), – я задумал увести в полон людей этого города и повелел увести Халда³¹, надежду Урарту. Против ворот его города я посадил его (Халда) победоносно и полонил его (Урзаны) жену, его сыновей, его дочерей, его людей, семя рода (буквально: дома отца) его; я причислил [их] к 6 110 людям, 12 мулам, 380 ослам, 525 быкам, 1 235 баранам и ввел [их] за стену моего лагеря. В Мусасир, обиталище Халда, вошел я победоносно, как повелитель, поселился я во дворце, жилище Урзаны. С [кладовых его], изобиловавших скопленными сокровищами, я велел снять их хранительные печати…

Имуществом дворца Урзаны и Халда и многим богатством его, которое я похитил из Мусасира, я нагрузил мои многочисленные войска во всем обилии их и заставил тащить в Ассирию. Людей области Мусасира я причислил к людям Ассирии, повинность воинскую и строительную я наложил на них, как на ассирийцев. Услышав, Урса поник на землю, разодрал свои одежды, опустил свои руки, сорвал свою головную повязку, распустил свои волосы, прижал (?) обе руки к сердцу; повалился на брюхо; его сердце остановилось, его печень горела, в устах его были горестные вопли; во [всем] Урарту до пределов его я распространил рыданья, плач на вечные времена я устроил в Наири.

С высокими силами Ашшура, моего владыки, с победою мощи Бела и Набу, богов, моих помощников, с благосклонным согласием Шамаша, великого судии богов, открывавшего стези, простиравшего сень над моим войском, с величием Нергала, сильнейшего из богов, шедшего со мною, хранившего мой стан, из области Сумбу³² между Никиппой и Упои, горами трудными, я вступил в Урарту; по Урарту, Зикирту, стране маннеев, Наири и Мусасиру я прошел повелителем, как оскаленный пес, и не видел я того, кто меня бы успокоил. У Урсы урартского и Метатти зпкиртского войско поверг я в полевом сражении, 430 поселений семи областей Урсы урартского все поко-рил я и страну его опустошил. У Урзаны мусасирского Халда, его бога, и Багмашту³³, его богиню, вместе с многим имуществом дворца его, с б 110 людьми, 12 мулами, 380 ослами, 525 быками, 1 285 баранами, женой его, сыновьями его, дочерьми его я похитил; через перевалы Андарутты, горы трудной, против г. Хиппарны я вышел благополучно, вернулся в мою страну.

Один колесничий, 2 конника, 3 сапера были убиты³⁴. Донесение (?) Таб-шар-Ашшура, великого «абаракку», я послал принести к Ашшуру, моему владыке.

Таблетка Набу-шаллимшуну, великого царского писца, главного мудреца, визиря Шаррукина, царя Ассирии, первенца Хармакку, царского ассирийского писца. Принесено в эпонимат Иштар-дури, наместника г. Аррапхи³⁵.

¹ Храм верхозного бога Ассирии Ашшура в городе Ашшуре.

² Племена маннеев обитали к югу от озера Урмии.

³ Области на восточной границе Ассирии по соседству со страной маннеев и ААидией.

⁴ To есть со своими родственниками.

⁵ На юго-запад от озера Урмии.

⁶ На восточной границе Ассирии.

⁷ Народность в этом же районе. В других надписях Саргон II выступает,

наоборот, защитником какмийцев от их соседей.

⁸ Так называется в ассирийских текстах Руса I, сын Сардура, царь Урарту (733-714 гг. до н э.).

⁹ Около 200 километров.

¹⁰ На восток от озера Урмии.

¹¹ На восточной границе Урарту.

¹² Одна из горных вершин на восток от озера Урмии. В других текстах говорится, что она достигает обликов.

¹³ Горная вершина в том же районе.

¹⁴ Бог солнца, света и правосудия. Глазные центры его культа города Сиппар-Аккад и Ларса. Бог, покровитель Вавилона. Когда этот город стал столицею страны, то и Мардук был объязлен царем богов. Его именем была названа планета Юпитер, считавшаяся воплощением этого бога.

¹⁵ Т.е. Тушпу, столицу Урарту (совр. Ван, на берегу озера того же названия).

¹⁶ Область на север от озера Урмии.

¹⁷ Пункты на границе страны машина и Урарту.

¹⁸ Пограничная область страны маннеев, захваченная урартийцами.

¹⁹ Т.е. Руса.

²⁰ Руса отправляет необъезженных молодых лошадей в Суби, где местные наездники в качестве повинности должны выращивать из них первоклассных рысаков.

²¹ Возможно, совр. Тавриз.

²² Область на восток от озера Урмии.

²² Точное местоположение неизвестно.

²¹ Возможно, жатвенные песни.

²⁵ Точное местоположение неизвестно.

²⁶ Мусасир– крупный город в Урарту, центр культа главного урартского бога Халда (около совр. г. Ревандуза) на юго-запад от озера Урмии.

²⁷ Левый приток Евфрата (совр. Заб-эль-Ксбир .

²⁸ Наири– страна на запад от озера Ван.

²⁹ Область страны Урарту, расположенная между рекой Тигром и озером Ван. Прежде читалось: Кирхи.

³⁰ Около 7 километров.

³¹ Верховный бог Урарту. Главный центр культа Мусасир.

³² Область на юг от Мусасира, в верховьях Нижнего Заба (Заб-эль-Асфала).

³³ Верховная богиня Урарту. Имя это иранское (первая часть – сокращенное «бага» – богиня; вторая часть напоминает имя Ахура-мазды). Прежде читалось: Багбарту.

³⁴ Таблетка царя Асархаддона, в форме письма богу (?) излагающая историю похода на Шуприю, кончается «Донесение (?) такого-то я послал принести к Ашшуру, моему владыке... Один колесничий, 2 конника, 2 сапера были убиты». Значение последней загадочной фразы неясно. Идет ли речь о человеческом жертвоприношении или это условное перечисление ассирийских потерь?

³⁵ 714 г. до н. э.

ВОСТОЧНОЕ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ