Континентального правового сознания

До революционных событий во Франции конца XVIII века, романо-германская правовая семья формировалась как доктрина ученых и не знала национальных границ. Существовала она в виде общего цивильного права всей Европы, и отсюда еще одно ее название - «семья цивильного права».

Произошедший во время революции окончательный разрыв с прежней системой назовут «правовым мятежом», в котором «институты прошлого, символизирующие произвол, привилегии и жестокость, были уничтожены в масштабе всей страны: прежняя система правосудия была разрушена, феодальные сборы отменены, цеховые организации расформированы и запрещены»[144]. «Разрыв» произойдет и с прежней университетской доктриной.

В период буржуазных революций XVIII – XIX вв. государственно-правовое устройство стран континентальной Европы претерпевает принципиальные перемены и ситуация в корне меняется. Время покажет, что в ходе этих перемен право получит «долговременный импульс» для развития.

Важным обстоятельством следует признать сформировавшееся единство права, а также то, что оно получает новое политическое и философское содержание. «Право стало пониматься как способ защиты свободы и равенства граждан, стремящийся урегулировать их отношения с точки зрения справедливости, примиряя интересы государства и частных лиц»[145].

Философия Просвещения «…превратила закон в изъявление общей воли, символ борьбы с абсолютизмом монархов, триумф естественной справедливости, основанной на разуме»[146]. В университетской доктрине конца XVIII – XIX прочно закрепляется юридический позитивизм[147] - «базисное основание стран континентально-европейской юридической традиции»[148].

«По логике этой философской и политической концепции юридические нормы должны создаваться главным образом посредством закона, который обрел мистическую силу, практически полностью уничтожил обычай и значительно ограничил роль судьи»[149]. Сформировавшийся к этому времени «континентально-европейский стиль правового мышления, т.е. образ (манера) интеллектуальной деятельности в правовой сфере, ориентирован именно на законодательный способ правообразования»[150].

Такие перемены повлияли на представления о праве и превратили закон из второстепенного в основной источник романо-германского (континентального) права - наиболее подходящий инструмент для создания единой национальной правовой системы, для обеспечения законности в противовес феодальному деспотизму и произволу. Этот период Рене Давид назовет «периодом законодательного права»[151].

Впервые стало допускаться, что для закрепления принципов естественного права суверен может создавать право и пересматривать его в целом. «Просветительская идея всемогущего законодателя (просвещенного монарха или народа-суверена) никогда не ошибающегося, предполагала его способность создавать законы, которые, подобно законам природы, изначально обладают объективным истинным смыслом»[152].

В соответствии с господствовавшей до этого концепцией суверен так поступать не мог, поскольку его власть и право имели божественную природу. Он обладал правом вмешиваться в дела, связанные с отправлением правосудия, мог сам создавать суды, устанавливать регламенты и процедуру их деятельности. Не обладая правом на принятие законов, суверен издавал ордонансы, эдикты и другие административные акты. В частном праве значение законодательства было еще меньшим и власти ограничивались модернизацией обычаев.

Одним из величайших «прорывов» для континентального права этой эпохи стало закрепление в ст. 4 французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года понятия свободы и ее границ: «Свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому. …Осуществление естественных прав каждого человека встречает лишь те границы, которые обеспечивают прочим членам общества пользование теми же самыми правами»[153]. Признав свободу, собственность, безопасность и сопротивление угнетению естественными и неотъемлемыми правами человека, Декларация 1789 года в ст. 2 провозгласила целью каждого государственного союза их обеспечение, закрепив, таким образом, главную обязанность государства. Декларация торжественно объявила о равенстве всех граждан перед законом, "как в тех случаях, когда закон оказывает свое покровительство, так и в тех, когда он карает". Кроме того, в этом документе нашли отражение основные конституционные, гражданско-правовые, уголовно-правовые и процессуальные принципы, многие из которых впоследствии стали основой главного международного акта XX века – Всеобщей декларации прав человека 1948 года.

Главные черты нового этапа – образование централизованных национальных государств и создание национального права. «Нации Европы, которые возникли во взаимодействии друг с другом в контексте западного христианства, все более и более отдалялись друг от друга в XIX веке»[154].

Под влиянием политических событий в значительной мере сформируется система источников континентального права и их понимание практически в современном виде. В.И. Лафитский определяет две основные линии, по которым пойдет дальнейшее развитие романо-германской традиции права: «конституционное и цивилистическое правотворчество (в более широком контексте – публичное и частное право)»[155]. Активно формирующееся публичное право было призвано закрепить основы нового государственного строя, обеспечить интересы власти и одновременно гармонизировать отношения различных социальных групп. В континентальном праве, генетически «выросшем» на основе рецепции римского частного права, происходит своеобразная революция: в Риме не было ни конституционного, ни административного права в современном понимании.

Причины, вызвавшие усиление роли закона и позитивного права в целом, предопределили необходимость принятия писаных конституций. В настоящее время они есть во всех странах романо-германской правовой семьи. Конституция (Основной закон государства) обладает высшей юридической силой. Авторитет норм Конституции проявляется и в установлении большинством государств судебного контроля за конституционностью обычных законов. Масштабы этого контроля отличаются в зависимости от степени «жесткости» самой конституции, а также от роли, которую играет исполнительная власть в конкретном государстве. В целом для конституций государств континентальной традиции права характерен очень широкий охват регулирования: закрепление системы власти, территориального устройства, прав и свобод личности, социальных обязательств государства, регулирование экономики, природопользование и охрана окружающей среды, международный правопорядок и т.д.

Вторая основная линия развития права – цивилистическая. Она формировалась в XIX веке под воздействием европейских кодексов, главным образом французского Гражданского кодекса (1804). В них включали нормы, отражавшие основные характеристики национального социально-экономического развития. «Подход, характеризующийся логикой и рационализмом, мог только способствовать деятельности по систематизации существующих и выработке новых правовых норм, что, собственно, и составляет суть кодификации»[156]. Через кодификацию проходит утверждение принципов права периода Нового времени во многих государствах континентальной Европы. Именно ее считают последним звеном и символом завершения процесса формирования континентальной (романо-германской) правовой семьи как целостного явления.