Культ «вождя революции»: взлет Александра Керенского
В России в марте 1917 года пала монархия. И сейчас мы, наверное, даже не можем представить, каким шоком это событие было для современников. Дело не только в том, что монархия существовала долго, казалась прочной и привычной. Просто внезапно для людей изменился весь политический мир, раньше замыкавшийся на императоре. Возникает вопрос: как нужно относиться к новым политическим деятелям? Как их называть, какие слова использовать? Можно ли над ними смеяться? Можно ли над ними шутить? Допустима ли тут ирония? Какие эмоции должен пробуждать видный политический деятель?
Монарха следовало любить. Язык монархии насыщен эмоциями — вроде словосочетания «возлюбленный государь», которое встречается довольно часто. А следует ли любить политического лидера республики? Требовались новые слова, новые отношения, символы, ритуалы. Новый политический язык в значительной степени нужно было изобрести, принять и усвоить. И это была большая проблема.
Первоначально человеком, который олицетворял Февральскую революцию для многих людей в стране, был председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко, который стал и председателем Временного комитета Думы — своего рода протовременного правительства. Родзянко — бывший гвардейский офицер, представитель очень известного дворянского рода, владелец больших имений, человек абсолютно связанный с дореволюционной политической элитой — именовался борцом за свободу; ему было адресовано множество приветственных писем и телеграмм, написанных с разной степенью искренности, которые направлялись в это время людьми со всей России.
Термин «борцы за свободу» неслучаен. При строительстве политической культуры новой революционной России использовались блоки подпольной, альтернативной политической культуры России. На подготовку русской революции ушли десятилетия. И немало креативных людей создавало символы, ритуалы, песни, стихи, тексты революционного подполья. Важным элементом этой альтернативной политической культуры стал культ борцов за свободу — мучеников и героев, боровшихся за приближение революции. После свержения монархии этот культ фактически стал государственным, различные церемонии в память павших борцов за свободу проходили по всей стране. Этот образ использовался и при описании новых лидеров революционной России. Со временем это обращение, ставшее своего рода титулом, стало адресовываться в первую очередь Александру Федоровичу Керенскому — депутату Государственной думы, главе фракции трудовиков, который был еще и связан с революционным подпольем и сыграл немалую роль во время Февральской революции.
Почему именно Керенский стал олицетворением Февральской революции? Отчасти это объясняется его политической позицией. Он был членом Временного комитета Государственной думы, он вошел во Временное правительство в качестве министра юстиции, и он также был заместителем председателя исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. То есть в ситуации двоевластия он одновременно находился и в одной, и в другой власти. Такое положение может оказаться довольно сложным. Нередко мы слышим слова «нельзя сидеть на двух стульях», которые адресованы политикам. Но это зависит от техники усидчивости, иногда можно на этих стульях сидеть достаточно прочно. И Керенский использовал эту возможность — свой статус пребывания в двух институтах власти.
Помимо этого, Керенский занимал и очень важную политическую позицию, хотя и не был лидером какой-либо политической партии. После Февральской революции он объявил о том, что является членом партии социалистов-революционеров, которая вышла из подполья. Эта партия набирала силу, стала самой массовой в России: по некоторым данным, ее численность достигла миллиона человек. Но Керенский в этой партии был новичком и не пользовался большим влиянием среди центральных органов. Произошел даже скандал: Керенского не избрали в Центральный комитет эсеров.
Временное правительство после февраля опиралось на соглашения между умеренными социалистами и либералами. Это соглашение было не очень простым. Правительство распадалось, создавалось вновь, однако каждый раз основу этого правительства составляло соглашение, которое потом было оформлено в виде коалиции либералов и умеренных социалистов. Керенский не принадлежал ни к тем, ни к другим. Он был как раз посередине между этими силами. Но не только политическая позиция определяла значение и первоначальные успехи Керенского — важно сказать и о его особой политической специализации.
Как политические лидеры пытались руководить своими сторонниками? Для ответа на этот вопрос подойдите к книжной полке, на которой стоит полное собрание сочинений Ленина. Вы увидите несколько томов, которые состоят из работ, написанных Лениным в 1917 году. Что из этого следует? Ленин значительную часть времени в эпоху революции провел за письменным столом, сочиняя статьи, письма и даже находя время для написания брошюр и книг. А для того чтобы писать, нужно было немало читать. Так же проводили свое время некоторые другие политические лидеры. Павел Милюков, лидер русских либералов, почти ежедневно писал для газеты своей политической партии. Эсер Виктор Чернов, меньшевик Юлий Мартов, большевик Лев Троцкий и многие другие деятели российской революции — все они пытались руководить своими сторонниками с помощью написанных текстов. Это продолжало известную российскую традицию: политический деятель должен быть одновременно и властителем дум.
Керенский мало писал, но довольно много говорил. Он был публичным политиком с опытом парламентских выступлений. Но еще лучше он чувствовал себя в эпоху революции, когда стал митинговым оратором. Дело в том, что после Февральской революции мы отмечаем явную тенденцию к театрализованности политики. Театр политизировался, политика театрализировалась. Керенский в детстве подумывал о карьере оперного певца, он даже брал специальные уроки, и хорошо поставленный голос очень пригодился ему, когда он выступал перед огромными аудиториями на площадях и в первую очередь в театрах. Лучшие театры страны: московский Большой театр, Александринский театр в Петрограде, Одесский театр, театральные площадки других городов — все они видели Керенского в 1917 году. Он получал явное удовольствие от произнесения этих речей, и его аудитория требовала именно таких выступлений, в которых политика смешивалась со специальной театрализацией. Специализация политика-оратора, который руководит таким образом своими сторонниками, была в это время востребована.
Но было и еще одно важное обстоятельство: необычайная эйфория после февральских дней, колоссальный, очень наивный энтузиазм. Людям казалось, что сказка революции делает возможным все. Стихотворение той эпохи:
Россия вся в сиянье солнца,
Наш Петроград — четвертый Рим.
Эй! Гряньте «Марсельезу» громко,
Свободного народа гимн.
Казалось, что отомрет преступность, станут ненужными тюрьмы, в новой жизни будут совершенно недопустимы бордели и даже ругательства. Это была наивная вера во всемогущество революции, которая изменяет все стороны жизни. Такая вера не могла быть долгой. Но короткий период энтузиазма был важным политическим ресурсом, и многие политики старались использовать этот ресурс — правда, с разной степенью искренности.
Для многих либеральных политических деятелей, не говоря о консерваторах, Февральская революция изначально зашла слишком далеко влево, для них она была левее здравого смысла. Для социалистов, даже для меньшевиков и эсеров, революция была все-таки буржуазная, не совсем своя, и они не могли себя полностью отождествлять с нею. А вот Керенский, энтузиаст Февральской революции, полностью отождествлявший себя с ней, был адекватен этому эйфорическому состоянию. Действия Керенского как министра юстиции были популярны, потому что в стране существовал некий консенсус по отношению к мерам, предпринимаемым этим ведомством. Отмена смертной казни, политическая амнистия, реорганизация суда — это нравилось большинству населения. Но после апрельского кризиса, когда было реорганизовано Временное правительство, Керенский занял новую позицию, еще более важную: он стал военным и морским министром.
В этой сфере единства в стране не существовало. Вопрос об армии и об участии или неучастии России в войне раскалывал буквально все общество. И Керенский взял на себя колоссальную задачу: перестроить армию на основах революционной дисциплины, провести ее демократизацию, использовать военные комитеты. Он связал свою судьбу с подготовкой наступления российской армии. 18 июня старого стиля, 1 июля нового стиля, российская армия пошла в свое последнее наступление. Начато оно было на участке Юго-Западного фронта. Наступлению предшествовала колоссальная артиллерийская канонада, войска шли в атаку под красными знаменами, оркестры играли «Марсельезу». Первоначально атакующие колонны добились некоторых успехов, которые преувеличивались в тылу. Но затем последовал мощный контрудар немецких войск, часть из которых была переброшена заранее с Западного фронта, потому что Германия и ее союзники знали о готовящемся наступлении. Удар был страшным, многие части и соединения Российской армии его не выдержали. Отступление превращалось в бегство. При отсутствии снабжения армия переходила на самоснабжение, иногда это перерастало в погромы. И современники, и историки очень часто спорили о том, почему это наступление закончилось поражением. Эти споры кажутся излишними: оно было изначально обречено.
Многие из нас носят наручные часы. Это такой обычный и привычный для нас инструмент измерения времени. На самом деле наручные часы — мода эпохи Первой мировой войны. До этого часы очень часто носили в жилетном или каком-нибудь другом кармане. Но часы оказались необычайно важны во время Первой мировой войны, потому что минуты или даже иногда секунды могли спасти жизнь. На фронте, если атакующая пехота поднимется на несколько минут раньше, она может попасть под огонь собственной артиллерии, которая еще не закончила обстрел. А если она поднимется на полминуты позже, то пулеметчики противника смогут выбежать из укрытия и занять свои позиции, и тогда вас встретит мощный огонь. Часы были важны — это знак времени. В британской армии, к примеру, их сверяли дважды в день. В ходе Первой мировой войны стало ясно, что координация различных частей и родов войск, дисциплина и точность исполнения приказа необычайно важны.
Российская же армия после Февральской революции была демократизирована. Многие важные приказы обсуждались, иногда выносились на голосование — причем не только военным комитетом, но и общим собранием соответствующей части. В этой ситуации уместно ставить вопрос не о том, почему Российская армия потерпела поражение, а почему она вообще смогла начать наступление. Ведь многие солдаты демократическим путем обсуждали вопрос о своем участии в боях и сами голосовали за то, чтобы подвергнуть свою жизнь смертельному риску. Как случилось, что тысячи и тысячи солдат добровольно, по собственному выбору участвовали в такой сложной операции? Дело в их пропагандистской обработке. Многие российские солдаты верили, что наступают за демократический мир, что несут свободу и революцию народам Европы. Некоторые пропагандисты призывали их водрузить красный флаг над германским Рейхстагом и обещали им, что своим наступлением они помогут германским социал-демократам и приблизят революцию в лагере противника.
И огромную роль в пропагандистской обработке российских солдат сыграл Керенский. Он ездил по фронту и бесконечно выступал перед ними. Не всегда выступления Керенского на фронте были успешными, но в целом они сыграли свою роль при подготовке наступления. Впоследствии Керенского назвали «главноуговаривающим». И это прозвище носило, конечно, негативную окраску. Однако в конкретных условиях мая — июня 1917 года только так можно было организовать гигантское наступление. Успех Керенского основывался и на том, что ему оказывали поддержку члены многочисленных войсковых комитетов — активисты, младшие офицеры, унтер-офицеры, вольноопределяющиеся. Те, кто делал карьеру в эпоху революции, смотрели на Керенского как на своего лидера, считали его образцом для подражания. Керенский мог исполнять свои обязанности главноуговаривающего, потому что его поддерживали десятки тысяч уговаривающих батальонного, полкового, дивизионного, корпусного и армейского уровней.
Наступление закончилось страшным поражением. Однако иногда поражение также становится политическим ресурсом. Как ни странно, Керенский, организатор неудачного наступления, лишь укрепил свою власть в июле 1917 года.
С чем это было связано? В июле 1917 года в Петрограде произошел кризис. Большевики и их политические союзники, в первую очередь анархисты, бросили вызов власти Временного правительства. Они инициировали демонстрации на улицах города и надеялись, что те перерастут в штурм, который приведет к реорганизации власти, где найдется место и им. Впоследствии Керенский и его сторонники обвиняли большевиков и их союзников в том, что они нанесли удар в спину наступающей армии. Таким образом, вся ответственность за поражение была списана на них. И дело не только в том, что после этого июльского кризиса Керенский, сохранив за собой пост военного и морского министра, стал главой Временного правительства, то есть еще более укрепил свою власть.
В ходе наступления возник настоящий культ Керенского, культ вождя. Многие слова, которые впоследствии использовались большевиками на протяжении десятилетий для описания своих политических лидеров, были найдены в это время для описания Керенского и укрепления его авторитета.