Глава 22. Ограниченные вещные права

Общие положения

В главе 16 учебника уже затрагивался вопрос о причинах, побудивших законодателя после длительного перерыва приступить к возрождению категории вещных прав, примерный перечень которых закреплен в ст. 216 ГК. К сожалению, однако, не были найдены надежные критерии вычленения вещных прав из системы гражданских прав в качестве ее относительно самостоятельного структурного подразделения. Да и к отбору прав, попавших в этот перечень, подошли недостаточно взвешенно и продуманно.

Ныне вещные права переживают далеко не лучшие времена. Обоснованность существования некоторых из них ставится под сомнение, а иные настолько обескровлены, что могут быть отнесены к числу вещных прав лишь с большой натяжкой. Так, до сих пор не прекращаются попытки изгнать из нашего законодательства и понятийного аппарата цивилистической науки право хозяйственного ведения, коим наделяются в отношении закрепленного за ними государственного и муниципального имущества, унитарные предприятия (кроме казенных). Объясняются они тем, что в качестве подлинного товаровладельца в гражданском обороте якобы может выступать только собственник, а потому сохранение в качестве хозяйствующих субъектов таких юридических лиц, деятельность которых покоится не на праве собственности, а на праве хозяйственного ведения, несовместимо с задачами утверждения и развития рыночной экономики. Замахиваются и на право оперативного управления, которым в отношении закрепленного за ними имущества наделены учреждения (независимо от формы собственности, которую олицетворяет учредитель) и казенные предприятия, которые относятся к федеральной государственной собственности.

Право постоянного (бессрочного) пользования и право пожизненного наследуемого владения земельными участками с введением в действие нового ЗК, как уже отмечалось, во многом утратили былое значение. Поскольку, однако, они сохраняются, пусть и в усеченном виде, их краткая характеристика представляется необходимой.

Вопрос о месте залога продолжает оставаться спорным и, по-видимому, так до конца и не будет решен. Отнесение залога, особенно ипотеки, к числу вещных прав уходит своими историческими корнями в то, как происходило зарождение залога в римском праве. Древнейшей формой залога в Риме была фидуция, при которой закладываемое имущество переходило в собственность (стр. 542) залогового кредитора. Правда, должнику предоставлялось право обратного выкупа этой вещи, но первоначально это право юридически ничем не было обеспечено. Кредитор, который не возвращал вещь, несмотря на то, что должник погасил свой долг и выполнил все другие принятые им обязательства, лишь поражался бесчестием и не мог воспользоваться в процессе в обоснование своих прав показаниями свидетелей. Это было достаточно ощутимой мерой, поскольку гражданский процесс в Риме в древнейшие времена был преимущественно устным.

Таким образом, ограниченных вещных прав при фидуции, строго говоря, не возникало, что давно уже отмечено исследователями. А это вне всякого сомнения повлияло на то, чтобы залог был отнесен к числу вещных прав, хотя и ограниченных. Переход от признания залогового кредитора собственником заложенного имущества к полному отказу от закрепления за ним каких бы то ни было вещных прав показался бы слишком болезненным. Любопытно отметить, что к своеобразному использованию фидуции, сами того не подозревая, прибегают банки, которые дабы обеспечить возврат выданного кредита, сопровождают выдачу кредита заключением с должником соглашения, по которому должник передает заложенное имущество (чаще всего квартиру или дом) в собственность банка, а банк принимает на себя обязательство, в случае погашения должником своего долга, вернуть ему это имущество. Некоторые современные исследователи залога считают такой способ обеспечения прав залогового кредитора весьма эффективным и его пропагандируют[151].

В новейшем законодательстве относительно развернутую правовую регламентацию получили сервитута. Правда, она не идет ни в какое сравнение с тем, как они прописаны в зарубежном законодательстве. Достаточно напомнить, что в Code civil 1804 г. сервитутам посвящено 134 статьи, а в ЗК 2001 г. всего две (ст. 23 и 48). Скупо представлены сервитуты и в гражданском законодательстве, причем нормы о них разбросаны.

Это тем более странно, поскольку признание права частной собственности на землю как на конституционном уровне, так и на уровне отраслевого законодательства, постепенное вовлечение земельных участков в гражданский оборот (зачастую теневой), застройка земельных участков, которая нередко ведется неупорядоченно, с грубым нарушением природоохранного, градостроительного (стр. 543) и иного законодательства требуют незамедлительного урегулирования возникающих в связи с этим весьма сложных и запутанных отношений в целях предотвращения конфликта интересов, техногенных, экологических и множества других катастроф, сопровождающихся человеческими жертвами. В числе этих отношений далеко не последнее место занимают те, которые напрямую связаны с возникновением, осуществлением и прекращением сервитуте.

К числу общих недостатков действующего законодательства об ограниченных вещных правах помимо его пробельности и противоречивости надлежит отнести то, что в нем не дан исчерпывающий перечень этих прав. Указанный недостаток приходится восполнять путем доктринального толкования соответствующих норм. А этот путь далеко не оптимален, поскольку едва ли не у каждого ученого, который занимается данной проблематикой, сложилось свое видение круга прав, которые могут и должны относиться к вещным.

Напомним также, что поначалу действие главы 17 ГК «Право собственности и другие вещные права на землю» до введения в действие нового ЗК было приостановлено. Законом РФ от 16 апреля 2001 г. это ограничение было снято еще до введения в действие нового ЗК. Соответственно этому тем же Законом были внесены изменения в ст. 13 Закона о введении в действие части первой ГК, которые сводятся к тому, что нормы гл. 17 в той мере, в какой они касаются сделок с земельными участками сельскохозяйственных угодий, вводятся в действие со дня введения в действие ЗК и Закона об обороте земель сельскохозяйственного назначения. Эта норма перекликается со ст. 13 Закона о введении в действие части второй ГК, согласно которой ее нормы в отношении сделок с земельными участками применяются в той мере, в какой их оборот допускается земельным законодательством.

С принятием нового ЗК действие главы 17 ГК в значительной степени перекрыто. К тому же между рядом норм главы 17 ГК, с одной стороны, и ЗК, с другой, возникло несоответствие, что несомненно снижает эффективность применения указанных норм.

Приступим теперь к рассмотрению таких видов ограниченных вещных прав, как право постоянного (бессрочного) пользования земельными участками; право пожизненного наследуемого владения земельными участками; сервитуты.