Европейский суд по правам человека

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО "БУРДОВ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (N 2)"

(Burdov v. Russia (N 2))

(ЖалобаN 33509/04)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Страсбург, 15 января 2009 года

(Извлечения в части, касающейся нарушения права заявителя на средство правовой защиты от чрезмерной длительности исполнения (неисполнения) судебных решений и мер общего характера, которые должны быть предприняты Российской Федерации с тем, чтобы не допустить подобных нарушений в будущем)

…

II. Наличие эффективных внутренних средств правовой защиты, предусмотренных статьей 13 Конвенции

89. Заявитель не ссылался на отсутствие внутренних средств правовой защиты в отношении его жалобы на длительное неисполнение властями решений национальных судов, вынесенных в его пользу. Европейский суд, тем не менее, отмечает, что предполагаемая неэффективность внутренних средств правовой защиты все чаще обжалуется в представленных Европейскому суду делах о неисполнении или несвоевременном исполнении решений национальных судов. Таким образом, он решил по своей инициативе рассмотреть вопрос с точки зрения статьи 13 Конвенции в настоящем деле и предложил сторонам представить в связи с этим объяснения. Статья 13 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

…

B. Мнение Европейского суда

Общие принципы

96. Европейский суд напоминает, что статья 13 Конвенции прямо указывает на обязанность государств, закрепленную в статье 1 Конвенции, по защите прав человека, прежде всего и главным образом, в рамках своей правовой системы. Она, следовательно, требует обеспечения государствами наличия внутренних средств правовой защиты в отношении существа "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения (см. Постановление Большой палаты по делу "Кудла против Польши" ({Kudla} v. Poland), жалоба N 30210/96, § 152, ECHR 2000-XI).

97. Объем обязательств государств-участников с точки зрения статьи 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя; "эффективность средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. В то же время средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным на практике, как и в законодательстве, в смысле воспрепятствования предполагаемому нарушению или сохранению оспариваемого положения дел или предоставления адекватного возмещения за любое нарушение, которое уже случилось. Если одно из средств правовой защиты в отдельности не удовлетворяет требованиям статьи 13 Конвенции, совокупность средств правовой защиты, предусмотренных национальным законодательством, может им отвечать (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Кудла против Польши", § 157 — 158; и Постановление Европейского суда от 10 апреля 2008 г. по делу "Вассерман против Российской Федерации" (Wasserman v. Russia) (N 2), жалоба N 21071/05, § 45).

98. Что касается частного вопроса о длительности разбирательства дел, наиболее эффективным решением является средство правовой защиты, направленное на ускорение разбирательств с целью исключения их чрезмерной продолжительности (см. Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии" (Scordino v. Italy) (N 1), жалоба N 36813/97, § 183, ECHR 2006-…). В делах, касающихся неисполнения решения, любые национальные средства, препятствующие нарушению путем обеспечения своевременного исполнения, в принципе имеют наибольшую ценность. Однако если решение вынесено в пользу лица против государства, взыскатель в принципе не обязан прибегать к использованию таких средств (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Метаксас против Греции", § 19): бремя исполнения такого решения возлагается, прежде всего, на государственные органы, которые обязаны использовать все предусмотренные в национальной правовой системе средства для ускорения исполнения, предупреждая тем самым нарушения Конвенции (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Акашев против Российской Федерации", § 21 — 22).

99. Государства вправе также ввести только компенсаторное средство правовой защиты, что не делает это средство правовой защиты неэффективным. Если в национальной правовой системе доступно компенсаторное средство правовой защиты, Европейский суд должен признать за государством широкие пределы усмотрения, которые позволяют ему организовать средство правовой защиты способом, совместимым с его правовой системой и традициями и отвечающим уровню жизни в данной стране. Тем не менее Европейский суд должен удостовериться в том, что способ толкования национального законодательства и последствия применяемых процедур согласуются с принципами Конвенции, истолкованными в свете прецедентной практики Европейского суда (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 187 — 191). Европейский суд установил ключевые критерии для проверки эффективности компенсаторного средства правовой защиты в отношения чрезмерной длительности судебного разбирательства. Эти критерии, которые применимы также к делам о неисполнении решения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Вассерман против Российской Федерации" [речь идет о деле "Вассерман против Российской Федерации" (N 2) (прим. переводчика)], § 49 и 51), суть следующие:

иск о компенсации должен быть рассмотрен в разумный срок (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 195 последняя часть);

компенсация должна быть выплачена безотлагательно и, как правило, не позднее шести месяцев с даты, в которую решение о присуждении компенсации вступило в силу (там же, § 198);

процессуальные правила, регулирующие иск о взыскании компенсации, должны соответствовать принципу справедливости, гарантированной статьей 6 Конвенции (там же, § 200);

правила относительно юридических издержек не должны создавать чрезмерное бремя для сторон в случае, когда иск является обоснованным (там же, § 201);

размер компенсации не должен быть неразумным в сравнении с компенсациями, присуждаемыми Европейским судом в аналогичных делах (там же, § 202 — 206 и 213).

100. В отношении последнего критерия Европейский суд указал, что в отношении материального ущерба суды страны очевидно находятся в лучшем положении для установления его наличия и размера. Однако в отношении морального вреда складывается иная ситуация. Существует сильная, но опровержимая презумпция того, что чрезмерно длительное разбирательство причиняет моральный вред (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 203 — 204; и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Вассерман против Российской Федерации", § 50). Европейский суд находит эту презумпцию особенно сильной в случае чрезмерной задержки исполнения государством решения, вынесенного против него, с учетом неизбежного разочарования, вызванного неуважением со стороны государства его обязанности исполнять долг и тем фактом, что заявитель уже перенес судебное разбирательство, которое было для него успешным.

I) Материальный ущерб

105. Европейский суд неоднократно рассматривал также вопрос об эффективности ряда компенсаторных средств правовой защиты, на которые ссылались власти Российской Федерации.

106. Что касается компенсации материального ущерба в связи с задержками исполнения, власти Российской Федерации указывали на возможности, содержащиеся в статье 395 Гражданского кодекса и статье 208 Гражданского процессуального кодекса. Что касается первой, Европейскому суду представлено недостаточно доказательств эффективности этого средства правовой защиты. Два решения, на которые ссылались власти Российской Федерации, едва ли могут рассматриваться как подтверждение распространенной и последовательной прецедентной практики в этом отношении. Напротив, в одном из этих упомянутых дел нижестоящие суды трижды отклоняли иск о компенсации, предъявленный на основании статьи 395, на том основании, что кредитор не доказал, что организация-должник использовала невыплаченную сумму в своих интересах и потому несет ответственность в соответствии с данным положением. В этой связи Европейский суд ссылается на свой вывод о том, что средство правовой защиты, применение которого зависит от вины должника, не является пригодным в делах о неисполнении решений государством (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Мороко против Российской Федерации", § 29, и изложенные ниже пункты 111 — 113).

107. Иная ситуация сложилась в отношении средства правовой защиты, предусмотренного статьей 208 Гражданского процессуального кодекса, допускающего индексацию присужденных сумм. Европейский суд отмечает, что лицам, находящимся в положении заявителя, часто присуждались компенсации инфляционных потерь на основании статьи 208 Гражданского процессуального кодекса. Особое значение имеет тот факт, подчеркиваемый властями Российской Федерации и иллюстрированный конкретными примерами, что эти компенсации рассчитывались и присуждались непосредственно, в отсутствие вины или незаконных действий властей, а также обязанности доказывания этих обстоятельств истцом. Европейский суд также отмечает, что эти компенсации исчислялись на основании объективного официального индекса розничных цен, который отражал обесценение национальной валюты (см. для сравнения Постановление Европейского суда от 9 июля 1997 г. по делу "Аккуш против Турции" ({Akkus} v. Turkey), § 30 — 31, Reports 1997-IV; и Постановление Европейского суда от 23 сентября 1998 г. по делу "Ака против Турции" (Aka v. Turkey), § 48 — 51, Reports 1998-VI). Таким образом, это средство правовой защиты могло адекватно компенсировать инфляционные потери. Тот факт, что заявителю неоднократно присуждались такие компенсации, также может подтверждать, что это положение применимо к делам о неисполнении решений.

108. С другой стороны, выплата такой компенсации была в настоящем деле просрочена, что серьезно подорвало эффективность этого средства правовой защиты на практике. Европейский суд признает, что властям требовалось время для осуществления выплат. Однако он напоминает, что этот период не может превышать шести месяцев с даты, когда решение о присуждении компенсации вступило в силу (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 198). С учетом представленных материалов Европейский суд не убежден, что это требование всегда достигалось в отношении выплаты компенсации, присужденной судами страны в соответствии со статьей 208 Гражданского процессуального кодекса. Вместе с тем даже если предположить, что требование о безотлагательности выплаты компенсации достигнуто, это средство правовой защиты само по себе не представляет достаточного возмещения, поскольку компенсирует ущерб, вызванный только обесценением валюты (см. § 59 настоящего Постановления).

Ii) Моральный вред

109. Далее Европейский суд рассмотрит вопрос о том, составляет ли глава 59 Гражданского кодекса, на которую ссылались власти Российской Федерации, эффективное средство правовой защиты для компенсации морального вреда в случае неисполнения судебного решения. Европейский суд напоминает, что он уже оценивал эффективность этого средства правовой защиты в ряде недавно рассмотренных дел в контексте пункта 1 статьи 35 и статьи 13 Конвенции.

110. Европейский суд установил, что, хотя возможность такой компенсации не исключалась полностью, это средство правовой защиты не обеспечивало разумной перспективы успеха, поскольку полностью зависело от установления вины властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Мороко против Российской Федерации", § 28 — 29). Власти Российской Федерации не оспаривали в настоящем деле, что компенсации, взыскиваемые на основании главы 59, зависели от достижения этого условия, в отличие от индексации на основании статьи 208 Гражданского процессуального кодекса (см. § 107 настоящего Постановления).

111. Европейский суд отмечает в этом отношении существование весьма сильной, хотя и опровержимой презумпции о том, что чрезмерная задержка исполнения вступившего в силу решения причиняет моральный вред (см. § 100 настоящего Постановления). Зависимость компенсации морального вреда в делах о неисполнении решения от вины органа-должника плохо согласуется с этой презумпцией. Действительно, задержки исполнения, установленные Европейским судом, не обязательно вызываются упущениями органа-должника в конкретном деле, но могут объясняться дефектными механизмами на федеральном и/или местном уровнях, а также чрезмерными сложностями и формализмом бюджетных и финансовых процедур, которые в значительной степени задерживают перевод средств между различными органами и их последующую выплату конечным получателям.

112. Европейский суд отмечает, что Гражданский кодекс содержит весьма ограниченный перечень случаев взыскания компенсации морального вреда независимо от вины ответчика (прежде всего, в пункте 1 статьи 1070 и статье 1100). Ни чрезмерная продолжительность разбирательства, ни задержки исполнения судебных решений в этот перечень не включены. Кроме того, Кодекс устанавливает, что вред, причиненный при осуществлении правосудия, подлежит возмещению, если вина судьи установлена вступившим в силу приговором суда (пункт 2 статьи 1070).

113. При таких обстоятельствах Конституционный Суд постановил в 2001 году, что конституционное право на возмещение государством вреда за вред, причиненный процессуальными действиями, включая чрезмерную длительность разбирательства, не ставится в зависимость от вины конкретного судьи. Сославшись, в частности, на статью 6 Конвенции, Конституционный Суд указал, что парламент должен принять законодательный акт об основаниях и порядке такой компенсации. Европейский суд отмечает, однако, что такой акт до сих пор не принят.

114. Тем не менее власти Российской Федерации утверждали, что глава 59 успешно применяется на практике, сославшись на ряд примеров из национальной прецедентной практики. Европейский суд отмечает, что власти Российской Федерации приводили те же примеры в других аналогичных делах, и подтверждает свое мнение о том, что они выглядят исключительными и изолированными примерами, а не доказательствами существования распространенной и последовательной прецедентной практики. Они не могут изменить ранее сделанного Европейским судом вывода о том, что указанное средство правовой защиты не является эффективным в теории и на практике.

115. Кроме того, Европейский суд отмечает, что даже в таких исключительных случаях применения главы 59 размер присужденной компенсации морального вреда иногда составлял неразумно малую сумму в сравнении с компенсациями, присуждаемыми Европейским судом по аналогичным делам о неисполнении решений. Например, в деле Бутко, на которое ссылались власти Российской Федерации, в пользу истца были присуждены 2000 рублей (55 евро) в качестве компенсации морального вреда (Решение от 3 августа 2004 г.). Та же сумма была присуждена по данному основанию в пользу В. Мухлыновой по делу Акугиновой и других, также упоминавшемуся властями Российской Федерации (Решение от 22 января 2006 г.). Европейский суд также напоминает, что он ранее устанавливал в двух делах, что суммы, присужденные заявителям в качестве компенсации морального вреда, причиненного несвоевременным исполнением решений суда, были явно неразумными с учетом прецедентной практики Европейского суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Вассерман против Российской Федерации" [речь идет о деле "Вассерман против Российской Федерации" (N 2) (прим. переводчика)], § 56; и Постановление Европейского суда от 25 марта 2008 г. по делу "Гайворонский против Российской Федерации" (Gayvoronskiy v. Russia), жалоба N 13519/02, § 39). Кроме того, компенсация была присуждена в рамках чрезвычайно длительного судебного разбирательства по первому делу и была выплачена со значительной просрочкой по второму.

116. С учетом вышеупомянутых недостатков Европейский суд полагает, что средство правовой защиты, предусмотренное главой 59 Гражданского кодекса, не может считаться эффективным в теории и на практике, как того требует статья 13 Конвенции.

c) Вывод

117. Европейский суд заключает, что отсутствовало эффективное внутреннее средство правовой защиты, превентивное или компенсаторное, обеспечивавшее адекватное и достаточное возмещение в связи с длительным неисполнением судебных решений, вынесенных против государства или его органов. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

…

B. Мнение Европейского суда

Общие принципы

125. Европейский суд напоминает, что статья 46 Конвенции, толкуемая с учетом статьи 1 Конвенции, возлагает на государство-ответчика правовую обязанность принять под надзором Комитета министров целесообразные меры общего и/или индивидуального характера для обеспечения права заявителя, которое Европейский суд признал нарушенным. Такие меры должны быть также приняты в отношении других лиц, находящихся в положении заявителя, особенно путем устранения проблем, которые повлекли вывод Европейского суда (см. Постановление Большой палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (ScozzariandGiunta v. Italy), жалобы N 39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII; Постановление Большой палаты по делу "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства" (ChristineGoodwin v. UnitedKingdom), жалоба N 28957/95, § 120, ECHR 2002-VI; Постановление Европейского суда по делу "Лукенда против Словении" (Lukenda v. Slovenia), жалоба N 23032/02, § 94, ECHR 2005-X; и Постановление Большой палаты по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. andMarper v. UnitedKingdom), жалобы N 30562/04 и 30566/04, § 134, ECHR 2008…). Эта обязанность последовательно подчеркивается Комитетом министров при осуществлении надзора за исполнением постановлений Европейского суда (см., в частности, Предварительные Резолюции DH (97) 336 по делам, связанным с длительностью разбирательств в Италии; DH (99) 434 по делам, связанным с деятельностью сил безопасности в Турции; ResDH (2001) 65 по делу "Скоццари и Джунта против Италии; ResDH (2006) 1 по делам Рябых и Волковой).

126. С целью содействия эффективному исполнению своих постановлений в этом контексте Европейский суд может использовать процедуру пилотного постановления, позволяющую ему прямо указать в постановлении на существование структурных проблем, составляющих основу нарушений, и указать конкретные меры или действия, которые следует принять государству-ответчику для их устранения (см. Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 189 — 194 и резолютивная часть, ECHR 2004-V; и Постановление Большой палаты по делу "Хуттен-Чапская против Польши" (Hutten-Czapska v. Poland), жалоба N 35014/97, ECHR 2006-… § 231 — 239 и резолютивная часть). Этот судебный подход применяется с надлежащим соблюдением соответствующих функций конвенционных органов: Комитет министров оценивает исполнение индивидуальных и общих мер в соответствии с пунктом 2 статьи 46 Конвенции (см., с необходимыми изменениями, Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland) (мировое соглашение), жалоба N 31443/96, § 42, ECHR 2005-IX; и Постановление Большой палаты от 28 апреля 2008 г. по делу "Хуттен-Чапская против Польши" (Hutten-Czapska v. Poland) (мировое соглашение), жалоба N 35014/97, § 42).

127. Другой важной целью процедуры пилотного постановления является побуждение государства-ответчика к разрешению большого количества индивидуальных дел, вытекающих из той же структурной проблемы на национальном уровне, что соответствует принципу субсидиарности, который лежит в основе конвенционной системы. Действительно, задача Европейского суда, как определено статьей 19 Конвенции, то есть "обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней", не обязательно наилучшим образом решается путем повторения тех же выводов в целом ряде дел (см., с необходимыми изменениями, Решение Европейского суда от 23 сентября 2008 г. по делу "E.G. против Польши" (E.G. v. Poland), жалоба N 50425/99, § 27). Цель процедуры пилотного постановления заключается в содействии скорейшему и наиболее эффективному устранению сбоев, затрагивающих защиту указанных прав в национальном правопорядке (см. Решение Европейского суда по делу "Волькенберг и другие против Польши" (Wolkenberg и Others v. Poland), жалоба N 50003/99, § 34, ECHR 2007-… (извлечения)). В то время как действия государства-ответчика должны быть направлены, прежде всего, на устранение такого сбоя и на введение, если это целесообразно, эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении указанных нарушений, они также могут включать специальные решения, такие как мировые соглашения с заявителями или односторонние меры по возмещению, соответствующие требованиям Конвенции. Европейский суд может решить отложить рассмотрение всех аналогичных дел, таким образом предоставив государству-ответчику возможность урегулировать их различными подобными способами (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши", § 198; и Постановление Европейского суда от 22 декабря 2005 г. по делу "Ксенидес-Арестис против Турции" (Xenides-Arestis v. Turkey), жалоба N 46347/99, § 50).

128. Однако если государство-ответчик не принимает такие меры после вынесения пилотного постановления и продолжает нарушать Конвенцию, Европейский суд вынужден возобновлять рассмотрение всех аналогичных поступивших жалоб и принимать по ним постановления с целью обеспечения эффективного соблюдения Конвенции (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "E.G. против Польши", § 28).

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО “РЯБЫХ ПРОТИВ РОССИИ”

(Жалоба №52854/99)

Судебное постановление

СТРАСБУРГ

Июля 2003 года

Данное судебное решение станет окончательным в обстоятельствах, установленных в статье 44 §2 Конвенции. Оно может подлежать редакторскому пересмотру.

Пересмотр в порядке надзора

13. На неуказанную дату в 1999 году, во время исполнительного производства, Председатель Белгородского областного суда принес протест в порядке надзора на судебное решение от 8 июня 1998 года на том основании, что оно противоречило материальным законам.

14. Протест был рассмотрен 19 марта 1999 года Президиумом Белгородского областного суда. Приняв доводы, изложенные в протесте, Президиум отменил судебное решение от 8 июня 1998 года и отклонил все требования заявителя. Заявитель не была уведомлена о принесении протеста в порядке надзора, и ее не пригласили присутствовать на слушаниях Президиумом.

15. 17 июня 1999 года исполнительное производство было остановлено.

16. 4 января 2001 года заместитель председателя Верховного Суда принес протест в порядке надзора на судебное решение Президиума от 19 марта 1999 года.

17. 22 января 2001 года Верховный Суд удовлетворил протест в порядке надзора. Он поддержал доводы, приведенные Президиумом при отмене судебного решения от 8 июня 1998 года, но постановил, что дело заявителя не должно быть отклонено целиком, поскольку в силу этого она была несправедливо лишена права требовать компенсацию денежных средств. Он также признал, что право заявителя быть информированным о пересмотре Президиумом ее дела, было нарушено. Дело было передано в Новооскольский районный суд на новое рассмотрение.

Соглашение об оплате

27. 1 ноября 2002 года заявитель и заместитель Председателя Правительства Белгородской области подписали соглашение об оплате, по которому заявитель обещала отказаться от ее требований, вытекающих из судебного решения от 10 июня 2002 года, за возмещение в размере 248 724 руб. В тот же день, по просьбе сторон, это соглашение было одобрено Новооскольским районным судом в согласительном приказе.

28. 6 ноября 2002 года заявитель подала ходатайство в Белгородский районный суд об отмене согласительного приказа от 1 ноября 2002 года.

29. 19 ноября 2002 года заявитель отозвала это ходатайство. Она заявила, что Правительство приобрело ей квартиру в Новом Осколе по цене 330 000 руб., и что у нее больше не было претензий к государству.

30. 23 марта 2003 года заявитель проинформировала суд, что стоимость квартиры не покрывала понесенный ею ущерб, поскольку денежные средства, которые были у нее на накопительном счете в 1991 году при переводе в доллары США, превысили бы стоимость этой квартиры. Заявитель обратилась в суд с просьбой взыскать разницу с государства.

II СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВНУТРЕННЕЕ ПРАВО

31. По Гражданскому Процессуальному кодексу 1964 года, действовавшему в то время, судебные решения становились окончательными следующим образом:

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО "БУРДОВ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (N 2)"

(Burdov v. Russia (N 2))

(ЖалобаN 33509/04)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ