Тактические проблемы поддержания государственного обвинения по делам об убийствах

Первые шаги по реализации своих тактических соображений, обусловленных сильными и слабыми сторонами изученного дела об убийстве, прокурор предпринимает при заявлении и обосновании ходатайств о вызове в суд новых лиц (свидетелей, экспертов, специалистов) или об истребовании вещественных доказательств и документов (ст. 271 УПК РФ), а также при об­суждении возможности рассмотрения дела в отсутствие кого-либо из участвующих в деле лиц (ст. 272 УПК РФ).

Существен­ные тактические проблемы решаются государственным обвини­телем и в начальной фазе судебного следствия — при определе­нии им порядка представления доказательств по делу и при вы­сказывании мнения об очередности представления доказа­тельств в случаях участия в деле нескольких подсудимых (ст. 274 УПК РФ).

Обратимся к важнейшему и сложнейшему, с точки зрения тактической борьбы, этапу судебного следствия — допросам подсудимого и других лиц.

На предварительном следствии обвиняемый отрицает вину в убийстве и конструирует ложные оправдательные показания в относительно неблагоприятных для него условиях. Обвиняемый не осведомлен о том, какими доказательствами его виновности располагает следователь.

Совсем иное положение складывается к моменту рассмот­рения дела в суде. При ознакомлении с делом по завершении предварительного расследования обвиняемый не только получает полную информацию о доказательственной базе обвинения (при этом может сделать для себя любые выписки из дела), но имеет возможность более подробно обсудить ее сильные и слабые стороны с юристом-профессионалом — своим защитником. У него на руках находится обвинительное заключение следователя, в котором доказательства приведены, систематизированы,
а также проанализированы.

Таким образом, к судебному разби­рательству подсудимый подходит с исчерпывающей информа­цией о доказательственном арсенале обвинения. Это позволяет ему совместно с защитником внести существенные коррективы
в свои прежние показания либо вообще отказаться от них и не­ожиданно для остальных участников процесса изложить в суде
новые I

В свете сказанного первой тактической задачей государ­ственного обвинителя является наблюдение за подсудимым в ходе коротких процедурных моментов, реализуемых в отноше­нии него председательствующим сначала в подготовительной части судебного заседания, а затем — при его допросе составом суда в начале судебного следствия.

Главное на этом этапе — проанализировать и оценить поведение подсудимого — важно как он держится, давая показания по поводу обвинения и из­вестных ему обстоятельств дела и отвечая на вопросы судей. В одних случаях подсудимый суетлив, не смотрит в глаза собе­седника, стоит согнувшись, речь примитивная, обоснование своих поступков в канве события убийства элементарное. В других, напротив, стоит прямо, смотрит в глаза, говорит спо­койно, четко, обдумывая фразы, показания дает уверенно, уча­ствует в обсуждении ходатайств, заявляет свои ходатайства, солидно их обосновывает, то есть в целом — убедителен. Имен­но такого рода информационные срезы создают первое (разумеется, далеко не всестороннее) впечатление о подсуди­мом, о его вероятном личностном потенциале, в том числе и тактическом.

Одновременно с наблюдением за подсудимым государствен­ный обвинитель внимательно слушает его показания и, обна­руживая в них расхождение с прежними показаниями, записы­вает их, намечает вопросы относительно расхождений в "старых" и новых показаниях.

Если расхождения невелики, то прокурор, когда ему будет предоставлено право продолжить допрос подсудимого, может с минимальной корректировкой воспользоваться составленным еще при подготовке к судебному процессу планом допроса.

Если же изменения в показаниях под­судимого имеют кардинальный характер (новая версия), то пе­ред прокурором возникает сложнейшая задача — в условиях дефицита времени, экспромтом, найти способы и средства для опровержения новой версии подсудимого и обосновывающих ее показаний. Эту ситуацию рассмотрим подробнее.

Прежде всего государственный обвинитель определяет, та ли это версия, которую он прогнозировал (к ее опровержению он более или менее подготовлен), или другая (хотя и в этом случае прокурор должен был ее предвидеть, зная круг возможных вер­сий защиты). Возьмем худший вариант: подсудимый выдвинул новую оправдательную версию.

Каковы тактические задачи прокурора при допросе подсуди­мого в этой, безусловно, конфликтной ситуации? Общая такти­ческая схема проведения в суде конфликтного допроса подроб­но рассматривалась в части первой Руководства. Поэтому здесь только напомним о ней

Эта схема предусматривает три группы вопросов, зада­ваемых допрашиваемому:

1) вопросы, уточняющие или детали­зирующие определенные положения его свободного рассказа, содержащего ложную информацию;

2) вопросы, констатирую­щие противоречия одних положений его рассказа другим или одних его показаний другим и требующие от него объяснения этих внутренних (самому себе) противоречий;

3) вопросы, свя­занные с противоречиями между показаниями допрашиваемого и информацией, полученной из других источников (внешние противоречия), и также требующие от него объяснения и раз­решения этих несоответствий.

Если внутренние противоречия допрашиваемый еще как-то может объяснить (но при этом он должен сделать окончатель­ный выбор в пользу одного утверждения, отказавшись от друго­го), то ответить на вопросы третьей группы — изобличающие, для него крайне сложно, так как многие ложные утверждения допрашиваемого противоречат объективным, реальным данным, установленным предварительным следствием.

Добавим к сказанному, что если вопросы первой группы только познавательные, то вопросы второй и, особенно, тре­тьей — познавательно-наступательные, "атакующие", являю­щиеся тактическими средствами разоблачения ложных показа­ний.

Рассмотрим конкретные тактические особенности борьбы по из четырех указанных выше ложных защитных версий.

Алиби

Понятие алиби означает нахождение подсудимого в момент, когда совершалось преступление, в другом месте и используется как логическое доказательство его непричастности к преступлению. Ложное алиби — это в сущности инсценировка преступником своего отсутствия на месте преступления, которую надлежит разоблачить.

Разумеется, преступник не прибегает к алиби при соверше­нии убийства при очевидцах. И, напротив, он скорее всего вос­пользуется алиби в случае убийства без свидетелей, логично рассуждая, что если его никто на месте происшествия не видел, то лучше утверждать, что его там не было.

Чаще всего алиби заявляется на предварительном следствии, причем в виде первой защитной версии, как наиболее удобной, чтобы уклониться от разговора со следователем о собственно убийстве. Как правило, следователь опровергает ложное алиби (иначе убийство оставалось бы нераскрытым и дело не попало бы в суд). Видя свое поражение, обвиняемый либо признается в убийстве, либо выдвинет иную ложную версию.

В суде в качестве новой ложной версии алиби выдвигается не часто и лишь при условии, что эта версия хорошо подго­товлена (возможно, не без помощи защитника): Цели заявле­ния алиби — оправдание подсудимого

Рассматривая тактику борьбы с ложным алиби, следует учи­тывать две его разновидности: одна базируется на утверждении -я на месте убийства никогда не был", другая звучит принципи­ально иначе — "я там был, но ушел, а он (или они) остались, и каким образом убийство произошло, я не знаю".

Первый вариант алиби объективно слабый, так как наличие в деле сведений об обнаруженных на месте преступления следах подсудимого сразу же опровергает эту версию. В суде такой вариант маловероятен.

Более реальным для заявления в суде представляется второй вариант алиби. Наличие в протоколе осмотра места проис­шествия информации о следах ног, рук преступника, забытых или оброненных им предметах нивелируется признаваемым фактом пребывания его на этом месте до или после убийства. Поэтому для разоблачения такого алиби потребуются более продуманные тактические решения.

Главная тактическая задача прокурора в борьбе с ложным алиби состоит в получении путем допроса подсудимого макси­мально подробной информации о том, где он находился в тот день или в те часы (включая время до и после убийства), когда преступление было совершено. Для ее решения применяются два тактических приема — "допущение легенды" и "детализа­ция". Основной, ведущий прием — "детализация", он реализу­ется в течение всего допроса на фоне приема "допущение леген­ды ', выражающегося в периодической поддержке рассказчика словами: "ясно", "продолжайте", "хорошо", "теперь понятно" и тому подобными, стимулирующими продолжение рассказа.

Тактическая цель детализации показаний состоит в следую­щем. Поскольку алиби ложное, то и показания в его подтверж­дение тоже ложные. Преступник по своему разумению приду­мывает правдоподобный рассказ, опирающийся на 3—5 объек­тивных (проверяемых) момента, нередко согласовывает этот рассказ с показаниями других лиц. Государственный обвини­ть же должен задать и подсудимому, и лжесвидетельствую­щим целый ряд одних и тех же вопросов по поводу их совместного времяпрепровождения. Именно эти мелкие, частные вопросы и явятся для каждого из лгущих логической ловушкой.

Поскольку факта совместного пребывания сговорившихся в день убийства не было, а в придуманном ими варианте согласовано только 3—5 позиций, указанные мелкие вопросы для каждого из них будут неожиданными и застав врасплох.

Сказать, что он не помнит, как они сидели, из чего пили водку, а затем чай и т. д., допрашиваемый не может, потому что, во-первых, уже заявил в начале допроса, что все хорошо помнит, а, во-вторых, понимает, что не дать четкого ответа эти "простейшие" вопросы — значит, испортить все дело (подорвать алиби). И тогда у каждого из допрашиваемых остается только одни выход: давать на эти вопросы придуманные "с ходу" ответы, в надежде на то, что других об этом спрашивать не будут или что хотя бы часть сфантазированных ответов у них совпадет. Но этого по понятным причинам не произойдет, и согласованные ложные показания "рассыпятся".