Вопрос 3.Наследование по закону.

Понятие наследования по закону. Если собственник не оставил завещания, которым определена судьба принадлежащего ему имущества на случай его смерти, то это имущество переходило к лицам, указанным в законе XII таблиц. Такое наследование с равным основанием можно было называть осуществляемым не только ввиду отсутствия завещания (ab intestato), но и в соответствии с условиями, закрепленными не в завещании, а в самом законе. Правда, при появлении преторского права, которое прямого выражения в законе не находило, наследственную ситуацию, создававшуюся отсутствием завещания, трудно было с необходимой степенью точности именовать наследованием по закону. Но, во-первых, с принятием Уложения Юстиниана законодательно оформляются и преторские правила о наследовании, выдержавшие испытание временем, а во-вторых,. термин «наследование по закону» нужно воспринимать не в буквальном, а в понятийном его смысле. Тогда станет ясно, что наследование по закону происходит всякий раз, когда из-за отсутствия завещания оно всецело предопределяется порядком,. закрепленным в нормах действующего права.В этом порядке центральное место занимали два вида правил: о круге законных наследников и о размере доли каждого из них.Кругнаследников по закону. Наследниками по закону в римском праве признавались лица, состоявшие в родстве с насле-"додателем. Но римляне различали агнатское родство, основанное на общей подвластности, и когнатское родство, основанное-на общности по кровному происхождению. При этом если в древние времена, в условиях господства патриархальной семьи, на первый план выдвигалось агнатское родство, то по мере разрушения патриархальных связей оно все более вытесняется родством когнатским, а впоследствии и вовсе выходит из употребления. Указанное обстоятельство сыграло решающую роль и в определении круга законных наследников на различных этапах развития римского частного права.Цивильное право подразделяло законных наследников на три очереди.Первую очередь составляли свои наследники (sui heredes),. именовавшиеся так потому, что они до того входили в семью¹ умершего, а получив наследство, продолжали обладать имуществом, которое и раньше пребывало в сфере данной семьи. Своими считались наследники, становившиеся в результате смерти наследодателя юридически самостоятельными лицами (personae-sui juris). В таком положении оказывался, например, сын наследодателя, который из подвластного превращался в pater-familias, но не жена, переходившая отныне под власть сына. Внуки наследодателя, хотя бы и с них снималось бремя подвластности, получали наследство только при условии, что к тому времени умер или подвергся эмансипации их отец, который в противном случае сам был бы призван к наследованию. Они как бы представляли в сфере наследственных правоотношений своего ранее выбывшего отца и, стало быть, наследовали не на общих, а на тех особых основаниях, которые принято именовать правом представления (jus repraesentationis).Во вторую очередь законных наследников входили агнаты., т. е. лица, которые были в прошлом связаны с наследодателем отношениями подвластности и состояли бы в подобной связи» если бы не происшедшая ранее смерть их общего paterfamilias или если бы по крайней мере один из них не превратился в результате эмансипации в persona sui juris. Например, после смерти paterfamilias агнатскими родственниками оставались братья, несмотря на то, что каждый из них стал теперь persona sui juris. В то же время, если имелось несколько агнатов, то к наследованию призывался agnatus proximus—ближайший агнат, т. е. такой, который в кровном отношении стоял к умершему ближе, чем прочие агнаты (сын вытеснял внука и т. п.).К третьей очереди законных наследников относились когнаты, т. е. кровные родственники умершего (gentiles), а также бывший собственник вольноотпущенника в качестве его патрона. Степень кровнородственной близости во вимание не принималась. При характерной для древних времен ничтожной мобильности населения оставались достаточно тесными и потому учитывались законом даже самые отдаленные родственные связи. Но аналогично тому, как во второй очереди ближайший агнат вытеснял более отдаленного, так в третьей очереди более отдаленный когнат вытеснялся ближайшим. И если когнат, призванный к наследованию в порядке родственной близости, от своих прав отказывался, его не мог заменить другой когнат, представлявший очередную степень родства. В таком случае наследство считалось вовсе никем не принятым и подпадало уже под действие установленных на этот счет специальных правил.Что касается юридического смысла разбивки законных наследников по трем указанным очередям, то он разъяснен в самом законе XII таблиц. Там говорилось: Si intestato moritur, cuis suus heres non escit, adgnatus proximus familiam habeto. Si adgnatus non escit, gentiles familiam habento (если умер тот, у кого нет своего наследника, имущество получает ближайший агнат; если нет агната, имущество получают кровные родственники). Рассуждая более общим образом, это означает, что каждая следующая очередь может быть призвана к наследованию лишь при отсутствии всех наследников предыдущих очередей.Очередность известна, однако, не только закону XII таблиц. Аналогичных начал придерживалось и преторское право, хотя соотношение между агнатским и когнатским родством благодаря ему меняется в пользу родства когнатского.Претор различал уже не три, а четыре очереди законных наследников.Первая очередь называлась unde liberi. Сюда по-прежнему входили те, кого цивильное право называло своими наследниками. Но к ним добавились теперь дети наследодателя, даже вышедшие из-под его власти как эмансипированные или в установленном порядке кем-либо усыновленные, если ко времени смерти наследодателя они стали юридически самостоятельными. Тем самым когнатские родственники указанного состава были поставлены в • такое же привилегированное положение, как и наиболее близкие наследодателю агнатские родственники.Вторая очередь называлась unde legitimi. Помимо патрона умершего вольноотпущенника, к ней относились все агнаты с вытеснением ближайшим из них более отдаленных. Важно, однако, подчеркнуть, что за исключение^ sui heredes прочие агнаты уже уступили свое преимущество самым близким кровным родственникам, хотя и продолжали опережать в очередности наследования тех из них, которые находились на сравнительно отдаленных степенях родства.Третья очередь носила наименование unde cognati. Ею охватывались все кровные родственники наследодателя. Но юридическое значение придавалось не всякому кровному родству, как . в цивильном праве, а лишь такому, отдаленность которого не выходила за пределы шестой степени.Четвертая очередь — unde vir et uxor — ограничивалась лишь пережившим супругом: мужем после смерти жены и женой после смерти мужа. В случае заключения с женой брака cum manu она становилась подвластной мужу, и тогда проблемы наследования решались исходя из начала подвластности. Но когда заключался брак sine manu, отношения подвластности не устанавливались, и в этом случае один супруг наследовал после другого в самую последнюю" очередь—если отсутствовали все до единого наследники трех предыдущих очередей. Такое решение обусловливалось тем, что при указанных обстоятельствах наследование, осуществленное супругом, выключало имущество -из семейно-родственной ячейки, в состав которой вхот дил умерший. Поэтому оно и допускалось лишь на крайний случай, когда все иные наследственные каналы оказывались закрытыми. Как видно, своим перечнем законных наследников и распределением их в порядке очередности цреторсделал значительный шаг в оттеснении агнатского родства в пользу когнатского. Не прекращаясь на протяжении длительного времени, этот процесс завершился в Уложении Юстиниана, которое уже вовсе не упоминает об агнатских и говорит только о когнатских родственниках. Выделяются пять очередей законных наследников:

Первая очередь—все нисходящие родственники умершего с тем, что каждое поколение после первого, т. е. внуки, правнуки и т. п., наследует по праву представления;

вторая очередь—все восходящие родственники, а также родные братья и сестры с тем, что близкие родственники устраняют от наследования родственников отдаленных (например, дед устраняет прадеда);

третья очередь—неполнородные братья и сестры умершего, т. е. имевшие с ним общего отца при разных матерях или общую мать при разных отцах, с тем, что могло наследовать и потомство указанных лиц, но лишь по праву представления;

четвертая " очередь — все прочие кровные родственники без каких бы то ни было ограничении с тем, что более отдаленная степень родства устраняется более близкой;

пятая очередь—переживший супруг, т. е. жена .после умершего мужа или муж после умершей жены.Размер наследственной доли. Римское частное право на всех этапах его исторического развития исходило из того, что между законными наследниками, относящимися к одной очереди и потому призываемыми к наследованию одновременно, наследственное имущество должно делиться в равных долях. Но это общее правило само приобретало в различных ситуациях неодинаковое выражение. В одних случаях оно действовало как норма о поголовном равенстве (in capito), а в других как нор- ¹ ма о равенстве поколенном (in stirpes).Поголовное равенство предполагало признание за каждым из наследников права на долю одного и того же размера. Поэтому, если к наследованию одновременно призывались четыре наследника, каждый из них приобретал право на ^\|^ наследственного имущества, если пять, то на Vs. и т. п. Лишь некоторые особые -обстоятельства иногда вызывали необходимость сопровождения указанного правила отдельными коррективами. Так, по преторскому праву в составе первой очереди к наследованию призывался и эмансипированный сын. Но в таком :случае его дети, хотя бы они оставались в семье наследодателя, не могли получить наследства даже по праву представления, признанному за ними законом XII таблиц. Чтобы они не оказались ,вовсе отстраненными от наследования, претор обязывал эмансипированного сына половину полученного наследственного имущества предоставлять для раздела на началах равенства своим собственным сыновьям.Поколенное равенство применялось в условиях, когда одни наследники приобретали наследственные права на общих основаниях, а другие в силу права представления. Так, по Уложению Юстиниана первую очередь законных наследников составляли нисходящие родственники умершего, но дети наследовали на общих основаниях, а внуки по праву представления. Тогда всему «колену» внуков выделялась такая же наследственная доля, как и каждому из детей, а затем уже между самими внуками эта доля делилась на равных началах. Если, например, наследуют трое сыновей и шесть внуков, оставшихся после умершего ранее наследодателя его четвертого сына, то каждый из сыновей получает ^\|^ наследственного имущества, и такая же доля выделяется шести внукам для раздела в равных частях. Это обстоятельство давало дополнительное обоснование самому термину «право представления», ибо пользовавшиеся названным правом лица «представляли» выбывшего наследника в смысле не только возможности получения наследства, но и наследственной доли, которую они фактически могли получить.

Билет №7

Вопрос 3. Римские браки.

По словам Модестина, брак представлял собой союз мужа и жены, объединение всей жизни, общность божественного и человеческого права. В действительности, однако, эта явно идеалистическая формулировка маскировала полнейшее подчинение жены власти мужа, лишь с течением времени мало-помалу уступившее место признанию личной и имущественной самостоятельности жены.

Уже отмечалось, что в древнейшую эпоху правосубъектность жены всецело поглощалась правосубъектностью мужа, а жена, находясь в положении дочери, была совершенно бесправной. Это бесправие в равной степени касалось как личного, так и имущественного статуса жены. В личном смысле от мужа зависела сама судьба жены.в отношении которой ему принадлежало jus vilae ас necis. Он мог продать жену в рабство, а если она без его ведома покидала дом - истребовать ее от любого яйца по такому же иску, как обеспечивающий возврат имущества, оказавшегося в чужом незаконном владении. Требование о возврате жены могло быть предъявлено даже к ее родителям, поскольку выход замуж сопровождался разрывом агнатских связей женщины с ее кровными родственниками и возникновением агнатского родства между нею и семьей мужа.

Идея безграничной мужней власти пронизывала и имущественные отношения супругов. Современного нам понятия общесупружеского имущества римское право не знало. В семье был один субъект имущественных прав - муж, которому принадлежало имущество, не только нажитое в браке, но и ранее составлявшее, собственность жены, если до заключения брака она была persona sui juris, а также подаренное ей отцом по случаю выхода замуж.

Причиной имущественного бесправия жены служило то обстоятельство, что со вступлением в брак она становилась persona alieni juris и в этом качестве своего имущества иметь не могла. Даже если муж выделял ей что-либо для практически самостоятельного распоряжения, это считалось всего лишь пекулием. Только после смерти мужа его имущество переходило к жене (и детям) в порядке наследования. Описанная власть мужа над женой называлась manus, в связи с чем и сам брак, при котором жена подчинялась этой власти, известен под наименованием брака с мужней властью (cum шали mariti).

Брак cum manu marili однако, характерен лишь для древнейшего периода римской истории. Развитие товарно-денежных отношений, постепенно расшатывавшее патриархальные устои римской семьи и, как уже отмечалось, со временем обусловившее личную и имущественную самостоятельность детей, таким же образом отразилось и на отношениях между супругами. Брак cum manu mariti начал вытесняться браком sine manu - без мужней власти.

По своим основным принципам этот брак являл собой полную противопоязжность браку cum manu mariti. Вступление в такой брак не влекло изменения правосубъектности женщины. Она сохраняла статус persona sui juris (если имела его раньше) либо продолжала подчиняться отцовской власти. При I этом кровные родственные связи с ее прежней семьей не поры - велись, как не возникало и агнатского родства между женой и семьей мужа. Мужу теперь никакая власть над женой уже не принадлежала: супруги в личном отношении считались юридически равными субъектами. Муж, в частности, не вправе был обязать жену, покинувшую его

дом, вернуться против ее воли. И хотя именно он окончательно решал ряд вопросов семенной жизни, какого бы то ни было подобия manus у него больше не было.

Начало юридического равенства супругов при браке sine manu проявлялось и в их имущественных отношениях. Муж не имел никаких прав на имущество жены, не только принадлежавшее ей до брака, но и приобретенное в период семейной жизни (в порядке наследования, даренная и т. д.). Во избежание узурпации одним супругом прав на имущество другого дарение между супругами (donationes inter uxorem) было запрещено. За отмеченным изъятием мужу и жене дозволялось заключать между собой любые договоры, а в случае возникновения имущественных споров - предъявлять друг другу иски (кроме бесчестящих).

Заключение брака требовало наличия определенных условий:

1. достижение брачного возраста (14 - для жениха, 12 - для невесты):

2. Согласие paterfamilias жениха и невесты, сами они состояли под patria potestas. Со временем необходимо было согласие вступающих в брак. Если paterfamiliаs не дает своего согласия, то оно может быть получено у претора.

3. Не допускается брак лица, состоящего в непрекращенном браке.

4. Жених и невеста не должны состоять в близкой степени родства и свойства и должны обладать брачной правоспособное jus connubii.

Способы заключения брака зависели от того, о каком браке - cum manu mariti или sine тanи - шла речь. Брак cum manu maritii мог быть заключен одним из следующих способов:

1) confarreatio - строго формализованный сложный ритуал, имевший ярко выраженную религиозную окраску, выполнявшийся при участии жрецов. 10 свидетелей и сопровождаемый жертвоприношением;

2) coemptio - мнимая покупка мужем жены у ее paterfamilias, совершаемая по правилам, установленным для приобретения пенных вещей и предусматривавшим обряд манципации. Нe исключено, что в древнейшее время такая покупка производилась на самом деле, а в последующем от нее сохранилась лишь формальная оболочка как дань исторической традиции. Между прочим, сходство coemptio с куплей-продажей имело и чисто терминологическое проявление: купля-продажа по латыни - emptio-venditio,

3) usus, который в отличие от описанных способов ни с какими особыми формальностями сопряжен не был и при котором брак cum manu mariti считался заключенным по истечении года фактической семейной жизни. Возможно, usus был "отголоском" той поры, когда жен похищали из других племен и когда, следовательно, соблюдение всей сложной процедур, оформлявшей установление брачных отношений, практически исключалось.

От порядка заключения брака зависел и порядок его расторжения. При браке cum manu mariti развода мог требовать только муж, а жена как подвластное лицо никакой инициативой в этом отношении не пользовалась. Но и усмотрение мужа ставится в определенные рамки вначале обычаем, а затем законом. Уже Ромулу приписывается ограничение права мужа расторгнуть брак лишь случаями, когда жена нарушает супружескую верность, прибегает к колдовству над детьми либо сокрытием ключей от помещения, где хранятся запасы вина, затрудняет мужу доступ к спиртному.

Процедура расторжения брака обратна процедуре его заключения и состоит соответственно в diffarreatio (при заключении брака в форме confarreatio) или в remancipatio (при заключении брака в форме coemptio, т. е. с помощью манципации). При браке развод осуществлялся без особых формальностей по обоюдному заявлению супругов (divortium mutuo discendi) либо по требованию любого из них (repudium), причем это требование ни в каком обосновании не нуждалось и могло даже быть вовсе безмотивным.

Предельное упрощение порядка развода в условиях снижения уровня нравственности в конце классической эпохи известным образом содействовало перерождению взглядов на брак как на постоянный, в принципе пожизненный союз мужчины и женщины. Браки сплошь и рядом расторгались после самою непродолжительного супружества, что в конечном счете привело к резкому падению рождаемости. Но связанное с этим общее сокращение количества населения в государстве соответственно сказывалось и на уменьшении численности армии, а значит, ослабляло ее боеспособность. Тем самым под серьезную угрозу ставились политические интересы государства. Вот почему государственная власть не могла равнодушно взирать на расшатывание основ семейных отношений и вынуждена была принимать специальные меры к их охране.

В частности, с именем императора Августа связано несколько законов, направленных на стабилизацию и укрепление семьи. Первый из них (lex Julia de adulterlis 18 г. до н. э.) не только карал за прелюбодеяние его участников, но и возлагал на мужа palerfamilias неверной жены обязанность добиваться ее наказания. В противном случае наказание налагалось и на них самих. Кроме того, супруг, виновный в прелюбодеянии, даже после развода не мог вступить в брак со своим партнером.

Изданные спустя несколько лет законы, объединяемые под общим наименованием lex Julia et Papia Poppaea, прямо обязали состоять в браке и иметь детей все мужчин в возрасте oт 25 до 60 лет и женщин от 20 до 50 лет. Тот, кто не состоит в браке, лишается возможности быть наследником по завещанию, а бездетным супругам причитается половина того, что им завещано,

Критерии бездетности были, однако, различными применительно к мужчинам ii женщинам. Ограничения наследственной правоспособности мужчины отпадали при наличии у него хотя бы одного ребенка, между тем как женщина должна была иметь не менее трех детей. Особо строгие требования предъявлялись по этой линии к вольноотпущеннице: у нее должно было быть как минимум четверо детей.

Но даже применяя самые решительные меры по укреплению семьи римское государство воздерживалось от ограничения свободы расторжения брака. Согласно Lex Julia de adulteriis заявление о разводе должно быть сделано перед семью свидетелями, но никаких оснований для отказа в расторжении брака не устанавливалось. Впрочем и сами lex Julia de adulterils и lex Julia et Papia Poppaea, не сыграв сколько-нибудь заметной роли в правовом регулировании семейных отношений, были отменены в IV в.

Билет №8.