ЕГОР ЛЕТОВ — ПОСЛЕДНЯЯ ЛЕГЕНДА РУССКОГО РОКА

10.09.64 г., в Омске родился Джа Егор (Игорь Федорович) Летов. Можно закрыть на это глаза, но все равно будешь натыкаться на майки с круглыми темными очками, значком «Анархия» и развевающимся хаером, перечеркнутыми цепкими прямыми линиями «колючки» — ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА.

"В родной стране умирать роднее,

Мой единственный шанс — это быть сильнее".

1972 г. Омск. В стране — "развитой социализм", у Летова на вертушке — А Quick One (THE WHO) и первое убойное потрясение в жизни — рок-н-ролл. Дальше было достаточно классически — БИТЛЗ, СТОУНЗ, ЗЕППЕЛИН, потом, ДЖЕНЕСИС, ЙЕС, лет в 18 возврат к калифорнийщине и ДОРЗ и случайно в 1982 или 1983 Never Mind The Bollocks СЕКС ПИСТОЛЗ противоречили, с музыкально- эстетической точки зрения, летовским вкусам, но нутром — дико понравилось. И после АДАМОВЫХ МУРАВЬЕВ и СПЭШЛЗ Егор понял всю эту музыку. Понял в смысле принял. И вошел в нее. В декабре 1984 года возникла ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА.

"Дешевые трагедии внутри загона,

Они объявили нас вне закона".

Резонно решив, что «живые» концерты в ближайшее время группе не грозят, основной vnoo был слелан на соллание и распространение магнитоальбомов. Так и появилась у Егора дома «ГрОб-Студия» — комната, оснащенная самопальной аппаратурой, на которой записывались ГО и все сибирские гаражники. Целый год группа репетировала, редко играла по подвалам и записала несколько песен, позднее вошедших в альбом Поганая Молодежь. Ясно, что подобное шевеление мозгов и болота не прошло мимо местной охранки, и поздней осенью 1985 года еретической деятельности пришел изрядный конец: гитарист резко отбыл защищать родину в районе Байконура, а Егор после травли и душевных бесед с майором ГБ загремел в дурку. Выйдя через три месяца, Летов в одиночку записал альбомы Оптимизм, Красный Альбом и Некрофилия. Весной 1987 года ОБОРОНА партизанским путем пробралась на сцену Новосибирского рок-фестиваля, где выглядела не весьма выразительно, но эпатажно. Первая слава об исконно сибирском панке пошла по стране, и недели через две в Омск пришла официальная телега, что эти "фашисты выступили в Н-ске". ГБ взбеленилась, всех перетаскали, за Егором прислали санитаров из психушки, но он прямиков рванул на вокзал — и в Москву. Был объявлен розыск, и до конца года пришлось поездить по стране как системнику. К декабрю 1987 года розыск прекратился, Летов вернулся домой и записал Боевой Стимул, Все Идет По Плану и Так Закалялась Сталь.

"А перестройка все идет, идет по плану,

И вся грязь превратилась в голый лед".

После этого в истории ГО начался внешне сравнительно благополучный период: выступление на втором Новосибирском фестивале, триумф на декабрьском «Сырке» 1988 года, гастроли в Москве, Питере, Прибалтике. ГО стала культовой группой, началась ГО-мания: в моде значки, майки с Лотовым, в андеграундных студиях альбомы ГО берут на драку оптом, в ФРГ вышли две песни на сборнике мирового панка, группа вступает в Лен-рок-клуб и как всегда записывает стратегическое количество альбомов, из которых лучший Русское Поле Экспериментов. За несколько весенних дней 1990 года родилась последняя запись ГО Инструкция по Выживанию, а 13 апреля в Таллинне состоялся последний концерт ОБОРОНЬ! после чего группа прекратила свое существование.

Вот, вкратце, и вся история ГО, последней легенды русского рока, группы, для которой "рок — это когда человек просто выходит, и все. Это — как молитва". И еще из Егора: "Я не могу и не хочу делать то, во что не верю. Это должно быть подарком, каждая твоя песня, каждое слово. А если это никому не нужно… стоит ли его создавать? Чем дольше живешь, тем меньше иллюзий остается; ныне каждый, как оказалось, сам в себе в самом хреновом смысле. Времечко такое, дух умер. Надо жить".

"ЗД" благодарит журнал «Урлайт» м предоставленную информацию.

1991 г., "Звуковая Дорожка", "Московский Комсомолец".

Егор Летов: "НАС ХОТЯТ СДЕЛАТЬ ЧАСТЬЮ ПОПСА"

Д. Сидоренков: Егор, есть ли у тебя какие-то песни, о которых тебе не хотелось бы вспоминать?

Е. Летов: Да трудно даже сказать — видимо, нет все-таки. Ну если и есть, то самые ранние, которые даже, может быть, и не записаны — годов 82-83-го. Но и то я о них сейчас вспоминаю очень хорошо, потому что это курьез: т. е. я бы очень хотел, чтобы они, по возможности, были записаны. Мы в 1989 году осуществили запись Посев 1982–1985 — это как раз те самые детские песни, которые мы никуда не включали.

Д.С.: Согласен ли ты с бытующим мнением, что ГО — это Егор и плюс кто угодно?

Е.Л.: Видимо, да, потому что группа называется не то что по лидеру, а той идее, которую она выражает. Если мыслить по сути, глобально, то ГО, или вот наша тусовка, наш Панк-клуб (имеется в виду Всесибирский Панк-клуб, организованный при участии Егора Летова в 1988 году. — прим. автора), представляет собой одно детище. Это Янка, группа АНАРХИЯ, это АРМИЯ ВЛАСОВА, это группа КОММУНИЗМ. Довольно много команд. У них может быть одна ритм-секция, один гитарист, или состав может между собой меняться. Музыканты, в общем, одни и те же. Так, гитарист Янки играет в ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ одновременно. Дело не в этом. Просто каждая группа, которая называет себя группой, представляет некоего лидера, чьи песни она поет и чьи идеи она выражает.

Д.С.: В интервью для «Урлайта» ты назвал Armageddon Pops лучшим вашим альбомом. В течением времени что-нибудь изменилось,

Е.Л.: Изменилось. Лучший альбом у нас это Русское Поле Экспериментов.

Д.С.: Как раз вопрос по поводу этого альбома: в чем состоит суть твоих сольных проектов, т. к. в них в принципе отражены старые записи, но в новых аранжировках?

Е.Л.: Что ты понимаешь под "сольными проектами"? Русское Поле Экспериментов — это электрический альбом, а не акустический. Тот акустический вариант, который ходит в Ленинграде, это вообще не альбом, это бутлег. Когда я был очень болен, я записал его у Фирсова (Сергей Фирсов — звукорежиссер студии звукозаписи Ленинградского рок-клуба. — Прим. автора). У меня тогда насморк был… Так что это была курьезная запись. А о сольных проектах трудно говорить — это не сборники, просто у ГО есть две ипостаси: одна электрическая, а другая акустическая. Электрическая — это полное самовыражение, именно то, что мы доводим как идею до конца; а акустическая — это то, что приходится играть, потому что нет других возможностей. То, что играется на кухнях, — вот это акустика. И поэтому я специально записал впоследствии акустический альбом — в прошлом году, в декабре, — потому что понял, что это некая не то что данность, а просто необходимая часть того, что мы делаем.

Д.С.: И последний вопрос. Как ты думаешь, в каком направлении будет развиваться ГО, скажем, лет через 10? Чем ты вообще будешь заниматься?

Е.Л.: Сразу хочу сказать, что никак не планирую жизнь вообще. А судя по тому, что с нами происходит, с нашим именем сейчас — то, что нас крутят по радио без нашего ведома, судя по тому попсу, в который мы погружаемся, в котором нас буквально просто топят, видимо, мы перестанем давать концертные выступления. Либо будем давать их очень и очень редко. Это раз. Во-вторых. Последние записи мы не тиражируем. Мы записали осенью альбом, судя по всему, возможно, что даже самый главный. В него вошли последние песни Селиванова, нашего гитариста, который погиб, мои. Янки и Кузи Уо. Так вот этот альбом мы решили не тиражировать вообще. (Речь идет о цикле Хроника Пикирующего Бомбардировщика).

По суди, весь наш андеграунд стал одной из частей массовой культуры, одной из граней официоза. А то, чем я сейчас занимаюсь, это… не знаю, как сказать, может быть, оккультные дела. Это можно по-разному называть — мистикой или нет; просто то, чем я сейчас занимаюсь, это скорее в области религии лежит, именно в области оккультных или первобытных религий. Этим летом — я просто жду весны и лета — я уезжаю в леса, и, возможно, даже… возможно, что я не буду больше заниматься рок-музыкой вообще.

Дмитрий Сидоренков 1991 г., журнал ДРАЙВ, Ленинград.