Показания обвиняемого (подозреваемого)

Показания обвиняемого — его устное сообщение по вопросам, составляющим содержание предъявленного ему обвинения, а также об иных обстоятельствах, имеющих значение для дела, и об имею­щихся в деле доказательствах, данное при его допросе и зафиксиро­ванное в установленном законом порядке.

Дача показаний является для обвиняемого правом, а не обязан­ностью. Он не несет никакой ответственности за дачу заведомо лож­ных показаний или за отказ от дачи показаний, что служит одной из важных гарантий обеспечения права на защиту. Показания обвиняе­мого имеют, таким образом, двойственную природу, являясь, с од­ной стороны, источником доказательственной информации, а с дру­гой — средством защиты от предъявленного обвинения.

Обвиняемый допрашивается в стадии предварительного рассле­дования после предъявления ему обвинения, а в суде — когда ему уже известно содержание обвинительного заключения или обвини­тельного акта. Поэтому основное содержание показаний обвиняемо­го — обстоятельства, образующие содержание предъявленного ему обвинения. Однако этим предмет показаний обвиняемого не исчер­пывается. Обвиняемый, если он признается в совершении преступ­ления, не только излагает ход событий, но и как их непосредствен-

Глава 9. Виды доказательств

ный участник и лицо, заинтересованное в исходе дела, дает им объяснение, свою интерпретацию, в частности, излагает мотивы сво­их действий, их причину. Он может дать какую-либо свою версию событий, какое-то иное их объяснение, может привести какие-то смягчающие или оправдывающие обстоятельства. Кроме того, обви­няемый вправе в показаниях оценивать имеющиеся в деле доказа­тельства, отвергать их или ставить под сомнение, приводить контр­аргументы, которые подлежат тщательной и всесторонней проверке. В показаниях обвиняемого могут содержаться сведения о его лично­сти, в частности биографические данные (состояние здоровья, нали­чие наград, семейное положение и др.), которые не входят в содер­жание обвинения, но могут иметь значение при оценке судом его личности и назначении наказания. Таким образом, предмет показа­ний обвиняемого шире предмета свидетельских показаний.

Обвиняемый может давать показания и о действиях других лиц, в частности уличать их в совершении преступления. (Вопрос о процес­суальной природе таких показаний обвиняемого (и подозреваемого), в том числе оговора, будет рассмотрен ниже.)

Каково доказательственное значение показаний обвиняемого? Особенности этого вида доказательств обусловлены следующими двумя факторами. Во-первых, обвиняемый, как правило, лучше, чем кто-либо другой осведомлен обо всех обстоятельствах совершенного преступления. Поэтому он является обладателем наиболее полной доказательственной информации. Но, с другой стороны, обвиняе­мый чаще, чем кто-нибудь другой, заинтересован в сокрытии этой информации или ее искажении, поскольку от исхода дела зависит его судьба.

Показания обвиняемого традиционно делятся на два вида — по­казания, в которых содержится признание им своей вины (полное или частичное) и в которых эта вина отрицается. Рассмотрим внача­ле доказательственное значение признания обвиняемым своей вины.

В теории доказательств нет, пожалуй, вопроса, более тесно свя­занного с гарантиями прав человека и вообще с положением лично­сти в обществе, чем проблема значения признания обвиняемым сво­ей вины. Нет также и вопроса, который не получал бы в различные исторические эпохи столь неодинакового, порой диаметрально про­тивоположного решения. На протяжении длительного времени при­знание обвиняемым своей вины считалось «царицей доказательств». Особенно это характерно для инквизиционного процесса. Постули­ровалось, что человек не будет'признаваться в преступлении, если он его не совершал. Поэтому, если обвиняемый признавал себя винов­ным, необходимость в других доказательствах отпадала. Естественно, все усилия следователей были направлены на добывание такого при-

Доказывание и доказательства в уголовном процессе

знания, причем в средствах для достижения такой «святой» цели они не ограничивались. Известно, какие совершенные орудия пыток были созданы в период Средневековья. В результате почти все обви­няемые признавали себя виновными в самых немыслимых преступ­лениях.

Буржуазные революции в Европе, сломав феодальное судопроиз­водство и заменив его более демократическим буржуазным, отвергли и правило о трактовке признания обвиняемого как о «царице доказа­тельств». Однако рецидивы этого явления случались и в более позд­ние времена. В нашей стране в период сталинских репрессий кон­цепции «царицы доказательств», особенно применительно к политическим обвинениям, была возрождена и обоснована А.Я. Вы­шинским, бывшим в то время прокурором СССР и игравшим роль теоретического рупора сталинизма по правовым вопросам. Он утверждал, что объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбеж­но приобретают характер и значение основных доказательств, важ­нейших, решающих доказательств¹.

Теперь известно, какие методы применялись для получения та­ких признаний и почему признавали себя виновными в самых фан­тастических преступлениях почти все обвиняемые, в том числе люди большого мужества, прошедшие царские тюрьмы и каторгу. Имеют­ся примеры из недавнего времени, когда под воздействием незакон­ных методов расследования люди признавали себя виновными в пре­ступлениях, которые не совершали, и были незаконно осуждены.

Однако не только порочные методы расследования могут по­влечь ложный самооговор обвиняемого.Практике известно немало случаев такого самооговора, сделанного из самых различных побуж­дений: с целью взять на себя вину близкого человека, скрыть совер­шение другого, более тяжкого, преступления, из-за боязни выдать подлинных виновников и др. Так, обвиняемый, совершивший деся­ток краж, может признаться еще в одной краже, совершенной фак­тически другим лицом, поскольку это на его судьбу существенно не повлияет; несовершеннолетний обвиняемый может принять на себя вину взрослого соучастника в убийстве, поскольку к нему не может быть применена смертная казнь, и т.п. Таким образом, само по себе признание обвиняемым своей вины, взятое изолированно, еще ни­чего не означает. Вместе с тем нельзя недооценивать значение прав­дивых показаний обвиняемого. Как указывалось, они могут быть очень ценным источником доказательной информации. Получение их значительно облегчает поиски истины, способствует быстрому

См.: Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1941. С. 180-181.

Глава 9. Виды доказательств

раскрытию преступления, всестороннему установлению всех обстоя­тельств дела.

В чем же заключается доказательственное значение признания обвиняемого? Здесь нужно исходить из следующего. Во-первых, до­казательственное значение имеет не сам факт признания обвиняе­мым своей вины, а конкретная информация об обстоятельствах со­вершения преступления, располагать которой может лишь лицо, причастное к совершению преступления, осведомленное о нем (так называемая преступная осведомленность). Голословное признание обвиняемым своей вины (от которого он, кстати, может в любой мо­мент отказаться) без приведения каких-либо конкретных фактов не может рассматриваться как доказательство. Например, если обви­няемый заявляет, что не оспаривает своей вины, но об обстоятельст­вах совершения преступления ничего не помнит ввиду сильного опь­янения, то эти показания никакого доказательственного значения иметь не могут. Доказательством могут служить лишь сведения о конкретных обстоятельствах совершения преступления.

И, во-вторых, эти сведения должны подтверждаться совокупно­стью собранных по делу доказательств. Только в этом случае они мо­гут быть положены в основу обвинения. Такое требование прямо за­креплено в уголовно-процессуальном законе (ч. 2 ст. 77 УПК). Так, если в указанном обвиняемым месте обнаружены труп или похищен­ные вещи, описанный им способ проникновения в помещения сов­падает с данными осмотра места происшествия, указанный обвиняе­мым механизм нанесения ранений совпадает с выводами эксперта и т.п., то такие показания обвиняемого приобретают значение неоп­ровержимых доказательств и не теряют этого значения, даже если обвиняемый впоследствии от них откажется (О завуалированном требовании обязательного участия при даче таких показаний защит­ника говорилось в гл. 5.)

Таким образом, доказательством является не факт признания об­виняемым своей вины, а сообщаемые им сведения, свидетельствую­щие о его причастности к совершению преступления и объективно подтверждаемые в ходе проверки.

Признание обвиняемым своей вины может быть положено в ос­нову обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу (ч. 2 ст. 77 УПК). Закон этим правилом предупреждает от переоценки значения признания обви­няемым своей вины и указывает на необходимость располагать сово­купностью доказательств, свидетельствующих о достоверности све­дений, сообщенных обвиняемым.

В то же время необходимо отметить, что в некоторых ситуациях сам факт признания обвиняемым своей вины имеет определенное

Доказывание и доказательства в уголовном процессе

правовое (но не доказательное) значение. Так, прекращение дела по нереабилитирующим основаниям (в связи с актом амнистии, истечением сроков давности и др.) возможно только с согласия об­виняемого и не допускается, если он против этого возражает (ч. 2 ст. 27).

Как это согласуется с вышесказанным о ничтожном доказатель­ственном значении «голого» признания обвиняемым своей вины? Представляется, это совсем другой аспект проблемы. Он означает лишь согласие обвиняемого с решением, отсутствием спора с обви­нением. Исходя из принципа состязательности, законодатель идет на отказ (полный или частичный) от доказывания, его сокращения в случаях, когда обвиняемый против этого не возражает, когда нет спора сторон. Наиболее отчетливо это проявляется в особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъяв­ленным ему обвинением (гл. 40 УПК). В доказательном же аспекте остается в силе прежнее правило — оценке и проверке подлежат лишь конкретные факты, сообщенные обвиняемым, независимо от того, осуществляется доказывание в полном объеме или в сокращен­ном, в этом процессе или вышестоящей инстанцией.

Рассмотрим другой вид показаний подозреваемого — отрицание им своей вины. Такие показания тоже подлежат тщательной всесто­ронней проверке, и все доводы обвиняемого должны быть либо оп­ровергнуты, либо подтверждены. Если же ни то, ни другое не уда­лось и остались сомнения в наличии (отсутствии) каких-либо обстоятельств, то они толкуются в пользу обвиняемого.

Отрицание обвиняемым своей вины само по себе не является оп­равдательным доказательством, так как не содержит каких-либо кон­кретных фактических данных, свидетельствующих о его невиновно­сти. Если же обвиняемый, отрицая свою вину, ссылается на определенные обстоятельства, сообщает о каких-либо фактах, обя­занность по установлению, соответствуют они действительности или нет, лежит на следователе, прокуроре и суде.

В таких случаях вывод о виновности обвиняемого может быть сделан, если его показания опровергнуты, а вина доказана бесспор­ными доказательствами. В силу принципа презумпции невиновности и правила об обязанности доказывания тот факт, что обвиняемый, отрицая вину, не приводит никаких данных в свое оправдание, не может расцениваться как обвинительное доказательство.

Показания обвиняемого, отрицающего свою вину, должны быть проверены объективно, без предвзятого и одностороннего к ним подхода. Обвинительный уклон в расследовании и рассмотрении дела проявляется чаще всего в недоверии к показаниям обвиняемо­го, отрицающего вину, непринятии должных мер к их проверке.

Глава 9. Виды доказательств

Показания подозреваемого— его устное сообщение по поводу из­вестных ему обстоятельств совершения преступления, в котором он подозревается, сделанное при допросе и зафиксированное в установ­ленном законом порядке.

Показания подозреваемого, как и показания обвиняемого, име­ют двойственную природу, являясь, с одной стороны, источником доказательственной информации, а с другой — средством защиты его интересов. Подозреваемый тоже не несет ответственности ни за отказ от дачи показаний, ни за дачу ложных показаний.

Подозреваемый вправе дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания или заключения под стражу, а равно иных известных ему обстоятельств по делу. Перед до­просом подозреваемому должно быть разъяснено, в совершении како­го преступления он подозревается. Таким образом, предметом показа­ний подозреваемого являются обстоятельства, дающие основания для подозрения, а также любые другие обстоятельства, имеющие значение для дела. Как и обвиняемый, подозреваемый может в своих показани­ях давать свою трактовку событий, объяснять мотивы своих действий, выдвигать версии, оспаривать имеющиеся в деле доказательства.

Как видно, предметы показаний обвиняемого и подозреваемого во многом схожи. Различие заключается в том, что на момент допро­са подозреваемого обвинение еще не сформулировано и поэтому по­казания подозреваемого обычно менее полны. Чаще всего подозре­ваемый впоследствии более подробно допрашивается об этих же обстоятельствах после предъявления ему обвинения, и в качестве до­казательства используются эти его показания. Показания же подо­зреваемого используются значительно реже, например в случае смер­ти лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. При существенных противоречиях между показаниями в качестве подо­зреваемого и обвиняемого те и другие подлежат тщательной провер­ке и оценке, в результате чего одни из них могут быть подтверждены и положены в основу обвинения, а другие отвергнуты.

За исключением указанных особенностей, правила оценки пока­заний обвиняемого такие же, как и показаний обвиняемого.

Одна из разновидностей показаний обвиняемого и подозревае­мого — их показания против других лиц, в частности так называе­мый оговор, т.е. заведомо ложное показание против другого лица. Может ли обвиняемый или подозреваемый нести ответственности за такие показания?

Нередко обвиняемые и подозреваемые пытаются переложить свою вину, полностью или частично, на других соучастников или иных лиц. Это является одним из средств защиты и не может влечь никакой ответственности. Поэтому в тех случаях, когда обвиняемый

Доказывание и доказательства в уголовном процессе

или подозреваемый дают показания против других лиц по тем об­стоятельствам, которые составляют содержание обвинения или по­служили основанием для задержания, и вообще по тем фактам, дея­ниям, причастность к которым допрашиваемого проверяется, он вправе давать любые показания, и ответственность за них, даже в случае их заведомой ложности, наступить не может.

Иначе решается вопрос, когда показания против других лиц да­ются обвиняемым или подозреваемым по тем фактам, обстоятельст­вам, которые не входят в предъявленное обвинение и причастность к которым допрашиваемого вообще не проверяется, т.е. по другому эпизоду дела или вообще по другому делу. В таких случаях обвиняе­мый или подозреваемый должен быть предупрежден о том, что он будет давать показания в качестве свидетеля, и, следовательно, мо­жет нести уголовную ответственность за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.

Вещественные доказательства

Вещественные доказательства в самом общем виде можно опреде­лить как материальные следы (последствия) преступления. Их роль как познавательных средств в процессе доказывания обусловлена тем, что они были «участниками» расследуемого события, подверглись в результате его какому-то видоизменению, перемещению или были созданы преступными действиями. Доказательственное значение име­ют их физические свойства (например, размер и конфигурация следа), место нахождения.(например, похищенная вещь, обнаруженная у об­виняемого) либо факт их создания (изготовления) или видоизменения (например, фальшивая монета, поддельный документ и т.п.). Таким образом, вещественные доказательства, как и все иные, являются но­сителями доказательственной информации, только эта информация содержится в них в естественной (некодированной) форме (см. гл. 6).

Уголовно-процессуальный закон (ст. 81 УПК) называет следую­щие виды вещественных доказательств:

1) предметы, служившие орудием преступления: например, ору­дия убийства (нож, пистолет и др.) или предметы, посредством кото­рых совершалось хищение (отмычка, лом, которым взламывался сейф, и т.п.);

2) предметы, которые сохранили на себе следы преступления: на­пример, одежда со следами крови или с разрывами, предметы с огне­стрельными повреждениями, взломанный сейф и т.п.;

В законе эти два вида вещественных доказательств объединены в один (п. 1ч. 1 ст. 81 УПК). Однако фактически это совершенно са-

Глава 9. Виды доказательств

мостоятельные их виды, каждый из которых обладает своими, несов­падающими признаками;

3) предметы, на которые были направлены преступные действия: например, изготовленные в результате совершения преступления (фальшивые деньги, пиратские видеоматериалы и т.п.) или повреж­денное имущество;

4) деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления. Этот вид вещественных доказательств был введен уже после принятия УПК — ч. 1 ст. 81 была дополнена п. 2¹, что породило неясности. Потом его формулировка была изме­нена, что еще более запутало ситуацию. В первоначальной формули­ровке, в редакции Федерального закона от 4 июля 2003 г. этот пункт звучал следующим образом: «имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые пре­ступным путем». (Кстати, такая же формулировка — «нажитые пре­ступным путем» — была в УПК РСФСР — ст. 83.) Сейчас эта форму­лировка изъята. К чему это правило?

Суть проблемы вот в чем. Необходимо четко разграничивать сле­дующие два вида вещественных доказательств — индивидуально-оп­ределенные предметы (в том числе деньги, если они заранее помече­ны или были переписаны их номера), деньги и ценности, не имеющие индивидуально-определенных признаков, как опосредо­ванный результат преступления, например при незаконном предпри­нимательстве или уклонении от налогов. Если первые подлежат ис­следованию — как минимум, осмотр, могут предъявляться для опознания, подвергнуться экспертизе и т.п., — то вторые в этом не нуждаются. (Кстати, могут храниться в виде различных вкладов.) До­казательственное значение имеет сам факт их наличия у определен­ного лица, а не какие-то их индивидуальные признаки, как у всех остальных видов вещественных доказательств. Поэтому они должны быть выделены в отдельный вид вещественных доказательств.

Как же обстоит дело сейчас? В связи с исключением формули­ровки «нажитые преступным путем» совершенно непонятно, куда должны быть отнесены индивидуально-определенные вещи (похи­щенное имущество, получение взятки и др.). Они в равной мере по­падают под формулировку и п. 2 ч. 1 ст. 81 УПК («на которые были направлены преступные действия»), и п. 2¹ ч. 1 ст. 81 («деньги, цен­ности и иное имущество, полученное в результате совершения пре­ступления»). Видимо, желательно восстановить в п. 2¹ прежнюю формулировку — «нажитые преступным путем» (или дать какую-то аналогичную) и выделить ее в качестве отдельного пункта, чтобы четко определить этот специфичный вид вещественных доказа­тельств;

Доказывание и доказательства в уголовном процессе

5) иные предметы и документы, которые могут служить средства­ми для обнаружения и установления обстоятельств уголовного дела.

Как видно, приведенный в законе перечень видов вещественных доказательств является открытым — последний вид охватывает все предметы, имеющие какое-то доказательственное значение и не по­падающие под предыдущие. В связи с этим вызывают возражения периодически высказываемые (чаще в устных выступлениях) пред­ложения криминалистов (особенно экспертов) дополнить этот перечень другими видами, появившимися в результате научно-тех­нического прогресса в криминалистике и судебной экспертизе — микрочастицами, микроследами и т.п. Представляется, что в этом нет никакой необходимости. Как уже сказано, имеющийся в законе перечень охватывает все мыслимые объекты. И главное — размер объекта не может служить критерием разграничения видов вещест­венных доказательств. Деление их на виды проводится совсем по другому признаку — их роли в событии преступления и производ­ным отсюда доказательственным свойствам. Размер объекта, будь он микро- или макро-, в этом отношении никакого принципиального значения не имеет.

Процессуальная формавещественных доказательств включает в себя три момента.

Во-первых, должен быть процессуально оформлен факт обнару­жения или получения предмета следователем (судом). Обычно вещи изымаются в ходе какого-то следственного действия. Вещи могут быть также представлены обвиняемым, потерпевшим, другими уча­стниками процесса, что также должно быть оформлено соответст­вующим протоколом. И, наконец, они могут быть направлены сле­дователю или в суд предприятиями, учреждениями и органами по их запросу, о чем также должен свидетельствовать соответствующий официальный документ (сопроводительное письмо).

Во-вторых, вещественное доказательство должно быть осмотрено и подробно описано в протоколе. Осмотр вещественного доказатель­ства может быть проведен в ходе того следственного действия, при котором оно изъято (например, при осмотре места происшествия), и тогда его результаты фиксируются в протоколе, либо в ходе отдель­ного следственного действия — осмотра вещественного доказатель­ства (предмета), оформляемого самостоятельным протоколом.

И, в-третьих, вещественное доказательство должно быть приоб­щено к делу особым постановлением (определением) следователя, суда. Лишь после вынесения такого постановления (определения) на предмет может быть распространен режим вещественного доказа­тельства. Постановление (определение) о приобщении предмета к делу в качестве вещественного доказательства выражает решение

» Глава 9. Виды доказательств

следователя (суда) об относимости данного предмета к делу и озна­чает поступление его в исключительное распоряжение следователя или суда. Точная процессуальная фиксация факта приобщения пред­мета к делу в качестве вещественного доказательства необходима в связи с тем, что такие предметы нередко представляют определен­ную материальную или духовную ценность.

Возникает вопрос, в какой момент должно быть вынесено такое постановление — сразу после изъятия (получения) предмета или по­сле его хотя бы какого-то исследования? И в теории и на практике распространено мнение, что предмет должен быть приобщен к делу в качестве вещественного доказательства сразу после его получения, иначе непонятно, в каком процессуальном качестве он исследуется (например, направляется на экспертизу).

Однако с этим трудно согласиться. Как уже говорилось, предпо­лагаемые орудия преступления (ножи, отвертки и т.п.) иногда изы­маются чуть ли не десятками. Приобщение всех их в качестве веще­ственных доказательств (с последующий отменой большинства постановлений) влечет за собой лишь загромождение уголовного дела ненужными документами и пустую трату времени. Или такой пример. По делу о неосторожном убийстве на охоте изъяты и на­правлены на экспертизу ружья трех охотников. Относимым к делу является только одно из них, остальные заведомо таковыми не будут. Спрашивается, зачем их приобщать к делу до установления этого факта?

И вообще, как говорилось выше, все доказательства являются та­ковыми условно, поскольку в любой момент могут быть признаны недопустимыми, неотносимыми и проч. Окончательно они стано­вятся таковыми лишь после вступления приговора в законную силу, т.е. когда надобность в них, собственно говоря, отпадает. Такова диалектика доказывания. Поэтому и любой изъятый предмет являет­ся лишь потенциальным вещественным доказательством. Официаль­ное его оформление в этом качестве, т.е. приобщение к делу, воз­можно лишь, когда его относимость к делу установлена хотя бы с какой-то степенью вероятности, т.е. после какого-то исследования его признаков как вещественного доказательства. «Очевидно, что выносить постановление о признании вещественным доказательст­вом объекта, на котором имеется пятно, похожее на кровь, было бы преждевременно, пока не будет установлено, что это действительно следы крови, а не ржавчины или другого вещества»¹. «Поэтому ис­следование объекта, официально не приобщенного к уголовному

Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С. 649.

156 Доказывание и доказательства в уголовном процессе

делу в качестве вещественного доказательства, не может считаться основанием признания его недопустимым»¹.

Помимо вещественных доказательств существуют материальные объекты, которые гносеологически выполняют в доказывании такую же роль, но процессуально к делу в этом качестве не приобщаются по причинам морально-этического порядка (трупы) или ввиду физи­ческой невозможности приобщения к делу (участки местности, дру­гие немобильные объекты). Например, телеграфный столб или дере­во, с которым столкнулся автомобиль, в доказывании играют точно такую же роль, как, допустим, взломанный сейф, служат средством идентификации воздействующего объекта по имеющимся на них следам. Но процессуально ни дерево, ни столб к делу не приобщают­ся, поскольку на них реально не может быть распространен режим вещественного доказательства (поступление в исключительное рас­поряжение следователя, хранение в определенном месте и т.п.).

В связи с этим на практике нередко возникает вопрос, какие объекты можно, а какие нельзя изымать и приобщать к делу в каче­стве вещественных доказательств. Решается он довольно просто — целиком сводится к проблеме физической возможности, удобства и целесообразности. Можно изъять одну или несколько досок из забо­ра, а можно сделать с них соскобы следов крови или извлечь дроби­ны. Понятно, что нельзя изъять и приобщить к делу стену здания, но дверь — вполне возможно. Аналогично решается вопрос с микрообъ­ектами (микроследами). Если они невидимы невооруженным гла­зом, то не могут фигурировать в качестве отдельных вещественных доказательств, поскольку их невозможно хранить отдельно от объек­та-носителя (или, во всяком случае, весьма затруднительно). Поэто­му и изымать их нужно вместе с объектом-носителем, который и будет выступать в качестве вещественного доказательства. Исследо­вание же и фиксацию их соответствующими методами проведет экс­перт.

Таким образом, круг предметов материального мира, могущих быть вещественными доказательствами, определяется исключитель­но физическими возможностями их изъятия и хранения в этом каче­стве (за исключением, разумеется, трупов). Каких-либо ограничений процессуального характера в этом отношении не существует.' Как уже говорилось, закон позволяет — в принципе — приобщить в ка-

Теория доказательств в советском уголовном процессе. С. 649. К сожалению, цитируемая выше позиция автора теории доказательств не получила признания в тео­рии и на практике. Из современных авторов, разделяющих эту концепцию, следует отметить В.А. Лазареву (см.: Лазарева В.А. Проблемы доказывания в современном уго­ловном процессе России. С. 272).

Глава 9. Виды доказательств

честве вещественного доказательства любой предмет материального мира. Что же касается метода изъятия — с расчленением объекта или целиком, — то это вопрос конкретной ситуации, т.е. опять же не процессуальный, а организационно-технический. Хотя обычно реко­мендуется, чтобы такое расчленение (извлечение дробинок, снятие каких-то наложений с одежды и т.п.), как правило, проводил не сле­дователь, а эксперт, он сделает это более квалифицированно. Поэто­му там, где есть возможность, такого рода объекты лучше изымать целиком.

Вещественные доказательства могут быть первоначальными и производными. Первоначальные вещественные доказательства — предметы-подлинники, оригиналы (например, орудие убийства, оде­жда со следами крови). Однако изъять и исследовать такой предмет в натуре не всегда возможно и целесообразно (например, след на земле или снегу, отпечаток пальца на мебели). В таких случаях ис­пользуются различного рода их материальные модели — произ­водные вещественные доказательства. Они могут быть следующих видов.

1) копии вещественных доказательств (например, слепки и от­тиски различных следов);

2) предметы-аналоги. Обычно они используются взамен веще­ственного доказательства-оригинала, когда последний не обнару­жен (например, вместо необнаруженного ножа — орудия убийст­ва — на экспертизу отправляется нож такого же типа). Естественно, такого рода предметы не отражают никаких индиви­дуальных признаков оригинала и не могут использоваться для его индивидуальной идентификации, но вполне пригодны для установ­ления общей родовой или групповой принадлежности. Например, эксперт может дать заключение, что ранение причинено ножом именно такого типа;

3) образцы для сравнительного исследования. Правда, вопрос об их процессуальной природе на протяжении многих лет является спорным и по нему высказаны различные точки зрения. Одни авто­ры считают образцы разновидностью вещественных доказательств (не разграничивая их на первоначальные и производные)¹. По мне­нию других, они являются самостоятельным видом доказательств², в связи с чем иногда предлагается даже внести соответствующие до-

См.: Рахунов Р.Д. Вещественные и письменные доказательства в советском уголовном процессе // Ученые записки ВИЮН. М., 1969. Вып. 10. С. 208—209; Пет-рухин И.Л. Экспертиза как средство доказывания в советском уголовном процессе. М., 1964. С. 148.

² См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. С. 646.

158 Доказывание и доказательства в уголовном процессе

полнения в УПК¹. Третьи полагают, что они вообще не имеют дока­зательного значения, а выступают лишь как вспомогательные техни­ческие средства². И, наконец, часть авторов рассматривают образцы как разновидность производных вещественных доказательств³. Пред­ставляется, правы именно эти авторы.

Образцы, как и иные вещественные доказательства, используют­ся в экспертном исследовании, когда непосредственное исследова­ние свойств вещественных доказательства-оригинала невозможно или нецелесообразно. Исследование в таком случае проводится путем сравнения не с самим идентифицируемым объектом, а с полученными от него образцами. Например, при идентификации ог­нестрельного оружия по пулям и гильзам исследуются не непосред­ственно особенности канала ствола, а отстреливаются эксперимен­тальные пули и гильзы, которые и отражают эти особенности; при идентификации пишущей машинки (принтера) с исследуемым тек­стом сравниваются не непосредственно признаки шрифта машинки (принтера), а полученные на ней экспериментальные образцы. Та­ким образом, образцы тоже выступают в качестве материальной мо­дели вещественного доказательства-оригинала, отражающей какие-то его свойства. В отличие от копий вещественных доказательств об­разцы возникают в результате копирования не самого вещественного доказательства-оригинала, а процесса его формирования, механизма возникновения вещественного доказательства (экспериментальный отстрел пуль и гильз, получение экспериментальных образцов текста пишущей машинки и т.п.).

По способу (механизму) формирования образцы для сравнитель­ного исследования могут быть трех видов:

1) экспериментальные образцы — когда процесс их формирова­ния воспроизводится искусственно (например, экспериментальный отстрел пуль или гильз, отобрание образцов почерка у обвиняемого);

2) свободные образцы — возникают не в связи с расследуемым делом, обычно до его возбуждения (например, свободные образцы почерка обвиняемого — документы, написанные им до возбуждения дела, допустим, заявление о предоставлении отпуска);

См.: Винберг А.И. Производные вещественные доказательства в советском уго­ловном процессе // Социалистическая законность. 1966. № 3. С. 20—23; Жбанков В.А. Образцы для сравнительного исследования и вещественные доказательства // Сбор­ник статей адъюнктов и соискателей Высшей школы МООП СССР. М., 1966. С. 145-146.

См.: Селиванов Н.А. Вещественные доказательства. М., 1971.

См.: Карнеева Л.М., Квартес И. Источники доказательств по советскому и вен­герскому законодательству. М., 1985. С. 81; Варфоломвева Т.В. Производные вещест­венные доказательства. М., 1980. С. 5—6.

Глава 9. Виды доказательств

3) естественные образцы, образующиеся как результат физиоло­гической деятельности организма (образцы крови, волос и т.п.).

По процессуальному способу и субъекту получения образцы мо­гут быть следственными (судебно-следственными) и экспертными. Следственные получаются следователем в порядке ст. 202 УПК (в принципе могут быть получены и судом, хотя такое если и бывает, то очень редко), экспертные — экспертом в ходе экспертизы. Компе­тенция следователя и эксперта в этом отношении разграничивается следующим образом. Образцы от живых лиц может получать только следователь (в необходимых случаях — с участием специалиста или эксперта), поскольку это может быть сопряжено с принуждением и вообще тесно связано с правами личности. Что касается других объ­ектов, то если такое получение требует специальных знаний или оборудования, то оно должно проводиться экспертом (например, от­стрел пуль или гильз). В остальных случаях возможен любой вари­ант. Например, образцы текста пишущей машинка следователь мо­жет получить сам, а может направить ее на экспертизу и тогда это осуществит эксперт.

Исследование вещественных доказательств осуществляется по­средством различных следственных действий. Наиболее простой способ исследования — осмотр вещественных доказательств. При осмотре устанавливаются и фиксируются индивидуальные признаки предмета, доступные непосредственному восприятию (размеры, форма, цвет и др.) либо выявляемые с помощью простейших прибо­ров (например, лупы). Для исследования свойств вещественных до­казательств может проводиться следственный эксперимент, а для идентификации — предъявление для опознания. Наиболее сложная форма исследования вещественных доказательств — экспертиза. Экспертным путем устанавливаются свойства предметов, требующие для выявления специальных знаний и, как правило, сложного обору­дования (например, определяются природа и химический состав ве­щества).

Проверке подлежат подлинность вещественных доказательств, а также неизменность их свойств с момента получения. В этих целях могут проверяться условия хранения.

Оценка вещественных доказательств включает в себя ус<