Доказательственные факты в гражданском процессе

Понятие судебных доказательств определено законом.1 Вместе с тем вопрос о том, что именно используется в процессе в качестве судебных доказательств, до настоящего времени спорен. Закон определяет судебные доказательства как любые фактические данные, на основании которых суд (а в уголовном процессе также следователь, прокурор, лицо, производящее дознание) в установленном порядке приходит к истинному выводу о существовании обстоятельств, имеющих значение для дела. Термин «фактические данные», употребляемый в законе, по-разному толкуется в научной литературе. Одни авторы понимают под фактическими данными исследуемые в процессе сведения об интересующих суд фактах,2 что соответствует и буквальному смыслу указанного выражения; другие полагают, что фактические данные это — факты реальной действительности, в силу чего признают доказательствами либо только такие факты,3 либо и факты, и процессуальные средства доказывания, с помощью которых они устанавливаются.4 Подобные разногласия имеют место и в уголовно-процессуальной, и в гражданско-процессуальной литературе.

Если вникнуть в существо этих расхождений, то нетрудно убедиться, что они состоят в различном решении одного вопроса: являются ли судебными доказательствами лишь сведения о фактах, получаемые в процессе с помощью предусмотренных законом средств и способов, или также и факты действительности, которые сами юридического значения для дела не имеют, но находятся в определенной связи с фактами предмета доказывания. Эти факты обычно называют доказательственными.

Доказательственные факты, как и обстоятельства предмета доказывания, устанавливаются судом с помощью доказательств. Суд получает первоначальные сведения об их существовании из объяснений сторон и третьих лиц, из содержания других доказательств. Конечно, эти: сведения еще не проверены, они дают лишь основания для предположения о существовании тех или иных доказательственных фактов. Однако если суд признает, что эти факты относятся к делу, он должен, принять все предусмотренные законом меры к их достоверному установлению.

Относимость доказательственных фактов определяется тем, что достоверное знание об их существовании может в той или иной мере помочь суду получить достоверные знания о существовании фактов предмета доказывания. Не входя в предмет доказывания, не влияя на материальные права и обязанности участвующих в деле лиц, эти факты; имеют процессуальное значение и познаются судом, чтобы на их основе или с их помощью выяснить юридически значимые обстоятельства дела.

Но значение доказательственных фактов для установления судом существования фактов предмета доказывания может быть различным. Доказательственный факт может находиться в определенной связи с тем или иным фактом предмета доказывания, поэтому установление его существования может дать основание для истинного вывода о наличии (или отсутствии) в действительности того или иного факта предмета доказывания. Иногда эта связь однозначна, в силу чего из наличия доказательственного факта с неизбежностью вытекает, что существует или, наоборот, не существует искомый юридический факт. Так,. если суд, рассматривая дело по иску о возмещении вреда, установит, что во время причинения вреда истцу ответчик в данном месте не присутствовал, он может сделать только один вывод: ответчик не мог в данное время при данных обстоятельствах причинить вред истцу, и, следовательно, факт причинения вреда истцу ответчиком (основание иска) не имел места.

Однако такие случаи редки. Гораздо чаще связь между доказательственными фактами и обстоятельствами предмета доказывания бывает предположительной, в силу чего знание о существовании одного доказательственного факта дает суду основания лишь для вероятного вывода о существовании факта предмета доказывания. В таких случаях установления одного доказательственного факта недостаточно для установления Существования (или несуществования) факта пред­мета доказывания. Помимо этого требуется установление совокупности доказательственных фактов либо использование для вывода об искомом факте и знания о доказательственных фактах, и прямых доказательств.

Так, отменяя все судебные постановления по иску Гвинепадзе и Кацадзе к Суламанидзе, Пленум Верховного Суда СССР указал, что при решении вопроса о том, являются ли истицы собственниками дома, суд не учел, что дом за ними на праве собственности не зарегистрирован, и не выяснил, обращались ли истицы в надлежащие органы с просьбой оформить за ними дом и если обращались, то какое решение было принято.5 Указанные в постановлении Пленума обстоятельства являются доказательственными фактами, так как в зависимости от их установления можно сделать достоверный вывод о существовании фактов предмета доказывания, на которые ссылались истицы как на основания своих требований, — получение ими спорного дома по праву наследования и принятие в свое время наследства.

Президиум Ивановского областного суда отменил решение народного суда о взыскании с Назарова в пользу Назаровой алиментов на содержание двух детей. Президиум указал, что имеющиеся в деле материалы дают основания полагать, что иск о взыскании алиментов предъявлен с целью уклонения от возмещения ущерба, причиненного ответчиком леспромхозу. Президиум рекомендовал суду первой инстанции при новом рассмотрении дела обратить внимание на такие дока­зательственные факты: супруги Назаровы долго живут совместно, за последнее время приобрели ряд ценных вещей: телевизор, диван-кровать, стиральную машину, стол; с Назарова по решению суда взыскивается ущерб в значительной сумме в пользу леспромхоза.6 Сами по себе эти факты никакого юридического значения для дела о взыскании алиментов на содержание детей не имеют, но, будучи достоверно установлены и оценены в совокупности, они могут привести суд к выведу, что иск о взыскании алиментов предъявлен с целью затруднить возмещение ущерба.

Приведем еще в качестве примера дело по иску ЖЭК к Салаевой о выселении, рассмотренное в порядке надзора Президиумом Верховного Суда РСФСР. Истец просил выселить Салаеву на том основании, что ее дочь, с которой она раньше проживала, получила квартиру в кооперативном доме, а ответчица включена в ордер на квартиру дочери в качестве члена ее семьи. Ответчица согласия на переезд в квартиру дочери не давала и потому возражала против иска. В подтверждение этого Президиум сослался на следующие доказательственные факты: заявление дочери о приеме в жилищно-строительный кооператив Салаева не подписывала, с просьбой улучшить ее жилищные условия вместе с дочерью она не обращалась, денег для уплаты паевых взносов не давала, жить вместе с дочерью не хотела (о чем говорила гражданам, которые были допрошены судом в качестве свидетелей).7 В случае установления этих доказательственных фактов при новом рассмотрении дела у суда будут основания сделать вывод о том, что ответчица не давала согласия на переезд в кооперативную квартиру дочери, а этот факт имеет юридическое значение для решения дела о выселении ответчицы из той квартиры, которую она занимает.

Значение доказательственных фактов имеют и другие обстоятельства, которые не находятся в непосредственной связи с обстоятельствами предмета доказывания. Такую роль играют, в частности, обстоятельства, характеризующие процесс формирования отдельных доказательств, которые исследованы в судебном заседании и достоверность которых суду предстоит оценить. Определение достоверности отдельных доказательств оказывается невозможным без тщательного выяснения всего процесса их формирования (выяснения того, например, мог ли свидетель видеть и слышать то, о чем он сообщает; выполнен ли документ действительно тем лицом, от имени которого он составлен, подлинные ли на нем подписи; как проводил специальное исследование эксперт и т. п.).8 Кроме того, в ряде случаев суд получает сведения о существовании фактов, которые могли повлиять на достоверность исследованных им доказательств (заинтересованность свидетеля, факт применения угрозы или насилия по отношению к нему и др.) или которые свидетельствуют об их недостоверности. Так, рассматривая в порядке надзора одно из уголовных дел, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР пришла к выводу, что заключение судебнопсихиатрической экспертизы, которым подсудимый Оси­пов признан невменяемым, вызывает серьезные сомнения, так как противоречит ряду фактических обстоятельств, установленных по делу. Осипов ранее никаким психическим заболеванием не страдал, находился в рядах Советской Армии, до дня совершения преступления занимался трудовой деятельностью, никто в его поведении не замечал ничего странного. Доказательства, свидетельствующие об этих фактах, эксперты обошли молчанием, а свой вывод о психической неполноцен­ности Осипова сделали главным образом на основании рассказов испытуемого и его жены, а также отдельных показаний его родственников. Между тем показания последних нуждаются в критической оценке, так как они заинтересованы в исходе дела. При первых же допросах Осипов заявил ходатайство о направлении его на психиатрическую экспертизу и на лечение в психиатрическую больницу. Это свидетельствует о том, что Осипов критически оценивал создавшуюся обстановку и сознавал возможную ответственность.9 Таким образом, Судебная коллегия обратила внимание суда первой инстанции на необходимость выяснения целого ряда обстоятельств, которые, не имея юридического значения, свидетельствуют о недостоверности отдельных доказательств либо вызывают сомнения в их достоверности.

Не соглашаясь с оценкой доказательств, данной в приговоре суда по делу Воробьева, Судебная коллегия по уголовном делам Верховного Суда РСФСР указала, что ссылка суда на показания свидетелей Новоселова и Проличко несостоятельна, так как они очевидцами возникшего конфликта и смертельного ранения потерпевшего не являлись. Что же касается показаний свидетеля Цветкова, являвшегося, по мнению суда, очевидцем конфликта Воробьева с потерпевшим, то Цветков был лишь очевидцем самого последнего момента, предшествовавшего ранению, и о том, что происходило раньше между потерпевшим и Воробьевым, ничего не знает.10 В приведенном примере в основу оценки достоверности доказательств положен процесс их формирования, тщательное установление характеризующих его обстоятельств.

Эта вторая группа обстоятельств также должна быть отнесена к категории доказательственных фактов, так как такого рода обстоятельства обладают всеми признаками последних. Их установление для суда — не самоцель, так как они не имеют юридического значения, не входят в предмет доказывания. Эти обстоятельства сами устанавливаются с помощью доказательств. Но когда они установлены, знания об их существовании дают суду основания для вывода о достоверности или недостоверности доказательств, с помощью которых устанавливаются факты предмета доказывания. Значит, установление такого рода фактов является как бы промежуточной, вспомогательной задачей суда.

Доказательственные факты имеют большое значение для установления истины в судебном процессе. Еще В. И. Ленин подчеркивал доказательственное значение достоверно установленных фактов реальной действительности. «Факты,— писал он,— если взять их в их целом, в их связи, не только „упрямая", но и безусловно доказательная вещь».11

Поэтому суд должен установить существование относящихся к делу доказательственных фактов с полной достоверностью. Невыяснение какого-либо из них может привести к необоснованности решения или приговора суда ввиду сомнений в истинности выводов суда о фактах предмета доказывания.

Доказательственные факты устанавливаются так же, как и факты предмета доказывания, т. е. путем исследования и оценки доказательств. Доказательства, с помощью которых устанавливаются доказательственные факты, являются косвенными, так как они прямо не подтверждают и не опровергают существования фактов предмета доказывания, а лишь способствуют получению судом знания о них через установление других фактов, не имеющих юридического значения.

Имея большое, а иногда и решающее значение для установления истины по делу, доказательственные факты тем не менее не могут рассматриваться как судебные доказательства. В пользу этого вывода можно привести следующие аргументы.

Познание всегда проходит один и тот же путь. В. И. Ленин указывал: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности».12 Момент «живого созерцания» имеет место в любой познавательной деятельности, в том числе и при опосредованном познании. Но при опосредованном познании (а именно такой характер носит судебное познание) интересующие исследователя явления не могут быть восприняты непосредственно, эмпирически. Исследователь находит какие-то другие явления окружающего его мира, непосредственное восприятие которых дает ему базу для абстрактного мышления, для обоснованного логического вывода о существовании интересующих его явлений — предмета познания.

В качестве таких явлений, непосредственное восприятие которых судом дает ему основания для достоверных логических выводов о существовании фактов предмета доказывания, в судебном процессе выступают судебные доказательства. Именно поэтому в процессе действует принцип непосредственности (ст. 146 ГПК РСФСР, ст. 240 УПК РСФСР), в силу которого суд должен непосредственно исследовать в ходе судебного разбирательства все доказательства. А раз так, то су­дебными доказательствами могут быть только явления, доступные непосредственному исследованию в ходе судебного разбирательства, непосредственному, эмпирическому восприятию их судом. Доказательственные факты, которые, как правило, не могут восприниматься судом непосредственно, не могут поэтому рассматриваться в качестве судебных доказательств. Признание доказательственных фактов судебными доказательствами привело бы к отрицанию действия принципа непосредственности в нашем процессуальном праве. Между тем требования этого принципа прямо сформулированы в законе, в их целесообразности и необходимости никто не сомневается.

Для судебного установления истины характерно, что оно протекает в рамках судебного процесса, с помощью средств и способов, которые избираются познающим субъектом не свободно, а предусмотрены, предписаны нормами процессуального права. Поэтому к доказательствам относятся только такие фактические данные, которые могут быть получены и исследованы в процессе, в ходе судебного разбирательства. Закон устанавливает определенные процессуальные формы получения таких данных — средства доказывания (ч. II ст. 49 ГПК РСФСР). Закон говорит о представлении доказательств участвующими в деле лицами, собирании их судом (ст.ст. 50, 51, 53, 83 ГПК и др.), исследовании доказательств (ст.ст. 146, 167, 175 ГПК и др.). В силу ст. 192 ГПК РСФСР решение суда может быть основано лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.

Совершенно очевидно, что представлять, собирать, истребовать,, исследовать в ходе судебного разбирательства можно лишь данные об имеющих значение для дела фактах (юридических и доказательственных), но не сами доказательственные факты, которые, как правило, существуют до и вне процесса. Ссылка на возможность непосредственного исследования в процессе некоторых доказательственных фактов ничего не меняет. Во-первых, такие случаи (следственный экс­перимент, опознание) бывают редко (в особенности в гражданском процессе) и обычно не в суде. Во-вторых, иногда непосредственно могут быть восприняты и некоторые обстоятельства предмета доказывания, что, однако, отнюдь не придает им качества судебных доказательств.

Строго говоря, суд вообще не может использовать в процессе доказательственные факты. Когда кто-либо из участвующих в деле лиц ссылается на наличие определенных доказательственных фактов или суд сам узнает о них из доказательств, перед судом встает определенное предположение, версия, которую он должен проверить — подтвердить или опровергнуть. Значит, первоначально доказательственный: факт, как и любой факт, имеющий для дела юридическое значение и входящий поэтому в предмет доказывания, — это предположение, версия. Если существование предполагаемого доказательственного факта подтверждается исследованными в процессе доказательствами, вероятное знание превращается в достоверное, предположение становится истинным суждением об этом факте. Это суждение суд в свою очередь использует как посылку, как аргумент для логического вывода о существовании того или иного факта предмета доказывания или о достоверности отдельного доказательства. Но вывод о существовании доказательственных фактов суд делает тогда же, когда и выводы о существовании фактов предмета доказывания — при окончательной оценке доказательств во время вынесения решения в совещательной комнате. Следовательно, суд использует не доказательственные факты, а полученные в процессе знания о них. Использование доказательственных фактов не может иметь места в ходе процессуальной деятельности суда; оно осуществляется лишь в сфере его логической деятельности.

В этом отношении доказательственные факты мало чем отличаются от фактов предмета доказывания. И те, и другие как таковые в процессе отсутствуют; в процессе фигурируют лишь суждения о них, сначала предположительные, вероятные, а затем (после исследования и оценки доказательств, несущих информацию о них) достоверные. Однако достоверные выводы о наличии фактов предмета доказывания л доказательственных фактов играют разную роль в сфере логической деятельности суда. Если знание о существовании определенных доказательственных фактов дает основание для вывода о достоверности доказательства или наличии факта предмета доказывания, то знание о существовании обстоятельств предмета доказывания позволяет суду на основе критериев, установленных правовой нормой, сделать вывод о существовании спорного правоотношения, прав и обязанностей сторон.13

Но и эта грань между доказательственными фактами и обстоятельствами предмета доказывания весьма условна. В предмет доказывания по многим гражданским делам входят обстоятельства, не имеющие сами по себе юридического значения и поэтому не являющиеся юридическими фактами в классическом смысле этого слова. Они — элементы юридического состава и приобретают правовое значение только в совокупности с другими фактами, также не имеющими непосредственного юридического значения.

Так, рассматривая дело по иску Новикова к Бурматовой о передаче ему дочери на воспитание, Судебная коллегия Иркутского областного суда установила, что Новиков на протяжении ряда лет страдает хроническим алкоголизмом, неоднократно помещался на излечение в психоневрологическую больницу. Напротив, у бабушки (ответчицы по делу) девочка окружена вниманием и заботой, ей созданы все условия для нормального развития. Каждый из этих фактов, взятый отдельно, не имеет юридического значения, однако в совокупности они позволили суду сделать правильный вывод о том, что передача ребенка на воспитание отцу (истцу Новикову) может повлечь ухудшение условий жизни и воспитания ребенка. С этим выводом согласилась и Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РСФСР, рассматривавшая дело по кассационной жалобе истца.14

Приведенный пример показывает, какой сложный путь проходит логика судебного познания. Установив с помощью доказательств и суждений о доказательственных фактах обстоятельства предмета доказывания, суд делает вывод, достаточно ли последних для признания того, что искомый юридический состав имеет место, а уж затем — вывод о правах и обязанностях сторон. Относительность грани между доказательственными фактами и фактами, входящими в искомый юридический состав, приводила некоторых авторов к выводу, что последние тоже относятся к категории доказательственных фактов.15 С этим трудно согласиться, так как при конкретизации судом спорного правоотношения точно определяется круг обстоятельств, образующих искомый юридический состав, которые и включаются в предмет доказывания. Рациональное в этом мнении состояло, однако, в том, что доказательственные факты и обстоятельства предмета доказывания рассматривались как однопорядковые явления, выступающие в процессе лишь в виде суждений и сведений о них.

Некоторые авторы в подтверждение того, что доказательственные факты являются судебными доказательствами, ссылаются на ст. 16 Основ уголовного судопроизводства и ст. 17 Основ гражданского судопроизводства. В этих нормах говорится, что фактические данные устанавливаются средствами доказывания, а не получаются с их помощью. Устанавливать, по мнению сторонников данной точки зрения, можно лишь факты, сведения же можно только получать. Поэтому то закон считает доказательствами доказательственные факты, которые и называются фактическими данными.16

По существу нет ничего неправильного в выражении «сведения устанавливаются такими-то средствами», хотя, видимо, можно было бы употребить и более четкое выражение. Дело, однако, в том, что если при определении понятия судебных доказательств исходить из закона, то позицию тех, кто считает доказательствами и доказательственные факты, и средства доказывания, следует признать полностью противоречащей закону.

Закон относит к доказательствам фактические данные, которые устанавливаются средствами доказывания. Если под фактическими данными понимать доказательственные факты, то неизбежен вывод, что средства доказывания устанавливать факты предмета доказывания не могут, что они всегда — косвенные доказательства, так как в законе нигде не говорится, что средствами доказывания устанавливаются не только фактические данные, но и обстоятельства предмета доказывания. Однако все авторы, которые понимают под доказательствами и доказательственные факты, и средства доказывания, признают, что доказательственный факт не является обязательным опосредствующим звеном между средствами доказывания и предметом доказывания, что средства доказывания могут прямо, непосредственно нести информацию о том или ином факте предмета доказывания. Но в таком случае противоречие с легальным определением понятия судебных доказательств неминуемо.

Выяснение роли и значения доказательственных фактов в процессе установления истины судом позволяет правильно истолковать нормы гражданского процессуального права о доказательствах, выяснить сущность судебных доказательств и механизм их использования как средств судебного познания.