Социальные интересы как объект преступления

Признание объективности интересов и определение процесса их обра­зования позволяют правильно решить проблему их соотношения с обще­ственными отношениями и на основе этого установить, можно ли признать те или иные интересы объектом преступления.

Эти вопросы обстоятельно были рассмотрены классиками марксизма-ленинизма, особенно при анализе экономических отношений. Так, Ф. Эн­гельс, определив объективность экономических интересов и механизм их об­разования, обосновал вывод о том, что экономические интересы представ­ляют собой форму выражения экономических отношений. «Экономические отношения каждого данного общества проявляются прежде всего как инте­ре­сы»³⁵.

Характеризуя интересы помещиков и крестьян в буржуазно-демократи­ческой революции, В.И. Ленин указывал: «...революция связала победу поме­щичьих интересов с победой частной собственности на землю вообще, побе­ду крестьянских интересов с уничтожением частной собственности на землю вообще, и помещичьей и крестьянской»³⁶. В этом положении В.И. Ленин не только определил объективную природу интересов крестьян и помещиков, но и показал, что их социальные интересы являются выразителями объективных интересов этих классов к условиям их существования.

Интересы являются продуктом функционирования общественных отно­шений, ибо только последние создают, формируют социальные интересы. Однако было бы неточным рассматривать интересы как вторичное явление, существующее самостоятельно и наряду с самим общественным отношени­ем. В.П. Каманкин, анализируя содержание экономических интересов, спра­ведливо замечает, что «экономические интересы — продукт системы эконо­мических отношений и вместе с тем внутренне присущая им форма их бытия, первичная форма их проявления»³⁷.

Свойство социальных интересов быть выразителем общественных от­ношений привело некоторых исследователей к не совсем точному заключе­нию, что общественные отношения и интерес соотносятся между собой как философские категории «сущность» и «явление», «...где общественное отно­шение (сущность) находит свое конкретное бытие в том или ином интересе (явлении)»³⁸.

Но эти философские категории, как известно, отражают всеобщие не­обходимые стороны всех процессов и объектов в мире. Причем если сущ­ность представляет собой совокупность глубинных связей, отношений и внутренних законов, то явление — внешние стороны действительности, вы­ступающие только формой проявления и обнаружения самой сущности³⁹.

Поэтому явление не только лежит на поверхности, но и легко обнару­живается и познается. Между тем социальные интересы — не «явление» при­менительно к самому общественному отношению, ибо они отражают его глу­бинные стороны и, кроме того, интерес может быть познан только путем про­никновения в его сущность.

В работах классиков марксизма-ленинизма убедительно показано, что интересы не просто выражают внешние признаки, а характеризуют сущность общественного

и экономического строя⁴⁰. Именно понимание интереса как такой философ­ской категории, которая не только связана, но и всегда выражает глубинную, коренную сущность любого общественного отношения, и является той ис­ходной методологической основой, которая позволяет правильно оценить значение интереса для определения объекта преступления.

Этим интерес принципиально отличается от всех иных категорий, кото­рые отражают лишь отдельные стороны, свойства общественных отношений. Такая роль интереса выделяет его из системы категорий, характеризующих общественные отношения.

Поэтому следует согласиться с В.В. Радаевым, который, анализируя со­держание экономических интересов, отмечает, что именно экономические интересы с наибольшей точностью отражают сущность производственных отношений. Особенность интереса по сравнению с другими категориями, вы­ражающими вовне общественное отношение, состоит в том, что он «прони­кает» во все формы и связи, образующие в целом это явление. «Специфич­ность интереса в том, что он выражает не просто отдельную сторону эконо­мических отношений как категории этой системы, а ее движущую силу, кото­рая, естественно, должна быть присуща и каждой отдельной ее стороне»⁴¹.

Вместе с тем общественные отношения, как и любое иное явление, не существуют вне форм их проявления⁴². Поэтому в случае, когда те или иные общественные отношения не «лежат на поверхности» и скрыты от непосред­ственного восприятия, социальные интересы выступают как своеобразная форма бытия самих общественных отношений.

Таким образом, прежде всего необходимо отметить, что интерес — это тот объективно существующий социальный феномен, появление которого обусловливается функционированием общественных отношений. Поэтому интерес — не составная часть (основа, «ядро» и т.д.) структуры обществен­ного отношения, а в определенной мере самостоятельное явление.

Однако при этом нельзя полностью и отрывать интерес от обществен­ных отношений. Он является не только продуктом общественных отноше­ний, но и оказывает обратное на них воздействие. «...Интерес, — вот что сцепляет друг с другом членов гражданского общества»⁴³.

Именно интерес и общественное отношение неразрывны. Интерес про­никает во все глубинные связи, образующие это отношение, на всех уровнях его функционирования.

В силу этого интерес несет на себе отпечаток соответствующего обществен­ного отношения, не только является наиболее точным выразителем внешних признаков общественного отношения, но и наиболее полно передает его внутреннюю, содержательную сторону. Кроме того, интерес, как правило, не скрыт, а «лежит на поверхности», доступен для непосредственного восприя­тия и исследования. В свою очередь, изучение интереса позволяет выяснить и определить сущность соответствующего ему общественного отношения, которое в большинстве случаев не «лежит на поверхности», а скрыто от не­посредственного восприятия. Так, экономические отношения всегда скрыты от непосредственного восприятия, поэтому познать их действительную сущ­ность, определить их содержание можно только путем изучения обусловлен­ных ими соответствующих экономических интересов. Приведенный вывод основан на уже упоминавшемся положении Ф. Энгельса о том, что экономи­ческие отношения каждого данного общества проявляются прежде всего как интересы. Сформулированный тезис дает основание утверждать, что выясне­ние интереса позволяет вскрыть действительное содержание соответству­ющих ему общественных отношений. Примечательно, что К. Маркс именно на основе анализа экономических интересов вскрыл объективный характер экономических отношений и пришел к материалистическому пониманию истории⁴⁴.

Поэтому необходимость использования интереса для определения объ­екта конкретного преступления возникает не во всех случаях, а только тогда, когда в качестве объекта законодателем определены те общественные отно­шения, которые по своей природе скрыты от непосредственного восприятия. Следовательно, указание на такие общественные отношения, как на объект того или иного преступления, затрудняет его использование для нужд не только практики, но и теории уголовного права. Интересы всегда более до­ступны для исследования именно потому, что они имеют свое внешнее про­явление, выступают в качестве своеобразного индикатора⁴⁵, позволяющего в более удобной форме познать стоящие за ними и скрытые от непосредствен­ного восприятия соответствующие им общественные отношения. Ведь по­знать такой объект без предварительного исследования соответствующего интереса невозможно. Только определив сам интерес, уяснив его содержа­ние, мы познаем и то общественное отношение, которое как бы стоит за ин­тересом и в нем получает наиболее точное отражение.

Именно в этих случаях (например, для определения объекта хозяй­ственных преступлений) представляется оправданным и целесообразным устанавливать объект преступления посредством указания на интересы соот­ветствующих им общественных отношений. Предложенное решение вопроса дает возможность выяснить и содержание самого общественного отношения путем анализа его отражения в социальном интересе. Поэтому определение объекта таких преступлений через интерес значительно облегчает его обна­ружение и познание, а также способствует его использованию в правоприме­нительной и правотворческой практике (например, для определения степени общественной опасности преступления, границ действия уголовного закона, отграничения соответствующего преступления от смежных общественно опасных деяний и др.).

Кроме того, определение объекта преступления в рассматриваемых случаях посредством указания на соответствующие интересы позволяет по­знать общественные отношения, которые стоят за соответствующими интере­сами. Как уже отмечалось, познать сущность данных отношений можно лишь в результате всестороннего анализа «лежащих на поверхности» и поэтому доступных для непосредственного изучения интересов. Определение объекта таких преступлений через интерес является наиболее правильным и точным по существу, ибо только интерес наделен возможностью столь полно и все­объемлюще отражать вовне соответствующее общественное отношение.

Но при этом нельзя забывать об условности подобного решения вопро­са. Когда мы определяем объект посредством указания на соответствующий интерес, то тем самым не подменяем общественное отношение как объект преступления его интересом. Объектом любого преступления (как общим, так и родовым или непосредственным) являются только охраняемые уголов­ным законом социалистические общественные отношения. Когда мы указы­ваем на интерес как на объект соответствующего преступления, то одновре­менно подразумеваем и те поставленные под охрану уголовного закона «не­видимые» общественные отношения, которые стоят за соответствующими интересами.

Следовательно, практическая значимость предложенного решения во­проса заключается в том, что оно позволяет установить незримый объект, изучить его и использовать полученные знания в практической деятельности.

Глава 3