Историография уголовного сыска на Руси в древние и средние века (X—XVII вв.)

Т. II. — №97, — С. 130—131.

Розыск преступников по «язычной молке» был обязательным: «И учнут на себе и на товарищей своих говорити, и по их язычным молкам оговорных людей имати» (ст. 1 Уставной книги Разбойного приказа).

Кроме «лихованного» обыска и «язычной молки», существовали и челобитные потерпевших лиц, из которых можно было узнать о преступлениях и преступниках. «Бить челом» — термин старинного русского юридического языка, означавший просить о чем-либо, в том числе о розыске, отчего и прошения тогда назывались челобитными.

Розыск преступников по челобитным потерпевших лиц осуществлялся соглас­но ст. 19 Уставной книги Разбойного приказа только на основании поличного. При отсутствии последнего дело рассматривалось путем состязательного процесса (су­дом): «А на которых людей исцы бьют челом в татьбах и в разбоях имянно без по­личного и без язычной молки и не по лихованным обыском, и тех челобитчиков отсылати в Судный приказ» (см. ст. 49 гл. XXI Соборного Уложения).

И «лихованный» обыск, и «язычная молка», и челобитные потерпевших лиц служили не только основанием для сыскных дел в отношении «облихованных», оговоренных, задержанных с поличным, но и для поимки, во-первых, всех соучаст­ников и, во-вторых, иных преступников, в том числе должностных лиц.

Завершая исследование зарождения уголовного сыска на Руси в период XVI— XVII вв., можно заключить, что сыск и поимка татей и разбойников включали: 1) деятельность сыщиков и Сыскных приказов (в лице губных старост) в уездах; 2) деятельность писцов по составлению переписных книг, которая обеспечивала воз­можность официальной регистрации как убывших, так и прибывших беглых кресть­ян; 3) непосредственное участие приставов в сыске беглых и разбойников; 4) дея­тельность воевод в уездах; 5) полицейские функции слежки за пришлым населением выборными чинами местной администрации — сотскими, десятскими, целовальни­ками, приказчиками и т.п. Наконец, в общую систему уголовного сыска органиче­ски входил сыск самих помещиков, получавших военно-административную по­мощь. И только Указом от 1702 г.¹ должности губных старост и сыщиков были окончательно отменены. Вместе с тем, как видно из Указа от 12 октября 1711 г., которым предписывалось всем губерниям не препятствовать сыщикам преследовать воров и разбойников², сыщиков использовали для розыска преступников и позже.

Представляет интерес и уяснение сущности тех или иных категорий права, ко­торыми законодатель оперирует при нормотворчестве, регулирующем сферу уго­ловного сыска (розыска). Анализ правовых документов того периода позволяет сде­лать вывод о том, что термин «розыск» («сыск») в XVII в. имел троякий смысл. Во- первых, он означал установление истины при расследовании обстоятельств дела. Отсюда формулировки в законах: «сыщится до пряма» (будет установлено допод­линно), «по сыску» (по расследованию дела), «сыскивати всякими сыски накрепко» (расследовать дело всеми способами) и т.п. (см., например, ст. 5, 7, 10 и др. гл. X

²³ Соборного Уложения)³. Во-вторых, под розыском (сыском) понималась особая форма судопроизводства, следственный процесс. Различия между оперативно-­розыскными мероприятиями (с точки зрения обоснованности их осуществления субъектами, а также доказательственного значения) и следственными действиями в законодательных документах того времени четко не разграничиваются. Наконец,

^[1] См.: ПСЗ. — Т. 5. — № 1900.

^[1] См.: ПСЗ. — Т. 4. — № 2439.

^[1] См.: Российское законодательство X—XX веков. — Т. 4. —С. 32.

сыск (розыск) подразумевал действия уполномоченных на то лиц по поиску и за­держанию преступников.

Характеризуя развитие уголовного сыска в России XVI—XVII вв., можно отме­тить следующие особенности этого процесса.

— В документах, регулирующих административно-полицейские функции, в ка­честве основания для производства являются сведения, полученные методом «языч­ной молки», в современном понимании — путем опроса либо получения сведений от лиц, конфиденциально сотрудничающих с оперативными аппаратами ОВД.

— Подозреваемое лицо должно дать объяснение происхождению имущества, которым оно владеет.

— Значительную помощь в сыске преступников оказывали приставы.

— Основная тяжесть в сыске преступников ложится на сыщиков — особых чи­новников, посылаемых центральной властью в города и уполномоченных на поиск и задержание преступников.

— С учреждением сыщиков как государственных лиц в России появилась новая форма организации уголовного сыска, значение которой заключалось в приближе­нии приказа к месту действия, в охвате сыском всей территории одного уезда или группы уездов, порученных сыщику.

С определенной долей условности можно сделать заключение о том, что в этот период в России начала складываться система уголовного сыска.

2. Генезис оперативно-розыскных знаний. Оперативно-розыскные рекомендации в нормативных актах и научных трудах по уголовному сыску (XVIII — начало XX в.)

Переход к абсолютизму означал крупнейшие изменения в государственном строе России. Если вторая половина XVII в. знаменуется преимущественно отмира­нием сословно-представительных органов, то первая четверть XVIII в. — строи­тельством новой системы государственных органов.

Одним из первых актов Петра I, учредившим специальный орган для борьбы с латентной преступностью, был Указ от 5 марта 1711 г., в котором Сенату предлага­лось «выбрать обер-фискала, человека доброго и умного (из какого чина ни есть)». Здесь содержалось и определение его обязанностей: «должен он над всеми делами тайно надсматривать и проведывать про неправый суд, також в сборе казны и про­чего, и кто неправду учинит, должен фискал позвать его пред Сенат (какой высокой степени ни есть) и там его уличить». При успешности уличения половина штрафа с обвиненного шла в пользу фискала, неуличение не должно было «фискалу в вину ставить, ниже досадовать, под жестоким наказанием и разорением имения»

Иными словами, фискалы² учреждались для борьбы с общеуголовными и эко­номическими преступлениями (убийством, казнокрадством, взяточничеством и т.п.).

¹ Челъцов-Бебетов М.А. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. — М., 1957. — С. 691, 696.

Фискал — должностное лицо в России в XVIII в., в обязанность которого входили тайное наблюдение за исполнением правительственных распоряжений, главным образом в области финансов и судопроизводства, донесение о замеченных злоупотреблениях. См.: Надель-

При обер-фискале, а также при губернских (провинциальных) и городских фискалах учреждались по четыре должности помощников, из которых двое от купечества, «дабы могли тайно ведать купеческое сословие». Функции фискалов были опреде­лены так: «Действия же их сие есть взыскание всех безгласных дел, то есть: 1) вся­кие преступления указов; 2) всякие взятки и кража казны и прочее, что ко вреду государственному интересу быть может, каково б оное имени ни было; 3) також и прочие дела народные, за которые нет челобитчиков, например, ежели какого при­езжего убьют...»¹.

В 1729 г. институт фискалов упраздняется Верховным тайным советом путем увольнения фискалов без назначения новых².

При внимательном изучении Указа 1711 г. можно заметить, что перед нами за­конодательная регламентация применения одного из мероприятий ОРД — опера­тивного внедрения (в современном понимании). Конечно, есть определенные разли­чия в сущности фискалата и такого института ОРД, как штатные негласные сотруд­ники. Однако прослеживается и существенное сходство: оба мероприятия разрешены на законодательном уровне; тайный (негласный) характер деятельности; направленность на выявление латентных преступлений; зачисление в штат государ­ственных служащих; сведения об установочных данных фискалов (за исключением руководителей) составляют государственную тайну. Об этом свидетельствует тот факт, что решение об упразднении этой службы принималось Верховным тайным советом. Уже в то время власть понимала, что необходимо иметь фискалов в среде купечества (и, видимо, в иных сферах). В сегодняшнем понимании — в среде пред­принимателей, бизнесменов³.

После учреждения земской полиции 19 марта 1719 г.⁴ в этом же году⁵ воеводам предписано было принимать меры к искоренению воров и разбойников. Так, в 1719 г. Указом Сената велено губернаторам, воеводам, обер-комендантам, посланным в губернии и провинции, руководствоваться инструкцией, один из пунктов которой гласил, что полиция подчиняется указанным лицам и ей вменяется в обязанность прекратить насилие и грабеж, воровство и разбои⁶.

Примечательно, что в инструкции, направленной полковнику и астраханскому губернатору Волынскому⁷, впервые предусматривается необходимость учреждения тайных полицейских агентов (курсив мой. — В.Е.), ибо губернатору предписывает­ся держать «тайных подсыльщиков» для наблюдения, чтобы «между людьми не было какой шаткости».

Необходимо упомянуть и о том, что издание указов и распоряжений не носило систематического характера вплоть до принятия 16 января 1721 г. Регламента Глав­ному магистрату⁸, в котором по-новому излагается взгляд на полицию и круг ее обязанностей. Если раньше в нормативных актах не существовало даже определе-

Червинская М.А., Червинский П.П. Большой толковый словарь иностранных слов. В 3 т — Ростов н/Д, 1995. — Т. 3. — С. 288.

^[1] Чельцов-Бебетов М.А. Очерки по истории суда... — С. 697.

^[1] Там же. — С. 698.

^[1] Это один из многочисленных примеров практики борьбы с латентными преступлениями в России, который мог и должен быть предметом специального изучения.

^[1]См.;ПСЗ, —№3334.

^[1] См.: ПСЗ. —№3415.

^[1] См.: ПСЗ. — Т. 5. — № 3294.

^[1] См.: ПСЗ. — № 3622. Эта инструкция в основном сходна с общей инструкцией 1719 г. воево­дам, губернаторам и обер-комендантам (ср. № 3294).

^[1] См.: ПСЗ. — Т. 6. — № 3708.

я самого понятия «полиция»¹, то в гл. II и X Регламента законодатель впервые очертил задачи полиции как учреждения. Полиция обязана «способствовать в пра­вах и правосудии; рождать добрые порядки и нравоучения; всем подавать безопас­ность от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных...».

Инструкцией 1723 г. полиции поручено осматривать на форпостах купеческих людей и арестовывать найденный у них заповедный (запрещенный) товар². Она также наблюдала за торговлей: устанавливала таксы, преследовала не записанных торговцев, наблюдала за доброкачественностью предметов продовольствия.

Учреждение торговой полиции произошло в 1741 г. на основании доклада Се­нату генерал-полицмейстера Салтыкова о необходимости наблюдения за продажей харчевых припасов, в котором он просил выделить для этого две соответствующие должности — советника и асессора. Решение о необходимости наблюдения за про­дажей хлебных припасов Кабинет Министров утвердил и назначил на должность советника, отвечающего за эту работу, Авраама Хега.

Одновременно были определены следующие обязанности полиции по наблю­дению за производством торговли: 1) установление таксы на съестные припасы и строительные материалы; 2) наблюдение за неповышением торговцами цены на съестные припасы и другие предметы торговли; 3) надзор за доброкачественностью продаваемых съестных продуктов; 4) надзор за содержанием на рынках чистоты и опрятности; 5) принятие мер к прекращению незаконной торговли; 6) искоренение корчемства; 7) надзор за мерами и весами, за соблюдением в торговых заведениях порядка и правил благочестия.

В средневековый период становления российских полицейских органов основ­ными методами уголовного сыска³ были: пытки до личного признания, считавшего­ся «царицей доказательств»; оговор других лиц; повальный обыск; поличное обна­ружение и изъятие похищенного; негласное выведывание, а также использование тайных подсыльщиков.

Изучение исторических нормативных документов, регулирующих в этот пери­од деятельность полицейских органов, приводит к мысли о том, что налицо генезис оперативно-розыскных знаний. В частности, мы наблюдаем появление в норматив­ных документах таких институтов ОРД, как негласное выведывание и тайные подсыльщики, а это в современном понимании — агенты. В то же время из смысла Ин­струкции вытекает необходимость вербовки лиц из криминальной среды либо вне­дрения штатного сотрудника. Рекомендуемую законодателем норму «...предписывается держать тайных подсыльщиков» следует трактовать как обязан­ность уполномоченных органов, говоря современным оперативно-розыскным язы­ком, внедрять сотрудников в интересующую нас социальную среду. Более того, законодатель определяет и цель этого мероприятия — чтобы «...между людьми не было какой шаткости». Таким образом, уже в тот период целью уголовного сыска было выявление преступных намерений на стадии формирования умысла.

В результате полицейской реформы, проведенной Петром I, произошло станов­ление регулярной полиции, определены ее основные задачи и функции. Общая полиция была организационно отделена от органов политического сыска. Однако

¹ В допетровской Руси деятельность по выполнению полицейских функций называлось благо­чинием.

* См.: ПСЗ, —№4185, 5186.

В дальнейшем допускается использование как синонимов терминов «уголовный сыск» (ро­зыск) и «оперативно-розыскная деятельность». В этом случае уголовный сыск понимается как система оперативно-розыскных мероприятий, а не как организационная структура.

несмотря на преобразования, она еще не в достаточной степени обеспечивала орга­низацию борьбы с общеуголовной преступностью. Существовавшие для этих целей административные органы — Розыскной и Сыскной приказы, в функции которых входили и обязанности по поимке беглых и судебные, явно не справлялись с ростом уголовных преступлений. Так, в 1735 г. Главная полицейская канцелярия доклады­вала Сенату, что «воровство умножилось близ самого Петербурга, и многих людей грабят и бьют»¹. Преступность росла. В 1740 г. в именном указе констатировалось: «...ныне не токмо в других где местах являться стали воровства, но и в самой Санкт- Петербургской крепости воры часового убили и несколько сот рублей казны нашей покрали»².

Такое положение дел не могло далее устраивать власть, и в 1763 г. при полиции для розысков по делам воров и разбойников вместо упраздненных Розыскного и Сыскного приказов при Московской губернской канцелярии учреждается Особая экспедиция для розысков по делам воров и разбойников, которая затем была пере­именована в Розыскную экспедицию³.

Предметы ведомства Сыскного приказа — «татиные, разбойные и убийствен­ные дела» перешли полностью в Розыскную экспедицию. К ней было приписано 12 воеводских канцелярий, которые не имели права производить пытки, а всех пой­манных преступников должны были посылать в Экспедицию. Экспедиция была также центральным пересылочным органом для ссылаемых в Сибирь и Оренбург. Ведомству Экспедиции подлежали все преступления против собственности, к како­му бы сословию ни принадлежал преступник. В случае возбуждения следствия по делу без наличия обвиняемого розыск его осуществлялся либо чинами Экспедиции, либо другими правительственными и частными учреждениями по требованию Экс­педиции. В первом случае чину Экспедиции с ведома полицейской канцелярии да­валась особая инструкция, уполномочивавшая его отправиться с несколькими сол­датами на розыски обвиняемого. Если же Экспедиция желала или находила более удобным розыск обвиняемого поручить какому-либо учреждению, то посылала туда промеморию или указ с требованием сыскать и прислать известное лицо. С подоб­ными требованиями чаще всего Экспедиция обращалась в полицейские канцелярии обер-полицмейстеров, полицмейстеров и градоначальников, где после упразднения Экспедиции и до организации сыскной полиции сосредоточивалось выполнение оперативно-розыскных функций. Как в Сыскном приказе, так и в Розыскной экспе­диции существовали допросы с пристрастием и пытки. Допросом с пристрастием называлось такое мероприятие, при котором подсудимого били плетьми, причем количество ударов зависело от усмотрения присутствовавших при этом допросе судей. Пытка состояла в поднятии на дыбу и ударах кнутом.

Компетенция Экспедиции, а также учрежденных при ней должностей сыщиков в этот период определялась рядом правовых актов: Указом Сената «О беспрепятст­венном розыске, преследовании сыщиками воров, разбойников и их сообщников» (1711), Регламентом главного магистрата (1721 )⁴, Учреждением о губерниях (1775)⁵, Уставом благочиния, или полицейским (1782)⁶ и др.

²⁴ См.: ПСЗ. — Т. 9,—№6772.

²⁵ ЦГАДА. — Ф. 366. — Д. 12.—Л. 36—53; Д. 139,— Л. 48; Д. 184, —Л. 1—2.

²⁶ См.: ПСЗ. — Т. 19, —Ч. 2, — Огд. 3-4. — К. № 11. 951, 11991; Т. 16,—№ 11628.

²⁷ См :ПСЗ — Т.6, —№3708. 1830.

²⁸ См.: ПСЗ. — Т.20. — № 14392.

²⁹ См.: ПСЗ, —Т. 21. — № 15379.

19 ноября 1756 г. издается Указ «Об определении сыщиков для сыску и искоренения воров и разбойников и беглых людей», в котором Сенат приказал: «Для лучшаго и скорейшаго сыска и искоренения воров и разбойников и беглых драгун, солдат, матросов и прочих тому подобных непотребных людей, ныне быть особли­вым главным сыщикам... с определенными к ним военными командами; к тому же и прежде отправленным сыскным командам, где оныя поныне находятся, состоять в полном их же, главных сыщиков, ведомстве»¹. Из смысла этого акта усматривается структурная организация уголовного сыска с подразделениями в губерниях России.

Розыскная экспедиция просуществовала до 1782 г.², после чего большая часть ее функций перешла в палату уголовных дел, учрежденную Указом 7 ноября 1775 г.³. В эту палату было переведено большинство чиновников Экспедиции, остальные служащие прикреплены к Управе благочиния по следственному отделению. Такой порядок просуществовал до 1842 г., когда была сделана попытка образовать особый полицейский орган для розыскных дел. В этом году создается Временный комитет для рассмотрения предложений о мерах по предупреждению воровства в Санкт- Петербурге. 25 февраля 1843 г. Комитет представил Министру внутренних дел про­ект организации С.-Петербургской сыскной команды. Она должна была состоять из пристава, сыскных надзирателей и сыщиков по особому штату. Работа должна была проводиться секретно в гражданском платье. К сожалению, по неизвестным причи­нам вопрос об учреждении сыскной полиции оставался открытым до 1866 г.⁴.

В 1782 г. полицейские функции передаются в Управы благочиния⁵. С этого времени охрана общественного порядка, общеуголовный сыск и дознание возлага­лись и на приставов уголовных дел. Их помощниками в этом были квартальные надзиратели, квартальные поручители и полицейская стража⁶. Уголовно-сыскную деятельность приставы осуществляли в основном методом личного сыска, исполь­зуя при этом информацию, полученную от осведомителей и иных лиц (местных жителей). Такие контакты, как правило, основывались на сугубо личных отношени­ях и документально не оформлялись.

В связи с развитием всероссийского рынка расширялся полицейский контроль и за торговлей. Здесь прежде всего следует отметить борьбу с корчемством (запре­щенным производством и торговлей спиртными напитками, а также табаком). Зако­нодательно устанавливались вознаграждение за донос о корчемстве в размере цены незаконно изготовленного вина и штраф за недонесение. Полиция следила за цена­ми на рынке, пресекала спекуляцию отдельными товарами. Эти функции приобре­тали большое значение в неурожайные годы и после крупных пожаров. Тогда на полицию возлагалась обязанность решительно пресекать всякое повышение цен на

^[1] См.: ПСЗ. — Т. XIV — № 10650.

^[1] См.: ПСЗ, —Т. 21—№ 15530.

^[1] См.: ПСЗ, —Т. 20, — № 1775.

^[1] Обнаружить в архивах первичные документы, указывающие на причины отказа от проекта Временного комитета, не удалось. Однако имеется предположение, что основной причиной, по которой проект организации сыскной команды не был осуществлен, являются перемены в руководстве столичной полиции, после того как были выявлены существенные злоупотребле­ния в ее деятельности. Подробнее об этом см.: Сизиков М.И., Борисов А.В., Скрипиле в А.Е. История полиции. — М., 1992. — Вып. 2. — С. 24.

^[1] В 1782 г. обнародован Указ, объявляющий Устав Благочиния, или Полицейский. См.: Собра­ние узаконений по полицейской части со времени издания Устава Благочиния до 1817 г. СПб., 1817. — С. 1—14.

^[1] См.: Анучин Е.Н. Исторический обзор развития административно-политических учреждений в России с учреждения о губерниях 1775 г. до последнего времени. — СПб., 1872. — С 222.

продовольствие, лесоматериалы против установленных Сенатом, не позволять строителям требовать за возведение домов более высокую плату и отказываться от подрядов. В полиции с купцов брали подписку о том, что они будут продавать това­ры только по установленным ценам. Сенат требовал от Главной полицмейстерской канцелярии, а та — от конторпредставления еженедельных ведомостей цен на про­довольствие. Полицейские чиновники клеймили предназначенное к продаже мясо, следили, чтобы не торговали ядовитыми материалами, контрабандными и не опла­ченными пошлиной товарами, изделиями из порченого золота и серебра, а полицей­ские канцелярии и конторы отводили места для торговли, контролировали весовые и измерительные приборы¹.

Рост преступности и возникающие в связи с этим проблемы заставили поли­цейские чины разрабатывать специальные меры поисково-разведывательного харак­тера². С их помощью разоблачались многие преступники. Однако служками россий­ского уголовного сыска в отличие от чиновников тайных розыскных дел канцелярии, ведших сыск «по государственным делам», такие меры применялись крайне редко. С восшествием на престол Екатерины II (1762) институт сыщиков окончательно упразд­нен, а его функции переданы в местные органы общей полиции³.

³⁰ См.: Сизиков М.И. Торговый надзор полиции в России 40—60 годов XVIII в. //Промышлен­ность и торговля в России XVII—XVIII вв. — М., 1983. — С. 232—251.

³¹ Родоначальником таких мер в полиции традиционно считается Франсуа Эжен Видок — на­чальник тайной полиции Парижа. Он разработал и с успехом реализовал такие методы, как осведомительство, негласное наблюдение, организацию притонов-ловушек и др.

³² Примечательно, что уже в наше время институт сыщиков в уголовном розыске вновь учреж­ден в 1951 г. и просуществовал около трех лет. Регламентировалась работа сыщиков приказом МГБ от 19 января 1951 г. «О перестройке уголовного розыска и мерах по усилению борьбы с уголовной преступностью». Институт сыщиков был призван повысить эффективность борьбы с преступным элементом, активизировавшимся в военные и послевоенные годы. В приказе указывалось на существовавшее пренебрежение сыском, подчеркивалось, что в милиции на протяжении ряда лет сыскной работе не уделялось должного внимания и не было проявлено заботы о подготовке из имеющегося персонала сыщиков, хорошо знающих свое дело. Преду­сматривался ряд мер по созданию профессиональных сыщиков. Вводились должности старше­го сыщика, сыщика и младшего сыщика, на которые предполагалось назначать лучших опера­тивных работников уголовного сыска, деятельных и смышленых, обладающих широкой ини­циативой, хорошей памятью, смелостью, физической выносливостью и способностью свободно ориентироваться в любой среде и обстановке. Этим же приказом уголовный розыск переименован в уголовный сыск.

Комплектовались сыщики из числа офицеров милиции и госбезопасности. Сыщики должны были изучать и знать повадки и жаргон уголовных преступников, способы соверше­ния ими преступлений и места сбыта краденого, умело производить осмотр места преступле­ния и вести слежку, делать установку и, соблюдая конспирацию, выведывать все, что потребу­ется для выполнения порученных оперативных заданий, в совершенстве владеть научно- техническими методами раскрытия преступлений.

Каждый сыщик действовал в одиночку, но в случае оперативной необходимости ему в помощь направлялись другие сыщики. Им разрешалось производить вербовку агентуры, пред­писывалось для выполнения оперативных заданий в соответствующих местах (пивных, ресто­ранах, скупочных и т.п.) иметь нужных для сыска людей. При совершении преступлений сы­щики собирали необходимые сведения на месте и приступали к розыску преступников. Они широко использовали в своей работе оперативный гардероб и средства маскировки.

К сожалению, без достаточных оснований в связи с реорганизацией деятельности аппара­тов уголовного сыска институт сыщиков согласно приказу МВД СССР от 30 января 1954 г. упразднен.

Несмотря на существенные недостатки в нормативном правовом регулирова­нии организации и тактики уголовного сыска, в тот периода дальнейшее развитие получили такие институты ОРД, как розыск и личный сыск. Так, в случае возбужде­ния следствия по какому-либо делу без наличия обвиняемого производился его розыск. Розыску могло содействовать направление в соответствующие учреждения промемории или указа с требованием сыскать и прислать известное лицо. В данных полномочиях усматриваются элементы организации местного и федерального розыска.

Надо отметить и определенную регламентацию такого оперативно-розыскного метода (используя современную терминологию), как личный сыск. В Инструкции 1723 г. предусматривается для этого соответствующий штат сотрудников — поли­цейских чинов, которым предписывается производить поиск, искусно маскируясь под различные категории правонарушителей. Реализация этого метода требовала от сотрудников полиции умения производить негласное наблюдение, использовать соответствующую экипировку (т.е. должен был быть оперативный гардероб), выра­батывать определенную линию поведения, а в случае контакта с правонарушителями — соответствующую легенду. В рассматриваемый период идет активное накоп­ление эмпирического материала ОРД на уровне практической работы полиции в борьбе с неочевидными и замаскированными преступлениями.

Знаменательным событием в реформе государственного механизма, сыгравшим в последующем определенную роль в организации службы уголовного сыска, стало учреждение в 1802 г. министерств, в том числе МВД. Руководство полицейской службой возлагалось на Департамент внутренних дел, который состоял из трех экс­педиций: государственного хозяйства, медицинской управы, спокойствия и благо­чиния. В последней и сосредоточивалось управление полицейскими органами.

Розыскная деятельность осуществлялась силами наружной полиции, а также судебными следователями при окружных судах в судебных палатах¹. По оценке видного ученого-юриста Н. Селиванова, в то время отсутствовала регламентация «правильной организации розыска и смешивались полицейские и судейские функции в лице следователя»².

Использование в уголовном сыске специальных методов возлагалось Инструкцией 1723 г. на следственную комиссию третьего отделения¹. Эта комиссия создана в феврале 1843 г. для «разбора» пойманных особыми средствами воров, мошенников, беглых каторжников. Упомянутые «специальные средства» составляли приемы, схожие по своему содержанию со способами, разработанными Э. Видоком: осведо­мительство, негласное наблюдение, организация притонов-ловушек и др. Кроме того, для выявления и разоблачения преступников привлекался специальный штат нижних полицейских чинов, которые производили поиск, искусно маскируясь под различные категории правонарушителей или обывателей⁴.

Тактика применения вышеназванных методов ОРД в уголовном сыске в тот пе­риод в нормативном правовом отношении не предусматривалась.

Законодательными актами, регулирующими деятельность полиции по преду­преждению и раскрытию общественных преступлений, в этот период были: Указ об

Историография уголовного сыска на Руси в древние и средние века (X—XVII вв.)

В начале удельно-вечевого периода (X—XII вв.) на Руси не было специальных органов либо уполномоченных лиц, выполнявших полицейские функции. Охрана граждан от посягательств на их жизнь, имущество лежала на каждой отдельной личности. И лишь при исключительных обстоятельствах, принимающих характер массовых волнений и бедствий, государство в лице своих представителей принима­ло на себя функцию охраны населения и восстановления порядка. Так, в 1024 г. в Ростовской земле по случаю голода возникли беспорядки, которые были прекраще­ны князем Ярославом, поспешившим для этого из Новгорода. Во второй половине XI в. в Ростовской и Белозерской землях также вспыхнули волнения по поводу го­лода. Воевода черниговского князя Святослава Ян успокоил волнения².

Первое упоминание о необходимости обеспечения безопасности личного иму­щества встречается в договоре Олега с греками (944), где указаны правила о том, как поступать с ворами.

Одним из важнейших памятников древнерусского права той эпохи является Русская Правда. В ней мы уже находим указания на то, что в случае совершения

¹ В дальнейшем используются как синонимы термины «уголовный сыск» (розыск) и «опера­тивно-розыскная деятельность органов внутренних дел». Под уголовным сыском подразумева­ется система (комплекс) оперативно-розыскных мероприятий, а не их организационная струк­тура.

См.: Исторический очерк образования и развития полицейских учреждений в России. Приложе­ние 5-е к законопроекту о преобразовании полиции в Империи. — СПб., 1913. — С. 3— 4.

преступления на верви¹ лежит обязанность разыскивать преступника². А в Правде Ярославичей вервь должна была выдавать преступника князю головой (ст. 5 Про­странной Правды).

В этом Законе нет точных и исчерпывающих указаний, каким образом устанав­ливались сыскные отношения в уголовном судопроизводстве³. Ряд статей говорит об особом виде отношений сторон до суда: своде и гонении следа и закличе. Про­цесс «следа» сводился к тому, что истец, вовсе не обращаясь в суд, с помощью сво­их «пособников» организовывал погоню по следам убежавшего вора. Если эти сле­ды вели к какому-либо населенному пункту, а жители последнего не вели от себя этих следов, не принимали участия в розыске преступника, то они считались при последующем судебном процессе коллективно ответственными за совершенную кражу⁴.

В древнерусском языке, как показывают «Материалы...» И.И. Срезневского, слово «сльдъ» имело несколько значений: 1) след, знак, оставшийся после чего- либо; 2) отметка, грань; 3) признак, указание; 4) розыск (сыск)⁵. Одно из значений ученый считает юридическим — розыск. Так, сочетание слова «сльдъ» с инфинити­вом «гьнати» автор толкует как «производить розыск»⁶. Правда, юридическое зна­чение И.И. Срезневский берет под знак вопроса, возможно, на том основании, что в памятниках древнерусского права не мог найти достаточного количества примеров, которые бы достаточно убедительно иллюстрировали бы судебно-сыскное значение слова «сльдъ».

На мой взгляд, древнерусское право фиксирует только первый этап перехода общеупотребительного слова в сферу специального употребления, причем сохраня­ется конкретное значение слова — отпечаток стопы или знак, оставленный после чего-нибудь. В юридических документах сльдъ — это признак, улика, позволявшие отыскать преступника. Такое значение придается этому слову не только в памятни­ках эпохи Киевской Руси, но и периода формирования восточнославянских народ­ностей и их языков⁷. Зафиксировано оно и в Русской Правде: «Не боудеть ли тата — то по сльдоу женоуть аже не боудеть сльда или къ селоу или къ товароу а не отсо- чать от себе сльда ни доуть на сльдъ или отобиються то там иматити татбоу и про­дажно»⁸.

Наблюдения над семантикой этого слова в правовых актах XV—XVIII вв. по­зволяют сделать вывод о том, что слова «сльдъ» в сочетании с инфинитивами «ид­ти», «вести», «искать» закрепляется в значении судебно-сыскного термина.

Таким образом, слово «след» (сльдъ) наряду с обозначением стопы или знака, оставленного после совершения действия, в сочетании с глаголами «пойти», «вес­ти», «найти», «искать», «сыскать» употреблялось в сыскном терминологическом значении (пойти по следу, вести след, найти след, искать след, сыскать след).

^[1] Существуют различные точки зрения на сущность верви. С.В. Юшков видит в ней большую патриархальную семью, Б.Д. Греков — общину. См.: Законодательство древней Руси.— М., 1984, —Т. 1 — С. 59.

2 См.: Российское законодательство X—XX веков. — М., 1984. — Т. 1. — С. 59.

3 Вопросы уголовного сыска в этот период относились к области судопроизводства.

4 См.: Брицын М.А. Из истории восточнославянской лексики. — Киев: Наукова думка, 1965. — С. 140.

5 См.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памят­никам:—СПб., 1912. — Т. 3. — С. 440—441.

6 Там же. — С. 441.

7 См.: Брицын М.А. Указ. соч. — С. 143.

8 Памятники XI—XVII вв. — М.: Наука, 1982. — С. 301.

Процесс «свода» характеризовался тем, что если истец находил у кого-либо ук­раденную вещь, то он не мог сразу отобрать ее, а должен был обратиться к владель­цу вещи со словами: «Пойди на свод, где еси взял». Институт свода как судебно­сыскной процедуры известен праву многих народов на определенной ступени раз­вития.

Иногда процесс о татьбе начинался с «заклича». Суть этого метода заключалась в том, что потерпевший объявлял о пропаже на торгу с требованием вернуть ему пропавшее. Если он находил пропавшее по истечении трех дней, то лицо, у которого оно было обнаружено, признавалось виновным (см. ст. 34 Правды Пространной). Если же хозяин обнаруживал пропавшее у кого-либо до объявления на торгу или до истечения трех дней, а лицо, у которого обнаружилось искомое имущество, заявля­ло, что приобрело его правомерно (купило), то производился свод, т.е. сыск (уста­новление) виновного путем опроса того, у кого владелец предположительно право­мерно приобрел эту вещь.

Исследуя исторические документы раннефеодального строя с позиции генезиса административно-полицейских функций в государстве, следует упомянуть и об Ус­таве Владимира «О Церковных судах» (XI—XII вв.); можно обнаружить заботу пра­вительства о принятии мер для обеспечения жизни стариков, равно как и надзор за правильностью весов и мер городских; им же были подсудны: волшебство, отравы, обиды и т.п.²

При Ярославе Мудром полицейские функции развивались гораздо полнее; здесь уже некоторым образом проявляется стремление обеспечить личную свободу граждан и возможность спокойно владеть имуществом. Как средство предупрежде­ния нарушений законодатель употребляет угрозу, оставляя каждому заботу о своем охранении. Так, в ст. 5 Русской Правды «О воровстве» сказано: «а кто связанного вора продержит, тот обязан идти с ним на княжеский двор, где он будет наказан». В это время не было специального ведомства, занимающегося делами такого рода, ибо с древних времен у славян действовало правило: кто противится закону и законной власти, тот лишается покровительства законов, и каждый властен был поступать с ним, как ему угодно³.

После Ярослава Мудрого, во времена удельных княжеств и в период владыче­ства монголов, государственным устройством на Руси князья практически не зани­мались, и потому долгое время после Русской Правды мы не встречаем памятников, из которых могли бы почерпнуть сведения о государственном устройстве, в том числе о его административно-полицейских функциях. Известно, что с тех времен князья имели обыкновение раздавать города с их округами в кормление ратникам, ознаменовавшим себя какими-либо заслугами. Этим лицам (наместникам или по­садникам) вверялос<