Возрождение системности в воздействии на преступность

Кконцу 80-х — началу 90-х гг. стало вполне очевидно, что исключительно полицейскими и карательными мерами навести порядок в стране не удается. Криминологи-клиницисты вновь попытались вернуть утраченные позиции. И хотя возобновить крупномасштабные эксперименты не удалось, в различных слоях американского политического истеблишмента все более убеждались в необходимости проведения исследований и практических шагов в области реабилитации преступников.¹ Клиницисты привлекли на свою сторону общественное мнение. Проведенный ими опрос показал, что 68% граждан США верят в эффективность психологического консультирования и специального тренинга в системе мер воздействия на преступность.²

К этому времени в США сложилась весьма непростая криминальная ситуация. В 1991 г. было выявлено 34,7 млн. преступлений, 6,4 млн. преступлений было связано с насилием над личностью, 15,8 млн. краж, нарушений неприкосновенности жилища, хищений автомобилей. По количеству преступлений 1991 г. приблизился к печально рекордному 1981 г. При этом лишь 49% дел о насильственных преступлениях, совершенных в 1991 г., было передано для разбирательства в суд.³ Акценты в антикриминальной политике государства были перенесены на обеспечение системности в воздействии на преступность, развитие мер социальной превенции.

Реформы полицейской системы

Серьезным изменениям была подвергнута полицейская деятельность. Многочисленные комиссии, проверявшие деятельность полицейского ведомства США, констатировали, что эта структура, образуя свою собственную субкультуру, изолировалась от населения и не в состоянии контролировать развитие криминальной обстановки в стране. Выводы вполне созвучны теориям радикальных криминологов.

Исследования ученых показали, что увеличение в определенном районе числа патрульных автомобилей не приводит к уменьшению количества совершаемых там преступлений и позитивно не изменяет чувства безопасности у жителей (разно как и не способствует чувству удовлетворения работой полиции). Использование патрульных машин порождает физическую, психологическую и социальную разобщенность полицейских и простых людей. Из этого был сделан вывод, что одного увеличения числа полицейских для укрепления порядка недостаточно. Необходимо менять методы работы.

Анализ эффективности реагирования моторизованных полицейских патрулей на сигналы о преступлениях также показал низкую результативность. Патрульная машина на прибытие к месту преступления затрачивала в среднем от 5 до 15 минут. За это время (а сигнал о преступлении обычно также поступает с запозданием) преступники, как правило, успевали скрыться. В сфере деятельности полиции оказывается лишь небольшая часть реально совершаемых преступлений. Определенную часть сигналов полиция оставляет без реагирования, а значительная доля зарегистрированных преступлений остается нераскрытой. Все это может свести эффективность полицейской деятельности к весьма скромным параметрам.¹

В обществе вновь стал нарастать скепсис по поводу возможности обуздать преступность посредством жестких карательных мер. По данным опроса, лишь 34,7% американцев верят в возможность исправления преступников в тюрьмах.²

Б конце 80-х — начале 90-х гг. стратегическая линия американской полиции стала меняться. Новая стратегия получила название общественной полицейской деятельности (community policing), или политики ориентации на общины. Основой ее стала формула: главной задачей полиции является активная деятельность по предупреждению преступлений, а не реагирование на звонки о происшествиях. Свою работу американская полиция по примеру японских коллег сконцентрировала в микрорайонах. Главный акцент стал делаться на демонстрацию присутствия в жилых районах. Причем полицейские в значительной мере отказались от использования автомобилей, чтобы быть ближе к людям, они стали пользоваться велосипедами либо патрулировать пешком. Особое внимание стало уделяться устранению причин и условий преступлений, поддержке общественного порядка на улицах и в жилищах, пресечению актов вандализма и превентивному разрешению спорных вопросов, не давая тем развиться до криминальной стадии. Полицейские прилагают усилия для того, чтобы приобщить граждан к процессу улучшения их жизни в микрорайоне, проводят разъяснительную работу на предмет того, что каждый гражданин может внести собственный вклад в предотвращение роста преступности.

Доверительные отношения между полицией и гражданами стали способствовать раскрываемости преступлений и получению сигналов о местонахождении преступников. Эффективность деятельности полиции возросла, в то время как потери в полицейской среде значительно уменьшились: ежегодно в США гибнет около 60 полицейских.¹

Изменились подходы и к использованию полицией достаточно традиционных мер воздействия на преступников. Ученые провели прикладное исследование и установили, что предостережения, которые практиковала полиция по отношению к нарушителям закона, эффективны лишь в отношении случайных правонарушителей. Большинство же предупреждаемых воспринимали данную акцию как подкрепление их уверенности в безнаказанности. В отношении таких типов по предложению ученых стали применять кратковременное задержание. По данным исследователей, антикриминогенный эффект кратковременного задержания сохраняется примерно в течение года (12 месяцев правонарушитель воздерживается от нарушений закона). Эта превентивная концепция идет вразрез с выводами теоретиков стигмы, которые рекомендуют сводить к минимуму общение граждан с тюрьмой. Однако именно она положена в основу карательной практики: ежегодно в США арестовывается в 56 раз больше людей, чем в дальнейшем судом приговаривается к лишению свободы. Длительность тюремного заключения чаще исчисляется в сутках (обычно она варьируется от одного дня до одной недели).² Не последнюю роль в такой гуманизации играют экономические расчеты: например, пожизненное заключение преступника, которого осудили, когда ему было 25 лет, в связи с улучшением условий содержания в 90-х гг. стало обходиться государству от 600 тыс. до 1 млн. долларов.³ Да и исследования криминологов показали, что увеличение числа полицейских на улицах и в других общественных местах оказывает на яреступников больший сдерживающий эффект, чем увеличение продолжительности тюремного заключения.'

К числу ключевых элементов стратегии полицейской деятельности также можно отнести:

— максимальное обеспечение видимого полицейского присутствия на улицах;

— увеличение контактов с населением;

— усиление интенсивности деятельности, направлен ной на выявление и раскрытие преступлений.

Достижения пауки на службе полиции

Определенную роль в повышении эффективности полицейской деятельности по пресечению преступлений сыграло улучшение экипировки стражей порядка: особые перчатки, предохраняющие кисти рук от любых режущих предметов, удобные облегченные бронежилеты, газовое оружие, специальные дубинки, электрошокеры. Повысить уровень раскрываемости преступлений позволило использование:

— лазерной и другой оптической техники для обнару жения отпечатков пальцев в тех случаях, которые ранее считались абсолютно безнадежными (на старых докумен тах, пористых материалах и т. п.);

— достижений генной инженерии при работе с веще ственными доказательствами для идентификации лиц по следам;

— усовершенствованных методик использования де тектора лжи для проверки достоверности даваемых подо зреваемыми показаний;

— методик составления социально-психологического портрета преступника по характерным признакам преступ ления и обстановке на месте его совершения.

В США стали практиковать использование гипноза при расследовании преступлений.²

Особенно перспективным направлением повышения эффективности деятельности полиции является повышение уровня информационного обеспечения. В 1993 г. в ФБР было создано новое структурное подразделение — Информационная служба криминальной юстиции. В рамках этой службы были объединены Национальный центр информации о преступлениях, Унифицированная система учета и регистрации преступлений и Автоматизированная система идентификации отпечатков пальцев. Дактилоскопирование с помощью мастики постепенно уходит в прошлое. На смену ему идет электронное сканирование ладони человека. Специальный прибор, которым планируется оснастить каждую патрульную полицейскую машину, позволит быстро сканировать отпечатки пальцев любого подозреваемого прямо на улице, тут же направить электронный запрос в Информационную службу ФБР и через несколько минут получить на экране дисплея исчерпывающую информацию о задержанном.¹

В начале 90-х гг. в качестве профилактики тяжких последствий автопроисшествий стали применяться специальные устройства — своеобразные надувные мешки, которые крепятся перед водителем и пассажирами и в сжатом виде весьма компактны. Б момент аварии специальный датчик инициирует химическую реакцию (маленький взрыв), мешки почти мгновенно надуваются и создают мягкую защиту, предохраняя от ударов и травм. Криминологические исследования показали, что в автомобилях, оборудованных надувными мешками, гибнет на 24% меньше водителей. В 1994 г. 91% автомобилей, произведенных в США, были оборудованы такими защитными средствами.²

Судебная политика в США

Однако перенос акцентов в сторону социальных мер не означает отказа в США от жестких карательных мер. В 1992 г. в качестве меры реагирования на достижение преступностью рекордного уровня Конгресс принял закон, предусматривающий ужесточение уголовных наказаний. Смертная казнь была введена более чем за 50 новых преступлений. За вооруженную кражу федеральной собственности установлено пожизненное заключение.

Достаточно жесткой остается и карательная практика судов. Если в 1980 г. в США за решеткой находилось чуть более 300 тыс. человек, то к 1994 г. число заключенных перевалило за миллион.³ Рост количества заключенных, так же как и в странах Европы, произошел за счет увеличения сроков лишения свободы.

Столь интенсивного роста тюремных жителей не выдержала даже одна из самых мощных в мире пенитенциарная система США. Число заключенных в американских тюрьмах превысило все допустимые нормы. Это привело к кризису исправительной системы и заставило искать пути исполнения уголовного наказания за пределами тюрем, при серьезном реформировании последних. В проведении репрессивной политики государство было вынуждено изменить приоритеты в направлении увеличения длительности сроков наказания для опасных преступников и расширения различных видов наказания без лишения свободы.¹ В 1937 г. в США 3,2 млн. человек находились под коррективным контролем. К 1990 г. это число увеличилось до 4 млн. Среди них лишь чуть более 1 млн. преступников были приговорены- к тюремному заключению, остальные приговаривались к мерам наказания, не связанным с лишением свободы. Сроки же тюремного заключения возросли на 31% м продолжают расти.²

Еще в первой половине XIX в. в США были созданы специальные коммуны по перевоспитанию малолетних преступников. В последние годы их количество значительно возросло. В каждой из таких коммун проживает от 4 до 10 подростков, воспитанием которых занимаются специалисты по семейной или несемейной методикам. Средняя продолжительность семейных программ — 185 дней, несемейных — 289 дней. Семейные программы зарекомендовали себя как более эффективные. В целом эти коммуны достаточно эффективно работают в плане алкогольной или наркотической реабилитации, что в свою очередь положительно сказывается на профилактике преступлений.³

Весьма популярны в США стали так называемые опосредованные санкции. В их число вошли пробация с интенсивным надзором, домашний арест с электронным мониторингом, исправительные строевые лагеря.⁴

В целях экономии материальных средств на карательные меры преступников, которые по характеру деяний и по данным об их личности признаются не представляющи-ми большой опасности для общества, обычно оставляют на свободе. Например, более 60% осужденных за имущественные преступления приговариваются к пробации.¹

Пробация предусматривает надзор (20—30 контактов со специальными службами в течение месяца), обязательство осужденного возместить ущерб жертве, оплатить стоимость осуществляемого за ним контроля, выполнять определенные общественные работы, периодически проходить тестирование на наркотики и продолжать учебу или работу на постоянной основе.

Ежедневно под электронным мониторингом находится от 12 до 14 тыс. осужденных. Осужденный, находящийся под домашним арестом с электронным контролем, может ходить на работу, в магазин, в поликлинику и т. п. Он обязан возвращаться домой к определенному времени. На руку и ногу осужденного надеваются браслеты с передатчиками размером с пачку сигарет, передаваемые ими сигналы поступают через домашний телефон осужденного на контрольный -пункт и позволяют контролировать местонахождение поднадзорного.

Исправительные строевые лагеря рассматриваются как шоковое заключение на срок от 90 до 180 дней для молодых людей. В таком лагере заключенные 6—8 часов в день занимаются тяжелым ручным трудом, по окончании рабочего дня они занимаются физическими упражнениями и строевой подготовкой, после ужина они учатся или получают консультации и лечение от наркомании. Эффект стигмы в таких лагерях минимален.

Недостаток бюджетных средств вынудил администрацию США начать приватизацию тюрем. Частные тюрьмы уже практиковались в США в XIX в., но по этическим соображениям были закрыты. Извлечение прибыли из ареста людей — этот принцип чреват сталинским Гулагом. Однако рост преступности и материальные проблемы заставили американцев перешагнуть через этические барьеры в средине 80-х гг. К 1992 г. 18 частных компаний управляли 60 исправительными учреждениями для взрослых, в которых отбывали наказание 20 тыс. заключенных.

Значительные надежды в США возлагаются на тюрьмы типа "макси-макси", которые служат прибежищем для особо опасных преступников и представляют собой постоянный карцер. Преступников там не перевоспитывают, их изолируют в одиночных камерах до тех пор, пока они не перестанут быть опасными для других заключенных, персонала тюрьмы, населения.¹ Фиаско клинической криминологии и программ модификации поведения вернуло американскую пенитенциарную практику в русло классических подходов, для обоснования которых у ученых нашлись новые аргументы. По мнению американского криминолога А. Найера, главная ценность тюремного заключения состоит в том, что оно позволяет изолировать лицо от общества в момент его наибольшей возрастной криминальной активности. С возрастом тяга к преступлениям ослабевает. По его данным, 84% арестованных за тяжкие преступления — это люди в возрасте до 29 лет, 89,1% — до 34 лет, 92% — до 39 лет. Поэтому, если человек пересидит опасный возраст в тюрьме, вероятность дальнейшей преступной дея-' тельности с его стороны уменьшается. Заключенные исправляются потому, что становятся старше.² Примерно на основе таких же рассуждений социологи Вильсон и Боланд пришли к выводу о том, что увеличение количества арестов за преступления на 10% может повлечь снижение общего количества преступлений на 5%.³