Критика ломброзианства современниками

На Втором парижском конгрессе обоснованность выводов Ломброзо была подвергнута сомнению. Аргументы его оппонентов носили в основном логический характер. Так, французский исследователь Тард высказал мысль о том, что если бы главной причиной преступности были физиологические аномалии преступников, то количество преступлений всегда оставалось бы неизменным, в то время как цифра преступности колеблется в зависимости от социальных условий. Французский криминолог Лакассань сравнил преступников с микробами, которые всегда есть в любом здоровом организме, и если организм силен, то он не дает им отрицательно проявить себя, — поэтому истоки преступности следует искать в больном общественном организме. Эти положения принципиально не противоречили модифицированным взглядам Ломброзо (но многие критики умышленно или по незнанию не учитывали, что Ломброзо значительно доработал и изменил свою теорию). Защищая основные постулаты антропологической школы, настаивая на том, что прирожденный преступник отличается от нормального человека, Гарофало предложил сформировать международную комиссию в составе Ломброзо, Лакассаня, Бенидикта, Бертильона, Мануварье, Маньяна и Лаваля для того, чтобы провести ряд сравнительных наблюдений по крайней мере над ста живыми преступниками и ста честными людьми. Конгресс единогласно одобрил это предложение. Однако противники идей Ломброзо отказались от исследований и ограничились беспредметной критикой (комиссия так ни разу и не собралась). Этот факт возмутил сторонников Ломброзо и на Третий конгресс в Брюссель ни один из них не приехал, Этот Третий конгресс, проходивший в 1892 г., некоторые ученые считают крахом идей ломброзианства. А вот как его описывает Э. Ферри: "Отсутствие итальянцев на этом конгрессе дало, конечно, свободу самой усиленной и красноречивой болтовне против преступного типа и уголовной антропологии, и тщетно Ван-Гамель, Дриль и г-жа Тарновская пытались остановить этот поток".¹ В то же время те из противников, кто по побуждению Ломброзо решил лично прикоснуться к преступникам, немало изменили свои взгляды. Вот как высказался один из них — консерватор и горячий сторонник идей классической школы уголовного права профессор Канонико: "Я не фаталист, но когда я увидел нескольких рецидивистов уже зрелого возраста, собранных в одной камере Брухзальской тюрьмы, я сказал себе: что бы ни делали, эти люди останутся всегда мошенниками".²

В 1896 г. на очередной конгресс в Женеве не приехали противники Ломброзо. Так что размежевание научных направлений приобрело характер противостояния. Хотя анализ высказываний ломброзианцев на этом конгрессе показывает, что непроходимой стены между учеными антропологической школы и их оппонентами по существу не было. Ломброзо и его последователи одобрили выступление Э. Ферри, в ходе которого тот еще раз подтвердил высказанную им в 1880 г. мысль о том, что прирожденный преступник не обязательно должен совершить преступление в течение жизни. Благоприятные социальные условия могут нейтрализовать его природную предрасположенность к преступлению так же, как правильное развитие ребенка с предрасположенностью к туберкулезу и обеспечение ему оптимальных климатических и гигиенических условий жизни могут способствовать тому, что тот не умрет от этой болезни. Но ни у одного специалиста не возникает сомнения в том, что существует клинический тип прирожденного туберкулезника только из-за того, что возможно предотвратить у последнего развитие болезни. И Ферри считает необоснованным отрицание типа прирожденного преступника только на том основании, что некоторые из лиц данной категории вследствие благоприятного стечения обстоятельств в течение жизни не совершат преступления.³

Постепенно, в основном под влиянием Э. Ферри, в рамках антропологической школы выкристализовывался вероятностный подход в оценке склонности к преступлению (мы помним, что основы этого подхода были заложены А. Кетле): вероятность совершения преступления лицом, имеющим признаки прирожденного преступника, несравненно выше вероятности совершения подобных действий со стороны нормального человека. Рассчитывая процент проявления тех или иных признаков у преступников различного типа, Ломброзо сделал первые шаги к расчету цифры этой вероятности.¹

Научные выводы и практические рекомендации Ломброзо постоянно подвергались серьезной критике со стороны его оппонентов. Аргументы критиков по мере их опровержения Ломброзо и его сторонниками становились все более и более научными и убедительными — Ломброзо вынудил многих своих оппонентов повернуться лицом к серьезным научным исследованиям, наблюдениям и экспериментальной работе. Первые возражения против теории Лоыброзо носили скорее эмоциональный характер: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Затем стали выдвигаться логические аргументы. Сразу же было подмечено, что единого преступного типа быть не может, — различные преступники имеют и разные антропологические признаки. Ломброзо с этим был вынужден согласиться и вначале разделил всех преступников на убийц, воров и насильников, а затем воспринял более основательную классификацию Ферри. Французский ученый Легран отметил, что невозможно выделить тип прирожденного преступника, поскольку само понятие преступления носит социальный и исторический характер: то, что преступно в одном государстве, не преступно в другом; то, что считалось нормой в древние времена, стало преступным теперь, и наоборот. Парировать этот аргумент сам Ломброзо не смог. Его последователь Р. Гарофало предпринял попытку разработать понятие естественного преступления. Социолог Э. Ферри, отметив, что со времен Древнего Рима отношение к убийцам и ворам практически не менялось и во всяком государстве их признают преступниками, указал, что антропологи разрабатывают теорию для современного цивилизованного общества, а исторический анализ не имеет сколь-нибудь существенного значения для разработки актуальных практических рекомендаций по защите от преступников.

Французские криминалисты Дюбюсон и Джоли, отмечая, что некоторые преступники, начиная как воры, заканчивают преступную карьеру как убийцы, с изрядной долей сарказма высказали сомнение, не меняют ли преступники при этом внешность. Ломброзо, отстаивая свои выводы, опираясь на классификацию преступников, разработанную Ферри, убедительно доказал, что лишь у случайных или привычных преступников возможно совмещение убийства и воровства. Среди прирожденных преступников воры ц убийцы составляют два совершенно различных класса: вору противно пролитие крови, убийце, напротив, наиболее приемлемым способом хищения будет совершение насилия над жертвой и после этого присвоение ее вещей.

Тард заметил сходство антропологических признаков

- прирожденного преступника с антропологическими признаками женщины. Это, по мысли Тарда, опровергает выводы антропологов, поскольку установлено, что женщина реже совершает преступления и менее склонна к преступной

- деятельности. Этот упрек Ломброзо признал частично обоснованным и сделал вывод, что каждому полу соответствует свой набор антропометрических признаков преступного человека. Эти идеи он развил в книге "Женщина преступница и проститутка", где привел очень много интересных

- фактов о женской преступности.¹

Ломброзо упрекали в том, что признаки преступного типа выявляются менее чем у 50% преступников (у 45% убийц, 33% изнасшювателей, 24% воров)², а о типичности

, ,тех или иных качеств можно говорить, когда они встреча- ются по крайней мере более чем у половины людей. При- няв классификацию преступников, разработанную Ферри, „Ломброзо удалось найти контраргументы: далеко не все преступники прирожденные, среди них немало случайных, привычных, неосторожных и преступников по страсти. Лишь около 30—40% из них можно отнести к преступному типу. У1менно у них-то и выявляются криминальные признаки. Выводы Ломброзо значительно укрепили данные исследований итальянского ученого Пенты, который, лично изучив в каторжных тюрьмах 400 человек, совершивших тяжкие преступления, у 97% из них нашел криминальные антропологические аномалии, у 96% из них он наблюдал совокупность трех и более аномалий.³

Наиболее весомые аргументы против теории Ломброзо представили социологи. В 1897 г. французский ученый К. Раковский опубликовал книгу "К вопросу о преступности И дегенерации". В ней он обнародовал собственные исследования и данные сравнительного анализа преступников и непреступников, проведенного другими оппонентами Ломброзо. Он сделал вывод, который, по его мнению, должен был окончательно низвергнуть криминальную антропологию: "Тип прирожденного преступника не обоснован, поскольку те же самьш признаки можно обнаружить у нормального индивида".¹ Аналогичные выводы сделал и английский тюремный врач Чарльз Горинг.² Когда вышла в свет книга Раковского, Ломброзо находился в преклонном возрасте. Исследования Горинга были проведены уже после его смерти. Довольно убедительные контраргументы представили единомышленники Ломброзо. В частности, Э. Ферри противопоставил этим ученым следующие доводы:

— решающее значение для отнесения определенного человека к преступному типу имеет не отдельный признак (который может быть обнаружен и у нормального индивида), но их совокупность;

— "часто профаны придают некоторым признакам только потому, что они более бросаются в глаза, такое значение, которого с научной точки зрения они не имеют. Нередко думают, что нашли преступный тип у человека лишь потому, что у него красные жилки на глазах, уродливый рот, всклокоченная борода и т. п., а между тем все эти особеннос ти могут не иметь никакого значения для антрополога";

— "иногда преступные инстинкты находят себе выход в какой-нибудь скрытой форме и таким образом ускользают от уголовных законов. Вместо того, чтобы заколоть свою жертву, ее можно вовлечь в какое-нибудь гибельное пред приятие; вместо того, чтобы грабить на проезжей дороге, можно обирать людей посредством биржевой игры; вместо того, чтобы грубо изнасиловать женщину, можно соблаз нить какую-нибудь несчастную, а затем обмануть ее и бро сить и т. д." Таким образом, человек "может не совершить ни кражи, ни убийства, ни изнасилования и пр., и в то же время не быть нормальным";

— "мы не знаем, останется ли человек, отмеченный Упомянутыми антропологическими признаками и до сих пор еще не совершивший преступления, не преступным до конца своей жизни";

— "мы не знаем, действительно ли не преступен индивид, отмеченный этими аномалиями. Кому не известно, что совершается очень много таких преступлений, и весьма важных, которые остаются не открытыми или совершители которых неизвестны".¹